Военно-морское искусство

Вое́нно-морско́е иску́сство — часть военного искусства, охватывающая теорию и практику подготовки и ведения вооруженной борьбы на море. Военно-морское искусство состоит из стратегического использования военно-морского флота, оперативного искусства и тактики военно-морского флота.

Оперативное искусство и тактика предназначены для достижения целей стратегического использование военно-морского флота, которое является высшей областью военно-морского искусства.

История

Элементы военно-морского искусства начали возникать при появления гребного военно-морского флота в Древней Греции, Древнем Риме и др. В общей военной стратегии военно-морское искусство было второстепенным. Впервые некоторые принципы военно-морского искусства были описаны в работе Вегеция (начало V века нашей эры), в которой он постарался обобщить накопленный опыт использования флота в военных действиях.

Появление парусных кораблей в XX—XI веках и новых средств навигации (компаса, секстана, морских карт) постепенно повысило значение военно-морского искусства.

В дальнейшем на развитие военно-морского искусства повлияло:

• дальнейшее развитие корабельной артиллерии;
• улучшение конструкции военных кораблей

См. также

• Военно-морская наука

Ссылки

• Военно-морское искусство — статья из Большой советской энциклопедии.
• [runivers.ru/lib/detail.php?ID=329782 Морской атлас Министерства Обороны СССР (Том 3)], Издание Главного Штаба Военно-Морского Флота, 1958.

Отрывок, характеризующий Военно-морское искусство

– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.