Вождь

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Вождь (племя)»)
Перейти к: навигация, поиск
В Викисловаре есть статья «вождь»

Вождь — глава племени или вождества в общинных обществах, а также глава в некоторых жёстко централизованных недемократических (тоталитарных или авторитарных) государствах и партиях.





История

Переход от раннего первобытного общества к позднему был связан с появлением избыточного продукта и системы его перераспределения. Такая система в этнографической литературе получила наименование престижной экономики, так как перераспределение происходило в форме даров (дачи). Дарения происходили во время особых торжеств, на которые одна община приглашала членов других.

Чем больше человек дарил, тем выше был его статус как в своей общине, так и за её пределамиК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3188 дней]. Люди, стремившиеся ко все большему и большему престижу, начали создавать системы отношений, в которых они дарили не только созданное ими самими, но и полученное от других людей. Такие системы могли охватывать всех членов позднепервобытной общины, а люди, стоявшие в центре таких систем, становились единоличными лидерами общины.

Для обозначения мужчин, пользующихся большим авторитетом и влиянием и фактически являющихся предводителями своих общин в этнографической англосаксонской литературе используется термин «бигмен»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3188 дней]. Статус бигменов сначала не наследовался, но затем в определённых родственных группах возникала тенденция к монополизации бигменства. Однако соперничество между отдельными бигменами (часто между сыновьями одного отца) и связанная с этим сегментация кланов делали такие родственные группы нестабильными.

Но если бигменом в принципе мог стать любой, то вождём мог стать только человек, принадлежавший к определённому узкому кругу, вхождение в который определялось происхождением. Только наследственная передача власти вождя могла обеспечить надёжную передачу опыта руководства в бесписьменном обществе и гарантировала, что новый носитель власти будет наделён харизмой. Наследственное лидерство было известно уже на стадии раннепервобытной общины (например, у части аборигенов Австралии и бушменов), но скорее как исключение. Затем наследование власти стало правилом.

Сначала ни бигмены, ни вожди не эксплуатировали своих соплеменников. Но затем они начали использовать свой статус для собственного обогащения. Например, у меланезийцев, когда с ними познакомились европейцы, вожди, как правило, не получали никаких приношений, но, ведая богатствами общин, широко использовали их для собственного обогащения. У маори вожди уже получали от рядовых общинников «дары», и их земельные наделы были больше наделов других общинников. На Фиджи вожди пытались претендовать на земельную собственность общин. На островах Тонга вся земля рассматривалась как собственность вождей, а простые общинники несли в их пользу обязательные повинности и под угрозой смерти им запрещалось переходить от одного землевладельца к другому. Так складывались феодальные отношения.

Таких вождей в литературе обычно называют родоплеменной знатью или родоплеменной аристократией. Власть вождей была особенно велика тогда, когда они одновременно были военными и (или) религиозными лидерами (жрецами). В первом случае в их распоряжении были военные дружины, во втором — религия как средство идеологического и психологического воздействия.

Военные предводители могли происходить из среды как родоплеменной знати, так и прославленных воинов-простолюдинов. С увеличением частоты войн в период разложения родового строя военные предводители нередко оттесняли на задний план или совсем вытесняли других лидеров. Например, у индейцев-ирокезов в XVIII веке два традиционных военных предводителя из племени сенека из второстепенных лидеров сделались главными.

Реже общины возглавляли жрецы, но зато очень часто вожди присваивали себе также и религиозные функции, тем самым освящая, сакрализуя свою власть. Во многих обществах считалось, что вожди обладают сверхъестественной благодатью и являются связующим звеном между высшими силами и простым народом.

Сначала вожди возглавляли лишь одну общину, но затем появились вожди, возглавлявшие вождества, объединявшие несколько общин. Власть в вождестве могла быть как аристократической, так и военной; часто она была сакрализована (так называемые сакральные вожди и вождества), яркий примером чего являются предгосударственные образования Полинезии и Тропической Африки.

Вожди во главе государств известны с древних времён. Особенное развитие государственный и партийный вождизм получил после Первой мировой войны в тоталитарных и авторитарных странах с различной идеологией и политической организацией — в первую очередь, в социалистических и фашистских (слова фюрер и дуче означают «вождь»).

В политической и художественной литературе получили распространение выражения вроде «Вожди марксизма», «Вожди нацизма», «Вожди социал-демократии», «Вожди демократии» и тому подобное. Но научными терминами эти выражения не стали.

Типы

Существовали различные типы племенных-общинных вождей:

См. также

Напишите отзыв о статье "Вождь"

Литература

Ссылки

  • [scepsis.ru/library/id_571.html Юрий Семёнов. Переход от первобытного общества к классовому: пути и варианты развития. Часть I] из [scepsis.ru scepsis.ru]
  • [www.istmira.com/istoriya-pervobytnogo-obshhestva/405-vyzrevanie-institutov-klassovogo-obshhestva.html Алексеев В. П., Першиц А. И. История первобытного общества: Учеб. для вузов по спец. «История».— М.: Высш. шк., 1990]

Отрывок, характеризующий Вождь

– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.