Военная медаль (Османская империя)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Военная медаль
Оригинальное название

Harp Madalyası

Страна

Османская империя

Тип

медаль

Статус

не вручается

Статистика
Дата учреждения

1915

Военная медаль (тур. Harp Madalyası) — награда Османской империи, учреждённая султаном Мехмедом V 1 марта 1915 года. Известна также под английским названием Gallipoli Star (Галлиполийская звезда) и немецким — «Eiserner Halbmond» (Железный Полумесяц).





Описание награды

Медаль представляет собой пятиконечную звезду диаметром 56 мм с небольшими шариками на концах лучей. Лучи имеют серебряный ободок и покрыты красной эмалью или лаком. Выпуклый полумесяц, открытый кверху, окружает центральный медальон, внутри полумесяца — тугра султана Мехмеда Решада V с датой «1333» (1915 г.). Реверс плоский, с горизонтальной булавкой или двумя вертикальными крючками. Медаль носилась на левой стороне груди.

Первые экземпляры этой награды были отчеканены в белом металле и покрыты ярко-красным лаком. По утверждению немецкого коллекционера и исследователя доктора Курта-Герхарда Клитманна, имелись серебряные экземпляры с красной эмалью, вероятно, для высших офицеров. Они обычно называются «знаками паши».

Имеется огромное количество медалей, изготовленных в частном порядке. Наиболее часто встречающиеся знаки неизвестного производителя имеют клеймо «BB&Co». Знаки частного изготовления могут различаться как по применяемому металлу и по габаритам, так и по способу крепления.

Лента награды

Для комбатантов лента медали шириной 29 мм была красной с 5-мм белыми полосками, отстоящими на 2.5 мм от краёв. Для некомбатантов использовалась обратная цветовая схема — белая с красными полосками.

Существовали также белые трапециевидные планки (длина 56 мм, высота 7 мм) для крепления к ленте, на которых красными арабскими буквами указаны кампании или театры военных действий, в частности следующие:

Эти планки не имели официального статуса, но их ношение, судя по всему, не запрещалось во время войны.

Критерии награждения

Правила ношения

При парадной форме знак крепился на левой стороне груди ниже нагрудного кармана, на повседневной форме вместо знака носилась лента, продеваемая во вторую петлицу. Также могла носиться лента на колодке.

Подданные Австрийской и Германской империй размещали иностранную награду ниже правого нагрудного кармана мундира, а ленту — вслед за лентой Железного креста.

Планки за кампании обычно не носились.

Напишите отзыв о статье "Военная медаль (Османская империя)"

Литература

  • Спасский И. Г. Иностранные и русские ордена до 1917 года. — М.: Вече, 2009. — С. 148. — (История наград). — ISBN 978-5-9533-3692-5.
  • Потрашков С. В. Ордена и медали стран мира. — М.: Эксмо, 2007. — С. 36—37. — ISBN 978-5-699-20917-0.
  • Философов И. Ю. Энциклопедия орденов и медалей Европы / И. Ю. Философов и др.. — Ростов н/Д: Владис, 2010. — С. 251. — (Популярная энциклопедия). — ISBN 978-5-9567-0935-1.
  • Klietmann, Dr. Kurt-Gerhard. Deutsche Auszeichnungen: Ein Geschichte der Ehrenzeichen und Medaillen, Erinnerungs- und Verdienstabzeichen des Deutschen Reiches, der deutschen Staaten sowie staatlicher Dienststellen, Organisationen, Verbande usw. Vom 18. — 20. Jahrhundert. 2 Band. Deutsches Reich 1871—1945. — Berlin: Ordenssammlung, 1971.
  • Erman, M.Demir. The Turkish War Medal — Harp Madalyası. — Ankara, 2012. — ISBN 978-605-125-484-5.

Отрывок, характеризующий Военная медаль (Османская империя)

– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.