Военно-морской мемориал в Лабё

Военно-морской мемориал в Лабё (нем. Marine-Ehrenmal Laboe) — мемориал в честь погибших в Первой мировой войне немецких моряков. Позже он также стал считаться и памятником военнослужащим военно-морского флота Германии, погибшим во время Второй мировой войны.

С момента передачи Немецкому морскому союзу 30 мая 1954 года памятник стал напоминанием о моряках всех наций, оставшихся навечно в море, и символом мирного судоходства в Мировом океане. Вместе с расположенной рядом экспозиционной подводной лодкой U-995 в период с 1954 по 2004 года мемориал посетило более чем 14 млн человек.

Начало строительства

Идея создания памятника погибшим морякам принадлежит старшине немецких ВМС и в то время председателю Marine-Kameradschaft (Военно-морской клуб) Дуйсбурга Вильгельму Ламертцу (нем. Wilhelm Lammertz). Об этом в 1925 году он ходатайствовал на учредительном съезде Союза в 1925 в Эрфурте. Община Лабё ходатайствовала за учреждение морского памятника погибшим на год позже. Затраты на строительство составляли примерно 700.000 имперских марок, финансирование производилось из казны города Киля и на пожертвования.

Проект памятника принадлежит немецкому архитектору-экспрессионисту Густаву Августу Мюнцеру (нем. Gustav August Munzer) и представляет собой 85-метровую башню, напоминающую языки разгорающегося пламени, соединяющие море, землю и небо.

8 августа 1927 на территории бывшей артбашни Кильского оборонительного комплекса был заложен краеугольный камень в будущий фундамент. Строительство было заморожено на неопределенный срок через 101 день после начала из-за недостатка финансирования ввиду надвигающегося экономического кризиса.

Только в июне 1933 строительные работы на территории были снова начаты. Через 3 года весь морской памятник погибшим был закончен и торжественно открывлся 30 мая 1936. Сама башня была высотой 72 м; верхний край перил находится 85 м над уровнем Балтийского моря. На верху расположена смотровая площадка на которую можно подняться по лестнице из 341 ступеней или на 2 лифтах.

Литература

• Dieter Hartwig: Das Marine-Ehrenmal in Laboe. Kontinuität und Wandel einer nationalen Gedenkstätte. In: Nordlichter: Geschichtsbewußtsein und Geschichtsmythen nördlich der Elbe. Beiträge zur Geschichtskultur, Band 27. Böhlau, Köln 2004, ISBN 3-412-10303-9.
• Dieter Hartwig (Text), Reinhard Scheiblich (Fotos): Für die Ewigkeit, zeitlos, klar… das Marine-Ehrenmal in Laboe. Convent, Hamburg 2004, ISBN 3-934613-75-6.
• Thorsten Prange: Das Marine-Ehrenmal in Laboe — Geschichte eines deutschen Nationalsymbols. Brune, Wilhelmshaven 1996, ISBN 3-930510-63-4 (Dissertation Universität Kiel 1996).
• Hannes Hansen: Vorschlag, das Marine-Ehrenmal zu Laboe von dem amerikanischen Künstler Christo einpacken zu lassen. Neuer Malik-Verlag, Kiel 1986, ISBN 3-89029-953-9.

Отрывок, характеризующий Военно-морской мемориал в Лабё

– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его: