Михоэлс, Соломон Михайлович
Соломон Михоэлс | |||||||
שלמה מיכאָעלס | |||||||
Имя при рождении: |
Шлойме Вовси | ||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
Дата рождения: | |||||||
Место рождения: | |||||||
Дата смерти: | |||||||
Место смерти: | |||||||
Профессия: | |||||||
Гражданство: | |||||||
Годы активности: |
1918—1948 | ||||||
Театр: | |||||||
Роли: |
король Лир, Тевье-молочник | ||||||
Спектакли: |
«Фрейлехс», «Блуждающие звёзды», «Суламифь» | ||||||
Награды: |
| ||||||
IMDb: |
Соломо́н Миха́йлович Михо́элс (идиш שלמה מיכאָעלס — Шло́ймэ Михо́элс, настоящая фамилия — Во́вси; 1890—1948) — советский театральный актёр и режиссёр еврейского происхождения, педагог, общественный и политический деятель. Народный артист СССР (1939)[1]. Лауреат Сталинской премии второй степени (1946).
12 января 1948 года убит сотрудниками МГБ, убийство было замаскировано под дорожное происшествие.
Содержание
Биография
Соломон Вовси родился 4 (16) марта 1890 года в Динабурге (в то время Витебская губерния, черта оседлости, ныне — Даугавпилс, Латвия).
Получил традиционное еврейское начальное образование в хедере. По словам самого актёра, он «лишь в тринадцать лет начал обучаться систематически светским наукам и русскому языку». Затем в 1905 году поступил в реальное училище в Риге и в 1908-м окончил его. В 1911 году поступил в Киевский коммерческий институт, но окончить его не смог — был исключён за участие в студенческих волнениях. С 1915 по 1918 год также учился на юридическом факультете СПбУ.
После Октябрьской революции в 1918 году поступил в организованную в Петрограде Еврейскую театральную студию А. М. Грановского. С 1919 года активно играл на сцене. Играл в пьесах «Слепые» Метерлинка (постановка А. Грановского), «Амнон и Томор» Ш. Аша, «Уриэль Акоста» К. Гуцкова, в собственной пьесе «Строитель».
В 1920 году вместе со студией переехал в Москву. В 1925 году студия была преобразована в Московский государственный еврейский театр (Московский ГОСЕТ). В 1928 году Михоэлс гастролировал с ГОСЕТом в Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах и Австрии. После невозвращения А. М. Грановского из-за границы — с 1929 года — стал художественным руководителем и главным режиссёром этого театра.
С 1939 года — член Художественного совета Комитета по делам искусств при СНК СССР.
Наряду с театральной работой Михоэлс преподавал в училище при Московском еврейском театре (с 1941 года — профессор[2]).
В годы Великой Отечественной войны вместе с театром ГОСЕТ в 1941 году отправился в эвакуацию в Ташкент, где участвовал в работе не только еврейского театра, но и Узбекского театра драмы им. Хамзы, а также Узбекского государственного театра оперы и балета.
В феврале 1942 года, когда по инициативе советского руководства для «вовлечения в борьбу с фашизмом еврейских народных масс во всём мире» был создан Еврейский антифашистский комитет (ЕАК), Михоэлс стал первым председателем этого комитета. В 1943 году от ЕАК ездил в США, Канаду, Мексику и Великобританию с пропагандистскими заданиями организации финансовой поддержки военных действий СССР.
В феврале 1944 совместно с И. Фефером и Ш. Эпштейном написал письмо И. Сталину с просьбой об организации еврейской автономии в Крыму.
Был членом Президиума Всероссийского театрального общества и ЦК профсоюза работников искусств.
Семья
Брат-близнец — Ефим Михайлович Вовси (1890—1969), адвокат, юрисконсульт Московского цирка. Старшие братья — Моисей (1882) и Лейб (актёр, сценический псевдоним Лев Неволин).
Михоэлс был женат на дочери Льва Осиповича Кантора Саре (умерла в 1932 году), позднее на Анастасии Павловне Потоцкой. От первого брака имел двух дочерей, Нину и Наталию (в 1970-е годы выехали в Израиль, умерли в конце 2014 года).
Как писал в книге «Артист — это навсегда» Владимир Винокур, театральный режиссёр и педагог Нина Михоэлс (1925—2014) была одним из его преподавателей в ГИТИСе. Зять — композитор Моисей Вайнберг.
Двоюродный брат — врач-терапевт Мирон Семёнович Вовси.
Гибель
Согласно версии, обнародованной для общественности сразу после его гибели, Михоэлс в ночь с 12 на 13 января 1948 года, во время командировки в Минск, вместе с коллегой, театроведом В. И. Голубовым (Потаповым), вследствие несчастного случая был сбит грузовиком и умер. Михоэлсу были устроены государственные похороны и выпущены сборники его памяти. ГОСЕТу было присвоено имя Михоэлса (в начале 1949 года имя снято).
Однако в начале апреля 1953 года, уже после ареста в 1951 г. бывшего министра госбезопасности СССР В. С. Абакумова, по инициативе министра внутренних дел Л. П. Берии[3] было проведено расследование, показавшее, что Михоэлс, а также его спутник (бывший тайным осведомителем МГБ) были умышленно убиты группой офицеров МГБ под руководством генерал-лейтенантов С. И. Огольцова и Л. Ф. Цанавы (глава МГБ БССР) и полковника Ф. Г. Шубнякова. Согласно показаниям Абакумова, это произошло по прямому личному указанию Сталина[3]. Убийство было совершено на даче Лаврентия Цанавы (в Степянке), после чего тела были оставлены на одной из безлюдных улиц города.[4]
Из воспоминаний заслуженной артистки БССР Юдифи Арончик:Соломон Михайлович просидел у нас до половины восьмого утра. Говорили, говорили, говорили. От усталости ли, от горького ли какого-то предчувствия при прощании, он вдруг подавленно вымолвил: «Я, наверное, скоро умру…» Я стала растерянно укорять его за эти слова. Хотя в самой что-то дрогнуло. Попрощались мы только до вечера. Кто мог подумать, что это прощание было навсегда!Показания Цанавы, согласно изложению в Записке Л. П. Берия[3]:
Примерно в 10 часов вечера МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА завезли во двор дачи (речь идёт о даче ЦАНАВЫ на окраине Минска). Они немедленно с машины были сняты и раздавлены грузовой автомашиной. Примерно в 12 часов ночи, когда по городу Минску движение публики сокращается, трупы МИХОЭЛСА и ГОЛУБОВА были погружены на грузовую машину, отвезены и брошены на одной из глухих улиц города. Утром они были обнаружены рабочими, которые об этом сообщили в милицию.Из записки на имя замминистра внутренних дел СССР генерал-полковнику И. А. Серову[5]:
Судебно-медицинским исследованием трупов, производившимся 13 января главным судебно-медицинским экспертом Министерства здравоохранения БССР Прилуцким и экспертами-врачами Наумович и Карелиной, установлено, что смерть Михоэлса и Голубова-Потапова последовала в результате наезда на них тяжёлой грузовой автомашины. У покойных оказались переломанными все ребра с разрывом тканей лёгких, у Михоэлса перелом позвонка, а у Голубова-Потапова тазовых костей. Все причинённые повреждения являлись прижизненными.
В том же 1948 году ЕАК был распущен, а большинство его участников вскоре подверглись репрессиям. В июле 1949 года был закрыт и театр ГОСЕТ.
Похоронен актёр на Донском кладбище в Москве.
События после гибели
Организаторы и исполнители убийства Михоэлса были награждены государственными наградами[6]. 26 октября 1948 года был издан секретный указ Президиума Верховного Совета, по которому «за успешное выполнение специального задания правительства» участники убийства генерал-лейтенант Цанава получил Орден Красного Знамени, полковники Шубняков, Лебедев и старший лейтенант Круглов — боевые ордена Отечественной войны 1-й степени, майоры Косырев и Повзун — ордена Красной Звезды[7]. Орден не получил лишь генерал Огольцов, потому что ему вручали в тот же день другую награду[8].
Впоследствии они были лишены этих наград[9].
Во время дела врачей в начале 1953 года был арестован двоюродный брат Михоэлса военный врач М. С. Вовси, а сам Михоэлс посмертно объявлен в газете «Правда» участником заговора врачей-вредителей. Из аппарата ЦК поступило указание изъять из библиотек все книги и альбомы о Михоэлсе. Из-за последовавшей через месяц с небольшим смерти Сталина и освобождения арестованных по делу имя Михоэлса не удалось сделать запретным, но театр ГОСЕТ так и не был восстановлен.
6 апреля 1953 года, два дня спустя после сообщения МВД СССР о реабилитации по «делу врачей», «Правда» публикует передовую статью, в которой сообщается, что следствием по делу врачей руководил заместитель министра госбезопасности Рюмин, «ныне арестованный». В статье говорилось[10]:Презренные авантюристы типа Рюмина сфабрикованным ими следственным делом пытались разжечь в советском обществе, спаянном морально-политическим единством, идеями пролетарского интернационализма, глубоко чуждые социалистической идеологии чувства национальной вражды. В этих провокационных целях они не останавливались перед клеветой на советских людей. Тщательной проверкой установлено, что таким образом был оклеветан честный общественный деятель Народный артист СССР Михоэлс.
Награды и звания
- Заслуженный артист Республики (2 февраля 1926)
- Народный артист РСФСР (5 марта 1935)
- Народный артист СССР (31 марта 1939)
- орден Ленина (31 марта 1939)[11]
- Медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1946)
- Сталинская премия второй степени (1946) — за постановку спектакля «Фрейлехс» З. Шнеера
Работа в театре
Актёр
- Вениамин III — «Путешествие Вениамина III» М. Мойхер-Сфорима)
- Лир — («Король Лир» Шекспира (1935)
- Тевье-молочник — «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема (1938).
- дантист Гредан — «Миллионер, дантист и бедняк»
- Глухой — «Глухой» Д. Р. Бергельсона
Режиссёр
- «Нит гедайгет» П. Д. Маркиша (1931)
- «Четыре дня» М. Н. Даниэля (1931, совместно с С. Радловым)
- «Разбойник Бойтре» М. Кульбака (1936);
- «Семья Овадиса» П. Д. Маркиша (1937);
- «Суламифь» С. З. Галкина (1937);
- «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема (1938 — ГОСЕТ, 1940 — Харьковский театр украинской драмы);
- «Соломон Маймон» М. Н. Даниэля (1940);
- «Блуждающие звёзды» Шолом-Алейхема (1941);
- «Муканна» Х. Алимджана (Узбекский театр драмы имени Хамзы, 1943);
- «Чудесная история» И. Добрушина (1944)
- «Фрейлехс» З. Шнеера (1945);
- «Солнце не заходит» И. Фефера (1946)
- «Леса шумят» А. Брата и Г. Линькова (1946).
Фильмография
- 1925 — Еврейское счастье — Менахем Мендель
- 1932 — Возвращение Нейтана Беккера — Цалэ Беккер
- 1935 — Лунный камень («Памир») — проводник
- 1936 — Искатели счастья — консультант
- 1936 — Цирк — зритель в цирке, исполняющий колыбельную песню
- 1938 — Семья Оппенгейм — Якоби, врач-офтальмолог
Голос Михоэлса также звучит в фильме «Конь белый» (1993)
Память
12 февраля 1989 года в Москве был открыт [mikhoels.gluz.ru/ Международный культурный центр имени Соломона Михоэлса]. Его именем названы улицы в Тель-Авиве и Даугавпилсе.
- В 1990-е годы кинорежиссёр Марк Авербух снял фильм «Личный враг Сталина», посвящённый памяти Михоэлса.
- В 2001 году вышел в свет диск Нателлы Болтянской под названием «Предупреждение», в который вошла песня «Посвящение Соломону Михоэлсу».
- Аркадием и Георгием Вайнерами написан роман «Петля и камень в зелёной траве» по мотивам убийства Михоэлса.
Александр Галич посвятил памяти С.М.Михоэлса песню "Поезд".
Библиография
- [teatr-lib.ru/Library/Mihoels/Mihoels/ Михоэлс: Статьи, беседы, речи. Статьи и воспоминания о Михоэлсе] / Ред.-сост. К. Л. Рудницкий. — 2-е изд. испр. и доп. — М.: Искусство, 1981. — 557 с.
- Гринвальд Я. Б. Михоэлс. — М., 1948.
- Котлярова М. Е. Плечо Михоэлса: Воспоминания актрисы ГОСЕТа. — М.: Библиотечка газеты «Тарбут», 2003. — 240 с.
- Левашов В. В. Убийство Михоэлса: Роман. — М.: Агентство «КРПА „Олимп“», 2002.
- Вовси-Михоэлс Н. С. Мой отец Соломон Михоэлс: Воспоминания о жизни и гибели. — М.: Возвращение, 1997.
- Гейзер М. М. Михоэлс : Жизнь и смерть. — М.: Журналистское агентство «Гласность» Союза журналистов РФ, 1998.
- Гейзер М. М. Соломон Михоэлс. — М.: изд. «Прометей» МГПИ им. В. И. Ленина, 1990. — ISBN 5-7042-0197-0
- Загорский М. Михоэлс. — М.; Л., 1927.
- Иванов В. В. [teatr-lib.ru/Library/Ivanov_vladislav/Goset/ ГОСЕТ: политика и искусство. 1919—1928]. — М.: РАТИ/ ГИТИС, 2007. — 464 с., илл. ISBN 978-5-91328-019-0
- [teatr-lib.ru/Library/Mnemozina/Mnemoz_4/#_Toc316637148 «Мне было завидно, что люди могут смеяться» : Письма С. М. Михоэлса и С. Э. Радлова (1929—1934)]. Публ., вст. ст. и коммент. В. В. Иванова // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра ХХ века. — Вып. 4 / Ред.-сост. В. В. Иванов. — М.: Индрик, 2009. — С. 506—532. ISBN 978-5-91674-027-1
- «…Огненное колесо душевной муки». М. И. Сизова. Памяти Соломона Михайловича Михоэлса. Приложение: Письмо С. Э. Радлова М. И. Сизовой (1933) / Публ., вступ. статья и коммент. В. В. Иванова // Мнемозина. Документы и факты из истории отечественного театра XX века. Вып. 5 / Ред.-сост. В. В. Иванов. М.: Индрик, 2014. С. 821—832. ISBN 978-5-91674-321-0
- Лобков Е. Откровенный разговор. — Челябинск, 2012. — С. 151—172.
- Евтушенко Е. А. [rus-shake.ru/original/Evtushenko/Shakespeare-on-Mikhoels/ Шекспир о Михоэлсе] // Новый век. 2002. № 2. С. 329—330.
Напишите отзыв о статье "Михоэлс, Соломон Михайлович"
Примечания
- ↑ Звание присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31.03.1939 «О присвоении С. Михоэлсу звания народного артиста СССР»
- ↑ «Присуждение учёных званий выдающимся мастерам театрального искусства». «Известия» № 87 (7463) от 13 апреля 1941 года
- ↑ 1 2 3 [scepsis.ru/library/id_1475.html Секретная записка Л. П. Берии в Президиум ЦК КПСС «О привлечении к уголовной ответственности лиц, виновных в убийстве С. М. Михоэлса и В. И. Голубова» и др. документы.]
- ↑ Татьяна Прудинник [www.interfax.by/article/50265 Минские легенды: Лаврентий Цанава — друг Берии, дачник, болельщик, убийца] 27.09.2009
- ↑ Государственный архив Российской Федерации. Ф. 9401. Оп. 1. Д. 2894. С. 329—332. цит. по [www.lechaim.ru/ARHIV/175/VZR/m05.htm]
- ↑ [www.lechaim.ru/ARHIV/175/VZR/m05.htm НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ О ГИБЕЛИ МИХОЭЛСА]. lechaim.ru. Проверено 20 июня 2013. [www.webcitation.org/6HW49GpFt Архивировано из первоисточника 20 июня 2013].
- ↑ Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина: власть и антисемитизм. — М.: Международные отношения, 2001. — С. 392. — 784 с. — ISBN 5-7133-1071-X.
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/14041 Ъ-Власть - Как убили Михоэлса]. kommersant.ru. Проверено 20 июня 2013. [www.webcitation.org/6HW4A0xO6 Архивировано из первоисточника 20 июня 2013].
- ↑ [kackad.com/kackad/?p=15099#more-15099 РЕВАНШ СТАЛИНИСТОВ — КАСКАД]
- ↑ Этингер Я. Я. Это невозможно забыть: Воспоминания. М., 2001.
- ↑ Указ Президиума Верховного Совета СССР от 31 марта 1939 г. «О награждении работников Московского Государственного Еврейского театра»
Ссылки
- [vivovoco.nns.ru/VV/PAPERS/BIO/GOSET/CONTENT.HTM Подборка материалов о Михоэлсе с ГОСЕТ]
- [persona.rin.ru/cgi-bin/rus/view.pl?id=33169&a=f&idr=7 Михоэлс Соломон Михайлович]
- Жорес Медведев. [scepsis.ru/library/id_1475.html Убийство Соломона Михоэлса // Сталин и еврейская проблема. Новый анализ]
- Геннадий Костырченко. [www.lechaim.ru/ARHIV/138/kost.htm «Дело Михоэлса»: Новый взгляд]
- Зиновий Сагалов. ДЕЛО «ДЖОЙНТ», или ШУБА ДЛЯ ПАЛАЧА
- [narodknigi.ru/journals/48/general_trofimenko_i_akter_mikhoels_minsk_1948/ Фрезинский Б. Я. Генерал Трофименко и актёр Михоэлс. Минск. 1948 // Народ Книги в мире книг. 2003. № 48]
- [www.lgz.ru/article/N47-48--6252---2009-11-25-/Miho%D1%8Dls,-GOSET,-pamyaty10966/ Михоэлс, ГОСЕТ, память]
Внешние изображения | |
---|---|
[www.webcitation.org/6da5p7T9a Указ о награждении участников убийства Михоэлса] |
Отрывок, характеризующий Михоэлс, Соломон Михайлович
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.
- Родившиеся 16 марта
- Родившиеся в 1890 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Даугавпилсе
- Родившиеся в Витебской губернии
- Умершие 12 января
- Умершие в 1948 году
- Умершие в Минске
- Актёры по алфавиту
- Актёры СССР
- Актёры России
- Актёры XX века
- Театральные режиссёры по алфавиту
- Театральные режиссёры СССР
- Театральные режиссёры России
- Театральные режиссёры XX века
- Педагоги по алфавиту
- Театральные педагоги СССР
- Театральные педагоги России
- Театральные педагоги XX века
- Кавалеры ордена Ленина
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Народные артисты СССР
- Народные артисты РСФСР
- Заслуженные артисты РСФСР
- Лауреаты Сталинской премии
- Актёры и режиссёры театра на идише
- Еврейский антифашистский комитет
- Антифашисты
- Артистические псевдонимы
- Персоналии:Ташкент
- Персоналии:Узбекский театр драмы имени Хамзы
- Персоналии:Большой театр оперы и балета им. Алишера Навои
- Жертвы антисемитизма
- Похороненные на Донском кладбище
- ГОСЕТ
- Деятели еврейских общественных организаций
- Выпускники Рижского реального училища
- Убитые в результате операций советских спецслужб