Воейков, Андрей Матвеевич
Андрей Матвеевич Воейков — боярин, воевода и думный дворянин, известный окончательным разгромом войска сибирского хана Кучума[1].
Полное имя Князь Андрей Княж Матвеев сын Воейков. Из княжеского рода вышедшего из Пруссии в 1383 году, а затем дворянского рода.
В 1597—1599 годах княжеский наместник городовой воевода в городе Тара.
В 1598 года выступил совместно с вторым Тарским воеводой Иваном Владимировым сыном Кольцовым-Мосальским с отрядом из 700 русских и 300 татар против хана Кучума, которого настиг у впадения реки Ирмень в Обь. В так называемом Ирменском сражении силы хана были разбиты, множество татар погибли в бою либо утонули в Оби. Большинство пленников было повешено, за исключением наиболее знатных из них.
С 1602 года воевода в Новгороде-Северском. Собирал армию против Лжедмитрия I.
В 1603 году отправлен из Ярославля приставом у Кизилбашских (Персидских) послов в Крымское ханство.
В 1606 году (или в 7115 году по старому летоисчислению) умер.
2 декабря 1608 года к обители были положены: серебряный золочёный кубок, золотой ковш с венцом, на котором было написано: «Божию Милостию Царь и Великий Князь Иван Васильевич всея Руси». На ковше двуглавый орёл с надписью «Государь пожаловал Андрея Воейка».
Напишите отзыв о статье "Воейков, Андрей Матвеевич"
Примечания
- ↑ Воейков, Андрей Матвеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1892. — Т. VIa. — С. 832.
Литература
- [books.google.ru/books?id=1Q9DrwQDv1AC&printsec=frontcover&source=gbs_navlinks_s#v=onepage&q=&f=false Славянская энциклопедия. XVII век. В 2 тт. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2004. — 3200 с.]
Отрывок, характеризующий Воейков, Андрей Матвеевич
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
