Военные отряды националистов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Военные отряды националистов
Годы существования

1939

Страна

Третий рейх Третий рейх

Подчинение

Вермахт

Входит в

Полевая армия «Бернолак»

Тип

пехота

Функция

вспомогательная

Численность

250 человек (в начале войны)
1300−3000 человек (перед расформированием)

Часть

2 батальона (в Польше)

Дислокация

Польша

Прозвище

Украинский легион (нем. Ukrainische Legion),
легион «Бергбауэрнхильфе»
(нем. Berg-Bauern Hilfe),
легион Сушко

Покровитель

Эрвин фон Лахузен

Девиз

«Слава Украине!»

Участие в

Восточный фронт Второй мировой войны:

Знаки отличия

Тризуб, жёлто-синий флаг

Командиры
Известные командиры

Сушко, Роман

История украинской армии
Войско Древней Руси

Войско Галицко-Волынского княжества

Войско запорожских казаков

Черноморское казачье войско
Азовское казачье войско
Бугское казачье войско
Дунайское казачье войско
Задунайская Сечь

Вооружённые силы Австро-Венгрии
Русская императорская армия

Армия Украинской Народной Республики
Армия Украинской Державы
Украинская Галицкая армия

Революционная повстанческая армия Украины

Карпатская Сечь
Военные отряды националистов
Дружины украинских националистов
Полесская Сечь
Украинская освободительная армия
Дивизия СС «Галичина»
Украинская национальная армия
Украинская повстанческая армия

Вооружённые силы СССР

Вооружённые силы Украины

Военные отряды националистов (в официальных документах ОУН Військові відділи націоналістів (укр.), в немецких документах Bergbauernhilfe[1] (нем.) (помощь крестьян-горцев); немецкая и украинская аббревиатуры аналогичны по написанию — ВВН; также, неофициально, — Легион Сушко, Украинский легион) — украинское добровольческое формирование в составе вермахта под командованием полковника Романа Сушко, созданное летом 1939 года для участия в нападении Германии на Польшу[2]. «Украинский легион» должен был поддержать вооружённые выступления украинских националистов на Волыни и в Восточной Малопольше и отвлечь на себя часть польской армии. Подписание в августе 1939 года Договора о ненападении между Германией и Советским Союзом и вступление советских войск на территорию Польши в середине сентября привело к тому, что эти планы оказались нереализованными. После выполнения «Украинским легионом» некоторых вспомогательных функций в полосе наступления немецкой армии он был расформирован.





История создания

В марте 1939 года, в ходе начавшегося расчленения Чехословакии, сойм Карпатской Украины — «автономной земли» в составе бывшей Чехословакии — провозгласил в Хусте свою независимость. Этому, однако, воспротивилась Венгрия, направившая свои войска в Закарпатье. Сопротивление регулярным венгерским частям пыталась оказать «Карпатская сечь» — плохо обученное и слабо вооружённое ополчение. В его состав входили бывшие военнослужащие чехословацкой армии — выходцы из Закарпатья, ученики и учителя местных школ, добровольцы из Галиции, активисты ОУН. Среди последних были Роман Шухевич, будущий командующий Украинской повстанческой армии, и Роман Сушко. После нескольких дней упорных боёв «Карпатская сечь» была разгромлена, Карпатская Украина прекратила своё существование. Части бойцов «Карпатской сечи», однако, удалось избежать венгерского плена и бежать за границу - в Словакию, Австрию и Германию. Именно они составили ядро будущего «Украинского легиона», который Германия планировала использовать в ходе будущей войны против Польши.

В апреле 1939 года Верховное командование вермахта завершило разработку плана нападения на Польшу — «Fall Weiss». С территории Словакии против польской армии «Карпаты» должна была наступать 14-я немецкая армия генерал-полковника Вильгельма Листа. Ей предполагалось придать соединения словацкой армии и так называемый «Украинский легион».

В июне 1939 года[1] после встречи шефа абвера адмирала В. Канариса с руководством ОУН было достигнуто соглашение о создании в составе вермахта украинского добровольческого подразделения под командованием полковника Романа Сушко[2].

Организация украинских националистов видела в легионе Сушко основу будущей украинской армии. По версии кандидата исторических наук, сотрудника Института украиноведения имени Ивана Крипьякевича (Львов) (укр.), президента фонда «Летопись УПА»[3] Николая Посивныча (укр.), «ОУН планировала поднять восстание в Западной Украине и поставить Германию и Советский Союз перед фактом существования украинского государства»[2].

Подразделение формировалось в г. Гаммерштейн (Германия) из украинцев, членов Организации народной обороны «Карпатская сечь», которые к этому времени уже успели повоевать в марте 1939 года в борьбе за независимость непризнанного государства Карпатская Украина.

Штаб-квартира легиона находилась в Бреслау. Легион первоначально базировался в учебно-тренировочных лагерях в Германии, Словакии и Австрии (Зауберсдорф, Альпы), где личный состав прошел горнострелковую и десантную подготовку, изучал топографию, конспирацию, диверсионную и проходил строевую подготовку.[4] По словам Посивныча, подготовка бойцов легиона велась по программе тренировок «коммандос» — «их обучали проведению диверсий и действиям по овладению стратегическими объектами».[2]

Вторая мировая война

По замыслу немецкого командования, подразделение, численность которого составляла около 200 человек, предназначалось для ведения диверсионно-разведывательной деятельности в тылу польской армии в начале нападения Германии на Польшу, в состав которой входила значительная территория Западной Украины.[4]

По сведениям словацкого историка Михала Шмигеля (укр.) из Университета Матея Бела в городе Банска Быстрица, легион Сушко встретил начало войны на словацко-польской границе[2]:

Около 200 человек перевезли в Восточную Словакию. Переброска началась еще в конце июля. Разместили их в хатах горцев. Ожидали приказа вместе с немецкими войсками ударить на Польшу.
(По сведениям словацкого исследователя Михала Шмигеля[2], большинство польских и украинских авторов считают, что легион насчитывал примерно 600[1] человек, по другим данным, их было от 120[1] до 1500[2].)

Шмигель сообщает, что легион перешёл границу между 6 и 9 сентября и следовал во втором эшелоне вместе со 2-й словацкой дивизией «Шкультети» и мобильной механизированной группой «Калинчак». В первом эшелоне воевала 57-я немецкая дивизия под командованием генерал-майора Оскара Блюмма. По словам Шмигеля, подразделения легиона участия в боях не принимали.[2]

Российский историк, стипендиат Фонда Герды Хенкель Александр Гогун отмечает, что сведения об участии легиона в боевых действиях в значительной степени туманны и отрывочны и содержатся, в основном, в мемуарной литературе, по его словам[2]:

…мотивация бойцов «Легиона» была довольно высокой, но что касается их оперативного использования, есть сведения, что они разоружили отступавшую польскую колонну. И это, пожалуй, все.

По сведениям Николая Посивныча, легион в составе немецких войск дошел до предместий Львова, поддерживая в Галиции контакты с повстанческими отрядами, «которые в это время подняла ОУН»[2]:

Были локальные бои с группами отступавших польских солдат и офицеров. Отдельные бои произошли в окрестностях Львова, но регулярные боевые действия его силами не велись.

По сведением Шмигеля, в связи со вступлением в войну СССР и занятием восточной Польши соединениями Красной Армии, немецкие войска отошли за демаркационную линию, определенную советско-германскими соглашениями. Вместе с немцами отошел и легион. В районе Санока он около двух недель контролировал новую линию советско-германской границы и проводил «зачистки» против рассеянных частей польской армии, пока его не сменили немецкие пограничники.[2]

Позже легион трансформировался в полицейскую и охранную структуру. Часть легионеров поступила на службу в «веркшутц», другие разошлись по домам. В преобразованном в «веркшутц» легионе украинская молодежь продолжала проходить военную подготовку и также рассматривалась руководством ОУН(м) в качестве базы для формирования в дальнейшем национальных воинских подразделений. Впоследствии легион расформировали, а бойцов перевели на службу в украинскую полицию[2].

Помимо создания легиона, полковник Сушко также производил подбор украинских кадров для обеспечения Вермахта переводчиками и в этом деле преуспел. К моменту нападения на СССР украинские «долметчеры» (нем. Dolmetscher) продвигались вместе с передовыми частями армии, и, будучи членами ОУН, способствовали созданию местных органов власти и полиции из коренного населения.[2]

В 1943 году по приказу ОУН-Б многие бывшие легионеры дезертировали из полиции и вступили в ряды Украинской повстанческой армии.[2]

Напишите отзыв о статье "Военные отряды националистов"

Примечания

  1. 1 2 3 4 Дзьобак В. В. та iн. [web.archive.org/web/20130729053958/history.org.ua/?litera&kat=5&id=2032 Організація українських націоналістів і Українська повстанська армія: Історичні нариси] / Національна академія наук України; Інститут історії України / Відп. ред. Кульчицький С. В. — К.: Наукова думка, 2005. — 496 с. — ISBN 966-00-0440-0. (укр.) — Итоговая публикация наработок рабочей группы историков, созданной при правительственной комиссии по изучению деятельности ОУН и УПА. [histans.com/LiberUA/Book/Upa/2.pdf — С. 55−56.] Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>: название «naris» определено несколько раз для различного содержимого
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 [www.bbc.co.uk/russian/entertainment/2009/09/090902_ukraine_legion_war.shtml Берец Сергей. «Украинский легион»: помощники нацистов, соперники Бандеры] // Сайт «Русской службы Би-би-си» (www.bbc.co.uk), 03.09.2009.
  3. [www.inst-ukr.lviv.ua/uk/organization/departments/profile/?profileid=46 Посівнич Микола Романович // Офіційний сайт Інститута українознавства ім. І. Крип’якевича Національної академії наук України Інститут українознавства (www.inst-ukr.lviv.ua) (укр.) (Проверено 8 июля 2014)]
  4. 1 2 [www.warmech.ru/smersh/una1.html Легионы и дружины украинских националистов // Сайт «Механизмы войны» (warmech.ru) Проверено 09.08.2012 ](Источник: Чуев С. Проклятые солдаты. Предатели на стороне III рейха. — М.: «ЯУЗА», «ЭКСМО», 2004.)

См. также

Отрывок, характеризующий Военные отряды националистов

Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.