Вознесенская церковь в Новопокровском (Кинешемский район)

Вознесенская церковь в Новопокровском расположена между деревнями Вахутки и Кобылино в Кинешемском районе Ивановской области.

Бывшая единоверческая церковь при бывшем селе Новопокровском. Построена в 1896 г. на средства крестьянина деревни Калинихи Евфимия Ивановича Кулакова и потомственного гражданина Дмитрия Фёдоровича Морокина (вичугского фабриканта). До революции храм входил в особое благочиние Кинешемской епархии, объединящее единоверческие церкви Вичугского края.

Единственным священником храма с 1897 по 1939 гг. был Михаил Александрович Василевский (1866—1953), отец стратега Второй мировой войны, маршала А. Василевского. После смерти жены отец Михаил был уже не в силах в одиночку заниматься хозяйством и вести службу в храме, и с переездом Михаила Василевского к родным в Кинешму храм был закрыт. У стены церкви находится могила Надежды Ивановны Василевской (1872—1939), матери маршала Василевского.

При храме существует кладбище, на котором сохранился полуразрушенный некрополь местных овчинных заводчиков Носковых.

Ссылки

• [www.liveinternet.ru/users/1259518/post32731976/ Подробнее в дневнике Вичугский край]

Отрывок, характеризующий Вознесенская церковь в Новопокровском (Кинешемский район)

На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал: