Волжская военная флотилия

Волжская военная флотилия Волж.Фл
Годы существования	1918 — 1919 1941 — 1944
Страна	РСФСР РСФСР → СССР СССР
Подчинение	командующему
Входит в	РККФ Вооружённых Сил СССР
Тип	речная флотилия
Численность	объединение
Дислокация	Нижний Новгород, Сталинград, Ульяновск
Прозвище	«Морская гвардия»
Участие в	Гражданская война в России: Штурм Казани Народной армией КОМУЧа Казанская операция Симбирская операция Сызрань-Самарская операция Пермская операция (1918—1919) Наступление армии Колчака (1919) Пермская операция (1919 год) Великая Отечественная война Сталинградская битва
Командиры
Известные командиры	Командующие: см. список

Волжская военная флотилия — речное формирование (объединение, флотилия) в Красном Флоте, в период Гражданской и Великой Отечественной войн.

История

Гражданская война в России

Формированием флотилии занимался прибывший в июне 1918 года в Нижний Новгород комиссар Н. Г. Маркин, впоследствии ставший заместителем командующего флотилии. С 23 августа 1918 года флотилией командовал Ф. Ф. Раскольников.

С августа 1918 года флотилия принимала участие в боях на Волге и Каме, принимала участие во взятии Вольска, Сызрани, Самары и других городов.

20 июля 1918 года вооружённый пароход «Делосовет» (экипаж — 52 чел., вооружение — одна 75-мм пушка и пулемёты) вступил в 35-минутный бой с тремя вооружёнными пароходами белых и выпустил по ним 250 снарядов. В результате один из белых пароходов затонул в результате взрыва боеприпасов, на втором пароходе прямым попаданием была разбита рубка, а «Делосовет» успешно сумел выйти из боя.

29 июля 1918 года моторная лодка «Маркиза», вооружённая двумя пулемётами, у Старой Майны атаковала белый пароход и находившихся на берегу чехословацких легионеров, вызвав среди них панику.

28 — 29 августа под Свияжском с участием флотилии были разгромлены белогвардейские части.

В ночь на 31 августа 1918 г. Волжская флотилия во главе с «Прочным», на котором находились командующий флотилией Ф. Ф. Раскольников и Л. Д. Троцкий, незаметно прошла мимо батарей за Верхний Услон и неожиданно обстреляла базу белых, вызвав пожар на стоявших там пароходах и баржах и вызвав панику среди частей противника. В этой операции флотилия понесла потери: 1 канонерская лодка затонула, 2 других и 1 миноносец выбыли в долговременный ремонт, а еще один миноносец, оставшийся в строю, был серьезно поврежден.

5 сентября 1918 года, после начала общего наступления 5-й армии Восточного фронта на Казань, суда Волжской речной флотилии спустились по течению, поддержав огнём наступающие части и вступив в перестрелку с артиллерийскими батареями противника. В артиллерийской дуэли с тремя артиллерийскими батареями белых погибли вооружённые пароходы «Дельфин» и «Ташкент» (при этом комендоры «Ташкента» продолжали вести огонь из кормового орудия, пока судно не затонуло)

9 сентября 1918 года под прикрытием артиллерийского огня четыре канлодки Волжской флотилии подавили пулемётным огнём расчёты артиллерийских батарей белых и высадили на пристани Казани десант из 60 человек под командованием комиссара флотилии Н. Г. Маркина, который отбросил силы противника в город, удерживал пристань в течение часа, но после того, как из городского кремля по десанту и кораблям был открыт сильный артиллерийский огонь, десантники вернулись на корабли, захватив с собою замки от шести из восьми неприятельских орудий. Потери десанта были незначительны.

В ночь с 9 на 10 сентября 1918 года миноносцы «Прыткий» и «Ретивый» высадили еще один, более крупный десант — сводный батальон солдат и матросов.

В следующие дни Волжская флотилия продолжала преследование отходившей к устью Камы флотилии белых, одновременно с этим оказывая поддержку наступлению войскам Красной армии.

В сентябре 1918 года флотилия была разделена на два отряда: Волжский и Камский. В состав Камского отряда вошли 21 канонерская лодка, 6 сторожевых кораблей, одна плавучая батарея, 11 гидросамолётов. Отряд возглавил Н. Г. Маркин.

1 октября 1918 года Н. Г. Маркин с тремя кораблями попал в белогвардейскую засаду у Пьяного Бора и погиб. Тем не менее, Камский отряд разгромил белогвардейские части и флотилию. В октябре в состав Волжской военной флотилии вошла Военно-Волжская флотилия в качестве отряда, получившего наименование Царицынский. В ходе войны этот отряд участвовал в обороне Царицына.

В 1919 году на реках Каме, Белой и Уфе флотилия поддерживала 2-ю, 3-ю и 5-ю армии при обороне против войск Колчака, а также в контрнаступлении. Она участвовала во взятии городов Чистополь и Сарапул, обеспечивала переправы частей Красной Армии через Белую и Уфу.

В июле 1919 года в связи с тем, что части Белой Гвардии отступили на Урал, Волжская военная флотилия была объединена с Астраханско-Каспийской военной флотилией, образовав Волжско-Каспийскую военную флотилию.

В составе Волжской Волжской военной флотилии в годы Гражданской войны воевал Н. Е. Басистый, будущий адмирал, командующий Черноморского флота.

Состав Волжской военной флотилии в годы Гражданской войны

Изначально в состав Волжской флотилии вошли восемь канонерских лодок:

• № 1 — бывший пароход «Царицын». Построен в 1912 г. Длина 42,7 м; ширина 12,0 м; осадка 0,8 м. Двигатель — 296 лошадиных сил. Две 76-мм горные пушки, 6 пулемётов.
• № 2 — бывший пароход «Кабестан» (2 января 1919 г. переименован в «Народоволец»). Длина 43,9 м; ширина 14,2 м; осадка 1,1 м. Двигатель — 260 л.с. Две 76-мм горные пушки, 6 пулемётов.
• № 3 — «Бурлак». Построен в 1898 г. Длина 43,9 м; ширина 7,0 м; осадка 0,8 м. Одна 76-мм горная пушка, 6 пулемётов.
• № 4 — «Белая акация». Построена в 1913 г. Длина 44,5 м; ширина 10,9 м; осадка 0,8 м. Двигатель — 200 л.с. Две 76-мм горные пушки, 6 пулемётов.
• № 5 — «Ваня» (он же «Ваня-коммунист»). Построен в 1905 г. Длина 53,3 м; ширина 7,32/15,2 м; осадка 1,2 м. Двигатель — 300 л.с. Две 75/50-мм пушки Кане, одна 47-мм пушка Гочкиса, 6 пулемётов.
• № 6 — «Добрый» (с 7 февраля 1919 г. переименован в «Товарищ Маркин»). Построен в 1870 г. Водоизмещение 561 т. Длина 61,24 м; ширина 7,92/15,85 м; осадка 1,34 м. Двигатель — 600 л.с. Скорость 10 узлов. Две 76-мм пушки образца 1902 г., 6 пулемётов.
• № 7 — «Ташкент». Построен в 1912 г. Длина 40,3 м; ширина 10,7 м; осадка 0,7 м. Двигатель — 180 л.с. Скорость 8,6 узлов. Одна 76-мм пушка обр. 1902 г., одна 47-мм пушка Гочкиса, 7 пулемётов.
• № 8 — «Дельфин». Построен в 1904 г. Длина 57,9 м; ширина 17,1 м; осадка 1,2 м. Двигатель — 448 л.с. Одна 76-мм пушка обр. 1902 г., 7 пулемётов.
• пароход «Ольга» (13 января 1919 г. переименован в «Авангард Революции»). Построен в 1899 г. Водоизмещение 445 т. Длина 68,27 м; ширина 8,53/18,31 м; осадка 1,42 м. Двигатель — около 1000 л.с. Скорость 10-12 узлов. Одна 122-мм гаубица, одна 76-мм пушка обр. 1902 г., два пулемёта.
• пароход «Коновод». Построен в 1894 г. Длина 49,7 м; ширина 12,8 м; осадка 0,9 м. Три 76-мм пушки обр. 1902 г., 6 пулемётов.
• пароход «Лев». Построен в 1901 г. Длина 57,9 м; ширина 14,2 м; осадка 1,1 м. Двигатель 260 л.с. Одна 76-мм пушка обр. 1902 г., одна 37-мм пушка Гочкиса.
• пароход «Братство». Построен в 1896 г. Длина 62,2 м; ширина 18,8 м; осадка 1,4 м. Двигатель 720 л.с.
• пароход ??? (переименован в «Дело Советов»). Одна 76-мм пушка обр. 1902 г.
• вооружённые винтовые катера «Стерегущий» и «Гражданка».
• Баржа «Тёща» (переоборудована в затоне Муромке (затон им. Карла Маркса) в плавбатарею «Атаман Разин»). Год постройки — 1914 г. Водоизмещение 1900 т; длина 106,6 м; ширина 17 м; осадка 2,1 м. Четыре 130/55-мм пушки и 8 пулемётов.
• Баржа «Тезей» (переоборудована в плавбатарею и переименована «Сережа»). Построена в 1917 г. Водоизмещение 2000 т; длина 83,2 м. Первоначальное вооружение — четыре 102/60-мм, шесть 75/50-мм пушек, восемь 47-мм и две 37-мм пушки Гочкиса. Позднее её орудия были переданы другим судам, и большую часть кампании 1918 г. она имела четыре 102-мм, одну 47-мм, две 37-мм пушки и 12 пулемётов.
• Баржа «Финляндия» (25 ноября 1918 г. переименована в «Память Урицкого»).
• Миноносец «Прыткий»
• Миноносец «Прочный»
• Миноносец «Ретивый»
• Миноносец «Поражающий»

6 июня 1918 г. В. И. Ленин распорядился отправить их с Балтийского флота на Волгу, и 2 августа они вышли в поход. Первые три шли через Мариинскую систему своим ходом, а «Поражающий» — на буксире. Для уменьшения осадки с них были сняты орудия, на борт было загружено минимальное количество топлива, откачана балластная вода. По прибытии в Нижний Новгород на Сормовском заводе орудия в течение нескольких дней были вновь установлены. 24 августа прибыли в Нижний Новгород, где на них установили по две 75/50-мм пушки.

• Из остатков Самарского гидродивизиона в Нижнем Новгороде был сформирован гидроотряд, вооружённый четырьмя гидросамолётами М-9, полученными из Управления морской авиации. Базой гидроотряда стала баржа-нефтянка «Коммуна». К её бортам были приделаны кронштейны, на которых закреплялись убираемые на время похода спуски для приёма и вывода на воду гидросамолётов.
• Буксир «Андрей Клюкин» (14 ноября 1918 г. переименован в «Матрос-лётчик»), переводивший баржу «Коммуна» и двухпалубный пассажирский пароход «Вера», где размещался персонал отряда.

Командный состав

Командующие

• Бернгардт Р. М. 3 — 22 августа 1918 года
• Раскольников Ф. Ф. 23 августа — 11 ноября 1918 года
• Варваци В. Н. 11 ноября 1918 года — 17 апреля 1919 года
• Смирнов П. И. 17 апреля 1919 года — 25 июля 1919 года
• Раскольников Ф. Ф. 25 — 31 июля 1919 года

Великая Отечественная война

Вновь Волжская военная флотилия была создана с началом Великой Отечественной войны в октябре 1941 года. В её состав вошли корабли учебного отряда, мобилизованные гражданские суда (в том числе из состава флотилии РУЖД) и новые бронекатера. В состав флотилии входили 7 канонерских лодок, 14 бронекатеров, 33 катерных тральщика, две плавучие зенитные батареи, железнодорожная батарея и два батальона ( 32-й и 33-й) морской пехоты. Изначально флотилия базировалась на Сталинград, но в марте 1942 года переведена в Ульяновск.

До начала Сталинградской битвы флотилия проводила траление фарватера от вражеских мин, проводку судов, отражение атак вражеской авиации на гражданские суда. С началом Сталинградской битвы флотилия состояла в оперативном подчинении командованию Сталинградского фронта. В ходе сражения флотилия оказывала обороняющимся частям Красной Армии огневую поддержку, высаживала десанты, переправляла части Красной Армии, оружие, боеприпасы и продовольствие в город; вывозила из Сталинграда раненых, женщин и детей. В составе флотилии 2 бронекатера имели на вооружении реактивные миномётные установки, выполняя задачи «Катюш». За время Сталинградской битвы флотилия потеряла 3 бронекатера, два из которых были потоплены при высадке десанта, а один при снятии десанта. В то же время за два месяца боевых действий из мобилизованных гражданских судов противником было потоплено 18 пароходов и 6 пассажирских катеров, а также 12 катерных тральщиков и 6 полуглиссеров.

В ходе сражения артиллерией флотилии было уничтожено 3 полка пехоты противника, 20 танков, 13 самолётов, 100 дзотов и блиндажей, 26 артиллерийских батарей противника. В город было переправлено около 90 000 солдат и офицеров, 13 000 тонн грузов. Из города было эвакуировано 52 000 человек.

За мужество и героизм, проявленные в ходе сражения, 1-му и 2-му дивизионам бронекатеров были присвоены звания гвардейских, а канонерские лодки «Усыскин» и «Чапаев» награждены орденами Красного Знамени.

После окончания Сталинградской битвы боевые корабли флотилии были переданы в состав Азовской и Днепровской военных флотилий. В составе Волжской флотилии были оставлены только 2 дивизиона тральщиков для очистки фарватера Волги от вражеских мин.

После завершения тральных работ на Волге в июне 1944 года Волжская военная флотилия была расформирована.

Командный состав

Командующие

• капитан 1 ранга Сапожников С. Г. (октябрь-ноябрь 1941 г., врид)
• контр-адмирал Воробьёв С. М. (ноябрь 1941 г. — февраль 1942 г., врид)
• контр-адмирал Рогачёв Д. Д. (февраль 1942 г. — май 1943 г.)
• контр-адмирал Пантелеев Ю. А. (май-декабрь 1943 г.)
• капитан 1 ранга Смирнов П. А. (декабрь 1943 г. — июнь 1944 г.)

Военные комиссары

• бригадный комиссар Яковенко М. Г. (октябрь 1941 г. — январь 1942 г., врид)
• дивизионный комиссар Расскин А. Л. (январь-июнь 1942 г.)
• дивизионный комиссар Бельский П. И. (июнь-август 1942 г.)
• дивизионный комиссар Бондаренко П. Т. (август-октябрь 1942 г.)
• капитан 1 ранга Зарембо Н. П. (июнь-октябрь 1943 г.)

Начальники штаба

• капитан 2 ранга Колчин Е. С. (октябрь — ноябрь 1941 г., врид и февраль 1943 г., врид)
• капитан 1 ранга Сапожников С. Г. (ноябрь-декабрь 1941 г.)
• контр-адмирал Трайнин П. А. (декабрь 1941 г. — февраль 1942 г.)
• капитан 2 ранга Асямолов А. А. (февраль-март 1942 г., врид)
• капитан 1 ранга, с декабря 1942 г. контр-адмирал Фёдоров М. И. (март 1942 г. — февраль 1943 г.)
• контр-адмирал Новиков Т. А. (февраль-май 1943 г.)
• капитан 2 ранга, с июля 1943 г. капитан 1 ранга Григорьев В. В. (май-сентябрь 1943 г.)
• капитан 2 ранга Сергеев Н. Д. (сентябрь 1943 г. — июнь 1944 г.)

Память

• Катер «Герой» на постаменте, Нижний Новгород, Нижневолжская набережная.
• Памятник на улице Маркина, Нижний Новгород
• Бронекатер БК-13, музей Сталинградской битвы, Волгоград.
• Памятник в посёлке Водстрой, Волгоград
• Набережная имени Волжской флотилии, Волгоград

• Бронекатер БК-13.JPG

  БК-13, Волгоград.

• Nizhny Novgorod. Boat Hero and Chkalov Stairs.jpg

  Катер «Герой», Нижний Новгород.

См. также

• Волгарь-доброволец (теплоход)

Литература

• Сталинградская битва. Июль 1942-февраль 1943: энциклопедия / под ред. М. М. Загорулько. — 5-е изд., испр. и доп. — Волгоград: Издатель, 2012. — С. 121. — 800 с.
• Бубеннов М., Валеев А. «Освобождение Казани от белоинтервентов в 1918 г.» Казань, Татгосиздат, 1939
• Варгин Н. Ф. «Комиссар Волжской флотилии (герой гражданской войны Н. Г. Маркин)» М., Госполитиздат, 1961
• Васильев В. «Вспоминая героическое прошлое». — «Волжская вахта», 1958, 24 июня
• Вишневский В. «БОевая правда о действиях Волжской флотилии на реке Волге, Каме и Белой». — «Морской сборник», 1924, № 8,9
• «Военные моряки на фронтах гражданской войны». Военмориздат, 1939
• «Вспоминая былые походы. Сборник воспоминаний ветеранов Волжской военной флотилии» (1918—1920), Волго-Вятское книжное издательство, 1968 г.
• Давыдов О. «В боях за Волгу». — «Волжская вахта». 1958, 25 марта.
• Жадаев Ф. «Десант в Кара-Кумах.» — «Горьковский рабочий», 1958, 2 ноября
• Исаев А. В. Сталинград. За Волгой для нас земли нет. — М: Эксмо, Яуза, 2008. — 448 с. — (Война и мы). — 10 000 экз. — ISBN 978-5-699-26236-6.

• Колбин И. Н. «Борьба за Волгу и Каму в 1918 г.» Огиз, «Молодая гвардия», 1931 г.
• Колбин И. Н. «Поход Волжской флотилии», — «Правда», 1935, 3 января.
• Корягин Г. «Боевой путь», — «Горьковская правда», 1918, 11 июня
• Леонтьев А. «Волжская военная флотилия в борьбе с контрреволюцией». — В кн.: «Очерки по истории Октябрьской революции в Нижегородской губернии». Н. Новгород, Истпартотдел губкома ВКП(б), 1928, стр. 88-168
• Лобызов А., Белов Е. «К 45-летию Волжской военной флотилии». — «Горьковский рабочий», 1963, 26 июня.
• Мордвинов Р. Н. "Волжская военная флотилия в гражданской войне (1918—1920 гг.), Москва, Военмориздат, 1952
• Мордвинов Р. Н. «Курсом „Авроры“. Формирование советского Военно-Морского Флота. Начало его боевой деятельности (ноябрь 1917 — март 1919)». М., Воениздат 1962 г. (О Волжской военной флотилии — гл. 3 и 4)
• Назаров А. Ф. «Николай Маркин», М., Воениздат, 1964
• Новожилов А. «Там, где вооружалась флотилия». — «Горьковский рабочий», 1958, 20 июня.
• «От Нижнего до Персии». — «Горьковский рабочий», 1959, 14 марта, 16 апреля, 18 июня, 19 июня. (Воспоминания бойцов и командиров Волжской военной флотилии, живущих в настоящее время в г. Горьком).
• Раскольников Ф,Ф, «На боевых постах», М., Воениздат, 1964
• Рейснер Л. М. «Избранные произведения», М. 1958
• Савин М. «Комиссар флотилии». Пенза, 1957
• Сутырин С. «Балтийцы на Волге». (Воспоминания). — «Горьковская правда», 1957, 26 октября.
• Фролов Ф. «Комсомольцы-кожановцы». — «Горьковская правда», 1958, 21 февраля.
• «Этих дней не смолкнет слава». М. «Речной транспорт», 1958

Художественная литература

• Барякина Э. В. «Аргентинец» — М: Рипол-классик. — 2011 г. — ISBN 978-5-386-03723-9

Ссылки

• [archive.is/20121221142010/victory.mil.ru/rkka/units/07/07.html Волжская военная флотилия]

Отрывок, характеризующий Волжская военная флотилия

– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.