Водорезова, Елена Германовна

Елена Водорезова (Буянова)

Елена Буянова в 2010 году
Персональные данные
Представляет	СССР СССР
Дата рождения	21 мая 1963(1963-05-21) (60 лет)
Место рождения	Москва, СССР
Бывшие тренеры	Станислав Жук Галина Василькевич
Награды
Спортивные достижения Лучшие результаты по системе ИСУ (на международных любительских соревнованиях) Сумма: Не соревновалась по новой судейской системе Завершила выступления Чемпионаты мира Бронза Хельсинки 1983 одиночное катание Чемпионаты Европы Бронза Страсбург 1978 одиночное катание Бронза Лион 1982 одиночное катание Серебро Дортмунд 1983 одиночное катание

	Запись голоса Е.Г. Водорезовой
	Из интервью «Эхо Москвы» 1 марта 2014
Помощь по воспроизведению

Елена Германовна Водорезова (в замужестве Буянова; род. 21 мая 1963, Москва) — советская фигуристка, тренер по фигурному катанию. Первая в советской истории призёр чемпионатов мира и Европы в женском одиночном катании, 5-кратная чемпионка СССР. Самая юная советская спортсменка, принимавшая участие в Олимпийских играх, за всю историю советского спорта. Мастер спорта СССР международного класса. Заслуженный тренер России.

Спортивная карьера

Родилась в спортивной семье — мать занималась гимнастикой, отец — баскетболом. Начала заниматься фигурным катанием с 4 лет. Первый тренер — Галина Борисовна Василькевич. Училась в 704-й школе. С 1969 в специализированной школе по фигурному катанию ЦСКА. В 1973 выиграла свои первые соревнования, после чего, с 1974 стала тренироваться у Станислава Жука. Первый год нигде не выступала, усиленно тренируясь, преодолевать усиленные нагрузки помогал огромный интерес к фигурному катанию.

Выиграла в конце 1975 года чемпионат СССР среди юниоров и турнир на призы газеты «Московские новости», намного опередив остальных советских спортсменок, а также американку Венди Бурге, которая была четвёртой на чемпионате мира 1975. Это побудило федерацию предоставить ей единственное для одиночниц место в сборной СССР. На чемпионате Европы 1976 в короткой программе в каскаде обязательным прыжком был двойной флип. По технике этого прыжка его можно было поставить только первым в каскаде из двух прыжков. Все участники чемпионата, соответственно, выполнили его в каскаде с другим двойным прыжком. 12-летняя Водорезова буквально шокировала судей и специалистов, единственная выполнив этот прыжок в каскаде с тройным прыжком (тулупом), оказавшись первой исполнительницей каскада двойной флип — тройной тулуп и каскада двойной прыжок — тройной прыжок не только среди женщин, но и среди мужчин, впервые в истории фигурного катания.

В произвольной программе Елена впервые среди женщин сделала каскад тройной прыжок — двойной прыжок (тулупы), а в итоге также впервые среди женщин сделала три тройных прыжка. После этого привлекла к себе огромное внимание. На Зимних Олимпийских играх 1976 года, в произвольной программе вновь исполнила три тройных прыжка, пораженные судьи поставили дебютантке за технику в том числе оценки 5,9, что является редчайшим случаем в истории. Только большое отставание в фигурах (18-е место) не позволило подняться высоко в итоге. Американское телевидение ABC, транслируя соревнования женщин, включило выступления лишь 4-5 участниц, однако не упустило оба выступления Водорезовой. Огромное внимание проявляли и тележурналисты из других стран. В частности, японское телевидение приехало снимать Елену в её московскую коммунальную квартиру (советское руководство после таких событий предоставило семье Водорезовой отдельную квартиру). В апреле 1976 выиграла чемпионат СССР, затем стала 5-кратной чемпионкой СССР 1976-77, 1980, 1982-83.

Исключительный случай произошёл с Еленой на чемпионате мира 1977 в Токио. После 13-го места в фигурах и 5-го в короткой программе она, единственная из всех участниц, исполнила три тройных прыжка в произвольной программе (два тулупа и сальхов), получила максимальные оценки и выиграла произвольную программу. В 1978 г. первой среди советских одиночниц завоевала бронзу на чемпионате Европы. Не ожидая награды, Елена прошла к автобусу, только там узнав, что ей предстоит церемония награждения. На чемпионате мира исполняет тройной риттбергер и каскад прыжков двойной аксель-ойлер-тройной сальхов.

В 1979—1981 гг. практически не выступала из-за болезни (ревматоидного полиартрита, болезнь неизлечимая, прогрессирует по сей день), однако после длительного лечения вернулась в спорт (С. А. Жук перестроил тренировки на щадящий график) и в 1982 г. вновь заняла третье место на чемпионате Европы, а в 1983 г. стала второй в Европе и третьей на чемпионате мира, большее внимание стала уделять обязательным фигурам, в произвольной программе исполняла только один тройной прыжок, с сезона 1981/82 стала исполнять пируэт «бильманн» (была одной из первых 3-4 фигуристок в мире, которые делали этот элемент).

На Зимних Олимпийских играх 1984 года решила, что это будет последним соревнованием в карьере, выступить её уговорило руководство Федерации. Отлично выполнила обязательные фигуры, хотя и небольшие по размерам, но исключительно точные и на высокой скорости, выиграв в двух из трех фигур, единственная из всех участниц получила оценки выше 4 баллов. Однако когда оценки суммировались, выяснилось, что по итоговым местам она проиграла одним судейским голосом американке Самнерс и оказалась второй. Причем четверо судей поставили Елену на первое место, четверо — на второе, однако бельгийский судья дал крайне заниженное 12-е место. Это вызвало скандал, распространившийся в прессе, вплоть до «Нью-Йорк Таймс». Рефери С.Бьянкетти сделала выговор судье, после Олимпиады он был отстранен от судейства. Сама Елена в программе «Монолог» на канале «Время» рассказала, что получила малую золотую медаль за обязательные фигуры (эту медаль она действительно получила, но на чемпионате Европы 1984). В короткой программе подстраховалась, заменив в каскаде проблемный для неё тройной тулуп на двойной аксель, однако не смогла остановить вращение, вынуждена была сделать лишний оллер, а затем лишь одинарный риттбергер вместо обязательного двойного, оказавшись без элемента, за что судьи резко снизили оценки, поставив её на восьмое место. В произвольной программе не сумела выполнить хотя бы один тройной прыжок, в то время как лидеры делали по 3-4, судьи поставили её лишь на 11-е место. В 1984 г. вынуждена была завершить выступления из-за прогрессирующей болезни.

Водорезовой принадлежат сразу пять своеобразных рекордов, она — первая женщина в истории фигурного катания, исполнившая:

— тройной прыжок в короткой программе (1976)
— тройной прыжок в каскаде (тройной тулуп — двойной тулуп и двойной флип — тройной тулуп, 1976)
— тройной прыжок, который следовал вторым в каскаде (двойной флип — тройной тулуп, 1976)
— три тройных прыжка в произвольной программе (два тулупа и сальхов, 1976)
— тройной риттбергер на чемпионате мира (1978).

Тренерская карьера

В 1984 году окончила Московский институт физкультуры и спорта.

Работает тренером в ЦСКА. Наиболее успешные ученики Елены Германовны — Ольга Маркова, Андрей Грязев, Элене Гедеванишвили, олимпийская чемпионка Аделина Сотникова, Артем Бородулин, Максим Ковтун. Некоторое время тренировала Марию Бутырскую и Алину Гершкович, на чемпионате мира 2009 неожиданно удачно дебютировал Денис Тен.

Личная жизнь

В 1984 познакомилась с конькобежцем Сергеем Буяновым (ныне работает в киноиндустрии), вышла за него замуж, в 1987 родился сын Иван.

В 2008 году на канале «Россия» вышел многосерийный телефильм «Две сестры», который был позиционирован телеканалом как история Елены Водорезовой. Водорезова снялась в эпизодической роли тренера и была консультантом фильма. В то же время, автор сценария фильма опровергает информацию о том, что в основе сюжета лежит судьба Водорезовой.

Спортивные достижения

Соревнования/Сезон	1975-76	1976-77	1977-78	1978-79	1979-80	1980-81	1981-82	1982-83	1983-84
Зимние Олимпийские игры	12								8
Чемпионаты мира	11	7	6		WD		5	3
Чемпионаты Европы	8	5	3				3	2	WD
Чемпионаты СССР	1	1			1		1	1

Награды и звания

• Орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени (24 марта 2014 года) — за большой вклад в организацию подготовки и проведения XXII Олимпийских и XI Параолимпийских зимних игр 2014 года в Сочи и обеспечение успешного выступления сборных команд России
• Орден Дружбы (29 апреля 2013 года)

На телевидении

Елена Водорезова — гость программы Ирины Родниной «Стадион» на Радио России в марте 2015 г.

См. также

• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1976 — одиночное катание (женщины)
• Фигурное катание на зимних Олимпийских играх 1984 — одиночное катание (женщины)

Отрывок, характеризующий Водорезова, Елена Германовна

Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.