Войдат
Войдат Кейстутович | ||
| ||
---|---|---|
— 1362 | ||
Род: | Гедиминовичи | |
Отец: | Кейстут | |
Мать: | Бирута | |
Дети: | Юрий, Александр (?) и Иван |
Войдат Кейстутович (ум. после 1401) — князь новогрудский, сын князя трокского Кейстута и внук великого князя литовского Гедимина.
Биография
Дважды упоминается в надежных исторических источниках[1]. Согласно хронике Виганда из Марбурга, Войдат командовал гарнизоном Ковенского замка во время трехнедельной осады тевтонскими крестоносцами в апреле 1362 года. Князь Войдат с 36-ю воинами пытался пробиться из осажденного замка, но был взят в в плен[1]. После упорной обороны замок был захвачен и разрушен. Обретение Ковенского замка было крупнейшей победой Тевтонского ордена над Литвой в XIV веке.
Согласно документу, изданному Витовтом в 1401 году, Войдат владел Новогрудским княжеством на равных правах с братом Товтивилом[2]. Дальнейшая судьба Войдата неизвестна.
Из-за ограниченности источников, Войдата иногда путают с Вайдутом (Waydutte), сыном Бутовта и внуком Кейстута[1]. Американский историк Стивен Роуэлл считает Бутовта и Войдата одним лицом, а разность имен объясняет диалектами литовского языка[3]. Путаницу добавляет летопись «Хроника Быховца», сообщающая о смерти Войдата в молодости.
Дети: Юрий, Александр (?) и Иван.
Напишите отзыв о статье "Войдат"
Примечания
Литература
- Sužiedėlis S. Vaidotas // Encyclopedia Lituanica. — Vol. VI. — Boston, Massachusetts: Juozas Kapočius, 1970—1978. — P. 21.
- Spečiūnas V. Vaidotas // Lietuvos valdovai (XIII—XVIII a.): enciklopedinis žinynas. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 2004. — ISBN 5-420-01535-8. — P. 76.
- Rowell S. C. Lithuania Ascending: A Pagan Empire Within East-Central Europe, 1295—1345 // Cambridge Studies in Medieval Life and Thought: Fourth Series. — Cambridge University Press. xxxiii. 1994. — ISBN 978-0-521-45011-9.
Отрывок, характеризующий Войдат
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.