Воеводский, Владислав Владиславович

Владислав Владиславович Воеводский
Место рождения:	Петроград,РСФСР
Научная сфера:	химия
Альма-матер:	Ленинградский политехнический институт
Научный руководитель:	Н.Н. Семёнов
Известные ученики:	Ю.Н. Молин Р.З. Сагдеев Ю.Д. Цветков
Награды и премии:

Владислав Владиславович Воеводский (25 июля 1917, Петроград — 20 февраля 1967, Новосибирск) — известный советский химик, создатель новой химической отрасли — магнитной спектроскопии, член-корреспондент АН СССР с 23 марта 1958 г., академик АН СССР по общей и технической химии с 26 июня 1964 г., заместитель директора по науке в Институте химической кинетики и горения СО АН СССР в 1960-х гг.

Биография

Владислав Владиславович Воеводский родился 25 июля 1917 г. в Петрограде. Отцом его был Владислав Стефанович Воеводский, доцент Финансово-экономического института, репрессированный в 1937 г. и расстрелянный 27 января 1938 г., матерью — Берта Ароновна Воеводская — также юрист по образованию. Арест отца сделал будущего известного химика сыном «врага народа», что в будущем неоднократно негативно отразилось на его карьере. Тем не менее, В. В. Воеводский, закончив в 1935 г. среднюю школу, успешно поступает в Ленинградский политехнический институт на инженерно-технический факультет. Его пытались отчислить, но помогло то, что уже тогда будущий химик являлся одним из немногих лауреатов особых Сталинских стипендий за выдающиеся показатели в учёбе.

Научным руководителем В. В. Воеводского становится известный не только в СССР, но и в мире лауреат Нобелевской премии Николай Николаевич Семёнов, впервые разработавший теорию цепных реакций. Под его руководством студент выполняет и успешно защищает дипломное сочинение на тему «Роль перекиси водорода в окислении водорода». Выбор темы объяснялся тем, что Владислава Владиславовича Воеводского уже в институте заинтересовали вопросы теории разветвлённых цепных реакций, изучавшихся в СССР с начала 1930-х гг.

Закончив с отличием в 1940 г. обучение, выпускник попытался поступить в танковое училище, чтобы отправиться на фронт, но здесь впервые играет свою роль статус сына «врага народа» — юношу исключают из училища и запрещают ему участие в боевых действиях на фронтах Великой Отечественной войны. Проблемы возникают и с поступлением в аспирантуру — ведущие московские вузы оказываются закрытыми для молодого учёного. Поступить ему удаётся лишь в аспирантуру Казанского института химической физики, после эвакуации в 1941 г. в Казань. В 1941-м же аспирант женится на Людмиле Леонидовне Разумовой. Обучение В. В. Воеводский заканчивает в 1944 г., защитив кандидатскую диссертацию на тему «Детальное исследование механизма окисления (горения) водорода». Благодаря заступничеству Н. Н. Семёнова, он получает возможность вернуться в Москву.

С 1946 по 1952 гг. учёный преподаёт на кафедре химической кинетики МГУ. Уже в 1949 г. выходит его первая монография (совместно с А. Б. Налбандяном) — «Механизмы окисления и горения водорода». Изучая разветвлённые цепные химические реакции, В. В. Воеводский выявляет происходящие в них диффузные и каталитические процессы окисления. За счёт более подробного изучения гетерогенных факторов он расширил теорию крекинга парафиновых углеводородов. В этот же период учёный создаёт количественную теорию крекинга олифеновых углеводородов, открыв новых тип радикальных химических реакций. Однако в 1952 г. вновь сказываются репрессии в отношении отца — В. В. Воеводского, как и многих других химиков, увольняют по делу о резонансной теории Лайнуса Полинга, признанной буржуазной. Однако гонения нивелировались как значительной важностью его исследований для советской науки и промышленности, так и «оттепелью», наступившей после прихода к власти Н. С. Хрущёва. Уже в 1953 г. В. В. Воеводский становится деканом факультета молекулярной и технической физики знаменитого Московского физико-технического института. На этой должности он оставался до 1961 г. В 1954 г. защищает докторскую диссертацию на тему «Свободные радикалы в цепных газовых реакциях». Сферой интересов учёного в этот период становится очень слабо разработанная в СССР отрасль — радиоскопические и магнитно-резонансные методы в приложении к химии. С 1956 г. он переходит к исследованиям структуры и свойств свободных радикалов, закладывая своими исследованиями фундамент советской школы радиоспектроскопии. Уже в 1958 г. В. В. Воеводский создаёт установку по съёму спектров электронного парамагнитного резонанса — ЭПР-2. В этом же году учёному присваивается звание члена-корреспондента АН СССР. Исследования он проводил на базе Института химической кинетики и горения АН СССР. В том числе, они были посвящены измерению концентрации атомов водорода в разреженном водородном пламени. Важность исследований учёного для промышленности (в том числе, военной) СССР позволила ему в 1958 г. принять участие в Симпозиуме по горению (Оксфорд) и в Дискуссии по стабилизации свободных радикалов(Шеффилд).

С энтузиазмом встретив решение правительства о развитии науки в Сибири, В. В. Воеводский переезжает в строящийся Академгородок Новосибирска. Здесь он становится одним из организаторов создания Института химической кинетики и горения СО АН СССР и факультета естественных наук Новосибирского Государственного Университета, на котором он основал кафедры физической химии, молекулярной и биологической физики. С 1961 г. учёный становится деканом факультета естественных наук НГУ, параллельно являясь заместителем директора по науке Института химической кинетики и горения СО АН СССР. 1963—1967 гг — главный редактор «Журнала структурной химии» АН СССР. Май 1963 г. — становится кандидатом в члены КПСС. В 1964 г. — академик СО АН СССР. Уже тогда складывается его научная школа.

Академик Владислав Владиславович Воеводский скоропостижно скончался 20 февраля 1967 г. от проблем с сердцем.

Научные труды

• Тепловой взрыв и распространение пламени в газах. М., 1947 (в со-авт.). 294 с.;
• Механизм окисления и горения водорода. М.; Л., 1949 (в соавт). 180 с.;
• Вопросы химической кинетики, катализа и реакционной способности. М., 1955 (в соавт.);
• Применение электронного парамагнитного резонанса в химии. Новосибирск, 1962. 240 с. (в соавт.);
• Физика и химия элементарных химических процессов. М., 1969. 414 с.

Полная библиография учёного составлена коллективом Отделения ГПНТБ СО РАН. Она представлена в проекте «[www.prometeus.nsc.ru/science/schools/voevod/biblio/page1.ssi Научные школы ННЦ СО РАН]».

Интересные факты

Ренад Зиннурович Сагдеев рассказывал в беседе с Роленом Константиновичем Нотманом, что В. В. Воеводский, работая в НГУ, 1-2 раза в год устраивал так называемые «сидения», куда приглашал всех — от студентов до состоявшихся учёных, и все должны были откровенно говорить друг о друге. По результатам издавалась шуточная газета «Органы сидения».

Память

В память учёного попеременно в Москве и Новосибирске каждые пять лет проводится международная конференция «Физика и химия элементарных химических процессов».

Его имя носят улица в Академгородке, международная научная премия, премия для молодых учёных СО РАН и стипендия для студентов НГУ.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-49919.ln-ru Профиль В. В. Воеводского] на официальном сайте РАН
• [www.chem.msu.su/rus/history/acad/voevodskii.html В. В. Воеводский — материалы ресурса «Химические наука и образование в России»]
• [www.soran1957.ru/Default.aspx?id=svet_100616111408_15857 В. В. Воеводский в Фотолетописи СО РАН]
• [www.prometeus.nsc.ru/science/schools/voevod/ В. В. Воеводский в проекте «Научные школы ННЦ СО РАН» Отделения ГПНТБ СО РАН]
• [www.academgorodok.ru/applications/who/who.php?set=science&cat=10 В. В. Воеводский — материалы ресурса «Новосибирский Академгородок»]
• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/75275/%D0%92%D0%BE%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B4%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9 В. В. Воеводский — материалы ресурса «Словари и энциклопедии на Академике»]
• [www.biografija.ru/show_bio.aspx?id=18770 В. В. Воеводский в проекте биография.ру]

Отрывок, характеризующий Воеводский, Владислав Владиславович

Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.