Война Чайлда
| Война Чайлда | |||
 Захват британскими пиратами Ганг-и-Савая | |||
| Дата |
1686—1690 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
борьба за торговые привилегии | ||
| Итог |
Полная победа Великих Моголов | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Война Чайлда (1686—1690) — война, которую Британская Ост-Индская компания вела против империи Великих Моголов. Фактически является первой англо-индийской войной.
Содержание
Предыстория
Со времён Акбара европейские торговые компании ходатайствовали перед падишахами Моголов об имперских фирманах, которые упорядочили бы их статус, привилегии и условия торговли по всей империи, и могли бы служить защитой от множества поборов и требований, выдвигаемых местными чиновниками в портах и столицах провинций. Однако Британской Ост-Индской компании получить фирман никак не удавалось.
В 1664 году субадаром Бенгалии был назначен Шаиста-хан (1664—1688), дядя по матери могольского падишаха Аурангзеба. В 1682 году он пригласил в столицу Бенгалии город Дакка Уильяма Хеджеса — управляющего Британской Ост-Индской компании. Хеджес постарался убедить Шаиста-хана об отмене нового налога на золото и серебро (Компания расплачивалась за индийский экспорт именно серебром), и ходатайствовать перед Аурангзебом о долгожданном фирмане. Одно время Хеджес думал, что фирман у него уже в кармане, однако в 1684 году всю его дипломатию подорвал союз недовольных Компанией бенгальских факторий, которых возглавлял в Лондоне сэр Джозеф Чайлд. Видя разногласия, Шаиста-хан пришёл к выводу, что англичане — это шайка драчливых крикунов и бесчестных торгашей, и прервал переговоры.
Война
После того, как взаимные обвинения индийских представителей Компании достигли Лондона, оттуда были посланы в Индию два корабля с 308 солдатами Компании на борту. Они прибыли в Индию в 1686 году, но после шумной ссоры в могольском порту Хугли, возникшей от столкновения трех английских солдат с местными торговцами на базаре, и последующей бомбардировки города, в результате которой было сожжено 500 домов, отошли в низовья реки Хугли. Там они высадились в месте, где позже возникнет город Калькутта, а в следующем году эвакуировались. Потом они проделали аналогичную демонстрацию в 1688—1689 годах.
Чтобы поддержать своих бенгальских коллег, главный управляющий Компанией в Сурате (которого также звали Чайлдом) переехал в Бомбей, откуда начал нападать на флот Моголов. Радостный сэр Джозеф Чайлд заявил, что «без торговли с нами подданные Моголов будут умирать от голода тысячами». Тем временем Чайлд в Бомбее хвастался, что если Аурангзеб решит послать против него адмирала своего флота, то он «отправит того обратно залпом из задницы»[2].
В начале 1689 года командующий Западным прибрежным флотом Моголов Сиди Якуб неожиданным десантом захватил остров Бомбей. Англичане оставались в осаде в крепости около года.
Мир
В 1690 году агенты Компании отправились ко двору Великого Могола молить о прощении. В качестве дополнительного унижения их заставили простереться ниц перед падишахом. Понимая ценность торговли и опасность союза Компании с маратхами, Аурангзеб за огромные контрибуции и обещания хорошего поведения в будущем милостиво согласился восстановить торговые привилегии и отозвать войска. Бенгальская верхушка Компании получила позволение вернуться на реку Хугли, где в том же году возникло постоянное поселение Калькутта и началась постройка укрепления Форт-Уильям. Поскольку англо-индийскую войну однозначно выиграл император Моголов, речи о фирмане уже идти не могло.
Напишите отзыв о статье "Война Чайлда"
Примечания
- ↑ books.google.com.pk/books?id=yQgt5SYepi8C&pg=PA11&dq=thomas+pitt+attacked+by+mughal&hl=en&sa=X&ei=L-4BT7-mNYeZhQe-5dDPAQ&ved=0CFAQ6AEwBg#v=onepage&q=Daud%20Khan%20of%20the%20Carnatic&f=false
- ↑ Keay, John «The Honourable Company: A History of the English East India Company» — London: «HarpetCollins», 1991, pp.145-147
Источники
- Джон Кей «История Индии» — Москва: «АСТ», 2010. ISBN 978-5-17-070521-4
Отрывок, характеризующий Война Чайлда
Свадьба Наташи, вышедшей в 13 м году за Безухова, было последнее радостное событие в старой семье Ростовых. В тот же год граф Илья Андреевич умер, и, как это всегда бывает, со смертью его распалась старая семья.
События последнего года: пожар Москвы и бегство из нее, смерть князя Андрея и отчаяние Наташи, смерть Пети, горе графини – все это, как удар за ударом, падало на голову старого графа. Он, казалось, не понимал и чувствовал себя не в силах понять значение всех этих событий и, нравственно согнув свою старую голову, как будто ожидал и просил новых ударов, которые бы его покончили. Он казался то испуганным и растерянным, то неестественно оживленным и предприимчивым.
Свадьба Наташи на время заняла его своей внешней стороной. Он заказывал обеды, ужины и, видимо, хотел казаться веселым; но веселье его не сообщалось, как прежде, а, напротив, возбуждало сострадание в людях, знавших и любивших его.
После отъезда Пьера с женой он затих и стал жаловаться на тоску. Через несколько дней он заболел и слег в постель. С первых дней его болезни, несмотря на утешения докторов, он понял, что ему не вставать. Графиня, не раздеваясь, две недели провела в кресле у его изголовья. Всякий раз, как она давала ему лекарство, он, всхлипывая, молча целовал ее руку. В последний день он, рыдая, просил прощения у жены и заочно у сына за разорение именья – главную вину, которую он за собой чувствовал. Причастившись и особоровавшись, он тихо умер, и на другой день толпа знакомых, приехавших отдать последний долг покойнику, наполняла наемную квартиру Ростовых. Все эти знакомые, столько раз обедавшие и танцевавшие у него, столько раз смеявшиеся над ним, теперь все с одинаковым чувством внутреннего упрека и умиления, как бы оправдываясь перед кем то, говорили: «Да, там как бы то ни было, а прекрасжейший был человек. Таких людей нынче уж не встретишь… А у кого ж нет своих слабостей?..»
Именно в то время, когда дела графа так запутались, что нельзя было себе представить, чем это все кончится, если продолжится еще год, он неожиданно умер.
Николай был с русскими войсками в Париже, когда к нему пришло известие о смерти отца. Он тотчас же подал в отставку и, не дожидаясь ее, взял отпуск и приехал в Москву. Положение денежных дел через месяц после смерти графа совершенно обозначилось, удивив всех громадностию суммы разных мелких долгов, существования которых никто и не подозревал. Долгов было вдвое больше, чем имения.
Родные и друзья советовали Николаю отказаться от наследства. Но Николай в отказе от наследства видел выражение укора священной для него памяти отца и потому не хотел слышать об отказе и принял наследство с обязательством уплаты долгов.
Кредиторы, так долго молчавшие, будучи связаны при жизни графа тем неопределенным, но могучим влиянием, которое имела на них его распущенная доброта, вдруг все подали ко взысканию. Явилось, как это всегда бывает, соревнование – кто прежде получит, – и те самые люди, которые, как Митенька и другие, имели безденежные векселя – подарки, явились теперь самыми требовательными кредиторами. Николаю не давали ни срока, ни отдыха, и те, которые, по видимому, жалели старика, бывшего виновником их потери (если были потери), теперь безжалостно накинулись на очевидно невинного перед ними молодого наследника, добровольно взявшего на себя уплату.
Ни один из предполагаемых Николаем оборотов не удался; имение с молотка было продано за полцены, а половина долгов оставалась все таки не уплаченною. Николай взял предложенные ему зятем Безуховым тридцать тысяч для уплаты той части долгов, которые он признавал за денежные, настоящие долги. А чтобы за оставшиеся долги не быть посаженным в яму, чем ему угрожали кредиторы, он снова поступил на службу.
Ехать в армию, где он был на первой вакансии полкового командира, нельзя было потому, что мать теперь держалась за сына, как за последнюю приманку жизни; и потому, несмотря на нежелание оставаться в Москве в кругу людей, знавших его прежде, несмотря на свое отвращение к статской службе, он взял в Москве место по статской части и, сняв любимый им мундир, поселился с матерью и Соней на маленькой квартире, на Сивцевом Вражке.
Наташа и Пьер жили в это время в Петербурге, не имея ясного понятия о положении Николая. Николай, заняв у зятя деньги, старался скрыть от него свое бедственное положение. Положение Николая было особенно дурно потому, что своими тысячью двумястами рублями жалованья он не только должен был содержать себя, Соню и мать, но он должен был содержать мать так, чтобы она не замечала, что они бедны. Графиня не могла понять возможности жизни без привычных ей с детства условий роскоши и беспрестанно, не понимая того, как это трудно было для сына, требовала то экипажа, которого у них не было, чтобы послать за знакомой, то дорогого кушанья для себя и вина для сына, то денег, чтобы сделать подарок сюрприз Наташе, Соне и тому же Николаю.
