Военно-воздушные силы Сальвадора

Военно-воздушные силы Сальвадора Fuerza Aérea Salvadoreña
Годы существования	с 1923 года
Подчинение	министерство обороны Сальвадора
Входит в	Вооружённые силы Сальвадора
Тип	Военно-воздушные силы
Девиз	"A la hora y en cualquier lugar"
Марш	"Himno Fuerza Aérea El Salvador"
Участие в	война с Гондурасом (1969) гражданская война (1980-1992)

Военно-воздушные силы Сальвадора (исп. Fuerza Aérea Salvadoreña) — один из видов вооружённых сил Сальвадора.

История

Военно-воздушные силы армии Сальвадора (Fuerza Aérea Ejército de Salvador) были созданы 20 марта 1923 года и первоначально состояли из нескольких устаревших аэропланов американского производства.

4 декабря 1929 года был создан аэроклуб для подготовки пилотов.

Военное сотрудничество c США началось в 1930-е годы и значительно усилилось в ходе Второй мировой войны (поставки вооружения и авиатехники по программе ленд-лиза) и после подписания в 1947 году в Рио-де Жанейро Межамериканского договора о взаимной помощи.

30 октября 1947 года по программе ARP (American Republic Project) США передали военно-воздушным силам Сальвадора транспортный самолёт Beechcraft AT-11 Kansan, который прибыл в страну в мае 1948 года (после завершения программы обучения пилотов и авиатехников в зоне Панамского канала).

В 1955 году была сформирована рота технического обслуживания авиатехники (Compañía de Mecánicos de Aviación Militar).

В конце 1950-х годов по программе военной помощи из США было получено 20 самолётов Goodyear FG-1D, которые стали основой ВВС страны и находились в строю больше десяти лет. Однако с течением времени их состояние ухудшалось, и к 1968 году в строю оставалось только пять таких машин. Тем не менее, нараставшее напряжение в отношениях с Гондурасом стало причиной приобретения шести истребителей F-51 «Mustang II» различных модификаций и одного бомбардировщика B-26B.

В июне 1969 года, перед началом «100-часовой» приграничной войны с Гондурасом, численность военно-воздушных сил Сальвадора составляла около 1000 человек (в том числе, 34 пилота), на вооружении находились один истребитель TF-51 "Cavalier Mustang" Mk.II, четыре F-51 "Cavalier Mustang" Mk.II, один F-51D "Mustang", шесть FG-1D, один вооружённый учебно-тренировочный самолёт North American SNJ-5 (модификация North American AT-6D "Texan"), пять транспортных самолётов (один DC-4M и четыре C-47), а также 11 лёгких самолётов (пять Cessna U-17A "Skywagon", пять Cessna T-41A и один Cessna T-41C "Mescalero"). Ранее приобретённый бомбардировщик B-26B не был готов к использованию по причине технической неисправности и отсутствия запасных частей, но в случае начала войны в распоряжение военно-воздушных сил могли быть переданы ещё несколько самолётов гражданской авиации. В ходе боевых действий, в распоряжение ВВС поступили два истребителя - P-51D "Mustang", ранее находившийся в частном владении (гражданский регистрационный номер YS-210P, после постановки на вооружение получивший новый номер FAS-402), и F-51 "Cavalier Mustang 750" (регистрационный номер FAS-406). Безвозвратные потери составили четыре истребителя (были сбиты один F-51D и три FG-1D), ещё один транспортный самолёт C-47 получил повреждения.

После окончания войны, в июле и ноябре 1969 года были куплены первые вертолёты - два FH-1100.

В 1970-е годы были впервые приобретены реактивные самолёты, в т.ч. 12 шт. учебно-тренировочных самолётов CM.170 «Fouga Magister» (девять были приобретены в 1973 - 1975 гг. в Израиле и ещё три - во Франции) и четыре транспортных самолёта IAI-201 «Arava». Обучение пилотов проходило в Израиле.

В 1974 году численность военно-воздушных сил составляла 1 тыс. военнослужащих.

В 1975 году в Израиле были куплены 18 шт. истребителей Dassault Super Mystère B.2 и Dassault MD.450 «Ouragan», которые стали первыми реактивными боевыми самолётами на вооружении стран Центральной Америки.

По состоянию на 1978 год, в составе ВВС имелось 40 боевых, транспортных и учебных самолётов.

ВВС Сальвадора в ходе гражданской войны (1979-1992)

В период гражданской войны 1979-1992 года США оказывали значительную организационную, финансовую, материальную и военную помощь правящему режиму в борьбе с партизанским движением. В этот период происходит увеличение численности и возрастает боеспособность правительственных ВВС, а понесенные ими потери в ходе войны возмещались дополнительными поставками авиатехники.

Израиль поставил Сальвадору снаряженные напалмом авиабомбы.

В 1980 году военно-воздушные силы насчитывали около 1 тыс. военнослужащих и состояли из одного парашютно-десантного батальона, одного зенитного дивизиона (24 шт. 20-мм артиллерийских орудий М-55 производства Югославии), одного небольшого пехотного подразделения охраны объектов и четырёх эскадрилий (всего 67 летательных аппаратов).

• в составе боевой эскадрильи находились 11 шт. реактивных истребителей MD.450 «Ouragan», а также четыре «Super Mystere B.2» и шесть самолётов MS.893 «Rallye», переоборудованных для ведения контрпартизанских действий.
• транспортная эскадрилья (Escuadrilla de Transporte) состояла из шести самолётов C-47 и четырёх «Arava-201».
• тренировочная эскадрилья состояла из четырёх оснащенных оружием тренировочных самолётов CM.170 «Fouga Magister», а также нескольких устаревших самолётов T-34, T-6 и T-41.
• вертолётная эскадрилья (Escuadrilla de Helicoptero) состояла из 13 вертолётов: десяти UH-1H, одного FH-1100, одного SA.315 «Lama» и одного SA.316 «Alouette III».

14 января 1981 года на авиабазу Илопанго прибыли шесть вертолётов UH-1H, переданных США для правительственных войск.

1 января 1982 года численность пехотного подразделения охраны объектов была увеличена до двух пехотных рот (1ª Compañía de Fusileros и 2ª Compañía de Fusileros).

В феврале 1982 года из США в Сальвадор были переброшены шесть штурмовиков A-37B (операция "Project Elsa"), а в ноябре – ещё шесть A-37B. Кроме того, в течение 1982 года были поставлены три военно-транспортных самолёта C-123K.

1 января 1984 года численность пехотного подразделения охраны объектов была увеличена до трёх пехотных рот, была сформирована 3-я пехотная рота (3ª Compañía de Fusileros).

В конце декабря 1984 года из США был получен первый Douglas AC-47D, а в январе 1985 года - ещё один такой самолёт. Их появление привело к изменению характера боевых действий — после сражения 7-8 января 1985 года, в котором батальон ФНОФМ окружил подразделение пехотного батальона правительственных войск (BIAT «Techuacan»), но оказался не способен атаковать и разгромить его из-за противодействия авиации (одного, а затем двух AC-47D и трех, а затем четырёх штурмовиков A-37B) повстанцы вплоть до начала «стратегического наступления» (11 ноября 1988 года) не предпринимали массированных пехотных атак армейских подразделений противника.

В 1985 году численность военно-воздушных сил Сальвадора составляла 2350 человек.

1 января 1986 года пехотное подразделение охраны объектов было преобразовано в пехотный батальон охраны объектов (Batallón de Seguridad) четырёхротного состава.

В феврале 1986 года вертолётная эскадрилья была преобразована в вертолётную группу (Grupo de Helicópteros).

По состоянию на 1986 год, ВВС Сальвадора насчитывали более 2300 человек и свыше 90 летательных аппаратов.

Максимальная численность ВВС Сальвадора была достигнута в 1987-1989 годы, в этот период она составляла до 2500 человек (с учётом курсантов и солдат вспомогательных частей аэродромного обслуживания). В этот период они состояли из одного парашютно-десантного батальона, одного зенитного дивизиона (24 шт. 20-мм артиллерийских орудий М-55 производства Югославии и четыре самоходных безоткатных орудия), одного пехотного батальона, пяти эскадрилий и одного военно-учебного заведения.

• учебно-тренировочная эскадрилья Военно-воздушной школы (Escuela de Aviacion Militar — EAM): один самолёт Cessna T-41 и шесть самолётов CM-170 «Magister».

На базе ВВС Илопанго базировались:

• боевая эскадрилья (Escuadrilla de Ataque): восемь истребителей MD.450 «Ouragan»
• эскадрилья штурмовой и бомбардировочной авиации (Escuadrilla de Caza Bombardeo)
• транспортная эскадрилья (Escuadrilla de Transporte): пять C-47D, один DC-6B, три IAI-201 “Arava” и два C-123K.
• большая часть вертолётной эскадрильи (Escuadrilla de Helicoptero), в составе которой насчитывалось 67 машин (в том числе, девять Hughes 500MD; 14 шт. UH-1M; 38 UH-1H; три SA.315 «Lama» и три SA.316 «Alouette III»).

На базе ВВС Сан-Мигель базировались:

• «контрпартизанская» эскадрилья (Escuadrilla de Caza): 11 лёгких разведчиков O-2A, десять штурмовиков A-37B и два AC-47D
• часть вертолётной эскадрильи (Escuadrilla de Helicoptero)

Современное состояние

В соответствии с мирным соглашением, после окончания гражданской войны, в 1992-1994 годы численность вооружённых сил (в том числе, ВВС) и их финансирование были сокращены.

В 1997 году были заказаны и в 1998 году - получены из Чили пять учебно-тренировочных самолётов T-35 "Pillan".

По состоянию на начало 1998 года, численность личного состава ВВС Сальвадора составляла 1600 чел. На вооружении имелись боевые, транспортные и учебно-тренировочные самолёты (десять A-37B и OA-37B, два AC-47, одиннадцать O-2A и O-2B, шесть CM.170 "Fouga Magister", пять транспортных C-47, один C-123K, один DC-6B, один "Swearingen Merlin IIIB", девять Rallye-235GT, два Cessna 210, три T-41С и T-41D, один "Rockwell Commander"), а также вертолёты (десять Hughes-500D и Hughes-500E, тридцать девять UH-1M и UH-1H и шесть TH-300).

В течение 2000 года были потеряны два самолёта и один вертолёт

• 19 января 2000 разбился учебно-тренировочный самолёт T-35B
• 8 марта 2000 разбился вертолёт Hughes-500
• 10 декабря 2000 разбился учебно-тренировочный самолёт T-35B

16 января 2002 года при выполнении тренировочного полёта в районе авиабазы Илопанго вошёл в штопор и врезался в землю штурмовик A-37B, погиб командующий военно-воздушными силами страны, который управлял самолётом.

По состоянию на 2010 год, численность личного состава ВВС Сальвадора составляла 771 чел. (из них, 200 чел. - в составе подразделения ПВО). На вооружении имелись боевые, транспортные и учебно-тренировочные самолёты (пять A-37B и два OA-37B, семь O-2A и O-2B, два CM.170 "Fouga Magister", три транспортных Basler BT-67 и два C-47R, один Cessna-337G, два Cessna 210, пять T-35, пять Rallye-235GT, один T-41D и один Fairchild Swearingen SA.226), а также вертолёты (один Bell 407, четыре Bell 412EP, семь Hughes-500MD, пять UH-1M, двадцать два UH-1H и шесть TH-300).

В октябре 2012 года по программе военной помощи из США было получено три вертолёта Hughes MD-500E (общей стоимостью 9 млн долларов).

В 2013 году правительство Сальвадора подписало контракт о приобретении в Чили десяти штурмовиков A-37B. Общая сумма сделки составляет 8,6 млн. долларов США, первые машины должны быть получены в первом квартале 2014 года.

1 октября 2014 разбился самолёт PA-23 "Aztec" ВВС Сальвадора

Дополнительная информация

• в декабре 2001 года в здании старого терминала международного аэропорта в Сан-Сальвадоре был открыт Национальный музей авиации Сальвадора, в экспозиции которого находится несколько снятых с вооружения самолётов национальных ВВС

Ссылки

• [www.aeroflight.co.uk/waf/americas/el_salvador/El_Salvador-af-home.htm сведения о ВВС Сальвадора]  (англ.)
• [aviacollections.ru/v_salvadore/ эксплуатация истребителей Dassault MD.450 в ВВС Сальвадора]
• [flotilla-aerea.com/ Flotilla Aerea]

См. также

• Потери авиации в гражданской войне в Сальвадоре

Отрывок, характеризующий Военно-воздушные силы Сальвадора

– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».
Пьер внимательно и серьезно слушал ее. Князь Андрей вышел из комнаты. И вслед за ним, оставив божьих людей допивать чай, княжна Марья повела Пьера в гостиную.
– Вы очень добры, – сказала она ему.
– Ах, я право не думал оскорбить ее, я так понимаю и высоко ценю эти чувства!
Княжна Марья молча посмотрела на него и нежно улыбнулась. – Ведь я вас давно знаю и люблю как брата, – сказала она. – Как вы нашли Андрея? – спросила она поспешно, не давая ему времени сказать что нибудь в ответ на ее ласковые слова. – Он очень беспокоит меня. Здоровье его зимой лучше, но прошлой весной рана открылась, и доктор сказал, что он должен ехать лечиться. И нравственно я очень боюсь за него. Он не такой характер как мы, женщины, чтобы выстрадать и выплакать свое горе. Он внутри себя носит его. Нынче он весел и оживлен; но это ваш приезд так подействовал на него: он редко бывает таким. Ежели бы вы могли уговорить его поехать за границу! Ему нужна деятельность, а эта ровная, тихая жизнь губит его. Другие не замечают, а я вижу.
В 10 м часу официанты бросились к крыльцу, заслышав бубенчики подъезжавшего экипажа старого князя. Князь Андрей с Пьером тоже вышли на крыльцо.
– Это кто? – спросил старый князь, вылезая из кареты и угадав Пьера.
– AI очень рад! целуй, – сказал он, узнав, кто был незнакомый молодой человек.
Старый князь был в хорошем духе и обласкал Пьера.
Перед ужином князь Андрей, вернувшись назад в кабинет отца, застал старого князя в горячем споре с Пьером.
Пьер доказывал, что придет время, когда не будет больше войны. Старый князь, подтрунивая, но не сердясь, оспаривал его.
– Кровь из жил выпусти, воды налей, тогда войны не будет. Бабьи бредни, бабьи бредни, – проговорил он, но всё таки ласково потрепал Пьера по плечу, и подошел к столу, у которого князь Андрей, видимо не желая вступать в разговор, перебирал бумаги, привезенные князем из города. Старый князь подошел к нему и стал говорить о делах.
– Предводитель, Ростов граф, половины людей не доставил. Приехал в город, вздумал на обед звать, – я ему такой обед задал… А вот просмотри эту… Ну, брат, – обратился князь Николай Андреич к сыну, хлопая по плечу Пьера, – молодец твой приятель, я его полюбил! Разжигает меня. Другой и умные речи говорит, а слушать не хочется, а он и врет да разжигает меня старика. Ну идите, идите, – сказал он, – может быть приду, за ужином вашим посижу. Опять поспорю. Мою дуру, княжну Марью полюби, – прокричал он Пьеру из двери.
Пьер теперь только, в свой приезд в Лысые Горы, оценил всю силу и прелесть своей дружбы с князем Андреем. Эта прелесть выразилась не столько в его отношениях с ним самим, сколько в отношениях со всеми родными и домашними. Пьер с старым, суровым князем и с кроткой и робкой княжной Марьей, несмотря на то, что он их почти не знал, чувствовал себя сразу старым другом. Они все уже любили его. Не только княжна Марья, подкупленная его кроткими отношениями к странницам, самым лучистым взглядом смотрела на него; но маленький, годовой князь Николай, как звал дед, улыбнулся Пьеру и пошел к нему на руки. Михаил Иваныч, m lle Bourienne с радостными улыбками смотрели на него, когда он разговаривал с старым князем.
Старый князь вышел ужинать: это было очевидно для Пьера. Он был с ним оба дня его пребывания в Лысых Горах чрезвычайно ласков, и велел ему приезжать к себе.
Когда Пьер уехал и сошлись вместе все члены семьи, его стали судить, как это всегда бывает после отъезда нового человека и, как это редко бывает, все говорили про него одно хорошее.


Возвратившись в этот раз из отпуска, Ростов в первый раз почувствовал и узнал, до какой степени сильна была его связь с Денисовым и со всем полком.
Когда Ростов подъезжал к полку, он испытывал чувство подобное тому, которое он испытывал, подъезжая к Поварскому дому. Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись к приезжему, – Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и слезы радости, подступившие ему к горлу, помешали ему говорить. Полк был тоже дом, и дом неизменно милый и дорогой, как и дом родительский.
Явившись к полковому командиру, получив назначение в прежний эскадрон, сходивши на дежурство и на фуражировку, войдя во все маленькие интересы полка и почувствовав себя лишенным свободы и закованным в одну узкую неизменную рамку, Ростов испытал то же успокоение, ту же опору и то же сознание того, что он здесь дома, на своем месте, которые он чувствовал и под родительским кровом. Не было этой всей безурядицы вольного света, в котором он не находил себе места и ошибался в выборах; не было Сони, с которой надо было или не надо было объясняться. Не было возможности ехать туда или не ехать туда; не было этих 24 часов суток, которые столькими различными способами можно было употребить; не было этого бесчисленного множества людей, из которых никто не был ближе, никто не был дальше; не было этих неясных и неопределенных денежных отношений с отцом, не было напоминания об ужасном проигрыше Долохову! Тут в полку всё было ясно и просто. Весь мир был разделен на два неровные отдела. Один – наш Павлоградский полк, и другой – всё остальное. И до этого остального не было никакого дела. В полку всё было известно: кто был поручик, кто ротмистр, кто хороший, кто дурной человек, и главное, – товарищ. Маркитант верит в долг, жалованье получается в треть; выдумывать и выбирать нечего, только не делай ничего такого, что считается дурным в Павлоградском полку; а пошлют, делай то, что ясно и отчетливо, определено и приказано: и всё будет хорошо.
Вступив снова в эти определенные условия полковой жизни, Ростов испытал радость и успокоение, подобные тем, которые чувствует усталый человек, ложась на отдых. Тем отраднее была в эту кампанию эта полковая жизнь Ростову, что он, после проигрыша Долохову (поступка, которого он, несмотря на все утешения родных, не мог простить себе), решился служить не как прежде, а чтобы загладить свою вину, служить хорошо и быть вполне отличным товарищем и офицером, т. е. прекрасным человеком, что представлялось столь трудным в миру, а в полку столь возможным.
Ростов, со времени своего проигрыша, решил, что он в пять лет заплатит этот долг родителям. Ему посылалось по 10 ти тысяч в год, теперь же он решился брать только две, а остальные предоставлять родителям для уплаты долга.

Армия наша после неоднократных отступлений, наступлений и сражений при Пултуске, при Прейсиш Эйлау, сосредоточивалась около Бартенштейна. Ожидали приезда государя к армии и начала новой кампании.
Павлоградский полк, находившийся в той части армии, которая была в походе 1805 года, укомплектовываясь в России, опоздал к первым действиям кампании. Он не был ни под Пултуском, ни под Прейсиш Эйлау и во второй половине кампании, присоединившись к действующей армии, был причислен к отряду Платова.
Отряд Платова действовал независимо от армии. Несколько раз павлоградцы были частями в перестрелках с неприятелем, захватили пленных и однажды отбили даже экипажи маршала Удино. В апреле месяце павлоградцы несколько недель простояли около разоренной до тла немецкой пустой деревни, не трогаясь с места.
Была ростепель, грязь, холод, реки взломало, дороги сделались непроездны; по нескольку дней не выдавали ни лошадям ни людям провианта. Так как подвоз сделался невозможен, то люди рассыпались по заброшенным пустынным деревням отыскивать картофель, но уже и того находили мало. Всё было съедено, и все жители разбежались; те, которые оставались, были хуже нищих, и отнимать у них уж было нечего, и даже мало – жалостливые солдаты часто вместо того, чтобы пользоваться от них, отдавали им свое последнее.
Павлоградский полк в делах потерял только двух раненых; но от голоду и болезней потерял почти половину людей. В госпиталях умирали так верно, что солдаты, больные лихорадкой и опухолью, происходившими от дурной пищи, предпочитали нести службу, через силу волоча ноги во фронте, чем отправляться в больницы. С открытием весны солдаты стали находить показывавшееся из земли растение, похожее на спаржу, которое они называли почему то машкин сладкий корень, и рассыпались по лугам и полям, отыскивая этот машкин сладкий корень (который был очень горек), саблями выкапывали его и ели, несмотря на приказания не есть этого вредного растения.
Весною между солдатами открылась новая болезнь, опухоль рук, ног и лица, причину которой медики полагали в употреблении этого корня. Но несмотря на запрещение, павлоградские солдаты эскадрона Денисова ели преимущественно машкин сладкий корень, потому что уже вторую неделю растягивали последние сухари, выдавали только по полфунта на человека, а картофель в последнюю посылку привезли мерзлый и проросший. Лошади питались тоже вторую неделю соломенными крышами с домов, были безобразно худы и покрыты еще зимнею, клоками сбившеюся шерстью.
Несмотря на такое бедствие, солдаты и офицеры жили точно так же, как и всегда; так же и теперь, хотя и с бледными и опухлыми лицами и в оборванных мундирах, гусары строились к расчетам, ходили на уборку, чистили лошадей, амуницию, таскали вместо корма солому с крыш и ходили обедать к котлам, от которых вставали голодные, подшучивая над своею гадкой пищей и своим голодом. Также как и всегда, в свободное от службы время солдаты жгли костры, парились голые у огней, курили, отбирали и пекли проросший, прелый картофель и рассказывали и слушали рассказы или о Потемкинских и Суворовских походах, или сказки об Алеше пройдохе, и о поповом батраке Миколке.
Офицеры так же, как и обыкновенно, жили по двое, по трое, в раскрытых полуразоренных домах. Старшие заботились о приобретении соломы и картофеля, вообще о средствах пропитания людей, младшие занимались, как всегда, кто картами (денег было много, хотя провианта и не было), кто невинными играми – в свайку и городки. Об общем ходе дел говорили мало, частью оттого, что ничего положительного не знали, частью оттого, что смутно чувствовали, что общее дело войны шло плохо.
Ростов жил, попрежнему, с Денисовым, и дружеская связь их, со времени их отпуска, стала еще теснее. Денисов никогда не говорил про домашних Ростова, но по нежной дружбе, которую командир оказывал своему офицеру, Ростов чувствовал, что несчастная любовь старого гусара к Наташе участвовала в этом усилении дружбы. Денисов видимо старался как можно реже подвергать Ростова опасностям, берег его и после дела особенно радостно встречал его целым и невредимым. На одной из своих командировок Ростов нашел в заброшенной разоренной деревне, куда он приехал за провиантом, семейство старика поляка и его дочери, с грудным ребенком. Они были раздеты, голодны, и не могли уйти, и не имели средств выехать. Ростов привез их в свою стоянку, поместил в своей квартире, и несколько недель, пока старик оправлялся, содержал их. Товарищ Ростова, разговорившись о женщинах, стал смеяться Ростову, говоря, что он всех хитрее, и что ему бы не грех познакомить товарищей с спасенной им хорошенькой полькой. Ростов принял шутку за оскорбление и, вспыхнув, наговорил офицеру таких неприятных вещей, что Денисов с трудом мог удержать обоих от дуэли. Когда офицер ушел и Денисов, сам не знавший отношений Ростова к польке, стал упрекать его за вспыльчивость, Ростов сказал ему: