Водовозов, Василий Иванович

Василий Иванович Водовозов
Место рождения:	Санкт-Петербург
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:	педагог, прозаик, переводчик, детский писатель, литературный критик
Язык произведений:	русский

Ва́силий Ива́нович Водово́зов (27 сентября (9 октября) 1825, Санкт-Петербург — 17 (29) мая 1886, там же) — русский педагог, переводчик, детский писатель; муж писательницы и педагога Е. Н. Водовозовой.

Биография

Учился в Коммерческом училище (1835—1842) и на филологическом факультете Санкт-Петербургского университета. По окончании университета (1847 год) преподавал в Варшавской гимназии, с 1851 года — в 1-й петербургской гимназии.

Руководил организованной им воскресной школой (1861—1862), преподавал в Смольном институте (1860—1862), в женской учительской семинарии (1863), позднее на Аларчинских женских курсах (1870). В неоднократных поездках за границу знакомился с постановкой народного образования.

На «вторниках» Водовозовых бывали В. А. Слепцов, П. И. Якушкин, В. С. Курочкин и Н. С. Курочкин, П. А. Гайдебуров. В 1866 году был уволен из государственных учебных заведений. Основной деятельностью стал литературный труд.

Похоронен на Смоленском православном кладбище.

Литературная деятельность

Первая публикация — статья «Заметки о современном образовании в Германии» («Журнал Министерства народного просвещения», 1856). Опубликовал в журналах «Библиотека для чтения», «Отечественные записки», «Современник», «Вестник Европы», «Русское слово» и других изданий свыше 120 работ: переводы, статьи по педагогике, очерки о школах в европейских странах, критические статьи, произведения для детей. В литературно-критических статьях и работах по методике преподавания литературы художественное значение произведения ставил в зависимость от его общественного и нравственного смысла.

Известен как составитель популярных книг для детского чтения. «Рассказы из русской истории» (выпуск 1—2, Санкт-Петербург, 1861—1864) представляет собой сборник исторических документов с предисловиями или комментариями Водовозова. «Книга для первоначального чтения в народных школах» (ч. 1, Санкт-Петербург, 1871; 18-е издание 1887) и методическое пособие к ней «Книга для учителей» (Санкт-Петербург, 1871; 5-е издание, 1879) отмечены премией Ушинского. Автор и составитель книг «Детские рассказы и стихотворения» (Санкт-Петербург, 1871, 1876), «Новая русская литература (От Жуковского до Гоголя включительно)» (Санкт-Петербург, 1866; 7-е издание, 1908), «Древняя русская литература. От начала грамотности до Ломоносова» (Санкт-Петербург, 1872), «Русские сказки в стихах» (Санкт-Петербург, 1883).

Переводы

Знал десять языков и переводил на русский язык произведения Анакреона, Софокла, Горация, Катулла, Лукиана, Дж. Байрона, И. В. Гёте, Генриха Гейне, П. Ж. Беранже. Кроме того, выступал со статьями о зарубежной литературе. Переводы вошли в сборник «Переводы в стихах и оригинальные стихотворения» (Санкт-Петербург, 1888).

Труды

[ushinskiy.ru/jspui/handle/123456789/96 Водовозов В.И. Избранные педагогические сочинения [Текст] / В. И. Водовозов ; [сост. В. С. Аранский] ; под ред. В. З. Смирнова; Акад. пед. наук РСФСР, Ин-т теории и истории педагогики. - М. : Изд-во Акад. пед. наук РСФСР, 1958. - 632 с. ]

Литература

• Водовозов Василий Иванович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. Т. 1: А — Г. Москва: Большая Российская энциклопедия, 1992. С. 454—455.
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003653826#?page=1 Василий Иванович Водовозов : Биогр. очерк В. Семевского. - Санкт-Петербург : тип. Ф.С. Сущинского, 1888. — 170]

Отрывок, характеризующий Водовозов, Василий Иванович

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.
По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.