Военно-морские силы Эстонии

Eesti Merevägi Военно-морские силы Эстонии
Эмблема военно-морских сил Эстонии
Годы существования	с 21 ноября 1918 года — 1940 с 1 июля 1993 года
Страна	Эстония Эстония
Подчинение	Министерство обороны Эстонии
Входит в	Вооружённые силы Эстонии
Тип	Военно-морские силы
Функция	охрана морских границ, разминирование территориальных вод, участие в акциях НАТО
Дислокация	Таллин
Командиры
Действующий командир	Капитан Стен Сеппер
Известные командиры	Контр-адмирал Йохан Питка

Военно-морские силы Эстонии (эст. Eesti Merevägi) — один из трёх родов Вооружённых сил Эстонии.

Они несут ответственность за защиту территориальных вод Эстонии. В кризисной ситуации флот должен быть готов защитить подступы к Эстонии с моря, акватории портов, морские коммуникации и сотрудничать с другими родами вооружённых сил.

Командующим ВМС Эстонии на 2013 год является капитан Стен Сеппер. По состоянию на 2011 год, численность ВМC Эстонии составляла около 300 человек.

История

Создание ВМС Эстонии

Первые подразделения ВМС Эстонии — Отдел ВМС штаба вооружённых сил Эстонии и батальон ВМС, были образованы 28 февраля 1918 года и прекратили свою деятельность в связи с начавшейся в том же месяце оккупацией Эстонии германской армией, продолжавшейся до ноября 1918 года.

В ноябре 1918 года Союз обороны Эстонии (эст. Kaitseliit — «Ка́йтселийт»), состоявший из добровольцев, начал организацию защиты морских границ республики.

13 ноября 1918 года от Германского флота был получен первый сторожевой корабль, получивший название «Лайне» (эст. Laine — «Волна»). Первым боевым кораблём эстонского флота стала канонерская лодка с мощным артиллерийским вооружением «Лембит» (эст. «Lembit»), бывшая российская канлодка типа «Гиляк-II», переименованная в честь эстонского старейшины Лембиту, возглавившего в 1211 году борьбу племён эстов против вторгшегося на эстонские земли немецкого Братства воинов Христа (Ордена меченосцев).

В конце декабря 1918 года эскадренные миноносцы Советского Балтийского флота «Спартак» и «Автроил» были захвачены английскими кораблями неподалёку от Ревеля. Их доставили в Таллин и передали Эстонии. Под именами «Леннук» и «Вамбола» они прослужили в эстонском флоте несколько лет, после чего были проданы Перу.

ВМС Эстонии в Освободительной войне Эстонии 1918—1920

Основные силы эстонского флота состояли из эскадренных миноносцев «Леннук» (бывший «Автроил») и «Вамбола» (бывший «Капитан 1 ранга Миклухо-Маклай», в Красном флоте «Спартак»), захваченных английскими кораблями и переданных Эстонии, а также из небольшого количества мобилизованных в 1914—1919 годах судов и катеров как на Балтике, так и на Чудском озере, использовавшихся в качестве канонерских лодок, тральщиков, минных заградителей и т. п.

С помощью этих судов капитан Йохан Питка осуществил несколько десантов в тыл Красной Армии, самым удачным и крупным из которых была высадка десанта в районе деревни Удрия, и последовавший за этим бой с превосходящими силами РККА, имевший место 17—19 января 1919 года, целью которого являлись поддержка движения сухопутных войск в направлении Нарвы и захват городов Гунгербург и Нарва. Десант выступил из Кунда 17 января, в нём участвовали шесть кораблей ВМС Эстонии во главе с эскадренным миноносцем «Леннук». Десантное подразделение образовали десантный батальон (примерно 400 бойцов) и 1-й отряд финских добровольцев (примерно 600 человек). У противника были в этом районе подразделения 6-й и 10-й стрелковой дивизии, всего около 1500 человек. Десант высадился в Удрии двумя группами: 17 января с 13:30 до 18:40 часов до 250 бойцов, и остальные 17 января поздно вечером с 23 часов до 11 часов утра 18 января. В результате десанта Удрия были захвачены 18 января в 11 часов город Гунгербург (ныне Нарва-Йыэсуу) и 19 января к 9 часам утра город Нарва.

Эстонские ВМС в 1920—1940 гг.

После продажи эскадренных миноносцев Перу в 1933 году, в мае 1935 года по заказу эстонского правительства английская фирма «Виккерс-Армстронг» начала строительство на верфи в городе Барроу-ин-Фёрнесс (англ. Barrow-in-Furness) (графство Камбрия) двух современных подводных лодок типа «Калев» — «Лембит» и «Калев». 7 июля 1936 года обе лодки были спущены на воду и, после прибытия в Таллин, составили дивизион подводных минных заградителей.

Боевой состав ВМС Эстонии на момент аннексии Эстонии СССР в 1940 году

Тип	Бортовой номер	Наименование	В составе флота	Судьба
Подводные лодки
подводная лодка типа «Калев»	нет данных	«Kalev»	с 14 мая 1937 года	вошла в состав ВМФ СССР погибла по неизвестной причине 1 ноября 1941 года
подводная лодка типа «Калев»	нет данных	«Lembit»	с 14 мая 1937 года	вошла в состав ВМФ СССР пережила войну, в настоящее время является музейным экспонатом
Канонерские лодки
нет данных	нет данных	«Laine»	с 13 ноября 1918 года	бывшая SMS «Lauterbach» вошла в состав ВМФ СССР погибла на мине 2 декабря 1941 года в районе полуострова Ханко
нет данных	нет данных	«Pikkeri»	с 1939 года	вошла в состав ВМФ СССР нет данных
Минные заградители
нет данных	нет данных	«Ristna»	с 1918 года	бывший «Апостолъ Петръ» вошёл в состав ВМФ СССР нет данных
нет данных	нет данных	«Suurop»	с 1918 года	бывший «Апостолъ Павелъ» вошёл в состав ВМФ СССР нет данных
Минные тральщики
нет данных	нет данных	«Keri»	с 1918 года	нет данных
нет данных	нет данных	«Tral»	с 1918 года	нет данных
нет данных	нет данных	«Vaindlo»	с 1918 года	нет данных
Миноносцы
миноносец типа A II	нет данных	«Sulev»	с 1924 года	бывший А 32 вошёл в состав ВМФ СССР, переквалифицирован в сторожевой корабль и переименован в «Аметист» пережил войну, разобран на металл

Включение кораблей ВМС Эстонии в состав ВМФ СССР в 1940 году

Вследствие присоединения Эстонской Республики к СССР, 19 августа 1940 года на кораблях и судах ВМС Эстонии был поднят советский военно-морской флаг и они были включены в состав Балтийского флота ВМФ СССР. В связи с этим на кораблях произошло почти полное обновление экипажа. Новых членов экипажа обучали работе с незнакомой советским подводникам техникой оставшиеся моряки из эстонских экипажей.

В 1940 году органами НКВД было арестовано 43 офицера ВМФ Эстонии.

В начале 1941 года «Калев» вместе с «Лембитом» перебазировались в Либаву (Латвийская ССР), у остальных судов основные места базирования не изменились.

Строительство и состояние ВМС Эстонии в период независимости после 1991 года

После восстановления независимости Эстонии в 1991 году были сформированы Вооружённые силы Эстонии, включающие в себя военно-морские силы.

В течение 1992 и первой половины 1993 года Эстония получила 8 катеров из ФРГ и один корабль из Швеции.

1 июля 1993 года при Главном штабе Сил обороны Эстонии был создан морской отдел. На следующий год был создан Штаб ВМС Эстонии.

В июне 1994 года на службу в ВМФ Эстонии были направлены первые 15 военнослужащих, прошедших специальную подготовку в Таллинском пограничном училище.

В августе 1994 года корабли ВМФ России покинули Минную гавань в Таллине и ВМС Эстонии взяли под свой контроль находившуюся там ранее бывшую базу Балтийского флота.

В 1995 году Финляндия передала Эстонии пограничный корабль «Viima» (получивший новое название — «Maru»).

В середине 1990-х годов из Дании был получен сторожевой катер типа «Маген», получивший название А431 «Ahti».

В 1997 году США бесплатно передали Эстонии катер береговой охраны «Valvas».

В 1998 году Эстония, Латвия и Литва создали общую эскадру минных тральщиков «Балтрон», в задачи которой входят поиск и ликвидация морских мин, всё ещё оставшихся в Балтийском море со времён Второй мировой войны, увеличение безопасности территориальных вод и оказание помощи в обнаружении и ликвидации экологических повреждений в территориальных водах и экономических зонах Балтийских государств.

По состоянию на начало 1998 года, общая численность ВМС Эстонии составляла 160 чел., на вооружении находились два тральщика, три патрульных катера и два вспомогательных судна.

В середине 1999 года из Финляндии были получены два патрульных катера — «Ristna» и «Suurop»

По состоянию на начало 2000 года, общая численность ВМС Эстонии составляла 340 чел., на вооружении находились один патрульный корабль «Маген», два минно-тральных корабля типа «Фрауенлоб» («Калев» и «Олев»), два патрульных катера типа «Кондор», два патрульных катера «проект 1400» и три вспомогательных судна.

В 2003 году из ФРГ был бесплатно получен третий минно-тральный корабль типа «Фрауенлоб» («Ваиндло»)

Также, в 2003 году был открыт военно-учебный центр для подготовки кадров ВМС

По состоянию на 2006 год, численность ВМC Эстонии составляла 335 человек, в 2007—331 (включая 123 военнослужащих срочной службы).

В августе 2012 года в состав морского флота пограничных войск Эстонии вошло построенное в Финляндии новое многофункциональное экологическое судно «Kindral Kurvits» стоимостью 33 млн евро. Судно позволяет вести спасательные работы, очистку акватории от загрязнений даже в тяжелых погодных условиях, способно передвигаться в условиях химических катастроф. Постройку финансировали Европейский фонд регионального развития (выделил 28 121 005 евро), и эстонское государство (вложившее 4 959 523 евро.

Организационный состав

Организационно Военно-морские силы Эстонии включают:

Штаб ВМС (эст. Mereväe Staap)

Базу ВМС (эст. Mereväebaas)

Дивизион минных кораблей (эст. Miinilaevade Divisjon)

Водолазный и корабль обеспечения «Тасуя»

Тральщик-искатель мин «Адмирал Ковэн»

Тральщик-искатель мин «Сакала»

Тральщик-искатель мин «Уганди»

Группу водолазов-минёров (эст. EOD tuukrigrupp)

Пункты базирования

• ВМБ Таллин (главная, штаб ВМС)

Боевой состав

Военно-морской флот

Тип	Бортовой номер	Наименование	В составе флота	Состояние	Примечания
Минные корабли
тральщик-искатель мин типа «Sandown»	М313	EML Admiral Cowan	с 26 апреля 2007 года	в строю	бывший HMS «Sandown» (M101)
тральщик-искатель мин типа «Sandown»	М314	EML Sakala	с 24 января 2008 года	в строю	бывший HMS «Inverness» (M102)
тральщик-искатель мин типа «Sandown»	М315	EML Ugandi	с 22 января 2009 года	в строю	бывший HMS «Bridport» (M105)
Корабли обеспечения
корабль управления и обеспечения типа «Lindormen» в ВМФ Эстонии переквалифицирован в водолазный и корабль обеспечения	А432	EML «Tasuja»	с 12 апреля 2006 года	в строю	бывший KDM «Lindormen» (N43)
Подводные аппараты
Автономный подводный аппарат Remus 100	нет данных	нет данных	с 2008 года	в строю	2 аппарата. Куплены у американской фирмы Hydroid в 2008 году. Оснащены гидролокаторами.

Галерея

• Admiral Pitka in Helsinki.jpg

  EML Admiral Pitka в Хельсинки (штабной корабль, списан 13 июня 2013)

• Admiral Cowan, 2010.jpg

  EML Admiral Cowan, 2010 год

• EML-Tasuja-01.jpg

  EML Tasuja

Префикс кораблей и судов

Корабли и суда ВМФ Эстонии имеют префикс EML (эст. Eesti Mereväe Laev — Эстонский Военно-морской Корабль).

В военно-морских силах Эстонии введён стандарт, по которому корабль или судно имеют бортовой номер с латинской буквой в соответствии с классом корабля: M — Минный корабль, A — Вспомогательное судно (англ. Auxiliary — вспомогательный).

Флаги кораблей и судов

Флаг	Гюйс	Вымпел боевых кораблей
		m

Флаги должностных лиц

Министр обороны	Командующий военно-морскими силами	Командир дивизиона кораблей	Старший на рейде

Знаки различия

Адмиралы и офицеры

Категории	Адмиралы				Старшие офицеры			Младшие офицеры
Эстонское звание	Admiral	Viitseadmiral	Kontradmiral	Kommodoor	Mereväekapten	Kaptenleitnant	Kaptenmajor	Vanemleitnant	Leitnant	Nooremleitnant	Lipnik
Перевод	Адмирал	Вице-адмирал	Контр-адмирал	Командор	Капитан ВМС	Капитан-лейтенант	Капитан-майор	Старший лейтенант	Лейтенант	Младший лейтенант	Мичман
Российское соответствие	Адмирал	Вице-адмирал	Контр-адмирал	нет	Капитан 1-го ранга	Капитан 2-го ранга	Капитан 3-го ранга	Капитан-лейтенант	Старший лейтенант	Лейтенант	Младший лейтенант

Подофицеры и матросы

Категории	Старшины					Сержанты			Матросы
Эстонское звание	Ülemveebel	Staabiveebel	Vanemveebel	Veebel	Nooremveebel	Vanemmaat	Maat	Nooremmaat	Vanemmadrus	Madrus
Перевод	Главный старшина	Штабс-старшина	Старший старшина	Старшина	Младший старшина	Старший мат	Мат	Младший мат	Старший матрос	Матрос
Российское соответствие	Старший мичман	Мичман	Главный корабельный старшина	нет	нет	Главный старшина	Старшина 1-й статьи	Старшина 2-й статьи	Старший матрос	Матрос

Знаки на головные уборы

• Mutsimark7.jpg

  На фуражку для адмиралов и офицеров
• Mutsimark8.jpg

  На фуражку для подофицеров
• Mutsimark6.svg

  На бескозырку для матросов
• Mutsimark5.svg

  На полевую и зимнюю шапку

См. также

• Проект БАЛТРОН
• Контр-адмирал Йохан Питка

Исторические корабли ВМФ Эстонии

Тип	Бортовой номер	Наименование	В составе флота	Выведен из состава флота	Примечания
Подводные лодки
Эскадренные миноносцы
Минные заградители
Минные тральщики
Сторожевые корабли

Командующие

• 1918 — 1919 Йохан Питка
• 28.11.1919 — 1.03.1925 Йоханнес Херм
• 1925-1932 Герман Зальца
• 15.03.1932 — 01.11.1938 Валентин Мартин Гренц
• 1938–20.09.1939 Валев Мере (Мартсон Василий Алексеевич)
• 07.11.1939 — 1940 Йоханнес Сантпанк

После 1991 года

• 1994 — 1998 Роланд Лейт
• Яан Капп
• Игорь Шведе
• 23.07.2012 — Стен Сеппер.

Литература и источники

• Гайдук А. А., Лапшин Р. В. Военно-морские силы прибалтийских государств 1918—1940 гг. СПб.: Галея Принт, 2009
• Прибалтийские державы в Финском заливе // «Зарубежное военное обозрение», 1, 1994. стр.61-62
• Прибалтийские державы в Финском заливе // «Зарубежное военное обозрение», 2, 1994. стр.63-64

Ссылки

• [www.mil.ee/?menu=merevagi&sisu=mev Официальная страница Военно-морскиx сил Эстонии]  (эст.)
• [oceania.pbworks.com/w/page/8457104/Estonian-Navy Список кораблей ВМФ Эстонии]  (англ.)
• [www.riigiteataja.ee/akt/12970332 Флаги ВМС Эстонии]  (эст.)

Отрывок, характеризующий Военно-морские силы Эстонии

– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.
– Вы никому не делаете милости, – сказала Жюли Друбецкая, собирая и прижимая кучку нащипанной корпии тонкими пальцами, покрытыми кольцами.
Жюли собиралась на другой день уезжать из Москвы и делала прощальный вечер.
– Безухов est ridicule [смешон], но он так добр, так мил. Что за удовольствие быть так caustique [злоязычным]?
– Штраф! – сказал молодой человек в ополченском мундире, которого Жюли называла «mon chevalier» [мой рыцарь] и который с нею вместе ехал в Нижний.
В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.