Воздвижение Креста Господня

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Статья — о церковном праздновании. О славянской обрядности см. статью Воздвиженье
Воздвижение Креста Господня
</td>
Икона «Воздвижение Креста Господня»
(Новгород, XV век)
Тип религиозный праздник
Официально Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня
Иначе Здвиженье
Установлен в честь обретения Животворящего Креста святой Еленой (326 год)
Дата Православие — 14 (27) сентября[1] или же 14 сентября по григорианскому календарю
Католицизм — 14 сентября
Празднование богослужебное
Связан с возвращением Креста Господня из Персии в 629 году

Воздви́жение Честно́го и Животворя́щего Креста́ Госпо́дня (др.-греч. ῾Η παγκόσμιος ὕψωσις τοῦ τιμίου καὶ ζωοποιοῦ ΣταυροῦВсеми́рное воздви́жение Честно́го и Животворя́щего Креста́; церк.-слав. Всемі́рное воздви́женїе чⷭ҇тна́гѡ и животворѧ́шагѡ крⷭ҇та̀; лат. Exaltatio S. Crucis — Воздвижение св. Креста[2]; в русском просторечии Здвиженье[3]) — праздник, отмечаемый в исторических церквях, принадлежит к числу господских двунадесятых. Установлен в память обретения Креста Господня, которое произошло, согласно церковному преданию, в 326 году в Иерусалиме около горы Голгофы — места Распятия Иисуса Христа. C VII века с этим днём стали соединять воспоминание о возвращении Животворящего Креста из Персии византийским императором Ираклием (629). Название праздника обусловлено обычаем Церкви на Востоке, восходящим к IV веку, ритуально воздвигать крест во время богослужения (то есть поднимать Крест для обозрения всеми молящимися).[4][5]

Празднуется Русской православной церковью, а также старостильными и некоторыми поместными Православными церквами 14 (27) сентября[1], а поместными церквями, перешедшими на новоюлианский календарь и Католической церковью — 14 сентября по григорианскому календарю. Армянской Апостольской церковью — в воскресенье, выпадающее в промежуток между 11 и 17 сентября (а также в понедельник, пятницу и субботу следующей недели)[6].





История праздника

Обретение Креста

Крест был найден приехавшей в Палестину матерью императора Константина Великого императрицей Еленой и иерусалимским епископом Макарием (314—333). В результате раскопок была найдена пещера Гроба Господня, а неподалёку от неё были обнаружены три креста. Крест Иисуса Христа был определён тогда, когда больная женщина, на которую их поочерёдно возлагали, получила исцеление. По другому преданию, от соприкосновения с этим крестом воскрес умерший, которого несли по улице для погребения (отсюда и название Животворящий Крест).

Императрица Елена обозначила места, связанные с земной жизнью Спасителя, основанием более 80 храмов, воздвигнутых в Вифлееме — месте Рождества Христова, на горе Елеонской, откуда Господь вознёсся на небо, в Гефсимании, где Спаситель молился перед Своими страданиями и где была погребена Божия Матерь. В Константинополь святая Елена привезла с собой часть Животворящего Древа и гвозди. Император Константин повелел воздвигнуть в Иерусалиме величественный и обширный храм в честь Воскресения Христова, включавший в себя и Гроб Господень, и Голгофу. Храм строился около 10 лет. Святая Елена не дожила до освящения храма; она скончалась в 327 году. Храм был освящён 13 сентября 335 года. На следующий день, 14 сентября, установлено было праздновать Воздвижение Честного и Животворящего Креста. Указание на время установления праздника имеется в александрийской хронике (не позже VII в.): «При сих консулах, — Далматии и Аниции Павлине (335 г.), говорит ее автор, совершено освящение церкви св. креста Константином при Макарии епископе сентября 17 (ошибка писца, следует — 13), и отселе начался праздник Воздвижения св. креста».

Возвращение Креста

В этот день вспоминается ещё одно событие, связанное с Крестом Господним, — его возвращение из Персии после 14-летнего плена обратно в Иерусалим. Персидский царь Хозрой II в войне против греков разбил греческое войско, разграбил Иерусалим и в том числе увёз Крест Иисуса Христа и патриарха Захарию (609—633). Крест пробыл в Персии 14 лет и лишь при императоре Ираклии I (610—641), который победил Хозроя и заключил мир с его сыном, была возвращена христианская реликвия. Животворящий Крест был торжественно принесён в Иерусалим. Согласно Священному Преданию, Император Ираклий в царском венце и порфире понёс Крест Христов в храм Воскресения. Рядом с царём шёл Патриарх Захария. У ворот, которыми восходили на Голгофу, император внезапно остановился и не мог двинуться дальше. Святой Патриарх объяснил царю, что ему преграждает путь Ангел Господень, ибо Тот, Кто нёс на Голгофу Крест для искупления мира от грехов, совершил Свой Крестный путь в уничижённом виде. Тогда Ираклий, сняв венец и порфиру, надел простую одежду и беспрепятственно внёс Крест Христов в храм.

В «слове» на Воздвижение Креста святой Андрей Критский говорит: «Крест воздвигается, и все верные стекаются, Крест воздвигается, и град торжествует, и народы совершают празднество».

Богослужение

Православная церковь

Богослужение аналогично богослужению Крестопоклонной Недели (3-я Неделя Великого поста) и Происхождения (изнесения) честных древ Животворящего Креста Господня (1 августа).

Накануне (то есть 13 сентября) вечером совершается всенощное бдение. По уставу в состав этого всенощного бдения должна входить малая вечерня. На малой вечерне совершается перенесение Креста с жертвенника на престол. Однако сейчас совершение малой вечерни можно встретить в России лишь в редких монастырях. По этой причине в приходских храмах Крест кладётся на престол до начала богослужения (Евангелие ставится за антиминсом).

На утрене Евангелие читается в алтаре, после чтения Евангелия поётся «Воскресение Христово видевше» вне зависимости от дня недели. Целование Евангелия и помазание елеем после чтения Евангелия не совершаются. Перед Великим славословием настоятель надевает полное облачение. Во время Великого славословия при пении Трисвятого настоятель совершает вынос креста. Держа Крест на голове, настоятель, в предшествии диакона со свечой, постоянно кадящего Крест, совершает его вынос через северную дверь; остановившись на амвоне, он произносит «Прему́дрость, про́сти», затем при пении тропаря «Спаси́, Го́споди, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, побе́ды на сопроти́вныя да́руя, и Твое́ сохраня́я Кресто́м Твои́м жи́тельство» несёт Крест на середину храма и кладёт его на аналой. Затем совершается троекратное пение тропаря «Кресту́ Твоему́ поклоня́емся, Влады́ко, и Свято́е Воскресе́ние Твое́ сла́вим», во время которого трижды совершаются земные поклоны. Затем поются особые стихиры, во время которых священник совершает помазание елеем, а затем сугубая ектения, обычное окончание всенощного бдения и первый час. В соборах и в приходских храмах (по современной практике Русской Церкви — при архиерейском богослужении или с благословения епархиального архиерея), совершается чин воздвижения Креста.[5]

На литургии вместо Трисвятого поётся «Кресту́ Твоему́ поклоня́емся, Влады́ко, и Свято́е Воскресе́ние Твое́ сла́вим» (без земных поклонов).

По традиции в этот день принято надевать облачения фиолетового цвета.

Крест лежит на аналое до 21 сентября — дня отдания Воздвижения. На отдание в конце литургии после заамвонной молитвы при пении тропаря и кондака Кресту Крест уносится священником в алтарь через Царские врата.

Тропарь, кондак и задостойник на Воздвижение Креста Господня.
На греческом На церковнославянском(транслитерация) На русском
Тропарь праздника, глас 1 (Ἦχος α') Σῶσον Κύριε τὸν λαόν σου καὶ εὐλόγησον τὴν κληρονομίαν σου, νίκας τοῖς Βασιλεῦσι κατὰ βαρβάρων δωρούμενος καὶ τὸ σὸν φυλάττων διὰ τοῦ Σταυροῦ σου πολίτευμα. Спаси́, Го́споди, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, побе́ды на сопроти́вныя да́руя, и Твое́ сохраня́я Кресто́м Твои́м жи́тельство Спаси, Господи, людей Твоих и благослови наследие Твоё, победы над неприятелями даруя и Крестом Твоим сохраняя Твой народ.
Кондак праздника, глас 4 (Ἦχος δ') Ὁ ὑψωθεὶς ἐν τῷ Σταυρῷ ἑκουσίως, τῇ ἐπωνύμῳ σου καινῇ πολιτείᾳ, τοὺς οἰκτιρμούς σου δώρησαι, Χριστὲ ὁ Θεός. Εὔφρανον ἐν τῇ δυνάμει σου, τοὺς πιστοὺς Βασιλεῖς ἡμῶν, νίκας χορηγῶν αὐτοῖς, κατὰ τῶν πολεμίων· τὴν συμμαχίαν ἔχοιεν τὴν σήν, ὅπλον εἰρήνης, ἀήττητον τρόπαιον. Вознесы́йся на Крест во́лею, тезоимени́тому Твоему́ но́вому жи́тельству щедро́ты Твоя́ да́руй, Христе́ Боже, возвесели́ нас си́лою Твое́ю, побе́ды дая́ нам на сопоста́ты, посо́бие иму́щим Твое oру́жие ми́ра, непобеди́мую побе́ду. Вознесенный на Крест добровольно, соименному Тебе новому народу милости Твои даруй, Христе Боже; возвесели силою Твоею верных людей Твоих, подавая им победы над врагами, — да имеют они помощь от Тебя, оружие мира, непобедимый знак победы.
Задостойник праздника, глас 8 (Ἦχος πλ. δ') Μυστικῶς εἶ Θεοτόκε Παράδεισος, ἀγεωργήτως βλαστήσασα Χριστόν, ὑφ᾿ οὗ τὸ τοῦ Σταυροῦ, ζωηφόρον ἐν γῇ, πεφυτούργηται δένδρον· δι᾿ οὗ νῦν ὑψουμένου, προσκυνοῦντες αὐτὸν σὲ μεγαλύνομεν. Та́ин еси́, Богоро́дице, рай, невозде́ланно возрасти́вший Христа́, И́мже кре́стное живоно́сное на земли́ насади́ся Дре́во. Тем, ны́не возноси́му, покланя́ющеся Ему́, Тя велича́ем. Ты, Богородица, — таинственный рай, невозделанно произрастивший Христа, Которым на земле насаждено Креста живоносное древо; потому ныне, при воздвижении его, поклоняясь ему, мы Тебя величаем.

Католическая церковь

В экстраординарной форме латинского обряда богослужение начинается накануне вечерней праздника, если 14 сентября приходится на воскресенье или совершается как праздник 1 класса. Обычно же начинается с утрени, которая имеет 3 ноктюрна. На первом положено чтение из Книги Чисел (Чис. 21:1-9). Первый ноктюрн завершается протяжным респонсорием в котором упоминается возвращение Креста из Персии при императоре Ираклии: «Haec est arbor dignissima, in paradisi medio situata, in qua salutis auctor propria morte mortem omnium superavit. V: Crux praecellenti decore fulgida, quam HERACLIUS imperator concupiscenti animo recuperavit». На втором ноктюрне историческое чтение о возвращении Креста. На третьем ноктюрне чтение из проповеди св. папы римского Льва Великого.

В миссале имеется собственный формуляр для праздничной мессы. Богослужение открывается интроитом Nos autem на слова из послания ап. Павла к Галатам (6:14). Первое чтение из послания к Филиппийцам (Фил. 2:5-11), при чтении которого положено коленопреклонение на словах: «чтобы в имени Иисуса преклонилось всякое колено». Второе чтение из Евангелия от Иоанна (Ин. 12:31-36). Префация о Святом Кресте.

В целом, собственные тексты Св. Мессы и оффиция во многом подобны тем, что используются в страстное время (2 недели до Пасхи).

См. также

Напишите отзыв о статье "Воздвижение Креста Господня"

Примечания

  1. 1 2 Часть поместных православных церквей, включая Русскую, для литургических целей продолжают использовать юлианский календарь (См. Старостильные церкви); в XX—XXI веках 14 сентября по юлианскому календарю соответствует 27 сентября по григорианскому.
  2. Диак. Михаил Желтов, А.А. Лукашевич, Н.В. Квливидзе [www.pravenc.ru/text/155081.html Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня] // Православная энциклопедия. Том IX. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2005. — С. 160-171. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-015-3
  3. Здвиженье // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
  4. [www.patriarchia.ru/db/text/50351.html Чин Воздвижения Креста на праздник Крестовоздвижения] Патриархия.Ru
  5. 1 2 [www.patriarchia.ru/bu/2014-09-27/ Всемирное Воздви́жение Честно́го и Животворящего Креста Господня.]
  6. Выдержки из книги епископа Езника Петросяна «Армянская Апостольская Церковь» // [akaka.far.ru/lib/0017.html Календарный цикл Армянской Апостольской Церкви]
  7. </ol>

Литература

Ссылки

  • [drevo.pravbeseda.ru/index.php?id=1472 Воздвижение Креста Господня] (статья в [drevo.pravbeseda.ru/ Открытой православной энциклопедии Древо])
  • [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-3/vozdvizhenie.html Воздвижение Креста Господня] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 3. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1902 г.
  • [www.ethnomuseum.ru/section62/2092/2091/4299.htm Рождество Богородицы] // Российский Этнографический Музей

Отрывок, характеризующий Воздвижение Креста Господня

Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.