Возрождение (памятник)
| Памятник | |
Памятник «Возрождение»
| |
| Страна | Россия |
| Город | Москва |
| Скульптор | Э. И. Неизвестный |
| Материал | бронза, иерусалимский камень |
Па́мятник «Возрожде́ние» — одна из достопримечательностей Москвы, установленная на частной территории Национального института корпоративной реформы (бывшей городской усадьбы промышленников и меценатов Морозовых) в 2000 году, расположенного по адресу Большая Ордынка 41, неподалёку от Храма Иверской иконы Божьей Матери на Всполье.
Содержание
История
Памятник был торжественно открыт 18 апреля 2000 года[1]. Эта дата, возможно, приурочена к 75-летию автора композиции Э. И. Неизвестного[2][3]. Из-за того, что территория, на которой находится монумент, частная, зрители наблюдали за открытием сквозь решётки забора[1]. На церемонии присутствовали действительный член РАСХН и академик РАН Е. С. Строев, председатель Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации В. И. Матвиенко, научный руководитель факультета Высшей школы культурной политики и управления в гуманитарной сфере Московского государственного университета М. Е. Швыдкой и др[1]. На открытие был также допущен телеоператор[1].
Описание
Пятиметровый[4] памятник «Возрождение» — своеобразное символическое воплощение новой России как процветающего государства. Центральным элементом композиции является вылитый из бронзы образ Архангела Михаила, выступающего главой святого воинства ангелов, стоящих на страже Божьего закона, и присутствующего уже начиная с апостольских времён. Возрождение оказывается достаточно трудным испытанием для Архангела: он ведёт бой со злом, предстающим в виде выползающего от подножия Змия, одновременно пытаясь освободится от оков[3]. При этом святой указывает зрителю на пробивающийся сквозь древнюю стену из иерусалимского камня росток жизни[3].
Критика
На монумент «Возрождение» обрушился целый ряд критики. По мнению некоторых зрителей, Змий, с которым сражается Архангел, больше похож на ручей, полукруглая ниша-окно с шаром в центре, вероятно, символизирующая восход солнца[2], довольна странна и вовсе не вписывается в композицию, неоднозначное мнение сложилось о завершении композиции в виде плодов деревьев и лоз винограда, а также о колосе, воплощающем проросшее зерно либо солнце и луну[2][3].
Напишите отзыв о статье "Возрождение (памятник)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.zamos.ru/info/vz/rubric/mirror/1411/ Замоскворечье обрело памятник Эрнста Неизвестного]. Вестник Замоскворечья (1 апреля 2000). Проверено 26 июня 2015.
- ↑ 1 2 3 [www.intomoscow.ru/monument-vozrogdenie.html Монумент "Возрождение"]. Путеводитель intomoscow (7 февраля 2009). Проверено 26 июня 2015.
- ↑ 1 2 3 4 [progulkipomoskve.ru/publ/monument/monument_pamjatnik_vozrozhdenie_na_bolshoj_ordynke/43-1-0-1495 Монумент-памятник «Возрождение» Эрнста Неизвестного на Большой Ордынке]. Достопримечательности Москвы. Проверено 26 июня 2015.
- ↑ [onfoot.ru/sights/cities/480.html Монумент «Возрождение»]. Достопримечательности Москвы — прогулки по Москве. Проверено 26 июня 2015.
Отрывок, характеризующий Возрождение (памятник)
– Нет, контужен.– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
