Военный госпиталь в Челси

Достопримечательность

Военный госпиталь в Челси

Королевский госпиталь в Челси (Royal Hospital Chelsea) — инвалидный дом для престарелых бессемейных военнослужащих (от рядовых до фельдмаршалов), учреждённый указом Карла II в Челси в декабре 1681 г. по образу и подобию парижского Дома инвалидов.

«Челсийские пенсионеры» (англ.) (Chelsea pensioneers) носили красные камзолы и обладали рядом привилегий. Они не увольнялись со службы, что позволяло выплачивать им довольствие даже в глубокой старости. Число пенсионеров редко превышало три сотни. Последний приют они находили на кладбище при больничной церкви. Первая женщина среди подопечных госпиталя появилась только в 2009 году. По аналогичным принципам был организован Гринвичский госпиталь для моряков.

Строительство инвалидных домов в Челси и Гринвиче было поручено Кристоферу Рену. Работы продолжались до 1692 года. В 1809 году Джон Соун пристроил к инвалидному дому новое здание больницы, которое было разбомблено во время битвы за Британию и снесено. Об основателе госпиталя напоминает памятник Карлу II, который к 50-летнему юбилею царствования Елизаветы II был позолочен.

Интерьеры инвалидного дома, спроектированного Реном, представляют большую художественную ценность и открыты для посещения туристами. Также множество посетителей привлекает цветочное шоу в Челси, проходящее на территории инвалидного дома с 1913 года. В состав комплекса в Челси с 1960 года входит Национальный музей армии (подобно тому, как в парижском Доме инвалидов помещается Армейский музей).

Трапезный зал		Южный фасад с памятником «весёлому королю»		Больничная церковь

Ссылки

• [www.chelsea-pensioners.co.uk/home Официальный сайт]

Отрывок, характеризующий Военный госпиталь в Челси

– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.