Военный переворот 2014 года в Таиланде

Военный переворот 2014 года в Таиланде
Основной конфликт: Политический кризис в Таиланде (2013—2014)
Военные в Чанг Маи
Дата	22 мая 2014 года
Место	Таиланд Таиланд
Причина	непрекращающийся политический кризис
Итог	введение военного положения осуществление переворота
Изменения	роспуск правительства отмена действия конституции роспуск сената
Противники
Вооружённые силы Таиланда Народный союз за демократию Правительство Таиланда Объединённый фронт за демократию против диктатуры
Командующие
Прают Чан-Оча Ниваттхумронг Бунсонгпайсан
Силы сторон
800 тысяч военнослужащих 50 тысяч антиправительственных жёлторубашечников 100 тысяч проправительственных краснорубашечников
Потери
неизвестно неизвестно

Военный переворот 2014 года в Таиланде произошёл 22 мая под непосредственным руководством командующего Королевской армией Таиланда генерала Праюта Чан-Оча после введения военного положения из-за непрекращающегося политического кризиса и невозможности анти- и про-правительственных демонстрантов прийти к миру. Чан-Оча возглавил созданный им и командующими всех видов вооружённых сил и полиции Национальный совет для мира и порядка, а позже занял пост премьер-министра военного правительства. В результате переворота был введён комендантский час и цензура в СМИ, прекращено действие конституции, арестованы видные политические деятели, разогнаны лагери протестующих, распущен Сенат — верхняя палата парламента Таиланда.

Хроника

Введение военного положения

20 мая

20 мая в 5 часов утра (02:00 по московскому времени) в прямом эфире всех национальных телеканалов к гражданам Таиланда обратился командующий сухопутных войск генерал Прают Чан-Оча и объявил о введении во всей стране военного положения для «поддержания законности и порядка» после антиправительственных протестов, в результате которых погибли 28 человек и сотни получили ранения. В зачитанном им приказе № 1, подчеркивалось, режим военного положения заменил действовавший до сих пор более мягкий «особый режим», введеный правительством в Бангкоке и ближайших провинциях в соответствии с законом о внутренней безопасности. В официальном заявлении командования говорится, что цель введения военного положения — «восстановить мир и порядок для людей, представляющих все стороны», подчеркнув, что «военное положение — это не государственный переворот, нет необходимости поддаваться панике, люди могут вести прежний образ жизни». В соответствии с Конституцией Таиланда, армия имеет право объявить военное положение в случае, если срочно необходимо принять меры для обеспечения безопасности в обществе.

Старший советник по вопросам безопасности премьер-министра Таиланда Парадон Паттанабут заявил, что правительство не было проинформировано о введении военного положения, и, что «временное правительство во главе с исполняющим обязанности премьер-министра Ниваттхумронгом Бунсонгпайсаном продолжает работать. Ничего не изменилось, за исключением того, что армия теперь отвечает за вопросы национальной безопасности». Официальный представитель армии, полковник Винтхай Сувари подтвердил, что введение военного положения не повлияет на работу временного правительства — «Это военное положение вводится для восстановления мира и стабильности. Правительство продолжит свою работу». Утром приказом № 2 генерала Праюта Чан-Оча было создано военное Командование по обеспечению мира и порядка сменившее смешанный военно-полицейский правительственный Центр по обеспечению мира и порядка, следивший за соблюдением особого режима. Приказом № 3 на 9 часов утра (06:00 по московскому времени) была назначена встреча Командования по обеспечению мира и порядка с руководителями всех министерств и ведомств уровня постоянного секретаря (постоянного заместителя министра) в центральном клубе сухопутных войск, так как все гражданские госслужащие по закону переподчинены военным. Приказом определено, что все государственные и частные телевизионные каналы и радиостанции страны обязаны в первую очередь передавать заявления КОМП, прерывая для этого свой обычный эфир, и обязаны обеспечивать КОМП бесперебойную одностороннюю связь с регионами страны, чтобы доносить до всех провинций содержание заявлений КОМП в режиме реального времени. Одновременно, военные заняли клуб королевской полиции, в котором до утра работал Центр по обеспечению мира и порядка. Воинские подразделения заменили полицию в охране митинга «краснорубашечного» Объединённого фронта за демократию против диктатуры в поддержку правительства. На странице лидера ОФДД Чатупхона Промпхана в «Facebook» около 7 утра (03:00 по московскому) появилась запись о том, что «войска окружают площадку митинга», призвав продолжать митинг, «не мешая военным» и «не впадая в панику».

Приказом № 4 генерала Праюта Чан-Оча зачитанным в прямом эфире государственного телеканала Thai PBS были ограничены политические митинги и собрания рамками двух действующих площадок анти- и проправительственного протеста:

Продолжающим митинги на улицах города приказываю оставаться на территории существующих площадок митингов и не выходить за их пределы. Для антиправительственного Народного комитета демократической реформы и поддерживающих его лиц и организаций такой площадкой является занятый ими в настоящий момент участок улицы Ратчадамнен, а для Объединенного фронта за демократию против диктатуры и поддерживающих его лиц и организаций — это занятый ими в настоящий момент участок улицы Уттхаян.

Позже, в объявлении, сделанном радиостанцией сухопутных войск страны, было сказано, что встреча командующего сухопутных войск генерала Праюта Чан-Оча, руководителя Командования по обеспечению мира и порядка с руководителями министерств и ведомств перенесена на 14:00 (11:00 по московскому). Также было сообщено, что в полдень в расположении Первой гвардейской дивизии пройдет встреча командующих видов вооруженных сил Таиланда. В прямом эфире национальных телеканалов свободного вещания, здания редакций которых с трёх утра (00:00 по московскому) заняты военными, был зачитан приказ № 5 Командования по обеспечению мира и порядка, с предложением десяти спутниковым телеканалам «прекратить вещание, чтобы предотвратить искажение информации в новостных сообщениях, что может вызвать недоразумения». Вслед за предложением к десяти спутниковым телеканалам и всем нелицензированным УКВ-радиостанциям прекратить вещание Командованием по обеспечению мира и порядка был выпущен приказ № 6, зачитанный в прямом эфире всех национальных телеканалов, которым запрещается их деятельность, в целях предотвращения распространения искаженной информации и недоразумений, которые могут привести к эскалации политического конфликта.

Особым приказом военного Командования по обеспечению мира и порядка, зачитанным в прямом эфире национального телевидения и радио, была введена частичная цензура СМИ, а именно, государственным и частным телеканалам, радиостанциям, печатным и сетевым СМИ, запрещается публиковать интервью и мнения лиц, способных «запутать общество или спровоцировать насилие», предписывая полиции и аппарату министерства внутренних дел на всей территории страны немедленно пресекать любые заявления и демонстрации против режима военного положения и КОМП:

Запрещается во всех формах и посредством любых источников распространение новостей, которые искажают факты, призывают к восстанию, приводят к непониманию со стороны населения и могут негативно повлиять на предпринимаемые миротворческие меры. Владельцы телеканалов, ведущие эфира и телевизионных или радиопрограмм, журналисты не должны допускать к эфиру и страницам своих изданий ученых и экспертов, бывших государственных служащих, бывших судей и представителей других юридических профессий, бывших членов независимых конституционных организаций, выражающих мнения, которые могут привести к эскалации конфликта, искажению информации, к замешательству в обществе и политическому насилию. Вещание спутниковых телеканалов должно быть прекращено во избежание недоразумений и искажения информации.

На пресс-брифинге в Центральном клубе армии командующий сухопутных войск генерал Прают Чан-Оча сказав, что вооруженные силы «разберутся с теми, кто попытается что-либо решать силой оружия», заявил, что:

Военное положение продлится до полного восстановления закона и порядка в стране. Все политические группировки должны начать между собой договариваться о мирном разрешении кризиса.

Исполняющий обязанности премьер-министра Таиланда Ниваттхумронг Бунсонгпайсан попросил избирательную комиссию страны организовать выборы 3 августа, чтобы политический кризис в стране как можно скорее разрешился:

Правительство направило письмо в избирательную комиссию с предложением организовать выборы 3 августа, что, как мы полагаем, будет уместным. Если комиссия согласится, то на следующей неделе мы можем оформить это указом.

Официальный представитель министерства иностранных дел Таиланда и генеральный директор Департамента информации Сек Ваннаметхи, уполномоченный КОМП провести брифинг для иностранных СМИ, заявил, что КОМП и правительство Таиланда не видят необходимости во введении в стране комендантского часа:

Ни военное командование, ни правительство в настоящий момент не считают необходимым вводить в стране комендантский час, несмотря на объявленное сегодня военное положение. Власти страны стараются не нарушать нормального течения жизни и сохранять в условиях военного положения уважение к правам человека. Это касается и иностранных туристов, отдыхающих в Таиланде: мы будем охранять их право на спокойный отдых.

Военные полностью заменили полицейские контингенты, охранявшие два бангкокских аэропорта Суваннапхум и Донмыанг, установив систему контрольно-проверочных пунктов на подъездах к аэропортам для проведения досмотров на предмет обнаружения оружия или запрещенных веществ.

Пресс-секретарь протестного движения Аканат Промпан на своей странице в соцсети Facebook сообщил об отмене запланированных на 20 мая протестных маршей по улицам Бангкока. При этом, лидер Объединённого фронта за демократию против диктатуры Джатупорн Промпан заявил, что сторонники правительства, продолжат свою акцию в Бангкоке, сказав, что «ничего не изменилось в нашем намерении бороться и дальше. Пожалуйста, встречайте офицеров улыбкой и доброжелательно».

21 мая

21 мая встреча генерала Праюта Чан-Оча с лидерами политических партий и движений обеих сторон конфликта и представителями центральной избирательной комиссии проходившая с 14:30 до 16:00 (11:30 — 13:00 мск) в центральном клубе таиландской армии в Бангкоке завершилась безрезультатно и, как сообщила радиостанция сухопутных войск Таиланда, продолжится 22 мая в 14:00 (11:00 мск), говорится в сообщении. На это время было временно прекращено уголовное преследование в отношении лидеров оппозиции по обвинению в попытке государственного переворота и государственной измене. На переговорах присутствовали по пять человек от каждой партии и политического движения, члены центральной избирательной комиссии, министры кабинета за исключением и. о. премьер-министра страны Ниваттхумронга Бунсонгпайсана, заранее сообщившего, что не может явиться на встречу. Глава Избирательной комиссии Таиланда Пучонг Нутравонг сказал, что «генерал Прают Чан-Оча попросил нас вернуться домой и подумать о тех вещах, которые мы обсуждали в попытке найти решение для страны».

Военный переворот

22 мая

22 мая в 17:00 по местному времени Прают Чан-Оча по государственному телевидению объявил о военном перевороте, пообещав восстановить порядок в стране и обеспечить проведение политических реформ:

Переговоры между политическими противниками оказались безрезультатными, власть переходит от временного правительства к Командованию по сохранению мира и порядка, созданному после введения в стране военного положения. Вооруженные силы Таиланда с добрыми намерениями принимают на себя функции правительства с целью обеспечить мир и спокойствие в стране. Это необходимо для поддержания мира и порядка. Приказываю армии, флоту, вооруженным силам и полиции взять власть под свой контроль.

За несколько минут до телеэфира он провел встречу с представителями оппозиционных сил страны. Около 16:20, здание, в котором проходили переговоры, окружили порядка 300 военнослужащих. Командующий объявил переговоры с политическими противниками бессмысленными и приказал задержать всех участников. Военнослужащие вывели из зала переговоров лидера оппозиционных демонстрантов Сутхепа Тхаугсубана.

В прямом телеобращении к нации официальный представитель военного правительства — комитета по защите национальной безопасности заявил, что:

Настоящим приказом на всей территории Таиланда вводится комендантский час с 22:00 до 05:00 в целях предотвращения беспорядков и кровопролития. Комендантский час введен в действие на неопределенный срок и будет отменен по мере установления порядка и спокойствия.

Официальный представитель военного правительства — комитета по защите национальной безопасности Винтхай Сувари сообщил о введении запрета на вещание всех телеканалов и радиостанций, кроме телерадиослужбы сухопутных войск:

С настоящего момента и до особого распоряжения все телеканалы и радиостанции, как государственные, так и частные, свободного, цифрового, спутникового и кабельного вещания, обязаны прекратить передачу своих обычных программ и транслировать исключительно программу передач радио и телевидения сухопутных войск Таиланда.

Ранее, все передачи были прерваны в связи с выходом в эфир прямого обращения к нации Праюта Чан-Оча, заявившего о переходе власти в стране к военным. Вместе с генералом Чан-Оча в студии присутствовали командующие военно-воздушных и военно-морских сил Таиланда, а также начальник главного управления национальной полиции страны. Чан-Оча говорил от имени Комитета по защите национальной безопасности, взявшего на себя полномочия правительства, и от имени вооруженных сил и национальной полиции. Ещё раз генерал Чан-Оча и командующие видов вооруженных сил и полиции появились на экране для того, чтобы зачитать приказ КЗНБ номер 1 от 22 мая 2014 года, которым населению было предписано продолжать нормальную жизнь, а воинским частям и спецчастям полиции — не покидать мест дислокации и не использовать оружие и технику без приказа КЗНБ. Позже патриотические песни были прерваны ещё раз объявлением о введении комендантского часа с 22:00 до 05:00 (19:00 — 02:00 мск) на всей территории страны на неопределенный срок.

Официальный представитель военного правительства сказал, что «настоящим приказом временно, вплоть до особых распоряжений, на территории Таиланда отменяется действие конституции 2007 года», но суды, сенат, избирком и национальная антикоррупционная комиссия продолжают действовать.

Представитель армии в телеобращении к нации объявил, о том, что военное правительство Таиланда возглавил командующий сухопутными войсками генерал Прают Чан-Оча:

Настоящим приказом образовано военное правительство Таиланда. Главой правительства назначен командующий сухопутными войсками генерал Прают Чан-Оча.

Представитель военного правительства в прямом эфире телевидения призвал демонстрантов всех политических сил разойтись по домам.

Военное правительство обращается с просьбой ко всем политическим демонстрантам, представляющим все политические силы страны: расходитесь по домам. Бесплатный транспорт будет организованно предоставлен тем, кто в нем нуждается. Те, кто решат отправиться домой самостоятельно, могут это сделать.

В телеобращении было сообщено о официальном запрете гражданам собираться в группы более чем по пять человек: «нарушение этого запрета влечет за собой наказание в виде одного года тюремного заключения, либо штрафа в размере 10 тысяч тайских бат, либо и того и другого». После этого, демонстранты поспешили покинуть улицы Бангкока: тысячи «краснорубашечников», нагруженных палатками и чемоданами с вещами двинулись из восточной окраины Бангкока, которую занимали с 10 мая. Лидер антиправительственных демонстрантов, буддийский монах Луангпу призвал своих сторонников расходиться, сказав, что «переворот — это победа».

Представитель военного правительства Таиланда заявил в телеобращении к нации о закрытии всех государственных и частных учебных заведений в стране на период до 25 мая.

Представитель военного правительства огласил в телеобращении к нации список исключений из режима комендантского часа, который объявлен в стране вплоть до особого распоряжения. Передвигаться во время комендантского часа разрешено лицам, выезжающим за границу, или въезжающим из-за границы, сотрудникам неотложных служб, работникам ночных смен предприятий и организаций, включая предприятия гражданской авиации, медицинских учреждений, лицам, следующим в медицинские учреждения, лицам, осуществляющим перевозку скоропортящихся продуктов в торговые предприятия и лицам, чья служба или работа осуществляется по 24-часовыму циклу.

Представитель правительства в телеобращении к нации заявил о внесении изменений в приказ № 5, окончательно отменив действие конституции 2007 года и введя цензуру интернета:

Текст приказа номер 5 следует читать в следующей редакции: действие конституции 2007 года в стране отменяется полностью и окончательно, полномочия временного правительства прекращаются. Сенат продолжает действовать в том составе, в котором он работает на момент выхода настоящего приказа, суды всех уровней продолжают действовать, независимые организации, созданные по конституции, продолжают действовать.

По приказу, любые высказывания в интернете, способствующие эскалации конфликта и разжиганию ненависти, а также высказывания и сообщения, подстрекающие к сопротивлению властям, будут караться немедленным отключением абонента от сети и уголовным преследованием по закону о военном положении.

23 мая

Представитель военных зачитал в прямом эфире телевидения приказ, к которому приложен список из 22 фамилий лиц, которые обязаны явиться в штаб сухопутных войск 23 мая до 13:30 (10:30 мск). Под первым номером Йинглак Чиннават, затем имена её родственников, занимавших и занимающих государственные посты, в том числе в армии и полиции, бывшего секретаря Йинглак Чиннават по общим вопросам Суранана Ветчачивы, бывшего премьер-министра Сомчая Вонгсавата и его жены, старшей сестры Йинглак Чиннават, бывшего вице-премьера по безопасности Чалема Юбамрунга, члена правительства Таксина Чиннавата (2001—2006) доктора Проммина Летсурадета, личного адвоката Таксина Чиннавата, бывшего министра иностранных дел Таиланда Ноппхадона Паттхамы и других видных сторонников семейного клана Чиннават. Причины вызова не уточняются. Позже, Йинглак Чиннават прибыла в штаб на личном бронированном микроавтобусе, военные запретили 155 гражданам, среди которых политики и активисты, выезжать из страны, а некоторые члены парламента, поддерживавшие прошлую власть, вынуждены скрываться. Одновременно начались производиться аресты бывших членов правительства. В частности, был арестован бывший министр труда Чалерм Юбумрунг и его сын.

Представитель командования армии зачитал в прямом эфире телевидения список из 114 фамилий: лидеры «краснорубашечников», политики противоборствующих партий, бывшие военные и полицейские, которым надлежит явиться к 10 часам утра (07:00 по московскому) 23 мая в штаб армии в Бангкоке. Также, был издан приказ, обязывающий интернет-провайдеров «пресекать распространение слухов, ложной информации, призывов к мятежу» в социальных сетях. Одновременно военные освободили лидера оппозиционной Демократической партии Абхисита Ветчачиву, взятого под стражу сразу после объявления переворота. Однако, лидер антиправительственных манифестантов Сутхеп Тхаугсубан и глав проправительственного движения «краснорубашечников» Джатупорн Промпан, как сообщил источник в военных кругах, «находятся в безопасном месте».

Представитель военного правительства заявил в прямом эфире телевидения о приглашении всех послов иностранных государств и представителей международных организаций, аккредитованных в стране, прийти на встречу с военным руководством 23 мая в 16:00 (13:00 по московскому) в клуб сухопутных войск в Бангкоке. На встрече с дипломатами Прают Чан-Оча заявил, что военное положение завершится новыми парламентскими выборами, смогущими пройти только после необходимых политических реформ. По его словам военное правительство пробудет у власти «столько, сколько будет необходимо», а реформами в это время займутся новосозданные специальный Совет и Национальная ассамблея. Чан-Оча подтвердил, что военное правительство намерено поддерживать отношения со всеми странами и не отказывается от обязательств, взятых прежним правительством.

Генеральный секретарь Национального комитета по телевидению, радиовещанию и телекоммуникациям Таиланда Такон Тханасит заявил, что пять национальных телеканалов возобновят вечером 23 мая нормальное вещание:

Приказом Совета по защите национальной безопасности и порядка с вечера сегодняшнего дня возобновляется нормальное вещание 3, 5, 7, 9 и 11 национальных телеканалов свободного и цифрового вещания.

23 мая около 18:00 по местному времени (15:00 по московскому) военными был перекрыт Мост Дружбы длиной в 1170 метров через реку Меконг соединяющий Таиланд с Лаосом в районе города Нонгкхай, чтобы не допустить выезда лидеров оппозиционного движения «красных рубашек». Движение по мосту разрешено с большими ограничениями, гражданам Таиланда запретили выезжать из страны, однако запрет на пересечение границы не распространяется на иностранных туристов.

Бывший премьер-министр Таиланда 46-летняя Йинглак Чиннават была помещена под домашний арест. Задержание произошло после того, как Чиннават вместе со своей сестрой и её мужем явилась по требованию военных в штаб сухопутных войск, наравне с более 50 из 140 человек, названных в списках, где она добровольно отдала себя в руки военных, чтобы те не преследовали 155 политиков и протестных активистов, тоже вызванных «на ковёр». Среди них и отстраненный от власти и. о. премьер-министра Ниватхумронг Бунсонгпайсан. Всем им запрещен выезд из страны, и они оставлены под «охраной» армии «в безопасном месте».

Официальный представитель вооруженных сил Верачон Сукхондхадпатипак заявил, что все политики останутся под арестом в течение недели, сказав, что «мы просто хотим, чтобы они оставались в стороне от политических событий, чтобы не провоцировать напряжение. Мы хотим дать им немного времени подумать о том, что произошло и происходит», заверив, что все задержанные лица ни в чём не нуждаются и «у них есть все необходимое». Точное количество задержанных не известно — они были вывезены из Бангкока и находятся на территории пяти военных баз.

На пресс-конференции в Бангкоке заместитель пресс-секретаря сухопутных войск и военного правительства полковник Винтхай Сувари заявил, что все задержанные содержатся в хороших и комфортабельных условиях, соответствующих их статусу:

Бывший премьер-министр Йинглак Чиннават и другие политики, лидеры обеих сторон политического конфликта, останутся под арестом еще от трёх до семи дней в соответствии с Законом о военном положении.

Из общего количества вызванных — 155 человек — чуть больше половины явились в штаб. Задержания избежали руководители оппозиционной Демократической партии. Наиболее высокопоставленный политик из неявившихся — нынешний лидер партии «Пхыа Тхаи» Чарупхонг Рыангсуван, бывший министр внутренних дел, написал на своей странице в Facebook, что находится на нелегальном положении на северо-востоке страны и не собирается ни признавать переворот, ни «кланяться военным», обратившись к «возрожденному» в соцсети движению сопротивления времен Второй мировой войны «Свободный Таиланд» с призывом «противостоять военной диктатуре».

На встрече с государственными служащими высокого ранга премьер-министр военного правительства Таиланда генерал Прают Чан-Оча заявил, что «прежде, чем проводить выборы, страна должна пройти через реформы в широком спектре различных областей политики, экономики и социальной сферы». Чан-Оча распределил сферы ответственности между участниками переворота — командующими видов вооруженных сил и национальной полиции, взяв на себя ответственность за Центральное командование внутренней безопасности, Совет национальной безопасности, национальную полицию, национальное разведывательное управление и бюро государственного бюджета. Главнокомандующий вооружённых сил Таиланда генерал Танасак Патимапракорн будет курировать министерства иностранных и внутренних дел, обороны, информации и телекоммуникаций. Начальник главного управления национальной полиции генерал Адун Сенгсингкео будет руководить работой администрации и секретариата премьер-министра и правительства, государственного совета, национальной комиссии по делам государственной службы и национального бюро социально-экономического развития. Командующий военно-морских сил адмирал Наронг Пипатанасай — министерство природных ресурсов и окружающей среды, министерства образования, науки и технологий, социального развития и социального обеспечения, туризма и спорта и министерство здравоохранения. Командующий военно-воздушных сил главный маршал авиации Прайин Джантонг — министерства труда, промышленности, финансов, торговли, энергетики, сельского хозяйства и министерство транспорта. На встрече Чан-Оча подробно рассказал планируемом введении трёхуровневого механизма исполнения решений правительства и о том, как такой механизм будет способствовать большей эффективности работы системы управления. Первый, высший уровень — уровень стратегического планирования, а два нижних — уровни оперативного планирования и исполнения. При этой системе генералы-члены военного правительства будут курировать работу групп министерств, которые, в свою очередь, возглавят не министры, а постоянные секретари министерств — постоянные заместители министра, которые одновременно являются старшими по должности и рангу чиновниками своих министерств. Губернаторы провинций, подчиненные министерству внутренних дел, через министерство будут подчиняться военному правительству. Сам 60-летний Чан-Оча выходит в отставку и переходит на пенсию в сентябре 2014 года. По мнению экспертов, он может остаться на должности премьер-министра, став гражданским лицом.

В северо-восточной провинции Конкаен силами 200 солдат были арестованы более 20 про-правительственных краснорубашечников, якобы готовивших вооруженное выступление против переворота. У них изъято огнестрельное оружие и ручные гранаты. В Бангкоке около 200 человек собрались на акцию протеста против переворота у стен одного из городских кинотеатров, заклеив себе рты чёрной изолентой и взяв в руки таблички: «У меня есть голос». В ответ на призыв военных расходиться они сказали: «Мы вернемся домой, но вы должны вернуться в свои казармы», несколько активистов были арестованы. Немногочисленные мирные акции протеста прошли и в «северной столице» Таиланда Чиангмай.

В компании «Аэропорты Таиланда», контролирующей основные аэропорты сообщили, что «аэропорты и перевозчики работают в нормальном режиме. Однако мы советуем всем пассажирам, вылетающим из Бангкока, заложить на дорогу из города в аэропорт не менее трёх часов, чтобы не пропустить рейс из-за сложной дорожной ситуации». Действие комендантского часа с 22:00 до 05:00 не распространяется на иностранных лиц. В крупнейшем аэропорту Суварнабхуми оборудована специальная зона для ночёвки пассажиров. Открыта круглосуточная «горячая линия» для консультаций по всем интересующим вопросам.

24 мая

24 мая представитель военного правительства в прямом эфире национального телевидения заявил о роспуске Сената — верхней палаты парламента Таиланда. В заявлении говорится, что военное правительство «настоящим приказом в соответствии с прекращением действия конституции 2007 года распускает сенат и принимает на себя всю полноту законодательной власти».

Специальным заявлением в прямом эфире национальных телеканалов начальник главного управления национальной полиции генерал Адун Сенгсингкео, участвовавший в перевороте вместе с Чан-Оча, особым приказом военного правительства смещен с должности, выведен из состава правящего Командования по обеспечению мира и порядка, и переведен на «неактивный» пост в аппарате премьер-министра. Тем же приказом освобождены от занимаемых должностей директор департамента особых расследований Тхарит Пхенгдит и генерал Нипхат Тхонглек, постоянный секретарь министерства обороны Таиланда. Все трое имеют репутацию сторонников бывшего премьер-министра Таиланда Таксина Чиннавата, свергнутого предыдущим военным переворотом, и его младшей сестры Йинглак Чиннават.

Название Командования было изменено на «Национальный совет для мира и порядка» или «НСМП» («National Council for Peace and Order», «NCPO»).

В провинции Паттани на юге Таиланда в результате серии из 13 терактов, сопровождавшихся взрывами и перестрелками, погибли два человека, а более 50 получили ранения. Атаки совершались в продуктовых магазинах, офисе местной энергокомпании, на АЗС. Ни одна из сепаратистских группировок, действующих в трёх южных провинциях Таиланда — Паттани, Наратхиват и Яла, пока не взяла на себя ответственность за произошедшее.

25 мая

25 мая на демонстрации в знак протеста против военного переворота вышли около тысячи человек, прокладывая себе путь по главным улицам Бангкока, скандируя «Убирайтесь!», «Долой хунту!», «Остановить переворот!», «Мы хотим демократии!», «У нас есть голос!». У площади Ратчапрасонг произошло столкновение демонстрантов с военными, слышались выстрелы. Тем не менее, протестующие прорвались от торгового центра Central World через заблокированный военными перекресток, и дошли до Монумента победы в исторической части города, где устроили митинг. Представитель военных предупредил население не принимать участие в протестах, сказав, что в настоящее время демократические принципы применяться не могут. За участие в этих антивоенных акциях военные арестовали 11 человек.

В прямом эфире национального телевидения представитель военного правительства объявил, о том, что нарушители закона об оскорблении королевского величия, приказов военного кабинета и режима военного положения, начиная с этого дня будут предаваться суду военного трибунала, созданного в соответствии с законом о военном положении 1914 года, введенным в действие 20 мая.

Военные вызвали 18 редакторов СМИ на встречу в формате односторонней дискуссии о том, как газеты освещали переворот, так как ряд изданий подвергли его критике. Так, газета «Бангкок пост» сообщила, что переворот «не является разрешением проблем в стране», в «Nation» сказано, что события в стране вызовут негативную реакцию со стороны мирового сообщества. На главной странице сайта газеты «Prachatai» опубликован лозунг «Prachatai против военного переворота. Мы призываем его устроителей немедленно возвратить власть людям Таиланда».

25 мая Йинглак Чиннават была выпущена из-под стражи. Затем, её доставили к военному руководству и попросили её «помочь в поддержании мира и порядка», потребовав, чтобы она «не принимала участия в протестах и не присоединялась к какому-либо политическому движению». Чтобы выехать за границу, ей придется запрашивать специальное разрешение от правительства. Позже, по некоторым данным она вновь была помещена под домашний арест.

Заместитель пресс-секретаря министерства обороны полковник Винтхай Сувари сообщил о распространении военным правительством через военных атташе во всех посольствах Таиланда за рубежом заявления, в котором правительствам этих стран разъясняются причины переворота, заключённые в три пункта:

Политическая обстановка и политическая среда в Таиланде сильно отличаются от существующих в других странах. Военные власти Таиланда обладают неопровержимыми доказательствами и вескими причинами для переворота и собираются в ближайшее время продемонстрировать эти доказательства и причины международному сообществу. Демократическое правление в Таиланде привело к множеству человеческих жертв.

Сувари добавил, что те, кто выступал за демократические права, «перешли к использованию огнестрельного оружия, атаковав жилища граждан в столице страны. В Таиланде приверженность к демократии выражают иным путём, чем в других странах», дав понять, что поводом к перевороту послужила ночная атака неизвестных лиц на палаточный городок антиправительственных демонстрантов в Бангкоке, когда из проезжавшей машины были брошены две гранаты, а внешний периметр охраны был обстрелян из двух автоматических винтовок. В результате погибли трое охранников и более двадцати были ранены. Полицейское следствие все ещё продолжается, а ответственность за нападение приписывается сторонникам прежнего правительства.

В штабе сухопутных войск сообщили, что на утро 26 мая запланирована специальная церемония по случаю издания королевского указа, которым король Пумипон Адульядет официально назначит генерала Праюта Чан-Оча руководителем Национального совета для мира и порядка, после чего Чан-Оча обратится к нации с программной речью, в которой обнародует ближайшие шаги военного правительства, включающие создание временной конституции и Национального законодательного совета.

26 мая

26 мая после четырёх дней ареста лидер антиправительственных манифестантов Сутхеп Тхаугсубан и 25 его ближайших помощников были освобождены из-под ареста и доставлены солдатами в Генеральную прокуратуру, где им официально предъявили обвинения в государственной измене, подстрекательству к мятежу, терроризме, после чего Криминальный суд Бангкока избрал им меру пресечения на срок следствия в виде залога до начала слушания дела — приблизительно по 20 тысяч долларов на человека. Кроме того, Тхауксубану было предъявлено обвинение в убийстве 92 человек и причинении ранений более 2 тысячам человек весной 2010 года на демонстрациях в Бангкоке, тогда занимавшему пост вице-премьера по национальной безопасности. Обвинение считает, что приказ об использовании боевых патронов военнослужащими «в целях самообороны» отдали именно он и премьер-министр лидер Демократической партии Апхисит Ветчачива, которому это же обвинение было предъявлено ранее. Если по делу о государственной измене и попытке свержения правительства прокуратура ещё будет решать, давать ли ему ход, то в деле об убийстве обвинительное заключение прокуратуры уже передано в суд. Первое слушание по этому делу в отношении Тхауксубана и Ветчачивы назначено на 28 июля.

Утром 26 мая король Таиланда Пхумипон Адульядет своим указом назначил генерала Праюта Чан-Оча руководителем Национального совета для мира и порядка. По случаю выпуска указа в Бангкоке за закрытыми дверями прошла закрытая специальная церемония, на которой присутствовало руководство вооружённых сил. Сам король на церемонии не присутствовал, но был зачитан указ, в котором говорится, что:

Для восстановления мира и порядка в стране и ради национального единства настоящим указом Его Величество король Пхумипхон Адулъядет назначает генерала Праюта Чан-Оча руководителем Национального совета мира и порядка для управления государством.

На своей первой пресс-конференции Прают Чан-Оча, получив указ о своём назначении, заявил о том, что военное правительство будет заменено временным гражданским, а в королевстве пройдут новые парламентские выборы. Чан-Оча сказал, что «Я здесь для того, чтобы все исправить. Этот кризис длится уже девять лет», в то же время отказавшись обозначить какие-либо временные рамки преобразований: «Мы будем осуществлять функции управления государством именем короля, чтобы восстановить в стране мир и порядок. Мы усилим правоохранительные функции государства и будем действовать в соответствии с законом. Выборы обязательно будут, и будут так скоро, насколько это позволит ситуация в стране». Чан-Оча обратился к гражданам страны, сказав «Прошу вас, будьте спокойны и терпеливы», извинившись за «необходимость применения жестких мер» и оправдав введение комендантского часа. На вопрос о том, собирается ли он стать временным премьер-министром, он ответил: «Время покажет. Я надеюсь, что проблемы нашей страны будут решены в скором времени и мы вернемся к демократической форме правления».

Находящийся в бегах бывший министр образования Чатурон Чайсанг заявил, что генералы подстроили правительству Таиланда и его сторонникам ловушку, усыпив их бдительность организацией мирных переговоров и минутами позже захватив власть, сообщив, что подозревал Чан-Оча в скрытых намерениях, когда тот объявил о введении в военного положения, а через два дня вызвал всех на переговоры, сказав, что «Я чувствовал, что что-то не так. Пытался предупредить остальных министров, но не успел. Скорее всего, все было спланировано заранее», добавив, что подозревает в сговоре с армией роялистов и оппозиционную Демократическую партию. Чатурон сообщил, что не смог связаться ни с одним из своих коллег и опасается, что большинство из них находятся у военных под стражей, выразив сомнения в том, что «краснорубашечники» смогут объединиться и выступить против хунты, поскольку они лишились всех своих лидеров:

Сопротивление уже началось, однако оно кажется очень неорганизованным. Лидеров не осталось. Все это очень серьезно. Несколько военных подразделений пытаются найти меня. Кажется, они захватили уже очень многих, и неизвестно, как долго их будут удерживать. Все это может вылиться в репрессивный режим. Я надеюсь, что против задержанных не будет применяться жестких мер. Никто из нас не хочет насилия, потому что те, кто сейчас под стражей, не делали ничего плохого, а просто стремились к демократии. Любые выборы после этого будут бессмысленными. Система будет построена таким образом, что ни одна партия, за которую люди будут голосовать, не сможет сформировать правительство.

У монумента Победы в Бангкоке на антимилитаристский митинг собралось около 200 человек, скандировавших: «Генерал Прают, убирайся обратно. Мы хотим демократии!». Площадь была окружена около сотней полицейских и несколькими десятками военнослужащих, с требованием от собравшихся немедленно разойтись, но толпа их освистала. На месте событий дежурили несколько десятков карет «скорой помощи». Горожане продолжили подходить к монументу, несмотря на то, что таиландские СМИ не распространяли сообщений об этом митинге.

27 мая

27 мая в Клубе иностранных корреспондентов Таиланда (FCCT) в Бангкоке бывший министр образования Таиланда Чатурон Чайсанг в правительстве премьер-министра Йинглак Чиннават, подверг военное правительство резкой критике, сказав, что:

Это огромная ошибка, которая может привести только к катастрофе. Военные не имеют необходимого опыта и навыков управления государством. Они не получили поддержки ни от международного сообщества, ни от большинства собственного народа. Кроме того, сопротивление хунте будет расти, и когда военные начнут на него отвечать, они могут оказаться куда более жестокими, чем вам сейчас представляется. Переворот в нынешней обстановке — это путь тех лидеров, которые боятся собственного народа.

После этого военные приступили к его аресту, однако участники брифинга попытались им помешать, но Чайсенг попросил их расступиться: «все в порядке. Они просто выполняют свой долг». В результате он был арестован и покинул зал в сопровождении солдат. Чатурон Чайсанг является одним из авторов первой в истории Таиланда государственной системы социального обеспечения, ветеран левого крыла таиландской политики. В начале 1970-х годов выступал против военного режима. В 1976 году после очередного путча и резни Чайсан студентом вступил в Коммунистическую партию и скрывался в джунглях. С 2001 по 2006 год Чайсанг вел социальный блок в правительстве Таксина Чиннавата в качестве вице-премьера. Он отказался 22 мая явиться в штаб армии по приказу военного правительства, после чего написал на своей страничке в соцсети Facebook: «Я ни в чем не виноват. На поклон к военным не пойду. Поймайте меня, если сможете», и называл произошедшие события бедствием для страны, заявляя, что не намерен уходить в подполье или пытаться мобилизовать силы для борьбы с новым режимом. Его дочь, депутат парламента, с 23 мая содержится под арестом вместе с другими политиками.

Национальный совет для мира и порядка обнародовал сообщение о сокращении комендантского часа, и начиная с 28 мая он установлен с полуночи до 04:00 по местному времени. Постоянный секретарь министерства спорта и туризма Таиланда Суват Сидтилау сообщил, что с момента введения военного положения поток туристов из зарубежных стран в Таиланд уменьшился на 20 %.

28 мая

28 мая администрации большинства крупных торговых и развлекательных центров в Таиланде известили своих клиентов, что возвращаются к нормальному режиму работы и вновь будут открыты до 22:00 по местному времени. Был продлен также и график работы общественного транспорта. С момента введения комендантского часа не сообщалось ни об одном случае задержания его нарушителей.

На юге Таиланда в результате взрыва, устроенного сепаратистами на парковке местной больницы семь человек получили ранения.

Пресс-секретарь армии заявил об освобождении более 120 задержанных активистов, политиков и ученых, отметив, что ещё десятки людей остаются под стражей, а на отпущенных граждан были наложены определенные ограничения.

28 мая примерно в 15:00 по местному времени (12:00 по московскому) стала недоступна социальная сеть Facebook. Первоначально, военное правительство опровергало информацию о её намеренной блокировке. Однако, позже, секретарь министерства информационных и телекоммуникационных технологий Сурачай Сризаракам, в заявлении переданном в прямом эфире радиостанции сухопутных войск Таиланда сказал, что «ряд социальных сетей, в том числе Facebook, временно блокируются по приказу Национального совета для мира и порядка», причём лишь отдельные страницы с информацией политического толка, уточнив, что «завтра встречаемся с представителями Twitter и Instagram чтобы попросить их сотрудничестве». Через некоторое время было выпущено ещё одно заявление военного правительства, в котором сказано, что «Национальный совет для мира и порядка не планировал блокировать доступ к сети Facebook в Таиланде. Отключение сети в некоторых районах страны произошло из-за технического сбоя главного сервера сети в Таиланде». Через примерно 35 минут после отключения Facebook снова заработал.

Газета «Бангкок пост» с помощью смс-рассылки сообщила подписчикам об освободении из-под стражи председателя «краснорубашечного» Объединённого фронта за демократию против диктатуры Чатупхона Промпхана и некоторых ключевых фигур движения. Наряду с этим было подтверждено, что Йинглак Чиннават не находится под домашним арестом. После освобождения Промпхан написал на своей странице в Facebook, что Национальный совет для мира и порядка и движение «краснорубашечников» преследуют общую цель — «вести страну к демократии», подтвердив, что с арестованными военные обращались «очень хорошо».

29 мая

29 мая новостные сообщения телеканалов, радиостанций и газет Таиланда начали менять свою тональность. В центре их внимания теперь две темы — решения военного правительства и восторженная реакция на них таиландского народа, а акции протеста против нового режима, возникающие в Бангкоке и провинциях, оказываются за кадром.

На пресс-конференции перед иностранными журналистами генерал-лейтенант армии Таиланда Чатчалем Чалемсук говоря о перевороте, сказал, что:

Это не было заранее обдуманным шагом. Мы были вынуждены действовать, чтобы предотвратить развал Таиланда. У нас обязательно пройдут выборы. Это займет некоторое время. Если вы спросите меня, сколько уйдет времени, то мне трудно ответить. Сегодня все еще проходят акции протеста. Некоторые люди хотят чинить беспорядки. По этой причине в данный момент выборы провести невозможно.

30 мая

30 мая в министерстве внутренних дел Таиланда сообщили о послании в большинство провинций страны предупреждения о том, что 1 июня в разных городах возможны демонстрации и митинги против военного переворота. Однако главные выступления, как ожидается, пройдут в Бангкоке. По данным главного управления национальной полиции Таиланда, 29 мая в районе монумента Победы для предотвращения митинга было размещено более 1 тысяч солдат и полицейских, а все дороги были временно перекрыты. Заместитель главы национальной полиции Сомайс Пампанмуанг сообщил журналистам, что силы правопорядка способны направить необходимое количество силовиков в любую точку Бангкока, где будут назначены акции протеста. А в Национальном совете для мира и порядка предостерегли протестующих от новых выступлений, предупредив, что оставляют за собой право использовать слезоточивый газ для разгона несанкционированных демонстраций. Заместитель пресс-секретаря сухопутных войск Таиланда Винтхай Сувари сказал, что «необходимо понимать, что ситуацию в стране нельзя назвать нормальной. Строгие меры принимаются для сохранения мира и порядка. Позвольте мне напомнить, что все политические собрания, в которых участвуют более пяти человек, сейчас запрещены».

30 мая Прают Чан-Оча в своем телеобращении к нации пообещал сформировать временное правительство до начала нового финансового года (1 октября), а парламентские выборы провести через 14-15 месяцев, после проведения необходимых политических, социально-экономических реформ, и в это время военное правительство сконцентрируется на «восстановлении мира и порядка в стране». Чан-Оча сказал, что «сначала - страна. Потом - демократия. Дайте нам время, когда все закончится, мы вернемся к исполнению своего воинского долга», пообещав отменить комендантский час «в курортной зоне, а также спокойных провинциях, как только ситуация нормализуется», и, отметив, что после 20 мая, солдаты арестовали несколько вооруженных групп, изъяли большое количество оружия и боеприпасов. Он заявил, что «военное правление продлится около года и трёх месяцев, которые необходимы для подготовки к выборам. Мы потеряли слишком много времени на конфликты». По его словам, в первом этапе «будет сформирован законодательный совет, который выберет премьер-министра и определит состав временного правительства, создаст новую конституцию, а также проведёт необходимые реформы, отвечающие требованиям всех слоев общества». Затем в течение года будут осуществляться политические реформы, и только после этого состоятся парламентские выборы — «предоставьте нам время для решения ваших проблем, а затем солдаты отойдут в сторону».

31 мая

31 мая тысячи полицейских и военных были направлены на улицы Бангкока, для предотвращения демонстраций противников военного переворота. Были закрыты некоторые вокзалы и торговые центры, деловой центр города был оцеплен с установлением армейских кордонов и КПП, а некоторые районы в центре были перекрыты для проезда транспорта. Заместитель начальника полиции Бангкока Сомьет Пумпанмонг сообщил, что общая численность задействованных сил безопасности составила 5700 солдат и полицейских.

1 июня

1 июня на улице Ратчапрасонг полицейские арестовали местную жительницу, вышедшую на одиночный пикет против военного переворота. Позже, около сотни протестующих смогли собраться у торгового центра «Терминал 21» с плакатами «Хунта, убирайся!» и «Мы хотим демократии!». К месту событий прибыли солдаты и полицейские, руководство торгового центра объявило о его закрытии, временно была закрыта и станция метро. Протестующие не вступали в столкновения, и через некоторое время разошлись.

В управлении Национальной полиции Таиланда сообщили о взятии под контроль восьми мест в Бангкоке, которые потенциально могут стать площадками для сбора антивоенных демонстрантов. 38 соединений полицейских и солдат, размещены у Монумента демократии, Монумента победы, в районе улицы Ратчапрасонг, где торговые центры сократили свои часы работы или были закрыты. В дорожной полиции Бангкока предупреждили, что в районах, взятых под усиленную охрану, будет перекрыто дорожное движение и временно закрыты станции метро.

2 июня

2 июня для чиновников и служащих открыл свои двери Дом правительства в Бангкоке, являющийся официальной резиденцией премьер-министра Таиланда, пустовавший с декабря 2013 года, подвергаясь атакам со стороны оппозиционеров. За последние несколько дней территория вокруг дома правительства была очищена от остатков баррикад, снята колючая проволока, вывезен мусор.

3 июня

3 июня в телевизиооном обращении представитель Национального совета по поддержанию мира и порядка сообщил, что «в Паттайе, Самуи, Пхукете, Чонбури и Сураттхани комендантский час отменяется» в связи с обращениями общественных ассоциаций и организаций, связанных с туристическим бизнесом, а также с тем, что в этих курортных зонах «нет проявлений активности противников военного переворота». Однако, в Бангкоке комендантский час продолжает действовать с 0:00 до 4:00 по местному времени. Между тем, в Паттайе за нарушение комендантского часа были задержаны 73 местных жителя. Они были продержаны в полицейских участках не более пары часов и были отпущены.

3 июня по распоряжению военного правительства был создан специальный Центр по примирению и реформированию (ЦПР). Как сообщают в министерстве внутренних дел, которому поручено организовать подразделения ЦПР во всех провинциях Таиланда, центр займется разработкой конкретных решений по реформированию политической и социально-экономической сфер, которые устроили бы разные стороны таиландского общества, на основе собрания и обобщения в кратчайшие сроки всех предложений от государственных агентств, министерств, политических партий, рядовых граждан. Ранее, по приказу Праюта Чан-Оча крестьянам были возобновлены выплаты по государственной программе рисового залога. Чан-Оча предложил вернуться к рассмотрению транспортного мегапроекта прежних властей стоимостью в 2 трлн таиландских бат (более 2 трлн рублей), и сменил руководство в провинциальных полицейских управлениях.

4 июня

4 июня в Ассоциации туроператоров России со ссылкой на Туристское управление Таиланда сообщили, что все аэропорты Таиланда работают в штатном режиме, а телефонная связь и интернет работают круглосуточно. В управлении заявили, что во всех местах, где был снят комендантский час, все коммерческие и развлекательные учреждения должны возобновить время своей работы до обычного режима, подчеркнув, что «ситуация в Бангкоке пришла в норму: на некоторых улицах есть военное присутствие, но оно едва заметно». В заявлении Министерства иностранных дел РФ была подтверждена рекомендация российским туристам не посещать Бангкок и проявлять осмотрительность в Таиланде, несмотря на отмену комендантского часа в ряде областей.

5 июня

5 июня полиция и военные начали проводить масштабную совместную спецоперацию по изъятию незарегистрированного огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатки у населения. По оценке экспертов, чёрный рынок оружия за семь месяцев вырос в несколько раз. По сообщению Национального управления полиции, в восточной провинции Чачоенгсао правоохранительными органами был обнаружен подпольный арсенал, состоящий из 40 пистолетов, 20 винтовок, большого количества боеприпасов и бронежилетов, а в туристической провинции Чонбури, в пляжном районе Джомтьен, обнаружены пять взрывных устройств, оставленных неизвестными на обочине дороги.

Национальный Совет по борьбе с коррупцией Таиланда создал комитет по расследованию в отношении имущества бывшего премьер-министра Таиланда Йинглак Чиннават и нескольких бывших министров, вовлечённых в подозрительную схему покупок риса, в которой они могли иметь личную выгоду.

6 июня и далее

6 июня был арестован Сомбат Бунгаманонг — активист, организовывавший небольшие акции протеста против военных. Сотрудникам сил безопасности удалось напасть на след по сообщениям, которые он выкладывал в интернете.

Представитель Национального совета для мира и порядка сообщил об отмене комендантского часа в курортном городе Хуахин, его пригороде Ча-ам, на острове Краби и в провинции Панг Нга.

С 8 июня комендантский час был отменен на территории популярного у туристов острове Чанг в провинции Трат, на острове Панган в провинции Сураттхани, а также в провинции Сонгкхла.

22-летняя «Мисс Таиланд» Велури Дитсаябут, получившая титул в мае 2014 года, на своей странице в Facebook назвала сторонников бывшего премьер-министра Йинглак Чиннават «злобными активистами, которых следует казнить». Эти высказывания вызвали критику и давление в социальных сетях, в результате чего Дитсаябут отказалась от титула.

8 июня глава бангкокской полиции Сомиот Пумпанмонг рассказал о возможности выставить более шести тысяч силовиков на пять возможных мест для проведения акций протеста, в числе которых международный аэропорт и территория в центре города вокруг Большого дворца, сказав, что «мы надеемся, что протесты не спровоцируют насилие и закончатся мирным путём».

10 июня в заявлении Национального совета для мира и порядка, поступившем в распоряжение газеты «Bangkok Post» и разосланном через СМС подписчикам, сказано об отмене комендантского часа в 17 из 77 провинций страны и частично в трёх провинциях, однако в Бангкоке, имеющим статус равный провинции комендантский час продолжает действовать. Позже в список были добавлены ещё 20 из 77 провинций Таиланда.

11 июня на пресс-брифинге в Клубе иностранных корреспондентов в Бангкоке официальный представитель Национального для мира и порядка полковник Верачон Сукхондхадпатипак сообщил, что бывший премьер-министр Йинглак Чиннават была освобождена «в тот же день, когда она явилась по нашему вызову», а также, что:

Не менее 300 человек были вызваны военным командованием после переворота 22 мая. Не все из них были задержаны. Сейчас около 15 человек все еще изолированы. Это не арест. Все люди содержались в хороших условиях. У них была хорошая еда и все необходимое, но они просто находились в изоляции. У нас нет политических заключенных. Не поймите нас неправильно. Мы приняли на себя всю полноту власти в стране не для того, чтобы разрушить демократию, а для того, чтобы построить в стране настоящую, зрелую демократию. Те из вас, кто давно живет в Таиланде, знают, как мы решаем проблемы, которые перед нами встают. Демократия в нашей стране была насквозь пронизана различными недостатками, включая коррупцию. Генерал Прают Чан-Оча принял решение захватить власть только после того, как понял, что его попытки примирить стороны многолетнего политического конфликта не принесли успеха.

11 июня через суд военному правительству удалось договориться о бесплатной трансляции 22 игр чемпионата мира по футболу в Бразилии на бесплатных каналах от компании RS Plc потребовавшей за это 100 % компенсации недополученной прибыли. Это сделано в рамках программы «Возвращение счастья людям», целью которой является разрядка обстановки в обществе и укрепление доверия к правительству со стороны населения. Компания RS Plc купила эксклюзивные права на трансляцию ещё в 2005 году. Треть матчей она планировала показывать бесплатно, а для просмотра остальных игр зрителям надо было купить декодер. В общей сложности компания рассчитывала выручить от показа матчей около 700 миллионов бат (почти 22 миллиона долларов).

13 июня на брифинге по бюджету на 2015 год лидер Национального совета для мира и порядка генерал Прают Чан-Оча призвав тайцев быть «терпеливыми», сказал, что «новое правительство будет сформировано в августе, в крайнем случае в сентябре. Не спрашивайте меня, кто они и откуда». Чан-Оча не исключил, что может сам стать премьер-министром, добавив, что выборы состоятся не раньше чем через год, так как нужно время на политические реформы, в том числе на составление новой конституции. Подчеркнув, что «если у нас не будет сильной армии, к нам никто не будет прислушиваться», Чан-Оча представил планы по стимулированию экономики страны, включающие пути снижения стоимости жизни, пересмотр размеров субсидий для фермеров, а также реформу системы образования и деятельности полиции.

В тот же день, в сообщении Национального совета для мира и порядка сказано об отмене комендантского часа, так как «не наблюдается признаков возможного насилия».

22 июня в торговом центре «Сиам Парагон» в Бангкоке были арестованы восемь человек, демонстративно читавших роман Джорджа Оруэлла «1984». До этого, в провинции Чианг-Май полиция настоятельно рекомендовала владельцам киноклуба Punya Movieclub отменить запланированный показ фильма 1984, руководствуясь запретом массовых собраний и манифестаций, а в начале июня участники антивоенной акции развернули гигантский плакат с портретом генерала Чан-Оча и подписью «Thailand 1984».

24 июня находящийся в бегах бывший министр внутренних дел один из лидеров бывшей правящей партии «Пыа тай» Чарупонг Руангсуван объявил о создании политического движения «Организация свободных тайцев за права человека и демократию» в изгнании, которое объединит противников военного режима и будет оказывать помощь всем, кто выступает против диктатуры, так как «хунта нарушила наши законы, демократические принципы, лишила нас наших прав и свобод, достоинства». Причем этот день выбран не случайно — 24 июня 1932 года в стране произошёл военный переворот, приведший к установлению конституционной монархии. В названии использовано словосочетание «свободные тайцы» (сери таи) употреблявшееся подпольщиками в годы Второй мировой войны, во время которой Таиланд выступал на стороне Японии.

26 июня генерал-лейтенант армии Таиланда Чатчалем Чалемсукх в ответ на завления лидера оппозиции Сутхепа Тхаугсубана, сказавшего, что обсуждал в последние годы переворот с генералом Праютом Чан-Оча участвующий в работе Национального совета мира и порядка (НСМП — военное правительство), заявил, что «насколько я знаю, заблаговременного планирования не было. Если вы удивляетесь, почему все прошло так гладко, то это потому, что войска уже были размещены в городе. Поэтому, когда мы объявили военное положение, на месте уже были объединенные военные и полицейские силы». Чалемсукх добавил, что любой«, кто является таиландцем и обладает необходимой квалификацией, может участвовать в выборах, даже семья Таксина Чиннавата».

27 июня в телевизионном обращении председатель Национального совета для мира и порядка генерал Прают Чан-Оча сообщил, что работа над проектом новой конституции закончена, а члены военного правительства будут детально обсуждать этот документ в течение недели, чтобы затем ввести его в действие в течение года. Чан-Оча сообщил, что парламентские выборы, по результатам которых будет сформировано демократическое правительство, пройдут в октябре 2015 года, а масштабные реформы с целью «ликвидировать в стране коррупцию, сократить разрыв между разными социальными слоями, обеспечить равный доступ населения к всевозможным ресурсам» могут занять до 300 дней.

17 июля заместитель пресс-секретаря Национального совета для мира и порядка Винтай Сувари сообщил, что с разрешения совета Чиннават вместе со своим малолетним сыном покинула страну 12 июля для поездки с 20 июля по 10 августа по Европе, в ходе которой по некоторым данным она может встретиться со своим братом Таксином Чиннаватом. Сама Чиннават сказала, что «я не откажусь от народа Таиланда и готова вернуться обратно». Одновременно, Национальная антикоррупционная комиссия Таиланда приняла решение передать материалы своего расследования в отношении Чиннават в генеральную прокуратуру, что может повлечь передачу дела в Верховный суд и приговору Чиннават к сроку до десяти лет тюремного заключения.

22 июля король Таиланда Пумипон Адульядет во время аудиенции премьер-министру военного правительства Таиланда генералу Праюту Чан-Оча в своей резиденции в пригороде Хуахина утвердил временную конституцию Таиланда. По словам Чан-Очи, после появления временной конституции в стране появится временное гражданское правительство, деятельность которого будет координироваться и контролироваться военными.

Международная реакция

На введение военного положения и осуществление военного переворота последовала немедленная реакция международной общественности. Представители правительства Индонезии, Филиппин и Австралии выразили озабоченность этими событиями, а Япония призвала к незамедлительному восстановлению демократии.

• Камбоджа Камбоджа:

Представитель правительства Камбоджи Пхай Сипхан заявил, что в результате переворота может возрасти напряженность на границе Камбоджи и Таиланда:

Мы хотели бы, чтобы этот переворот не ставил под угрозу демократический переход, поддержание мира и стабильность, и по-прежнему соблюдал волю и интересы тайского народа.

• КНР КНР:

Официальный представитель министерства иностранных дел КНР Хун Лэй призвал все стороны в Таиланде найти выход из кризиса путём диалога:

Китай выражает озабоченность по поводу нынешней ситуации в Таиланде. Мы надеемся, что заинтересованные стороны будут проявлять сдержанность и активизировать диалог, для того, чтобы навести порядок в стране.

• Малайзия Малайзия:

В министерстве иностранных дел Малайзии сообщили о рекомендации отказаться от поездок в Таиланд в настоящее время и отложить любые несущественные поездки в страну, а также о соблюдении комендантского часа по соображениям личной безопасности. Между тем, бывший премьер-министр Махатхир Мохаммад прокомментировал, что переворот в Таиланде не повлияет политически или экономически на Малайзию, сказав, что за годы независимости с 1957 года малайзийцы всегда были законопослушными гражданами.

• Сингапур Сингапур:

Представитель министерства иностранных дел Сингапура выразил «глубокую озабоченность» в связи с переворотом, сказав, что «Сингапур выражает серьезную озабоченность в связи с последними событиями в Таиланде. Мы надеемся, что все участвующие стороны будут проявлять сдержанность, работать в направлении достижения положительного результата и избегать насилия и кровопролития».

• Филиппины Филиппины:

Представитель министерства иностранных дел Филиппин Чарльз Хосе сказал, что «Филиппины выступают за мирное разрешение сложившейся ситуации» в «надежде на скорое возвращение к нормальной жизни в соответствии с демократическими принципами, верховенства закона и воли и заинтересованности тайского народа».

• Япония Япония:

Министр иностранных дел Японии Фумио Кисида выступил с заявлением, призывая к скорейшему восстановлению демократии в Таиланде.

• Чили Чили:

На официальном сайте министерства иностранных дел Чили опубликовано заявление от имени правительства, в котором осуждается переворот, и выражается уверенность в том, «что политический кризис не повлияет на партнерство с дружественной страной и её народом, и может быть регулирован мирным путём с помощью средств, позволяющих восстановление демократического сосуществования».

• Колумбия Колумбия:

В пресс-релизе министерства иностранных дел Колумбии выражена обеспокоенность в связи с нынешней ситуацией в «дружественной нации» Таиланда, осуждение «разрыва институционального порядка, вызванного переворотом», и призыв к диалогу между народом и вооруженными силами, для восстановления демократии, «выступая за конституционные права всех тайских граждан».

• Турция Турция:

В пресс-релизе министерства иностранных дел Турции отмечается, что «мы сожалеем о решении вооруженных сил Таиланда приостановить действие конституции и взять под контроль правительство. Турция, в принципе, выступает против отстранения правительства недемократическими методами, которее пришло к власти всенародным голосованием».

• Южно-Африканская Республика Южно-Африканская Республика:

Представитель правительства ЮАР Клэйсон Моньела, осудил государственный переворот и призвал «все заинтересованные сторон работать над процессом перехода к восстановлению конституционного порядка».

• Австралия Австралия:

Министр иностранных дел Австралии Джулия Бишоп сказала, что «глубоко обеспокоена» военным переворотом, настоятельно призвав австралийских туристов проявлять осторожность и обратить пристальное внимание на свою безопасность.

31 мая в совместном заявлении министра иностранных дел Джулии Бишоп и министра обороны Дэвида Джонстона сказано о сокращении уровня военного сотрудничества с министерством обороны Таиланда:

Правительство Австралии продолжает испытывать обеспокоенность действиями военных в Таиланде. В связи с этим Австралия приняла решение сократить свой вклад в оборонный сектор Таиланда и понизить уровень сотрудничества с министерством обороны страны. Австралийское правительство также ввело в действие механизм по недопущению въезда в страну лидеров военного переворота в Таиланде.

• Канада Канада:

Министр иностранных дел Канады Джон Бэрд осудил переворот, сказав, что «это решение нарушает демократические принципы Таиланда и находится в резком контрасте с ранними заверениями военных, что их роль будет ограничена обеспечением общественного порядка. Мы надеемся и ожидаем, что военные вернут Таиланд в гражданское состояние как можно скорее, будут уважать демократические процессы и верховенства права, обеспечивать свободу слова и собраний, а также гарантировать надлежащую правовую процедуру для тех, кто был задержан».

• США США:

Представитель государственного департамента США Джен Псаки заявила о призыве к диалогу всех политических сил Таиланда:

Насколько мы понимаем, королевская армия Таиланда объявила, что введение военного положения не является государственным переворотом. Мы ожидаем, что армия выполнит своё обязательство и это будет временной мерой для предотвращения насилия, а не для подрыва демократических институтов. США твердо верят, что все стороны должны совместно работать над разрешением разногласий путём диалога. Эти события подчеркивают необходимость проведения выборов для того, чтобы определить волю народа Таиланда.

Позже, Джен Псаки подчеркнула, что:

Мы пересматриваем наши военные и другие программы сотрудничества с правительством Таиланда. Мы предварительно уже приостановили военную составляющую помощи и изучаем развитие событий. Это стандартная процедура. На данный момент мы проводим всесторонний обзор ситуации.

Государственный секретарь США Джон Керри призвав «восстановить гражданское управление, вернуться к демократии и уважать права человека и основные свободы, такие как свобода печати», сказал, что:

Мы ценим давнюю дружбу с таиландским народом, но эти действия будут иметь негативные последствия для отношений США и Таиланда, особенно для наших отношений с таиландской армией. Мы пересматриваем военную и другую помощь и сотрудничество в соответствии с законами США. Для этого военного переворота нет оправдания. Я призываю немедленно восстановить деятельность гражданского правительства, вернуться к демократии, к соблюдению прав человека и фундаментальных свобод, таких как свобода прессы. Путь вперед для Таиланда должен подразумевать в том числе проведение досрочных выборов, отражающих волю народа.

Представитель государственного департамента США Мэри Харф сообщила о прекращении программы военной помощи Таиланду в размере 3,5 млн долларов, порекомендовав американцам по мере возможности отказаться от поездок в Таиланд и в Бангкок в частности. По её словам, рассматривается возможность прекращения и прямой помощи в размере 7 млн долларов.

Официальный представитель Министерства обороны США Джон Кирби заявил об отмене совместных ежегодных учений вооруженных сил США и Таиланда, назначенных на февраль—март 2015 года, и запланированного на июнь визита командующего Тихоокеанским флотом ВМС США Гарри Харриса в Таиланд и отзыве приглашения на ответный визит командующего вооруженными силами Таиланда, сказав, что «мы призываем вооруженные силы Таиланда действовать в интересах их соотечественников, закончить этот переворот и вернуть верховенство прав и свобод, гарантированные гражданам согласно демократическому правлению». Официальный представитель Государственного департамента США Мэри Харф сообщила об отмене финансируемых Вашингтоном полицейских учений в Таиланде, которые должны были начаться 26 мая, сказав, что «это касается и обучающей июньской поездки ряда офицеров из руководства таиландского полицейского ведомства в США, которая предполагала посещение ряда объектов ФБР и встречу с коллегами из правоохранительных органов».

Представитель Государственного департамента США Мэри Харф говоря о военном правительстве, призвала его членов незамедлительно освободить всех задержанных:

Они распустили сенат, задержали ряд людей, призвали на военную службу некоторых ученых и журналистов и продолжили ограничивать прессу. Мы вновь призываем военных отпустить задержанных по политическим причинам, покончить с ограничениями прессы и предпринять шаги по восстановлению гражданского правления и демократии путём проведения выборов.

28 мая в пресс-службе Государственного департамента США сообщили о приостановке оказания военной помощи Таиланду и заморозке выделенных на эти цели бюджетных средств на сумму более 3,5 млн долларов США.

31 мая министр обороны США Чак Хейгел, выступая на форуме по безопасности в АТР Shangri-La Dialogue в Сингапуре потребовал от новых властей Таиланда проведения «незамедлительных и честных выборов» в ближайшее время и резко осудил «произошедшую смену власти в Таиланде, призвав военных, установивших контроль за органами госуправления, к скорейшему освобождению всех политических заключенных».

• Европейский союз Европейский союз:

В коммюнике представителя Европейской службы внешнеполитической деятельности сообщается, что Евросоюз обеспокоен событиями в Таиланде и призывает военных уважать полномочия гражданских властей, отметив, что, необходимо, чтобы Таиланд быстро вернулся к легитимному демократическому процессу:

В этом отношении мы подчеркиваем важность проведения заслуживающих доверия и охватывающих все стороны выборов, как только это будет возможно. Мы призываем все стороны к сдержанности и работать вместе в интересах страны. Мы чрезмерно обеспокоены событиями в Таиланде и следим за их развитием. Военные должны принять и уважать конституционные полномочия гражданских властей как основного принципа демократического правления.

23 июня на плановой встрече в Брюсселе министры иностранных дел стран Европейского союза потребовали «немедленного освобождения всех политзаключенных и возобновления действия гражданских свобод», приостановив переговоры о соглашении о партнерстве и сотрудничестве с Таиландом:

ЕС настаивает на срочном возобновлении демократического процесса, путём восстановления действия конституции и проведения достойных доверия и всеохватывающих выборов. Страны ЕС не подпишут соглашения о партнерстве и сотрудничестве с Таиландом, пока в стране не появится демократически избранное правительство.

В ответ на это, исполняющий обязанности министра иностранных дел Таиланда Сихасак Пхуанкеткой заявил, что Таиланд разочарован решением Евросоюза и предложил ему «пересмотреть свои взгляды на принятые меры. В своем решении ЕС не уделил внимания реальному улучшению ситуации в Таиланде и его движению в сторону демократии. Евросоюзу следует понять, что происходит в нашей стране». Перед этим он встретился с послами европейских стран, чтобы «разъяснить им ситуацию», и получил заверения, что меры, принятые ЕС, не отразятся на развитии коммерческих связей и туризме.

• Великобритания Великобритания:

Министр иностранных дел Уильям Хейг выступил с заявлением, в котором сказал:

Я крайне обеспокоен сегодняшним переворотом. Великобритания призывает к восстановлению демократически избранного гражданского правительства, служащим интересам своего народа и выполняющим свои обязательства в области прав человека. Мы с нетерпением ждём вохможности передачи властям четкого графика выборов, чтобы помочь повторно установить демократическую основу управления. Там не должно быть применения насилия: только открытое обсуждение всего спектра вопросов поможет Таиланду двигаться вперед и достичь более устойчивого положения.

Представитель министерства иностранных дел Великобритании заявил о пересмотре военного сотрудничества с Таиландом, сказав, что «в качестве первого шага мы немедленно отменяем ряд визитов представителей военных между нашими странами».

• Германия Германия:

Министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер выступил с заявлением, осуждающим переворот, призывая к быстрому проведению выборов и восстановлению конституционных гарантий.

• Франция Франция:

Президент Франции Франсуа Олланд осудил переворот, призвав к «немедленному возвращению к конституционному строю и голосованию, которое должно быть организовано».

• Россия Россия:

В сообщении департамента информации и печати Министерства иностранных дел РФ России был помещён призыв «к урегулированию ситуации в Таиланде путём мирного диалога между всеми заинтересованными сторонами с целью скорейшего возвращения политического процесса в конституционное поле». В сообщении Министерства иностранных дел РФ для СМИ было сказано о рекомендации россиянам направляться в курортные зоны без заезда в столицу, отметив, что обстановка в основных туристических центрах — Паттайе, Пхукете, Самуе, Чанге и Хуахине — остается спокойной. На брифинге в Москве официальный представитель министерства Александр Лукашевич заявил, что «несмотря на относительно спокойную обстановку в основных туристических районах, призываем соблюдать предельную осторожность — это важно с точки зрения безопасности».

Заведующий консульским отделом посольства России в Таиланде Андрей Дворников заявил о рекомендации российским туристам воздержаться от посещения Бангкока и выполнять все требования военных властей. Позже, Дворников пояснил, что комендантский час будет распространяться, в том числе, и на курортные зоны, сообщив о настойчивой рекомендации россиянам соблюдать осторожность и выполнять требования властей страны. Пресс-секретарь организации «Ростуризм» Ирина Щеголькова рекомендовала туристам из РФ не выходить за пределы территорий отелей в Таиланде.

Заместитель почетного консула России в Паттайе Виктор Кривенцов сообщил, что военное правительство в ближайшее время намерено отменить комендантский час в курортной зоне:

Жизнь в курортной зоне продолжается в обычном режиме. Единственное, что указывает на свершившийся военный переворот - это комендантский час. Однако, как нам сообщил осведомленный источник в правоохранительных органах, в ближайшие дни в курортной зоне комендантский час, скорее всего, будет отменен. В нем нет никакой необходимости. Каждое утро мы входим в контакт с местными полицейскими властями, чтобы убедиться, что ни один россиянин не был задержан за нарушение комендантского часа.

• ООН ООН:

Официальный представитель генерального секретаря ООН Стефан Дюжаррик заявил, что Пан Ги Мун «озабочен военным захватом власти в Таиланде» и «призывает как можно скорее вернуться к конституционному, гражданскому и демократическому правлению, а также начать всесторонний диалог, который откроет путь к долгосрочному миру и процветанию Таиланда».

В заявлении ООН была выражена обеспокоенность ситуацией в Таиланде с призывом соблюдать права человека. Пресс-секретарь Управления Верховного комиссара ООН по правам человека Равина Шамдасани заявила, что:

Мы напоминаем властям Таиланда, что, согласно международным законам, гарантирующим права и свободы, они должны выполнять обязательства, строго ограничивающие использование чрезвычайных полномочий. И мы призываем власти страны сделать все, чтобы обеспечить соблюдение фундаментальных прав человека.

Верховный комиссар ООН по правам человека Нави Пиллэй призвала новые правительство уважать права человека и восстановить в стране законность и порядок, напомнив, что любые чрезвычайные меры должны осуществляться в соответствии с нормами международного права с соблюдением Международного пакта о гражданских и политических правах, и подчеркнулв, что право на жизнь и запрет на пытки не могут нарушаться ни при каких обстоятельствах:

В течение последних пяти месяцев сотрудники Управления внимательно следили за политическими беспорядками в Таиланде. Я глубоко озабочена силовым смещением избранного правительства, введением военного положения, приостановкой действия Конституции и чрезвычайными мерами, которые ограничивают права людей.

Ссылки

Официальные

• [facebook.com/PeaceandOrderMaintainingCommand Официальная страница National Council for Peace and Order] в социальной сети Facebook
• National Council for Peace and Order в «Твиттере»

СМИ

• [www.bbc.co.uk/russian/multimedia/2014/05/140521_thailand_army.shtml Кризис в Таиланде: подъем «полупереворотом»?]
• [ria.ru/world/20140522/1008904781.html Переворот в Таиланде: военные захватили власть и отменили конституцию]
• [ria.ru/world/20140522/1008914718.html Военные захватили власть в Таиланде, разочаровавшись в переговорах]
• [itar-tass.com/mezhdunarodnaya-panorama/1206592 Таиланд после военного переворота]
• [russiancouncil.ru/inner/?id_4=3757 Военный «не переворот» в Таиланде и его последствия]
• [www.odnako.org/blogs/chto-proizoshlo-v-taylande-cvetnuyu-revolyuciyu-otmenila-armiya/ Что произошло в Таиланде: «цветную революцию» отменила армия]

Отрывок, характеризующий Военный переворот 2014 года в Таиланде

В обществе Жюли, как и во многих обществах Москвы, было положено говорить только по русски, и те, которые ошибались, говоря французские слова, платили штраф в пользу комитета пожертвований.
– Другой штраф за галлицизм, – сказал русский писатель, бывший в гостиной. – «Удовольствие быть не по русски.
– Вы никому не делаете милости, – продолжала Жюли к ополченцу, не обращая внимания на замечание сочинителя. – За caustique виновата, – сказала она, – и плачу, но за удовольствие сказать вам правду я готова еще заплатить; за галлицизмы не отвечаю, – обратилась она к сочинителю: – у меня нет ни денег, ни времени, как у князя Голицына, взять учителя и учиться по русски. А вот и он, – сказала Жюли. – Quand on… [Когда.] Нет, нет, – обратилась она к ополченцу, – не поймаете. Когда говорят про солнце – видят его лучи, – сказала хозяйка, любезно улыбаясь Пьеру. – Мы только говорили о вас, – с свойственной светским женщинам свободой лжи сказала Жюли. – Мы говорили, что ваш полк, верно, будет лучше мамоновского.
– Ах, не говорите мне про мой полк, – отвечал Пьер, целуя руку хозяйке и садясь подле нее. – Он мне так надоел!
– Вы ведь, верно, сами будете командовать им? – сказала Жюли, хитро и насмешливо переглянувшись с ополченцем.
Ополченец в присутствии Пьера был уже не так caustique, и в лице его выразилось недоуменье к тому, что означала улыбка Жюли. Несмотря на свою рассеянность и добродушие, личность Пьера прекращала тотчас же всякие попытки на насмешку в его присутствии.
– Нет, – смеясь, отвечал Пьер, оглядывая свое большое, толстое тело. – В меня слишком легко попасть французам, да и я боюсь, что не влезу на лошадь…
В числе перебираемых лиц для предмета разговора общество Жюли попало на Ростовых.
– Очень, говорят, плохи дела их, – сказала Жюли. – И он так бестолков – сам граф. Разумовские хотели купить его дом и подмосковную, и все это тянется. Он дорожится.
– Нет, кажется, на днях состоится продажа, – сказал кто то. – Хотя теперь и безумно покупать что нибудь в Москве.
– Отчего? – сказала Жюли. – Неужели вы думаете, что есть опасность для Москвы?
– Отчего же вы едете?
– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».
[Только что Леппих будет готов, составьте экипаж для его лодки из верных и умных людей и пошлите курьера к генералу Кутузову, чтобы предупредить его.
Я сообщил ему об этом. Внушите, пожалуйста, Леппиху, чтобы он обратил хорошенько внимание на то место, где он спустится в первый раз, чтобы не ошибиться и не попасть в руки врага. Необходимо, чтоб он соображал свои движения с движениями главнокомандующего.]
Возвращаясь домой из Воронцова и проезжая по Болотной площади, Пьер увидал толпу у Лобного места, остановился и слез с дрожек. Это была экзекуция французского повара, обвиненного в шпионстве. Экзекуция только что кончилась, и палач отвязывал от кобылы жалостно стонавшего толстого человека с рыжими бакенбардами, в синих чулках и зеленом камзоле. Другой преступник, худенький и бледный, стоял тут же. Оба, судя по лицам, были французы. С испуганно болезненным видом, подобным тому, который имел худой француз, Пьер протолкался сквозь толпу.
– Что это? Кто? За что? – спрашивал он. Но вниманье толпы – чиновников, мещан, купцов, мужиков, женщин в салопах и шубках – так было жадно сосредоточено на то, что происходило на Лобном месте, что никто не отвечал ему. Толстый человек поднялся, нахмурившись, пожал плечами и, очевидно, желая выразить твердость, стал, не глядя вокруг себя, надевать камзол; но вдруг губы его задрожали, и он заплакал, сам сердясь на себя, как плачут взрослые сангвинические люди. Толпа громко заговорила, как показалось Пьеру, – для того, чтобы заглушить в самой себе чувство жалости.
– Повар чей то княжеский…
– Что, мусью, видно, русский соус кисел французу пришелся… оскомину набил, – сказал сморщенный приказный, стоявший подле Пьера, в то время как француз заплакал. Приказный оглянулся вокруг себя, видимо, ожидая оценки своей шутки. Некоторые засмеялись, некоторые испуганно продолжали смотреть на палача, который раздевал другого.
Пьер засопел носом, сморщился и, быстро повернувшись, пошел назад к дрожкам, не переставая что то бормотать про себя в то время, как он шел и садился. В продолжение дороги он несколько раз вздрагивал и вскрикивал так громко, что кучер спрашивал его:
– Что прикажете?
– Куда ж ты едешь? – крикнул Пьер на кучера, выезжавшего на Лубянку.
– К главнокомандующему приказали, – отвечал кучер.
– Дурак! скотина! – закричал Пьер, что редко с ним случалось, ругая своего кучера. – Домой я велел; и скорее ступай, болван. Еще нынче надо выехать, – про себя проговорил Пьер.
Пьер при виде наказанного француза и толпы, окружавшей Лобное место, так окончательно решил, что не может долее оставаться в Москве и едет нынче же в армию, что ему казалось, что он или сказал об этом кучеру, или что кучер сам должен был знать это.
Приехав домой, Пьер отдал приказание своему все знающему, все умеющему, известному всей Москве кучеру Евстафьевичу о том, что он в ночь едет в Можайск к войску и чтобы туда были высланы его верховые лошади. Все это не могло быть сделано в тот же день, и потому, по представлению Евстафьевича, Пьер должен был отложить свой отъезд до другого дня, с тем чтобы дать время подставам выехать на дорогу.
24 го числа прояснело после дурной погоды, и в этот день после обеда Пьер выехал из Москвы. Ночью, переменя лошадей в Перхушкове, Пьер узнал, что в этот вечер было большое сражение. Рассказывали, что здесь, в Перхушкове, земля дрожала от выстрелов. На вопросы Пьера о том, кто победил, никто не мог дать ему ответа. (Это было сражение 24 го числа при Шевардине.) На рассвете Пьер подъезжал к Можайску.
Все дома Можайска были заняты постоем войск, и на постоялом дворе, на котором Пьера встретили его берейтор и кучер, в горницах не было места: все было полно офицерами.
В Можайске и за Можайском везде стояли и шли войска. Казаки, пешие, конные солдаты, фуры, ящики, пушки виднелись со всех сторон. Пьер торопился скорее ехать вперед, и чем дальше он отъезжал от Москвы и чем глубже погружался в это море войск, тем больше им овладевала тревога беспокойства и не испытанное еще им новое радостное чувство. Это было чувство, подобное тому, которое он испытывал и в Слободском дворце во время приезда государя, – чувство необходимости предпринять что то и пожертвовать чем то. Он испытывал теперь приятное чувство сознания того, что все то, что составляет счастье людей, удобства жизни, богатство, даже самая жизнь, есть вздор, который приятно откинуть в сравнении с чем то… С чем, Пьер не мог себе дать отчета, да и ее старался уяснить себе, для кого и для чего он находит особенную прелесть пожертвовать всем. Его не занимало то, для чего он хочет жертвовать, но самое жертвование составляло для него новое радостное чувство.


24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.