Воевода (опера)

Опера

Воевода
Композитор	П. И. Чайковский
Автор(ы) либретто	П. И. Чайковский, А. Н. Островский
Источник сюжета	пьеса А. Н. Островского «Воевода» («Сон на Волге»).
Жанр	Лирическая музыкальная драма
Место первой постановки	Большой театр, Москва

Воевода — первая опера П. И. Чайковского, либретто композитора и А. Н. Островского по его пьесе «Воевода» («Сон на Волге»).

История

Премьера оперы состоялась 30 января 1869 года в Большом театре в Москве, в бенефис певицы Александры Меньшиковой, певшей партию Марьи Власьевны; в главных партиях были также заняты Людвиг Финокки (Нечай Шалыгин), Платон Радонежский (Влас Дюжой), Анна Анненская (Настасья), Зинаида Кронеберг-Лихачёва (Прасковья Власьевна) и др., дирижировал Э. Н. Мертен. Владимир Одоевский отметил в своём дневнике:

Русская тональность господствует, — но даровитый Чайковский также не устоял против желания угодить публике разными итальянизмами. Эта опера — задаток огромной будущности для Чайковского. <…> Представление удалось — Чайковского несколько раз вызывали, и Меньшикову также, хотя она фальшивила по обыкновению несколько раз.

Затем Чайковский, недовольный оперой, уничтожил значительную часть партитуры, а кое-какой музыкальный материал использовал в других произведениях. Попытки восстановить оперу по сохранившимся наброскам и фрагментам были предприняты в 1930-40-е годы П. А. Ламмом (при участии Виссариона Шебалина и Бориса Асафьева) и Ю. В. Кочуровым (частично опиравшимся на опыт Ламма; редакция либретто С. Д. Спасского). Редакция Кочурова была поставлена 28 сентября 1949 в ленинградском Малом оперном театре под управлением Э. П. Грикурова.

Музыка «Воеводы» отмечена высокими достоинствами, однако слабая драматургия осталась главным недостатком произведения, который не могла преодолеть и переработка текста.

Действующие лица

• Нечай Шалыгин, воевода — бас
• Влас Дюжой, богатый Посадский — бас
• Настасья ,жена посадского — сопрано
• Их дочери: Марья Власьевна — сопрано
• Прасковья Власьевна — сопрано
• Степан Бастрюков — тенор
• Роман Дубровин, беглый посадский — баритон
• Олёна, его жена — меццо-сопрано
• Резвый, слуга Бастрюкова — бас
• Шут — тенор
• Недвига, нянька — меццо-сопрано
• Новый Воевода — бас

Краткое содержание

Действие первое

Опера начинается с выхода невесты старика-воеводы, Прасковьи, и её сестры, Марьи Власьевны, с нянькой Недвигой и сенными девушками. После ухода девушек появляется Бастрюков, влюбленный в Марью Власьевну, и начинает со слугами разбирать тын. Он остается один. Его ария («Догорай на небе, зоренька, скорее»). К нему выходит Марья Власьевна. Любовный дуэт. В финале действия воевода видит Марью Власьевну, влюбляется, требует в невесты, отвергнув Прасковью Власьевну. Бастрюков пробует похитить возлюбленную, но их застают в момент побега и разлучают.

Действие второе

Первая картина. У Бастрюкова. Слуги ждут его возвращения с охоты. Когда он возвращается, ему говорят, что его хочет видеть Дубровин. Сцена и дуэт с Дубровиным. Последний тоже обижен воеводой, похитившим его жену, Олену. Оба молодые человека решают пробраться в терем старика и похитить Марью Власьевну и Олену.

Вторая картина. В тереме воеводы. Марья Власьевна тоскует. Её развлекают танцами. Её ария («Соловушко»). Вбегает Олена, молит о прощении за то, что уронила в воду фату, когда мыла её, но, в сущности, передать Марье Власьевне, что ночью в сад придет за ней Бастрюков. Дуэт двух женщин прерывается появлением Недвиги и сенных девушек, которые, чтобы развеселить Марью Власьевну, поют песни.

Третье действие

Во дворе терема воеводы. Ночь. Входят Бастрюков и Дубровин. К ним сходят Марья Власьевна и Олена. Квартет. Неожиданно появляется воевода. В пылу ревности он хочет зарезать Марью Власьевну, но только что прибывший посол и новый воевода из Москвы спасает её, а старого воеводу по повелению царя отдает под суд. Действующие лица благодарят Бога и величают царя.

Известные аудиозаписи

• 1952 (фрагменты) — дирижёр Алексей Ковалёв, хор и оркестр Всесоюзного Радио.

Исполнители: Нечай Шалыгин — Даниил Демьянов, Влас Дюжой — Константин Поляев, Настасья — З. Соколовская, Марья Власьевна — Наталья Рождественская, Степан Бастрюков — Анатолий Орфенов, Роман Дубровин — Алексей Королёв, Олена — Людмила Легостаева, шут — Павел Понтрягин, новый воевода — Михаил Сказин.

• 1979 — дирижёр Владимир Кожухарь, Академический большой хор Центрального телевидения и Всесоюзного Радио, Государственный симфонический оркестр Министерства культуры СССР.

Исполнители: Нечай Шалыгин — Владимир Маторин, Влас Дюжой — Леонид Зимненко, Настасья — Александра Фатькина, Марья Власьевна — Галина Кузнецова, Прасковья Власьевна — Людмила Бондаренко, Степан Бастрюков — Анатолий Мищевский, Роман Дубровин — Олег Клёнов, Олена — Юлия Абакумовская, Резвый; новый воевода — Владимир Свистов, шут — Вячеслав Войнаровский, Недвига — Нина Исакова.

Литература

Чайковский М. И. Жизнь Петра Ильича Чайковского: В 3-х тт. - М.: Алгоритм, 1997. - Т. 1. - С. 273-276.

Ссылки

• www.tchaikov.ru/voevoda.html
• www.classic-music.ru/voevoda.html

Отрывок, характеризующий Воевода (опера)

– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.