Внутренняя македонская революционная организация
| Внутренняя македонская революционная организация | |
 Флаг ВМРО в 1920—1934 годах | |
| Другие названия: |
Внутренняя македонская революционная организация (в 1920—1934 годах) |
|---|---|
| Идеология: | |
| Этническая принадлежность: |
Преимущественно болгары |
| Девиз: | |
| Лидеры: |
см. Руководители |
| Активна в: | |
| Дата формирования: | |
| Дата роспуска: | |
| Союзники: | |
| Противники: |
|
| Участие в конфликтах: | |
| Крупные акции: | |
Внутренняя македонская организация (ВМРО) (болг. Вътрешна македонска революционна организация) — созданная в 1919 году подпольная организация преимущественно македонских и фракийских болгар[1][2]. В организации приняли участие кроме болгар-экзархистов, также болгары-патриаршисты, частично арумыны и представители других этносов.
Содержание
Идеология
Организация была основана на базе Внутренней македонско-одринской революционной организации (ВМОРО), действовавшей в 1893—1919 годы.
После раздела Фракии и Македонии в ходе Балканских войн под контролем Османской империи остался район Одрина, тогда как большую часть Македонии получили Греция и Сербия.
После Балканских войн ВМОРО провозгласило идею создания единой Македонии.
После поражения в Первой мировой войне ВМОРО фактически распалась в 1919 году на несколько организаций, но ядро партии сохранилось и трансформировалось в ВМРО.
В организации после 1920 года активно боролись просоветские и профашистские влияния.
Межвоенный период
После Первой мировой войны, когда большая часть этой страны вошла в состав Югославии, боевики ВМРО действовали против представителей королевской сербской власти.
20 апреля 1929 года вождь хорватских усташей А. Павелич и руководитель ВМРО Ванчо Михайлов подписали декларацию о совместной борьбе против Югославии[3]
В 1934 году совместно с хорватскими усташами и абвером ВМРО организовала убийство югославского короля Александра I Карагеоргиевича и министра иностранных дел Франции Луи Барту в Марселе (непосредственным исполнителем стал боевик ВМРО Владо Черноземский). В том же году руководитель ВМРО Иван Михайлов объявил о роспуске организации[4].
Вторая мировая война
Во время болгарского управления в Вардарской Македонии 1941—1944 г. многие члены ВМРО поддерживали болгарское правительство. Другие защищали тезис о необходимости создания независимой Македонии при обеспечении права всех национальностей, проживающих в Македонии, включая и болгарское большинство[5].
ВМРО приняло участие в создании «независимого» македонского государства в 1944 году.
После установления в Болгарии и Югославии коммунистического режима и создания СФРЮ ВМРО прекратила существование де-факто.
Современный этап
В 1990-е годы националистически ориентированные движения как в Болгарии, так и в Македонии объявили о возрождении ВМРО. В Македонии партия ВМРО-ДПМНЕ является одной из крупнейших в стране, её лидер Борис Трайковский был президентом Македонии в 1999—2004 годах.
В Болгарии националистическая партия «ВМРО — Болгарское национальное движение» также представлена в парламенте.
Руководители
- Христо Татарчев
- Даме Груев
- Гоце Делчев
- Гёрче Петров
- Борис Сарафов
- Яне Санданский
- Тодор Александров
- Александр Протогеров: 1924—1928
- Иван Михайлов
См. также
- Великая Македония
- ВМРО-ДПМНЕ — македонская партия;
- ВМРО — Болгарское национальное движение — болгарская партия;
Напишите отзыв о статье "Внутренняя македонская революционная организация"
Примечания
- ↑ Shaw S. J. (англ.), Shaw E. K. History of the Ottoman Empire and Modern Turkey. — Cambridge University Press, 1977. — Vol. 2. Reform, Revolution, and Republic: The Rise of Modern Turkey 1808–1975. — P. 209. — 548 p. — ISBN 0521291666, ISBN 9780521291668.
- ↑ Лабаури, Дмитрий Олегович. «Болгарское национальное движение в Македонии и Фракии в 1894—1908 гг: Идеология, программа, практика политической борьбы», София 2008, с. 80-101, 145—143.
- ↑ Бранимир Станоевич. Усташский министр смерти. Анатомия преступления Андрия Артуковича. М., "Прогресс", 1989. стр.20
- ↑ С. А. Ланцов, «Террор и террористы», СП, 2004
- ↑ [www.geocities.com/vmro_makedon/Knigi/shnbvm.html Михајлов, Иван. Македонија Швајцарија на Балканот, Скопје 2001]
|
Это заготовка статьи об организации. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Внутренняя македонская революционная организация
«Et mele une douceur secrete«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
