Вовси, Мирон Семёнович

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Вовси, Меер»)
Перейти к: навигация, поиск
Мирон Семёнович Вовси
Меер Симонович Вовси
Дата рождения:

1 мая 1897(1897-05-01)

Место рождения:

Креславка,
Двинский уезд,
Витебская губерния,
Российская империя

Дата смерти:

6 июня 1960(1960-06-06) (63 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

СССР СССР

Научная сфера:

терапия

Учёная степень:

доктор медицинских наук (1936)

Учёное звание:

академик (1948)

Альма-матер:

Московский университет

Награды и премии:

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Миро́н Семёнович (Ме́ер Си́монович) Во́вси (1897 — 1960) — советский терапевт и учёный-медик. Доктор медицинских наук (1936), профессор (1936), генерал-майор медицинской службы (1943). Заслуженный деятель науки РСФСР (1944), академик АМН СССР (1948).





Биография

Родился в Креславке Витебской губернии, в семье лесопромышленника Шимона Мееровича Вовси (1852—1941) и Ривы Ланде. У него были братья Борис (убит гитлеровцами, как и Шимон, в 1941 году) и Моисей (умер в студенческие годы). Когда он был ребёнком семья переехала в Ригу, учился в немецкой гимназии. Поступил на медицинский факультет Юрьевского университета, с началом Гражданской войны был вынужден прервать занятия. Окончил медицинский факультет Московского университета (1919).

В РККА с 1919 года. Участник Гражданской войны — ст. врач полка 6-й Петроградской пролетарской дивизии.

С 1936 зав. кафедрой терапии Центрального института усовершенствования врачей, в 1941—50 — главный терапевт Советской Армии.

Автор научных работ, преимущественно о лечении болезней почек, лёгких, органов кровообращения; разработал основные положения военно-полевой терапии, одним из создателей которой он является.

Во время Великой Отечественной войны Вовси участвовал в разработке и внедрении системы терапевтических мероприятий в войсках, изучал особенности заболеваний у военнослужащих в действующей армии.

Семья

  • Жена — Вера Львовна (Лейбовна) Вовси (урождённая Дворжец, 1897—1978), врач-лаборант, была арестована вместе с мужем[1].
    • Дочь — Любовь Мироновна Вовси (род. 1925), выпускница физического факультета МГУ, научный сотрудник ВНИИ телевидения в Ленинграде (была уволена в связи с арестом родителей, впоследствии восстановлена)[2]. Её муж — доктор военно-морских наук Анатолий Львович Лифшиц (род. 1918), профессор Военно-морской академии, затем заведующий кафедрой разработки автоматизированных систем управления предприятиями Санкт-Петербургской государственной академии методов и техники управления, участник Великой Отечественной войны, капитан I ранга, автор монографий «Эскадренные миноносцы» (1960), «Статистическое моделирование систем массового обслуживания» (1978), «Деловые игры в управлении» (1989), книги воспоминаний «На море и на суше» (2008).
  • Двоюродный брат — народный артист СССР Соломон Михоэлс.
  • Племянники (дети двоюродной сестры) — советские математики Акива Моисеевич Яглом и Исаак Моисеевич Яглом[3].

После войны

После войны:

  • один из редакторов многотомного труда «Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»,
  • один из редакторов «Энциклопедического словаря военной медицины»,
  • редактор журнала «Клиническая медицина»,
  • зам. председателя Всесоюзного научного общества терапевтов.

Работал в Кремлёвской больнице консультантом, где лечил многих членов советского правительства и военначальников. Арестован в конце января 1953 г. по «делу врачей», подвергнут пыткам и объявлен главарём антисоветской террористической организации. После смерти И. В. Сталина дело было прекращено, М. С. Вовси освобождён.

Продолжил научную и клиническую работу в Московской клинической больнице имени С. Боткина.

Является прототипом профессора Кузьмина из «Мастера и Маргариты».

Награды

Сочинения

  • «Болезни системы мочеотделения». М., 1960. 252 с;
  • «Клинические лекции». М., 1961. 238 с.

Напишите отзыв о статье "Вовси, Мирон Семёнович"

Примечания

  1. [berkovich-zametki.com/Nomer10/Lyass1.htm Фёдор Лясс. Кто остановил секиру палача или дал ли Сталин отбой «Делу врачей–вредителей»?]
  2. [www.kommersant.ru/doc/2438745 Любовь Вовси о «деле врачей»]
  3. [www.geni.com/people/%D0%9C%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%BD-%D0%92%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%B8/6000000012952940458 Генеалогия семьи Вовси]

Литература

  • Алексанян И. В., Кнопов М. Ш. Главные терапевты фронтов и флотов в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. — М., 1987. — С. 37-56. — 253 с.
  • Кнопов М. Ш., Тарануха В. К. [www.fesmu.ru/elib/Article.aspx?id=320641 Мирон Семенович Вовси — главный терапевт Красной Армии] // Клиническая медицина. — 2015. — № 8. — С. 74-77.
  • А. и Г. Вайнеры Евангелие от палача. гл. 18

Ссылки

Отрывок, характеризующий Вовси, Мирон Семёнович

Через полчаса вернулся ритор передать ищущему те семь добродетелей, соответствующие семи ступеням храма Соломона, которые должен был воспитывать в себе каждый масон. Добродетели эти были: 1) скромность , соблюдение тайны ордена, 2) повиновение высшим чинам ордена, 3) добронравие, 4) любовь к человечеству, 5) мужество, 6) щедрость и 7) любовь к смерти.
– В седьмых старайтесь, – сказал ритор, – частым помышлением о смерти довести себя до того, чтобы она не казалась вам более страшным врагом, но другом… который освобождает от бедственной сей жизни в трудах добродетели томившуюся душу, для введения ее в место награды и успокоения.
«Да, это должно быть так», – думал Пьер, когда после этих слов ритор снова ушел от него, оставляя его уединенному размышлению. «Это должно быть так, но я еще так слаб, что люблю свою жизнь, которой смысл только теперь по немногу открывается мне». Но остальные пять добродетелей, которые перебирая по пальцам вспомнил Пьер, он чувствовал в душе своей: и мужество , и щедрость , и добронравие , и любовь к человечеству , и в особенности повиновение , которое даже не представлялось ему добродетелью, а счастьем. (Ему так радостно было теперь избавиться от своего произвола и подчинить свою волю тому и тем, которые знали несомненную истину.) Седьмую добродетель Пьер забыл и никак не мог вспомнить ее.
В третий раз ритор вернулся скорее и спросил Пьера, всё ли он тверд в своем намерении, и решается ли подвергнуть себя всему, что от него потребуется.
– Я готов на всё, – сказал Пьер.
– Еще должен вам сообщить, – сказал ритор, – что орден наш учение свое преподает не словами токмо, но иными средствами, которые на истинного искателя мудрости и добродетели действуют, может быть, сильнее, нежели словесные токмо объяснения. Сия храмина убранством своим, которое вы видите, уже должна была изъяснить вашему сердцу, ежели оно искренно, более нежели слова; вы увидите, может быть, и при дальнейшем вашем принятии подобный образ изъяснения. Орден наш подражает древним обществам, которые открывали свое учение иероглифами. Иероглиф, – сказал ритор, – есть наименование какой нибудь неподверженной чувствам вещи, которая содержит в себе качества, подобные изобразуемой.
Пьер знал очень хорошо, что такое иероглиф, но не смел говорить. Он молча слушал ритора, по всему чувствуя, что тотчас начнутся испытанья.
– Ежели вы тверды, то я должен приступить к введению вас, – говорил ритор, ближе подходя к Пьеру. – В знак щедрости прошу вас отдать мне все драгоценные вещи.
– Но я с собою ничего не имею, – сказал Пьер, полагавший, что от него требуют выдачи всего, что он имеет.
– То, что на вас есть: часы, деньги, кольца…
Пьер поспешно достал кошелек, часы, и долго не мог снять с жирного пальца обручальное кольцо. Когда это было сделано, масон сказал:
– В знак повиновенья прошу вас раздеться. – Пьер снял фрак, жилет и левый сапог по указанию ритора. Масон открыл рубашку на его левой груди, и, нагнувшись, поднял его штанину на левой ноге выше колена. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. С детской улыбкой стыдливости, сомнения и насмешки над самим собою, которая против его воли выступала на лицо, Пьер стоял, опустив руки и расставив ноги, перед братом ритором, ожидая его новых приказаний.
– И наконец, в знак чистосердечия, я прошу вас открыть мне главное ваше пристрастие, – сказал он.
– Мое пристрастие! У меня их было так много, – сказал Пьер.
– То пристрастие, которое более всех других заставляло вас колебаться на пути добродетели, – сказал масон.
Пьер помолчал, отыскивая.
«Вино? Объедение? Праздность? Леность? Горячность? Злоба? Женщины?» Перебирал он свои пороки, мысленно взвешивая их и не зная которому отдать преимущество.
– Женщины, – сказал тихим, чуть слышным голосом Пьер. Масон не шевелился и не говорил долго после этого ответа. Наконец он подвинулся к Пьеру, взял лежавший на столе платок и опять завязал ему глаза.
– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]