Возвращение высокого блондина

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Возвращение высокого блондина
Le Retour du grand blond
Жанр

комедия

Режиссёр

Ив Робер

Автор
сценария

Ив Робер
Франсис Вебер

В главных
ролях

Пьер Ришар
Мирей Дарк
Жан Рошфор

Композитор

Владимир Косма

Кинокомпания

Gaumont

Длительность

84 мин.

Страна

Франция Франция

Язык

Французский

Год

1974

Предыдущий фильм

Высокий блондин в чёрном ботинке

IMDb

ID 0072080

К:Фильмы 1974 года

«Возвраще́ние высо́кого блонди́на» (фр. Le Retour du grand blond) — шпионская кинокомедия Ива Робера с Пьером Ришаром. Продолжение фильма «Высокий блондин в чёрном ботинке».





Сюжет

3 месяца прошло с момента невероятной истории с участием скромного скрипача Франсуа Перрена и сотрудников контрразведки. Однако шпионские игры продолжаются. Новый министр внутренних дел, ранее бывший министром сельского хозяйства Франции, нашёл досье на Высокого блондина, заведённое Бернаром Миланом. Следуя подсказке капитана Камбрэ, подозревающего Тулуза в фарсе с высоким блондином и убийстве Милана, он приказывает полковнику Тулузу представить ему «суперагента», указывая на то, что ровно через неделю Блондин выступает на концерте в Париже. Тулуз в смятении придумывает историю о том, что Блондин совсем недавно погиб при выполнении спецоперации в тропиках, но министр требует привезти тело на родину для захоронения с почестями.

Полковник посылает своих людей в Рио-де-Жанейро, где Перрен живёт вместе с Кристин, чтобы убить его, чему очень противится Перраш, чувствуя свою вину. Однако блондин снова уходит от выстрелов и взрывов, ни о чём не подозревая. Назойливый капитан Камбрэ идёт по пятам полковника и его помощника Перраша. Он не только находит свидетеля перестрелки в квартире Перрена (Мориса), но и узнаёт о «похоронах» блондина. Поняв свой промах, Тулуз со своими агентами похищает Кристин, а сам отправляется к Блондину, который теперь вынужден выполнять его требования — приехать в Париж и разыграть из себя суперагента перед министром, что убедило бы его прекратить расследование убийства Милана. По указке Камбрэ министр намеревается послать «суперагента» на важное и очень опасное задание. Тулуз же планирует избавиться от блондина, после того, как он сыграет свою роль, так как теперь тот «слишком много знает». На помощь Перрену приходит его друг Морис вместе с капитаном Камбрэ.

Собрав постыдное досье на полковника Тулуза (родители хотели девочку и долгое время одевали того в женскую одежду, за что Тулуз получил в школе прозвище «пупсенька»), Камбрэ пытается убедить Блондина открыто выступить против Тулуза, но тот, зная в какой опасности находится Кристин, отказывается. Однако настойчивость капитана приносит свои плоды. Открыто не доверяя тому, что Перрен — суперагент, капитан вместе с Морисом отправляются на «секретное задание», которое на самом деле является спектаклем, разыгрываемым людьми Тулуза. В рамках этого спектакля Перрен вступает в разыгрываемую перестрелку, в которой «доказывает» свой класс суперагента, в то время как Тулуз подстраивает события так, что Камбрэ, жутко боящийся крови и мёртвых, сам «убивает» человека. В итоге, неосторожно обращаясь с пистолетом Перрена, Морис и капитан всё же обнаруживают, что его пистолет был заряжен краской. Морис убеждается в том, что выступление на стороне Камбрэ необходимо, если он хочет, чтобы Перрен выжил. В это время сам Блондин, избавившись от друзей, неожиданно путается в программе «секретного задания» и уходит от убийц Тулуза, поджидающих его в условленном месте.

Договорившись обо всём, Морис оставляет Блондина дома у Франсуа, заставив его имитировать занятие любовью с его женой Полетт. Пришедшая домой к Перрену Кристин застаёт того в постели с Полетт, после чего выбегает на улицу, где её уже ожидают Морис и Камбрэ. Сцену ревности в квартире Перрена видят также Тулуз и Перраш. Перраш скрепя сердце приказывает своим людям убрать Блондина во время концерта, на который отправляются не только люди Тулуза, но также и Камбрэ вместе с министром. Капитан сразу направляется к полковнику, предупреждая его о том, что убийство Блондина на концерте приведёт того в тюрьму. Перраш в который раз останавливает уже готовых убийц, но неожиданно появляется Кристин, которая из ревности «убивает» Блондина из пистолета. Тулуз, поняв, что он попал в ловушку, выскакивает на сцену, выхватывает у Кристин пистолет с холостыми патронами и начинает из него стрелять в Камбрэ. «Оживший» Блондин поднимает полковника насмех, указывая на холостые патроны. Тулуз, желая побыстрее уйти со сцены, всем нарочито аплодирует, после чего «стреляется» из револьвера Перраша, в котором также лишь холостые патроны. Показав всем «смерть» Тулуза, Тулуз и Перраш радостно «удирают в Орли». Высокий Блондин же, решив воздать по заслугам всем, также отвешивает хороший удар Камбрэ, который готов был пожертвовать Блондином ради изобличения Тулуза, а после этого завершает столь необычный концерт. Новый же министр говорит о том, что попросит «вернуть его в сельское хозяйство».

В ролях

В советском дубляже фильма роли озвучивали

Временные коллизии

  • Несмотря на то, что действие фильма происходит 3 месяца спустя после первых событий, в реальности проходит лишь около 2 недель (Перрен прилетел первый раз в Орли 26 мая, в то время как его концерт проходил 6-го июня).
  • На то, что действие фильма происходит практически сразу после первого, а не через 3 месяца, указывает также фотография Милана в бюро Тулуза с чёрной лентой.
  • В первом фильме Перрен прибывает в Париж 26 мая, в разговоре с Кристин она даёт понять, что текущий день — вторник, однако 26 мая 1972 — суббота.
  • Концерт Перрена проходил в субботу 6 июня, в то же время действие фильма происходит в 1972-м году, что невозможно — 6 июня приходилось на вторник.
  • В начале фильма Кристин поздравляет Франсуа с днём рождения, однако день рождения Франсуа 8 марта (согласно досье Милана из первого фильма), что указывает на то, что прошло не менее 9 месяцев с момента первого фильма, а в «неделе» разницы между визитом Тулуза к министру и концертом Перрена на самом деле около 3 месяцев (со дня рождения Франсуа 8 марта до его концерта 6 июня).

См. также

Напишите отзыв о статье "Возвращение высокого блондина"

Ссылки

  • [www.gaumont.com/DVD/fiche_dvd.cfm?id_dvd=159 Трейлер] на сайте кинокомпании Gaumont

Отрывок, характеризующий Возвращение высокого блондина



На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.


На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.