Воздушный бой над Мерклином

Воздушный бой над Мерклином
Основной конфликт: Холодная война
Дата	10 марта 1953
Место	Мерклин, Пльзень-юг, Пльзеньский край, ЧССР
Причина	нарушение силами ВВС США территориально-воздушного пространства Чехословакии
Итог	победа ВВС Чехословакии
Противники
Чехословакия Чехословакия США США
Командующие
Франтишек Грназров (основной командир) Ярослав Шрамек Милан Форст Уоррен Г. Браун Дональд Смит
Силы сторон
два истребителя МиГ-15 два истребителя-бомбардировщика F-84 Thunderjet
Потери
нет сбит один самолёт F-84 Thunderjet, человеческих жертв и пострадавших нет

Воздушный бой над Мерклином (чеш. Letecká bitva nad Merklínem) — инцидент, случившийся 10 марта 1953 над деревней Мерклин, расположенной в Пльзеньском крае ЧССР: два американских самолёта незаконно вторглись в воздушное пространство Чехословакии, и на перехват нарушителей были по тревоге подняты два истребителя МиГ-15. Один американский самолёт был сбит в результате стычки, а его пилот катапультировался.

Этот инцидент стал первым вооружённым столкновением между силами американского и советского военных блоков в Европе со времён завершения Второй мировой войны, однако не привёл к полномасштабному военному конфликту.

Предыстория

В самом начале Холодной войны, в 1948 году в Чехословакии к власти пришла Коммунистическая партия, что насторожило американские войска в Западной Германии. Самолёты ВВС США, базировавшиеся на территории Западной Германии, зачастую пересекали границу Чехословакии: хотя правительство США заверяло, что большая часть этих событий — чистая случайность, в Вооружённых силах Чехословакии подозревали, что американцы проводят разведку местности.

Большая часть использовавшихся в Чехословакии радаров значительно устарела, а основу авиации составляли истребители Avia S-199 — лицензионная копия старого немецкого истребителя Messerschmitt Bf.109G не имела никаких шансов на победу при столкновении с самым слабым реактивным истребителем США. Однако ситуация улучишлась после того, как Чехословакия закупила несколько советских МиГ-15 (в армии они носили имя S-102). К 1952 году большая часть оружия была обновлена, а кадры ВВС Чехословакии стали пополняться значительно быстрее.

Инцидент

Учения

В марте 1953 года прошли учения чехословацкой авиации. В 10:45 по пражскому (среднеевропейскому) времени с аэродрома в районе Пльзень в воздух поднялись два истребителя МиГ-15 5-го полка, которые пилотировали лейтенанты Ярослав Шрамек и Милан Форст. Самолёты начали выполнять задачи южнее линии Престиц-Холисов.

Обнаружение противника

В 10:59 со стороны Холисов были обнаружены два американских самолёта F-84E Thunderjet, совершавших вылет для перехвата неопознанного зонда, дрейфующего со стороны Чехословакии на высоте 4500 м. Оба чехословацких самолёта находились в районе Шумавы. Лейтенант Шрамек доложил своему командиру лейтенанту Франтишеку Грзнарову об обнаружении американцев и получил приказ о перехвате. Вместе с этим Шрамек вышел на связь с американскими пилотами и приказал им немедленно покинуть чехословацкую границу, однако не получил внятного ответа.

Атака

Выполнив разворот вправо с набором высоты, Шрамек открыл огонь по одному из американских самолётов. Снаряды угодили в сбрасываемый топливный бак одного из F-84E, из пробитого бака повалил белый дым. Американцы немедленно развернулись на юг, к границе в направлении Станков, однако Шрамек не отстал от нарушителей: он, вися на хвосте у противника, сократил расстояние до 250 метров и после стрельбы попал в правый борт. Дым повалил из правого борта, и подбитый F-84E загорелся.

Возвращение на базу

Бой шёл над облаками, без контакта с поверхностью, поэтому в 11:04 перехват прекратили. В 11:20 оба МиГа приземлились на аэродроме базирования. Обломки сбитого самолёта обнаружили в 20 километрах южнее Регенсбурга, в горах на высоте 1312 метров близ деревни Фалькенштайн. Лётчик сбитого самолёта, 1-й лейтенант Уоррен Г. Браун из 53-й истребительно-бомбардировочной дивизии катапультировался примерно на высоте в 300 метров.

Поиски пропавшего

Как оказалось, Браун приземлился в лесу Хундессен. Местные жители обнаружили американского лётчика. Он пытался расспросить их по-английски, находится ли он в Германии, однако те не поняли его. Брауну пришлось начертить свастику на земле, и только по реакции местных жителей Браун понял, что находится в Германии.

Скандал

Самолёт США упал за пределами территории Чехословакии, что привело к грандиозному скандалу. Американская сторона отрицала факт пересечения чехословацкой границы своими пилотами и заявляла, что чехословаки спровоцировали американцев, вторгнувшись в американскую оккупационную зону и открыв огонь первыми. По заявлению американцев, пилотами ВВС Чехословакии якобы не подавались никакие сигналы, которые должен передавать перехватчик нарушителю согласно установленным международным нормам. Более того, США потребовали денежную компенсацию за сбиый самолёт.

Представители Чехословакии отвергли все обвинения, и в итоге США подали в Международный суд ООН на Чехословакию. Общая сумма иска составила 271 384 долларов США (около 230 тысяч составляла стоимость уничтоженного самолёта, около 20 тысяч — сумма разрушений, остальные деньги — моральный ущерб, нанесённый пилотам). Дело было снято с рассмотрения и судебное разбирательство не состоялось.

Последствия

Количество полётов F-84 вблизи чехословацкой границы после инцидента значительно выросло: так, во второй половине того же дня над Сушице пролетели три таких самолёта, что привело к подъёму самолётов сразу с пяти аэродромов. Уже через неделю сразу 25 истребителей ВВС Великобритании патрулировали чехословацко-германскую границу. Однако вскоре все страсти утихли, и об инциденте забыли.

Судьба американских пилотов (оба были ветеранами Корейской войны) осталась неизвестной: в базе данных ВВС США не была найдена никакая информация об их службе. Что касается чехословацких лётчиков, то наибольшие почести воздали Ярославу Шрамеку, который был в составе чехословацкой делегации на «Всемирном фестивале молодёжи и студентов» в Бухаресте (сам он дослужился до звания полковника). Некоторые награды достались и техникам, которые обслуживали оба истребителя. А вот Милан Форст, который служил в Египте инструктором по вооружению, а позднее был отведён в резерв, получил выговор от начальства за слишком пассивные действия по перехвату.

Литература

• Jiří Macoun: Stručná historie - Významné bitvy v Čechách a na Moravě, Computer Press 2007.
• Jaroslav Šrámek: Vzpomínky pilota, Svět Křídel, Cheb 2010.

Ссылки

• [scalealliance-shop.ru/prajs-list/get/27/ Горячие выстрелы Холодной войны. Чехословацкая армейская авиация и ВВС США 1:0!]

Отрывок, характеризующий Воздушный бой над Мерклином

Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.