Интервенция США и их союзников в Сирии

К:Википедия:Страницы на КПМ (тип: не указан)

Интервенция США и их союзников в Сирию
Основной конфликт: Гражданская война в Сирии
Запуск ракет «Томагавк» по целям в Сирии
Дата	с 23 сентября 2014 года
Место	Сирия, мухафазы Ракка, Дейр-эз-Зор, Алеппо, Идлиб и Хасеке
Статус	Конфликт продолжается
Противники
США США Великобритания Великобритания Турция Турция Австралия Австралия Канада Канада Франция Франция Саудовская Аравия Саудовская Аравия Марокко Марокко ОАЭ ОАЭ Катар Катар Иордания Иордания Бахрейн Бахрейн Исламское государство Аль-Каида Аль-Каида Фронт ан-Нусра Хорасан
Командующие
Барак Обама Ллойд Остин Абу Бакр аль-Багдади Абу Мухаммад аль-Джулани Абу Юсеф аль-Турки †
Силы сторон
неизвестно ИГ: 31 000–50 000 Фронт ан-Нусра: 5000–6000
Потери
1 военнослужащий ранен[нет в источнике 3023 дня]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) 1 БПЛА сбит 1 военнослужащий погиб (не боевая потеря) 1 истребитель ВВС Иордании разбился Пилот взят в плен (затем казнён) более 3700 террористов уничтожены не менее 3000 ранены

Интервенция в Сирию — военное вмешательство США и ряда других западных и арабских государств в гражданскую войну в Сирии с официально заявленной целью борьбы против террористической исламистской организации «Исламское государство», а также связанных с «Аль-Каидой» группировок «Фронт ан-Нусра» и «Хорасан».

Осуществляется нанесением ракетно-бомбовых ударов по населённым пунктам и базам, контролируемым указанными организациями. Операция проводится без официального согласия сирийского руководства.

Предшествующие события

Подавление сирийскими властями протестов против правления президента Башара Асада и партии Баас привело к радикализации антиправительственной оппозиции и перерастанию ситуации в гражданскую войну, в которой исламисты постепенно заняли доминирующее положение среди антиправительственных сил. В число наиболее радикальных исламистов вошла группировка «Исламское государство», первоначально известная как «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ).

Поддержка вооружённой антиправительственной оппозиции

С самого начала гражданской войны в Сирии ЦРУ по указанию президента США Барака Обамы оказывало активную поддержку так называемой «умеренной» оппозиции, в частности вооружённому формированию «Свободная армия Сирии». Первоначально повстанцам предоставлялась нелетальная военная помощь, но позже она была дополнена финансированием и обучением повстанческих формирований.

17 сентября 2014 года палата представителей США дала разрешение администрации Барака Обамы на проведение обучения и поставки оружия так называемой умеренной оппозиции для борьбы с Исламским государством . Одной из группировок, которая будет получать американскую помощь, является исламистская «Армия моджахедов», а также «Движение Хаззм».

Попытка спасения заложников

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

После ряда похищений иностранцев, 4 июля 2014 года США нанесли авиаудар по военной базе Исламского государства, известной как «лагерь Усама бен Ладена». Два десятка бойцов подразделения специальных операций США десантировались у здания на территории Сирии, где предположительно удерживались заложники, включая американских граждан. Однако никаких заключённых в здании не оказалось и вскоре спецназовцы оказались втянуты в перестрелку с боевиками ИГ, которая длилась около трёх часов. По крайней мере 5 террористов было убито, а один американский солдат ранен. Позже стало известно, что заложники были перемещены из места высадки спецназа за 24 часа до начала операции.

В результате провала этой секретной миссии на подконтрольной ИГИЛ территории по очереди были казнены пятеро американцев и позже двое британцев.
Все они были жестоко обезглавлены официальным палачом ИГИЛ, известным сегодня под прозвищем «Джихадист Джон». Казни были записаны на видео, а затем выложены террористами в Интернет.

Наблюдательные полёты над Сирией

26 августа США начали вести воздушную разведку позиций ИГИЛ над территорией Сирии, в том числе с использованием беспилотных летательных аппаратов. Разведка данных велась в целях подготовки к нанесению авиаударов, при этом США не запрашивали у правительства Сирии разрешения на доступ в воздушное пространство страны.

Подготовка к вторжению

В своем обращении к нации 10 сентября президент США Барак Обама объявил о своем намерении бомбить ИГИЛ в Сирии и обучать повстанцев, с согласия Конгресса или без него. Впервые он разрешил прямые нападения на группы боевиков в Сирии. Обама также объявил о создании более широкой коалиции против ИГИЛ.

17 сентября Палата представителей Конгресса США дала одобрение плана Обамы по обучению и вооружению сирийских повстанцев в их борьбе против Исламского Государства. В заявлении после голосования Палаты, Обама заявил, что Соединенные Штаты не будут посылать войска в Сирию. Высшее военное руководство США утвердило план Обамы 18 сентября. Сенат дал окончательное одобрение конгресса предложению Обамы на следующий день.

Представитель Госдепартамента США Джен Псаки сказала, что Соединенные Штаты не просили сирийского разрешения, чтобы начать интервенцию, однако Соединенные Штаты предупредили правительство Сирии не препятствовать действиям американской авиации в своём воздушном пространстве. Информацию об уведомлении со стороны США подтвердил и сирийский МИД.

До начала авиаударов США информировало Иран, крупнейшего регионального союзника режима Асада, о своем намерении провести авиаудары. Они не поделились конкретными сроками или целями ударов с иранским правительством, которое было обеспокоено возможностью нанесения ударов по правительственным войскам.

Ход интервенции

Авиаудары по позициям ИГИЛ

Начиная с 22 сентября 2014 года ВВС США и их союзников приступили к ночным бомбардировкам территорий, занятых боевиками «Исламского государства». Самолёты Бахрейна, Иордании, Катара, Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратов присоединились к первым атакам на тренировочные лагеря террористов, расположенные в сирийских провинциях Ракка и Алеппо. Координацию авиаударов взяло на себя Центральное командование вооружённых сил США. Были выбраны 20 объектов, используемых активистами ИГИЛ, а также группировкой Фронт ан-Нусра (близкой к террористической организации «Аль-Каида»).

За 13 месяцев ночных налётов по меньшей мере 3650 террористов были уничтожены, в том числе 3276 боевиков ИГИЛ и 374 члена Аль-Каиды. Число жертв среди мирного населения сирийских провинций достигло 225 человек, включая 65 детей и 40 женщин.

После вовлечения в войну с «Исламским государством» ВКС России к осени 2015 года массовые авиарейды союзной коалиции сменились одиночными полётами. Среди целей для атак на подконтрольных ИГ территориях выделяются объекты нефтяной промышленности, электростанции и укреплённые военные базы, которые в дальнейшем могут использовать перешедшие в наступление войска Башара Асада.

Переброска грузов войскам сирийской оппозиции

20 октября 2014 года ВВС США приступили к воздушной переброске медикаментов и военной амуниции в осаждённый город Кобани.

Позже такие же грузы стали сбрасывать и над позициями группировок, воюющих против сил Башара Асада.

Однако часто эту помощь перехватывали боевики «Исламского государства», что были вынуждены признать и сами представители министерства обороны США.

Наземная операция

Если в Ираке американские военные могут рассчитывать на помощь обученной ими же армии национального правительства, то в Сирии наземная операция невозможна из-за слабости союзных отрядов оппозиции, таких например, как Свободная армия Сирии и Сирийский революционный фронт. Финансируя с сентября 2014 года их подготовку на территории Саудовской Аравии и Турции, администрация Барака Обамы израсходовала около 500 миллионов долларов. Впрочем, многие из подготовленных таким образом сирийцев продали своё оружие террористам, а сами бежали из страны в благополучную Европу, спровоцировав там очередной миграционный кризис. Поэтому в октябре 2015 года Пентагон принял решение об отправке 30 американских инструкторов непосредственно в лагеря сирийской оппозиции, чтобы укрепить их моральный дух и усилить давление на позиции ИГИЛ. В результате такой работы были сформированы «Демократические силы Сирии», объединившие сирийских и курдских союзников США.

В начале февраля 2016 года готовность к проведению наземной операции в Сирии выразили военные представители Саудовской Аравии, однако их слова так и остались на бумаге.

Летом 2016 года «Демократические силы Сирии» при поддержке американской авиации начали крупное наступление на севере Сирии. 13 августа ими был освобождён город Манбидж.

Осенью 2016 года американские военные в сопровождении членов оппозиционной Свободной сирийской армии вошли в города Мареа и Аазаз (к северу от Алеппо) для координации атак против «Исламского государства».

Борьба за сферы влияния

21 августа 2016 года новый командующий американской операцией против ИГИЛ генерал-лейтенант Стивен Таунсенд заявил о намерении защищать от войск Асада северные районы Сирии, где среди вооружённых формирований сирийской оппозиции находятся и солдаты спецназа США.

На российско-американских переговорах в Женеве, продолжавшихся с 9 по 11 сентября, стороны пришли к соглашению о размежевании сфер влияния и установлении режима прекращения боевых действий на вечер 12 сентября 2016 г. Специально обозначен пункт договорённостей о полётах ВВС Сирии, которые не должны вторгаться в выделенные зоны российско-американского взаимодействия (при этом никаких ограничений для наземных частей сирийской армии не предусмотрено). 19 сентября должен заработать Совместный исполнительный центр с участием военных и представителей спецслужб РФ и Соединенных Штатов, которые займутся практическими вопросами борьбы с террористами, оказавшимися на сирийской территории.

Эскалация конфликта

Несмотря на предпринятые дипломатические усилия, процесс мирного урегулирования сирийского конфликта быстро зашёл в тупик. В рамках 7777-го заседания Совета безопасности ООН представители США, Великобритании и Франции совершили демарш, выразив своё истинное отношение к нынешнему правительству Сирийской Арабской Республики. В свою очередь председатель Парламента Сирии Хадия Аббас выразила мнение, что американские военные направляют удары террористов по сирийским вооружённым силам. Подтверждением этому стала и публикация в немецком издании газеты „Kölner Stadt-Anzeiger“ интервью одного из полевых командиров группировки «Джебхат ан-Нусра».

Реакция на события

За неделю до начала авиаударов осенью 2014 года министр национального примирения Сирии Али Хайдар заявил, что «любое действие любого рода без согласия сирийского правительства будет атакой на Сирию». 30 сентября министр иностранных дел Сирии Валид Муаллем призвал США и их союзников наносить удары не только против ИГ, но и против других вооружённых формирований оппозиции, которые, по его мнению, имеют единую «экстремистскую идеологию». Он также заявил, что Сирия фактически оказалась на одной стороне с коалицией в войне против террористов. В этот же день президент Сирии Башар Асад выразил скептицизм по поводу возможности коалиции добиться в успеха в борьбе с терроризмом:

Борьба с терроризмом не может вестись теми странами, которые помогли создать эти террористические группировки, предоставив им материально-техническое и финансовое обеспечение, распространив в мире терроризм.

22 сентября 2014 года председатель Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил (НКСРОС) Хади аль-Бахра призвал США немедленно начать авиаудары против отрядов ИГИЛ и заявил о готовности коалиции координировать свои военные усилия со странами, использующими авиацию против террористов. После начала авиаударов США и союзников против террористических групп Национальная коалиция сирийских революционных и оппозиционных сил выступила с заявлением, в котором приветствовала присоединение международного сообщества к войне с ИГИЛ и отметила, что борьба с террористами должна сопровождаться борьбой с Асадом, так как, по мнению НКСРОС, Асад являлся главным катализатором экстремизма. Также НКСРОС призвала к осторожности при проведении операции с целью избежать гражданских жертв.

Великобритания и Нидерланды выразили поддержку действиям коалиции, а Австралия, кроме этого, 3 октября 2014 года присоединилась к воздушной операции против боевиков ИГ. Нанесение авиаударов одобрил также Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун. В свою очередь, Россия и Эквадор выступили против этих действий, поскольку они не были согласованы с правительством Башара Асада.

Инциденты

• 7 декабря 2015 года представители Сирийской Арабской Республики уведомили Совет Безопасности ООН об ударе сил коалиции по объекту правительственной армии в осаждённом боевиками ИГ городе Дейр-эз-Зор. Трое военнослужащих погибли, 13 получили ранения.
• 19 июля 2016 года в результате авиаударов ВВС Франции по территории Сирии погибло 120 гражданских лиц.
• 17 сентября 2016 года авиация международной коалиции во главе с США нанесла удар с воздуха по позициям в районе города Дейр-эз-Зор, убив 62 военнослужащих правительственной сирийской армии и ранив более 100. Одновременно с этим боевики ИГИЛ начали новое наступление на окружённый центр провинции Дайр-эз-Заур. Хотя представители Пентагона сразу же заявили об ошибке с их стороны, администрация Башара Асада расценила данный авианалёт как «опасную и неприкрытую агрессию» против государства.

См. также

• Военная операция США в Сирии (2008)
• Военная операция России в Сирии (c 30 сентября 2015)
• Военная операция Турции на севере Сирии (с 24 августа 2016)

Отрывок, характеризующий Интервенция США и их союзников в Сирии

– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n'ai pas L'honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.