Военный орден Вильгельма

Военный орден Вильгельма
Оригинальное название	Militaire Willems-Orde
Девиз	VOOR MOED, BELEID EN TROUW (За храбрость, лидерство и верность)
Страна	Нидерланды
Тип	Рыцарский орден
Кому вручается	Военнослужащим, а также гражданским лицам независимо от ранга, происхождения и гражданства
Основания награждения	Исключительная храбрость на поле боя
Статус	вручается
Статистика
Параметры	Лента рыцаря большого креста Лента командора Лента офицера Лента рыцаря
Дата учреждения	30 апреля 1815 года
Первое награждение	Виллем II (1815г.)
Последнее награждение	Майор Гийс Тюинман (4 декабря 2014 г.)
Количество награждений	5876
Очерёдность
Старшая награда	нет
Младшая награда	Крест за храбрость и верность

Военный орден Вильгельма (нидерл. Militaire Willems-Orde) — старейшая и самая почетная награда королевства Нидерланды. Рыцарский орден был создан Вильгельмом I 30 апреля 1815 года для вознаграждения наиболее отличившихся на поле боя, независимо от ранга и происхождения, а также гражданства. Статут был изменен 30 апреля 1940 года для допуска гражданских лиц, совершивших героические поступки в ходе сопротивления оккупации. После освобождения Нидерландов несколько человек (из них 1 женщина) были награждены за акты героизма во время оккупации. В целом, орденом награждают крайне редко, меньше 6 тысяч человек за почти два века, и только за храбрость в бою.

История

Орден был создан вскоре после победы над Наполеоном при Ватерлоо. Тогда же было произведено наибольшее число награждений — свыше тысячи. Большие Кресты получили принц Вильгельм Оранский, Блюхер, Гнейзенау, фон Бюлов. После наполеоновских войн орденом награждали также за действия во время бельгийской революции и боевых действиях в голландской Ост-Индии, главным образом в Ачехской войне.

Перед германским вторжением статут ордена был изменен, для допуска гражданских лиц, однако все необходимые согласования пришлось проводить в эмиграции. С мая 1940 г. было произведено еще 196 награждений, из них 55 посмертно. Им награждались главным образом голландцы, но также и некоторые солдаты и офицеры союзников, за проявленную храбрость в ходе операции «Маркет Гарден». После Второй Мировой еще 4 человека были награждены им, двое за Корейскую войну. Последним награждённым стал майор Гийс Тюинман, за храбрость, проявленную во время боевых действий в Афганистане. Всего на 2015 г. в живых оставалось 4 рыцаря ордена, из них 2 ветерана Афганской войны и 2 — Второй Мировой.

Степени

Орден был создан в трех степенях, позднее к ним добавилась четвертая:

• Рыцарь первого класса или Рыцарь Большого Креста
• Рыцарь второго класса или Командор
• Рыцарь третьего класса или Офицер
• Рыцарь четвертого класса

Рыцарь Большого Креста (знак на наплечной ленте со звездой)	Командор (знак на ленте на левой стороне груди и шее)	Офицер (знак с лентой и розеткой)	Рыцарь четвертого класса (знак с лентой)

Рыцарь и офицер носят на левой стороне груди эмалированный крест шириной 36 мм и высотой 42 мм на ленте шириной 27 мм и длиной 48 мм (офицер также имеет розетку на ленте, а корона золотая). Командор носит крест шириной 42 мм и высотой 50 мм на ленте длиной 55 мм на шее и на левой стороне груди. Рыцарь большого креста носит крест короной на ленте через плечо 101 мм, а также звезду диаметром 80 мм на левой стороне груди. С 2000 года вид знака несколько изменился..

Большой крест вручается только главам государств. Франклин Делано Рузвельт, британский король Георг VI и королева Нидерландов Вильгельмина удостоились этой чести в XX веке. Иоганн Бенедикт ван Хёйсц единственный в XX веке рыцарь большого креста, не бывший главой государства — он был генерал-губернатором Голландской Ост-Индии, при котором завершилась Ачехская война. В XIX столетии большой крест вручался также иностранным монархам, всего вручено 50 больших крестов. Командорской степенью были пожалованы 83 человека, последним награждённым был глава генштаба во время индонезийской войны за независимость генерал Симон Спур. Первые две степени использовались для награждения генеральского состава, за победы в сражениях. Четвертая и третья степени использовались для награждения за храбрость непосредственно на поле боя, причем офицер ордена, совершивший еще один поступок, достойный награды, получал не командорскую степень, а почетную саблю, если он был в звании ниже генеральского. Всего вручено 106 сабель. Также четвертая степень может использоваться для награждения частей. Во Второй Мировой войне её удостоились 82-я воздушно-десантная дивизия США, а также польская 1-я отдельная парашютная бригада. Знак награды соединений представляет собой ленту ордена, прикрепленную к знамени части.

Привилегии

Награждённые орденом имеют право на ежегодную пенсию от правительства Нидерландов, право на приглашение во дворец монарха в орденский день с бесплатным проездом, отдельное место во время военных церемоний и парадов. Награждённому салютуют все военнослужащие Нидерландов независимо от ранга.

Награждённый имеет право писать после своего имени R.M.W.O. и право на обращение «Weledelgestrenge Heer/Vrouwe» («многоуважаемый господин/госпожа»).

См. также

• Кавалеры военного ордена Вильгельма‎‎

Ссылки

• [lintjes.nl/achtergrond/de-militaire-willems-orde Военный орден Вильгельма — официальная страница]
• [www.mindef.nl/focus_onderwerpen/mwo/english/index.aspx/ Министерство обороны о Военном ордене Вильгельма].

Отрывок, характеризующий Военный орден Вильгельма

Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.