Воздушные атаки (реслинг)

Воздушные атаки используются в рестлинге, чтобы показать скорость и технику рестлера. Эти движения в основном проводят маленькие рестлеры, которые не могут проводить силовые приёмы.

Существует очень много видов воздушных атак. Рестлеры часто дают своим «коронным приёмам» (приём, после которого обычно они побеждают) новые имена.

Из-за многочисленных травм некоторые промоушены запрещают некоторые воздушные атаки или разрешают проводить, но очень редко. В 2005 году World Wrestling Entertainment запретил проводить «Сплэш на 450 градусов» и «ССП».Рестлеры которые выполняют «воздушные атаки» называются «хай флаеры»(англ. High-flyers)

Залом руки с чопом после прохода по канату

Рестлер заламывает руку противника назад, и идёт к канатам. Используя в качестве поддержки эту руку, он проходит по верхнему канату и прыгает на противника, поражая его чопом в спину. В Америке этот приём известен как Старая Школа или Проход Ожившего Мертвеца, это имя дал ему Гробовщик. Джинсей Шинзаки проводил новый вариант этого приёма, он заламывал руку находясь на апроне, а дальше всё делал как обычно. Он называл этот приём Молитвенный Проход

Сонджей Датт проводит версию в конце которой он прыгает не чопом, как Гробовщик, а Падением Локтя.

Залом руки с ЛегДропом после прохода по канату

Похож на залом руки с чопом. Рестлер заламывает руку противника назад, и идёт к канатам. Используя в качестве поддержки эту руку, он проходит по верхнему канату и прыгает на противника, поражая его ЛегДропом в руку и плечо.

Акс Хэндл

Рестлер бьёт противника двумя руками, скрещёнными в замок. Существуют версии приёма с прыжком от верхней стойки, и версия с разбега

Кроссбоди

Рестлер прыгает на противника и приземляется на него горизонтально торсу, тем самым опрокидывая его назад. Чаще всего после этого приёма следует удержание. Этот приём проводят в основном тяжеловесы, так как легковесам иногда не хватает массы тела что бы повалить соперника на лопатки. Версия с верхней стойки называется Летящее Кроссбоди. Иногда называется Кроссбоди Блок. Мил Маскарас использовал Летящее Кроссбоди как свой «коронный приём»

Обратное Кроссбоди это вариант когда рестлер находится на верхней стойке и стоит спиной к сопернику, но потом отпрыгивает прокручивается и падает на противника как в обычном Кроссбоди

Вариант когда рестлер прыгает Кроссбоди на соперника с ринга за ринг через канаты в Мексике называется Пескадо, а в Америке Планча.

«Алмазная пыль» (Даймон Даст)

Рестлер сидит на верхней стойке хватает голову противника в Перевёрнутый Замок Лица делает сальто вперёд и приземляется в сидячую позицию, а соперник ударяется своим горлом об плечо соперника или просто лицом об пол. Название придумано Масато Танакой

Крис Хиро проводит вариант с захватом в Крават, передним сальто со второй стойки и соперник ударяется лицом об пол. Он называет этот приём Крават Каттэр

Ныряющий Бульдог

Рестлер сидит на второй или верхней стойке хватает сзади голову соперника и прыгает вперёд, тем самым он приземляется на спину, а соперник бьётся лицом о пол. Рик Штайнер использовал Ныряющий Бульдог как свой «коронный приём». Он называл его Бульдог Штайнера

Существует версия когда рестлер не держит соперника сзади, а просто прыгает на него и затем проводит Бульдог.

Также существует командная версия этого приёма, один рестлер поднимает соперника на плечи, подходит к стойке, а второй рестлер сидящий на верхней стойке хватает сзади голову соперника и прыгает вперёд, тем самым он приземляется на спину, а соперник бьётся лицом о пол. Братья Штайнеры использовали этот приём как свой «коронный приём». Они называли его Двойной Бульдог Штайнеров

Бульдог от канатов

Рестлер хватает сзади голову соперника разбегается, отталкивается от канатов прокручивается на 180 градусов и приземляется на спину, тем самым соперник врезается в пол лицом. Триш Стратус использовала этот приём как свой «коронный приём». Она называла его Стратусфакция

Также существует версия в которой рестлер стоит на апроне, затем отталкивается от верхнего каната прыгает на соперника и проводит Бульдог.

Ныряющее Падение Локтя

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает на противника своим локтем

Шейн Макмэн проводит версию в которой соперник лежит на комментаторском столе, а он находится на верхней стойке и прыгает на противника своим локтем. Он называет этот приём Прыжок веры ("Leap of faith").

Падение Локтя с Акс Хэндлом

Рестлер сидит на верхней стойке и прыгает на противника своей рукой согнутой в локте. Сам рестлер приземляется на колени, а соперник получает удар в грудь.

Спиральное Падение Локтя

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем он отпрыгивает, крутит через плечо сальто, тем самым оказываясь уже лицом к сопернику и падает на него своим локтем

Заднее Ныряющее Падение Локтя

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке ринга, затем он прыгает, не перекручивается, и бьёт своим локтем стоящего соперника в грудь.

Ныряющее Падение Кулака

Рестлер сидит на верхней стойке, затем прыгает и падает своим кулаком в лицо соперника. Джерри «Король» Лоулер использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл его Королевское Падение Кулака.

Джон Сина проводит усовершенствованную версию Падения Кулака. Сначала он смотрит на зал, потом смотрит в лицо лежащего соперника, машет рукой возле лица, говорит: «you can’t see me», отталкивается от канатов, проводит правой рукой по левому плечу несколько раз, и проводит Падение Кулака. Он называет этот приём Шарканье с Пятью Костяшками

Ныряющий Хэдбатт

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и бьёт своей головой голову соперника. В настоящий момент установлено, что частое использовании приводит к повреждению мозга. Поэтому этот прием используется достаточно редко. Этот приём придумал Харли Рэйс, а популяризировал этот приём Динамит Кид.

Крис Бенуа проводил Лебединый Стиль этого приёма. Он прыгает очень высоко и летит расскинув руки. Он использовал этот приём как свой «коронный приём».

Эль Санто и Эль Хио дель Санто проводят Лебединый Стиль этого приёма в живот соперника и называют его Topé de Cristo

Юн Изумида проводит вариант этого приёма, в котором он прокручивается на 45 градусов. Он называет этот приём Метеорит.

Ныряющая Харинкаранна

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает на соперника и хватает его ногами за голову, после делает сальто назад и противник, либо отлетает вперёд, либо сворачивается в удержание.

Также есть версия когда оба рестлера находятся на стойке.

Драгонранна

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает делает переднее сальто, затем хватает ногами голову соперника, потом делает сальто назад и противник сворачивается в удержание. Этот приём был придуман Ультимо Драгоном. А популяризирован Драгон Кидом в честь которого и назвали этот приём

Харинкаранна от канатов

Рестлер стоит на апроне, затем отталкивается от канатов, прыгает на соперника, хватает ногами голову соперника, потом делает сальто назад и противник сворачивается в удержание. Рей Мистерио использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет его Шум Западного Побережья

Ныряющий Дроп Коленом

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и бьёт своими коленями соперника в грудь или живот.

«Брэндинг Теленка»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает на спину соперника своими коленями, тем самым соперник врезается в пол лицом. Этот приём популяризировал Хиройоши Тензан.

Ныряющий ЛегДроп

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает на голову соперника ногой поднятой на 90 градусов. Баллз Махоуни называет этот приём Джэм Нью-Джерси, а Психоз называет Психо-Гильотина

Грандмастер Сексай проводил версию этого приёма, в которой он сначала надевал очки, танцевал на стойке, а потом прыгал на голову соперника ногой поднятой на 90 градусов. Он называл этот приём Хип Хоп Дроп

Кенни из Спирит Скуад проводит версию этого приёма, в которой он очень высоко прыгает, поджимает ноги под себя и в самом конце падения выпрямляет их. Он называет этот приём Спирит Крэш

Также есть двойная версия этого приёма. Один рестлер приземляется на грудь, а другой на голову. Рей Мистерио и Роб Ван Дам использовали этот приём как свой «коронный приём». Они называли его 4:20, а Братья Харди — Шоу Омега

Мунсолт ЛегДроп

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем он делает заднее сальто и приземляется ногой поднятой на 90 градусов на голову соперника. Очень Холодный Скорпион использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Бросить Бомбу

Ныряющий ЛегДроп с Бульдогом

Рестлер стоит на верхней стойке, после прыгает на затылок соперника ногой поднятой на 90 градусов, тем самым соперник падает лицом на пол. Билли Ганн называет этот приём Ныряющий Фэймассер, а Нунзио — Сицилийская Пластина

Шэннон Мур проводит вариант когда соперник находится на верхнем канате. Он называет этот приём Боттомс Ап

Спиральный Кувырок с ЛегДропом

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает, делая переднее сальто, во время которого крутится на 360 градусов, а потом приземляется ногой поднятой на 90 градусов на соперника. Очень часто приём заканчивается падением спиной, то есть Сентоном из-за сложности приёма. Этот приём популяризировал Эй Джей Стайлз. Он называет этот приём Спираль Смерти. Тедди Харт также использует этот приём как свой «коронный приём». Он его называет Открытая Операция Сердца

Кувырок с ЛегДропом

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает, делая переднее сальто и приземляясь на соперника ногой поднятой на 90 градусов. Сабу называет этот приём Арабский ЛегДроп

Спиральный Метеор с ЛегДропом

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает, делая сальто вперёд ногами, во время которого крутится на 180 градусов, и приземляется ногой поднятой на 90 градусов на голову соперника.

Легдроп от канатов

Рестлер стоит на апроне, затем отталкивается от верхнего каната и прыгает на голову соперника ногой поднятой на 90 градусов. Рей Мистерио использует этот приём как свой «коронный приём». Он дал ему имя Падающий Цент

Сабу проводит версию приёма, в которой он сначала разбегается, затем прыгает на стул, потом на верхний канат и оттуда следует прыжок, в котором он прокручивается 180 градусов и падает на соперника ногой поднятой на 90 градусов. Также есть версия в которой он прыгает на соперника находящегося за рингом. Сабу использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём ЛегДроп из Тройного Прыжка.

Ныряющий Плечевой Блок

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и бьёт соперника своим плечом.

«Ныряющий Гарпун»

Рестлер стоит на верхней стойке, прыгает и сбивает соперника ударом своего плеча в его живот.

«Ныряющий Топот»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и приземляется своей ступнёй в грудь соперника.

«Ныряющий Топот двумя ногами»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и приземляется своими ступнями на грудь соперника. Сенши использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Путь Воина.

«Грибной Топот»

Рестлер сидит на верхней стойке, затем в прыжке бьёт двумя ногами соперника по спине. Название приема — отсылка к атакам в прыжке, которые использовал герой серии видеоигр Марио, защищавший Грибное Королевство.

Мунсолт-Топот двумя ногами

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем он прыгает, делая заднее сальто, и приземляется своими ступнями на грудь соперника.

Летящий Клоуслайн

Рестлер стоит на верхней стойке, прыгает вперёд и бьёт своего соперника вытянутой рукой в грудь или горло.

Кейн проводит версию, в конце которой он сбивает соперника вытянутой рукой, после чего несколько раз прокручивается на полу.

Летящий Обратный Локоть

Рестлер разбегается, отталкивается от второго каната, отпрыгивает на стоящего соперника, и бьёт его своим локтем в грудь.

Летящий Некбрейкер

Рестлер сидит на верхней стойке, прыгает и хватает в воздухе своего соперника за шею и падает с ним вперёд. Тем самым рестлер приземляется на спину, а противник бьётся затылком о пол.

Также существует вариант, в котором, рестлер прыгает на соперника, в воздухе хватает его шею и проводит сальто вперёд. Тем самым рестлер приземляется на спину, а противник бьётся затылком о пол. Бафф Багвелл использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Бафф Блокбастер.

Шэннон Мур проводит версию этого приёма, в котором он делает сальто не над головой соперника, а со стороны его головы. Он называет этот приём Мургазм

СМ Панк проводит версию этого приёма, в котором он разбегается запрыгивает на вторую стойку, с неё проводит заднее сальто, во время которого он крутится на 180 градусов и хватает шею соперника.

Летящий Удар Ногой

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и бьёт соперника ногой в лицо. «Джентльмен» Крис Адамс придумал этот приём в 80-х. Он называл его Летящий Суперкик

Франкенштайнер

Рестлер прыгает на соперника и хватает его ногами за голову, потом делает сальто назад и соперник либо отлетает вперёд, либо сворачивается в удержание.

Название Франкенштайнер придумал Скотт Штайнер, он и популяризировал этот приём. Также Штайнер проводил версию Франкенштайнера на сопернике сидящем на верхней стойке.

Эликс Шкипер проводит версию этого приёма, в котором соперник сидит на верхней стойке, сам рестлер идёт в это время по верхнему канату, затем хватает его ногами за голову, потом делает сальто назад и соперник отлетает вперёд. Он называет этот приём Новая Школа

Триш Стратус проводит версию этого приёма, в котором соперник сидит на верхней стойке, сама рестлерша разбегается, встаёт руками на нижнюю стойку, а ногами хватает соперника за голову, после чего она резко встает на ноги и соперник летит спиной о ринг. Она называет этот приём Стратус-Сфера.

Обратный Франкенштайнер

Рестлер стоит на верхней стойке, а соперник сидит на ней, оба сидят спиной к рингу, рестлер хватает ногами соперника за голову и делает заднее сальто и соперник летит на ринг животом и лицом.

«Иконоборчество»

Соперник сидит на верхней стойке, рестлер подходит к нему спиной, хватает его за руки и кидает о ринг спиной. Вик Гримс называет этот приём Виктимайзер 2.0, а Крис Сэйбин называет Край Сэйбина

«Перекрестное Иконоборчество»

Соперник сидит на верхней стойке, рестлер подходит к нему спиной, хватает его за руки, перекрещивает их и кидает о ринг спиной. Нобухико Ошима называет этот приём Гориконоклазм, а Кристофер Дэниелз называет Лишение Милости

Мунсолт

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, прыгает на него и делает заднее сальто, а потом накрывает его своим телом.

Спиральный Мунсолт

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгает и делает заднее сальто во время которого крутится на 180 градусов, а затем накрывает соперника своим телом. Ла Парка использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Лапаркинатор. Супер Крэйзи называет этот приём Смертельный Винт.

Боковой Мунсолт

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, и прыгает спиной вперед, затем прокручивается на 180 градусов и накрывает соперника своим телом.

Мунсолт с двойным вращением

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, прыгает на него и выполняет в полете два полных сальто назад и накрывает его своим телом. Этот прием редко выполняется из-за своей высокой сложности. Данный прием впервые был проведен Джеком Эвансом на шоу ROH. Стоит заметить, что прием был проведен Джеком с верхушки клетки на толпу за рингом. Популяризировал этот прием Рикошет.

Мунсолт с двойным прыжком

Рестлер стоит в углу ринга спиной к сопернику, запрыгивает сначала на среднюю стойку, потом на верхнюю, и после этого выполняет мунсолт. Этот прием популяризировал Кристофер Дэниелз. Он называет этот прием Лучший Мунсолт В Мире

Мунсолт с тройным прыжком

При выполнении этой вариации Мунсолта с двойным прыжком рестлер сначала прыгает на стул или другой объект, потом на верхнюю стойку и проводит мунсолт.

Мунсолт со шпагатом

Рестлер стоит в углу ринга спиной к сопернику и запрыгивает на окружающие верхнюю стойку канаты, резко садится на шпагат и использует приданное канатами ускорение чтобы провести мунсолт. Существует вариация этого приема, в которой рестлер отпрыгивает от одного каната вместо двух. Она называется Арабский Пресс и была придумана и популяризирована Сабу.

Мунсолт от канатов

Рестлер стоит на ринге перед лежащим соперником, разбегается, запрыгивает на второй или третий канат и использует приданное канатом ускорение чтобы провести мунсолт. Этот прием используют Ультимо Дракон и Крис Джерико. Первый называет его Асай-Мунсолт, а второй Львиное Сальто.

Мунсолт Слэм

Рестлер стоит на верхней стойке, держит соперника на руках, затем делает сальто назад, и «припечатывает» рестлера спиной к рингу.

Самая популярная версия этого приёма называется Одиночный Испанский Полёт. Рестлер стоит на верхней стойке, рука соперника лежит на его плече, а его рука держит противника за шею, затем рестлер делает сальто назад и приземляется на колени или живот, а соперник со всего размаха падает на пол.

Также существует командная версия этого приёма. Она называется Испанский Полёт. С.А.Т используют этот приём как свой «коронный приём». Также С.А.Т придумали название этого приёма.

Ультимо Герреро проводит версию, в которой он стоит на верхней стойке, держит соперника на руках горизонтально своему торсу, затем делает сальто назад и вбивает соперника в пол. Он использует этот приём как свой «коронный приём».

Мэтт Сайдал проводит версию, в которой он стоит на верхней стойке, соперник стоит живот к животу, рестлер хватает его за спину и делает заднее сальто, тем самым вбивая его в пол. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет его Циклорама.

Реактивный ДропКик

Рестлер стоит на верхней стойке, прыгает и бьёт стоящего соперника двумя ногами в грудь.

Грандмастер Сексай проводил версию этого приёма, в которой он сначала танцевал, а потом бил стоящего соперника двумя ногами в грудь. Он называл этот приём Сексуальный ДропКик.

Падающее ДДТ

Рестлер стоит на верхней стойке лицом к сопернику, прыгает и в полете захватывает рукой голову соперника. Затем рестлер разворачивается на 180 градусов и падает на спину, таким образом его соперник врезается в пол лицом.

Планча

Рестлер прыгает Кроссбоди на соперника с ринга за ринг через канаты. В Мексике этот приём называется Пескадо, а в Америке Планча

Сэнтон

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает на соперника спиной. Педро Моралес называл этот приём Сплэш Карибского Ядра, а Джонни Шторм — Гроза.

Сэнтон 630

Рестлер стоит на верхней стойке, прыгает и крутится на 630 градусов вперёд, то есть сначала одно полное сальто на 360 градусов, а затем ещё 270 градусов, тем самым падая спиной на живот и грудь соперника. Этот приём популяризировал Джек Эванс. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Амэйзинг Рэд также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Бушующий Красный.

Спиральный Сэнтон 630

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгает и начинает делать 630 градусов вперёд, во время которого прокручивается на 180 градусов вокруг себя, тем самым падая спиной на живот и грудь соперника. Этот приём популяризировал Джек Эванс. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Фушишоу.

Спиральный Сэнтон

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгает и делает заднее сальто, во время которого прокручивается на 180 градусов вокруг себя, тем самым падая спиной на живот и грудь соперника. Ник Мондо использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Сани Мондо. Амэйзинг Рэд также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Инфракрасный.

Шэннон Мур проводит версию, в которой он прыгает на стоящего соперника. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Ореол.

Джефф Харди проводит версию, в которой он разбегается, забегает на верхнюю стойку и прыгает на стоящего соперника. Он называет этот приём Шепот Ветра.

Взрывающаяся Сэнтон Бомба

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем он прыгает назад и делает переднее сальто, после он падает на грудь или живот соперника своей спиной.

Секккксссси Эдди проводит версию, в которой он разбегается и отталкивается от нижней стойки. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Полная Секстасия.

Сидящий Сэнтон

Рестлер разбегается и садится на своего соперника. Обычно этот приём делают тяжеловесы. Джон Тента использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Сплэш Землетрясения.

Йокодзуна проводил версию, в которой он стоял спиной к сопернику на второй стойке, затем прыгал и садился на соперника. Он использовал этот приём, назвав Падение Банзай, как свой «коронный приём».

Доинк Клоун проводил версию, в которой он стоял спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгал и садился на соперника. Он использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Прыгающая Подушка.

Сидящий Сэнтон из Сальто вперед

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает, делая переднее сальто, и садится на плечи стоящего соперника. Молли Холли использовала этот приём как свой «коронный приём», дав имя Карусель Молли.

Сэнтон Бомба

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и делает переднее сальто, падая спиной на живот и грудь соперника. Этот приём так же является коронным приёмом Джеффа Харди, так же данный приём исполняет Кен Кеннеди(Андерсон), он называет его Кентон Бомба.

Высокоугловая Сэнтон Бомба

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает, делая переднее сальто почти перед самым падением и падает на противника верхней частью спины и затылком на грудь и живот соперника. Этот приём популяризировал Джефф Харди. Он использует этот приём как свой «коронный приём» и назвал его Бомба Лебедя. Кен Кеннеди также использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Кентон Бомба.В полете рестлер прогибался и переворачивался перед самой землей, при этом смотря вниз.

Ширануи

Рестлер хватает голову соперника в захват 3/4, разбегается и забегает на верхнюю стойку, после отталкивается, проводит заднее сальто и совершает Падающее Обратное ДДТ на сопернике. Этот приём придумал Наомичи Маруфуджи. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Брайан Кендрик также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Хлеборезка № 2.

Джимми Джейкобс проводит вариант, в котором рестлер приземляется между его ног. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Контра Код.

Существует версия, в которой оба рестлера стоят на верхней стойке

Также существует версия с места. То есть рестлер хватает голову соперника в захват 3/4, отталкивается, проводит заднее сальто и выполняет на сопернике Падающее Обратное ДДТ. Сонджей Датт использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Каттер Сонджея. Ультимо Драгон также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Асаи ДДТ

Ныряющий Сплэш

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает на своего противника и накрывает его своим телом. В Америке этот приём популяризировал Джимми Снука. Он использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл его Суперловкий Сплэш. Роадкилл также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Амиш Сплэш

Сплэш 450

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает, крутится на 450 градусов и накрывает соперника своим телом. Этот приём придумал Очень Холодный Скорпион. Он использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Сплэш Скорпиона. В Америке этот приём популяризировал Хувентуд Геррера. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Сплэш Хуви. Пол Лондон также использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Запрос Лондона. Джастин Гэбриэл также использует Сплэш 450 как свой коронный прием. В настоящее время этот прием запрещен для использования в WWE всем, кромеДжастина Гэбриэла .

В Японии этот приём называется Сплэш Огненной Птицы. Так этот приём называл Хаябуса.

Джек Эванс популяризировал версию этого приёма с места.

Спиральный Сплэш 450

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгает и делает заднее сальто во время которого крутится на 180 градусов, а затем прокручивается на 450 градусов вперёд и накрывает соперника своим телом. Блицкриг и Сонджей Датт использовали этот приём как свой «коронный приём». Первый называл его Пресс Небесного Вихря, второй — Индусский Пресс.

В Японии этот приём называется Сплэш Феникса. Так его называл Хаябуса, который придумал этот приём. Он использовал его как один из «коронных приемов».

Взрывающийся Сплэш 450

Рестлер стоит спиной к сопернику на верхней стойке, затем прыгает назад и прокручивается на 450 градусов вперёд, а после накрывает соперника своим телом.Такуя Суги один из немногих рестлеров, которые проводят этот приём. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Отказ Молнии.

Сплэш от канатов в углу

Рестлер стоит спиной к сопернику на второй стойке, держится за верхние канаты, затем отталкивается ногами и падает на соперника, накрывая его своим телом. Иногда этот приём называют Обратный Сплэш. Обычно этот приём проводят тяжеловесы. Вэйдер использовал этот приём как свой «коронный приём». Он называл этот приём Крушение Вэйдера. Эван Борн также использует этот приём.

«Прыжок Лягушки»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает и во время прыжка сводит локти с согнутыми коленями, потом распрямляется и накрывает соперника своим телом. Арт Барр придумал этот приём, а Эдди Герреро популяризировал его. Они использовали данный приём как свой «коронный приём».

Эдди Герреро начал использовать этот приём после смерти его командного партнёра Арта Барра в 1994 году. А после смерти Эдди Герреро, его стали использовать почти все его друзья и родственники.

Роб Ван Дам проводит версию, в которой он очень высоко прыгает с верхнего каната на соперника который не всегда лежит перпендикулярно стойке. Он использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет его Пяти-Звёздный Прыжок Лягушки.

Ди'Ло Браун проводит версию, в которой он во время прыжка просовывает руки между ног, а затем распрямляется. Он использует этот приём как свой «коронный приём», называя его Ло Вниз.

«Метеоритный Пресс»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает вперед и делает сальто назад, накрывая соперника своим телом. Это один из самых сложных приёмов в рестлинге. Этот прием был популяризирован и придуман Джашином Лайгером. Его также использовали в разное время Эван Борн и Билли Кидман. Также однажды этот прием был продемонстрирован Броком Леснаром.

Сэнтон-Метеор

Рестлер стоит на верхней стойке и прыгает, делая сальто вперёд ногами, доканчивая это сальто до конца, и падая на грудь и живот соперника своей спиной. Этот приём популяризировал Такуя Суги. Он называет этот приём Шура Стар Пресс.

Метеоритное Падение Локтя

Рестлер стоит на верхней стойке, затем он прыгает делает сальто вперёд ногами и падает на противника своим локтем. Тедди Харт использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет его Атака Хартов 2.0

Метеоритный ЛегДроп

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает, делая сальто вперёд ногами, и приземляется ногой поднятой на 90 градусов на голову соперника. Джейсон Кросс использует этот приём как свой «коронный приём». Он называет этот приём Перекрестный Огонь. Тедди Харт назвал этот приём Тройной Обход.

«Закатное сальто»

Рестлер стоит на верхней стойке, затем прыгает, делает сальто вперёд за спину соперника и в воздухе хватает соперника за спину. после чего сворачивает его в удержание.

Эмэйзин Рэда использует этот приём как свой «коронный приём» и называет его Код Красного

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Воздушные атаки (реслинг)

Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.