Внутренняя политика Болгарии

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Политика — Портал:Политика
Болгария

Эта статья — часть серии:
Политическая система
Болгарии

Конституция


Парламент


Президент


Правительство


Административное деление Местное самоуправление Областная администрация


Политические партии Внутренняя политика
Внешняя политика

Внутренняя политика Болгарии ведётся болгарским правительством, сообразно конституции и законам страны.

Болгария является парламентской республикой и президент страны не имеет особого влияния на внутреннюю политику. Местное самоуправление в Болгарии тоже не обладает полномочиями, чтобы проводить на местах внутреннюю политику, существенно отличающуюся от общей внутренней политики правительства.

Основные вопросы внутренней политики Болгарии находятся на уровне административного регулирования экономики со стороны правительства и степень прераспределения доходов через государственный бюджет. Ежегодные дебаты по этим вопросам, в и вне болгарском парламенте, наиболее ясно показывают приоритеты политических партиях, и определяет отношение болгарского общества к них.[1]

Актуальные вопросы внутренней политики Болгарии являются:

Напишите отзыв о статье "Внутренняя политика Болгарии"



Примечания

  1. [www.economynews.bg/бюджет-2011-приет-на-първо-четене-news13446.html Бюджет 2011 приет на първо четене]  (болг.)
  2. [anticorruption.government.bg/content.aspx?p=14 Комисията по превенция и противодействие на корупцията]  (болг.)
  3. [www.eufunds.bg/ Структурни фондове на Европейския съюз]  (болг.)
  4. [www.mtitc.government.bg/upload/docs/OPRD_230307_bg_FINAL.pdf Оперативна програма «Регионално развитие» 2007 — 2013]  (болг.)
  5. [www.kzp.bg/ Комисия за защита на потребителите]  (болг.)

Отрывок, характеризующий Внутренняя политика Болгарии

«Мясо, тело, chair a canon [пушечное мясо]! – думал он, глядя и на свое голое тело, и вздрагивая не столько от холода, сколько от самому ему непонятного отвращения и ужаса при виде этого огромного количества тел, полоскавшихся в грязном пруде.
7 го августа князь Багратион в своей стоянке Михайловке на Смоленской дороге писал следующее:
«Милостивый государь граф Алексей Андреевич.
(Он писал Аракчееву, но знал, что письмо его будет прочтено государем, и потому, насколько он был к тому способен, обдумывал каждое свое слово.)
Я думаю, что министр уже рапортовал об оставлении неприятелю Смоленска. Больно, грустно, и вся армия в отчаянии, что самое важное место понапрасну бросили. Я, с моей стороны, просил лично его убедительнейшим образом, наконец и писал; но ничто его не согласило. Я клянусь вам моею честью, что Наполеон был в таком мешке, как никогда, и он бы мог потерять половину армии, но не взять Смоленска. Войска наши так дрались и так дерутся, как никогда. Я удержал с 15 тысячами более 35 ти часов и бил их; но он не хотел остаться и 14 ти часов. Это стыдно, и пятно армии нашей; а ему самому, мне кажется, и жить на свете не должно. Ежели он доносит, что потеря велика, – неправда; может быть, около 4 тысяч, не более, но и того нет. Хотя бы и десять, как быть, война! Но зато неприятель потерял бездну…
Что стоило еще оставаться два дни? По крайней мере, они бы сами ушли; ибо не имели воды напоить людей и лошадей. Он дал слово мне, что не отступит, но вдруг прислал диспозицию, что он в ночь уходит. Таким образом воевать не можно, и мы можем неприятеля скоро привести в Москву…
Слух носится, что вы думаете о мире. Чтобы помириться, боже сохрани! После всех пожертвований и после таких сумасбродных отступлений – мириться: вы поставите всю Россию против себя, и всякий из нас за стыд поставит носить мундир. Ежели уже так пошло – надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах…
Надо командовать одному, а не двум. Ваш министр, может, хороший по министерству; но генерал не то что плохой, но дрянной, и ему отдали судьбу всего нашего Отечества… Я, право, с ума схожу от досады; простите мне, что дерзко пишу. Видно, тот не любит государя и желает гибели нам всем, кто советует заключить мир и командовать армиею министру. Итак, я пишу вам правду: готовьте ополчение. Ибо министр самым мастерским образом ведет в столицу за собою гостя. Большое подозрение подает всей армии господин флигель адъютант Вольцоген. Он, говорят, более Наполеона, нежели наш, и он советует все министру. Я не токмо учтив против него, но повинуюсь, как капрал, хотя и старее его. Это больно; но, любя моего благодетеля и государя, – повинуюсь. Только жаль государя, что вверяет таким славную армию. Вообразите, что нашею ретирадою мы потеряли людей от усталости и в госпиталях более 15 тысяч; а ежели бы наступали, того бы не было. Скажите ради бога, что наша Россия – мать наша – скажет, что так страшимся и за что такое доброе и усердное Отечество отдаем сволочам и вселяем в каждого подданного ненависть и посрамление. Чего трусить и кого бояться?. Я не виноват, что министр нерешим, трус, бестолков, медлителен и все имеет худые качества. Вся армия плачет совершенно и ругают его насмерть…»