Война за баварское наследство

Война за баварское наследство или война за наследство баварского престола, именовалась также в Пруссии и Саксонии как «картофельная война» (нем. Kartoffelkrieg), а в Австрии «цвечгенрумель», (нем. Zwetschgenrummel — буквальный перевод: сливовый базар) — военный конфликт, вызванный притязаниями Австрии на Нижнюю Баварию и Верхний Пфальц, заявленными в 1777 году, после того, как в результате пресечения баварской линии Виттельсбахов, в лице курфюрста Максимилиана Иосифа, Бавария отошла по условиям Павийского договора к пфальцским Виттельсбахам, в лице курфюрста Пфальцского Карла Теодора. Однако император Иосиф II, вдовец младшей сестры курфюрста Максимилиана, легко убедил бездетного и равнодушного к выгодам других линий Виттельсбахов, Карла Теодора, признать право Австрии на обладание Нижней Баварией, и некоторыми другими частями наследства, после чего император Иосиф в январь 1778 года занял эти области своими войсками.

Сами по себе территориальные конфликты не были исключительным явлением в страдавшей от раздробленности Священной Римской империи германской нации. Однако особенностью данного конфликта, выделившей его из ряда подобных столкновений, стала борьба между Австрией и Пруссией за гегемонию в империи.

История

Притязания Австрии, стремившейся возместить территориальные потери (в первую очередь, потерю Силезии в ходе Силезских войн) и усилить таким путём своё влияние в империи, натолкнулись на противодействие большинства немецких властителей, в первую очередь, прусского короля Фридриха II, который видел в этом опасное, в том числе и для себя, усиление могущества Австрийского Дома. Фридрих II считал и своим делом и делом Германии, даже делом всей Европы, принять непосредственное участие в судьбе Баварии. Он вошел в отношения с герцогом Цвейбрюкенским Карлом, представителем прав другой линии Пфальцского Дома, и наследником Баварии, в случае прекращения рода Пфальц-Нейбургского со смертью бездетного Карла Теодора, и убедил того высказать неудовольствие на сделку между Императором и курфюрстом, и обещал ему свою помощь.

После того как австрийский император Иосиф II склонил пфальцского курфюрста Карла Теодора к добровольной уступке баварских территорий в обмен на Австрийские Нидерланды, зафиксированной в так называемой Венской конвенции 3 января 1778 года, Карл Цвейбрюкенский, по предложению Прусского короля, заявил свои притязания и открыто запросил защиты Пруссии. После этого Фридрих II получил право прямого посредничества в деле Баварии. Уверенный в расположении к себе России, обеспеченный со стороны Франции, политика которой была направлена на участие в войне Американских колоний с Англией, и обеспеченный со стороны последней тем, что данная война требовала всех её усилий и внимания, Фридрих II с уверенностью в успехе начинает войну против Австрии в июле 1778 года.

Ход войны

Император в то же время готовился утвердить за собою силою оружия то, что приобрел договором: Австрийские войска из Венгрии, Италии и Фландрии сходились к границам Пруссии, занимая следующее расположение: 30 000 человек под начальством Принца Саксен-Тешенского, в укрепленном лагере близ Гейделница в Моравии; 90 000 человек под личным предводительством Императора, в Богемии, на правом берегу Эльбы, занимали укрепленную линию между Кениггрецом и Арнау; и 45 000 человек под начальством Лаудона, на левом берегу Эльбы, прикрывая проходы через Рудные Горы от Лейтмерица до Теплица.

Фридрих II выставил против него две армии в 80 000 человек каждая: первую, под начальством Принца Генриха, сосредоточил около Берлина, для действий в Саксонии; со второй сам вступил в Силезию, и расположился укрепленным лагерем у Писковица в графстве Глац. Отсюда, вместо битв, началась переписка между прусским королём и императором.

Между тем Мария Терезия, недовольная беспокойною предприимчивостью своего сына, послала, без его ведома, своего министра Тугута, для переговоров с Фридрихом II. Иосиф II, узнав об этом, объявил матери, что ноги его не будет в Вене, если она заключит мир с Королём Пруссии, и вследствие сего решено было продолжение войны.

В начале августа 1778 года Фридрих II вторгся в Богемию через Наход, и расположился на виду у австрийцев, между Кениггрецом и Яромиром. Принц Генрих, усиленный 18 000 саксонцев, проник из Лузации через Гумбург до Вельварна (в 3 милях от Праги), чем вынудил Лаудона отступить к Мюнхенгрецу; отдельный Прусский корпус занял Австрийскую Силезию.

Но тут военные действия прекратились: оба неприятеля остерегаясь друг друга, проводили время в маршах и контрмаршах и в мелких кавалерийских делах. В Немецком народе называют эту войну картофельной, или сливовою потому, что праздные войска истребляли более картофеля и слив, нежели неприятеля. С самого её начала противники сражаются не столько друг с другом, сколько с неурядицами снабжения своих войск, солдатам приходится питаться одним картофелем.

Между тем уже престарелый Фридрих, отяжеленный возрастом, не находил наслаждения в сражениях и опасностях войны; в то же время и Мария Терезия убеждала своего сына отстать от опасного предприятия. Сколько-нибудь значительных столкновений не происходит. В то же время Франция и в особенности Россия настойчиво предлагали своё посредничество для примирения Императора и прусского короля, угрожая, в случае отказа, принять сторону последнего. В марте 1779 года было заключено перемирие, и открыт конгресс в Тешене, где 13 мая 1779 года и заключается Тешенский мир, условия которого состояли в том, что Австрия получает от Баварии небольшой округ, лежащий между Дунаем, Инном и Зальцом, но навсегда отказывается от всех своих дальнейших притязаний на Баварию, и признает наследственное право Дома Пфальц-Цвейбрюкенского. Россия, Франция и Имперский Сейм берут на себя ручательство за соблюдение трактата.

См. также

• [wars175x.narod.ru/cmp_kartof.html Война за баварское наследство 1778/1779]

Литература

• Баварское наследство // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• Бавария // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
• Энциклопедия военных и морских наук / Составлена под главной редакцией генерал-лейтенанта Г. А. Леера, заслуженного профессора Николаевской академии Генерального штаба. — СПб.: типография В. Безобразова и К°. — Т. 1.
• Военный энциклопедический лексикон (в 14 томах). Второе исправленное издание под общим руководством М. И. Богдановича. СПб, 1852—1858. Том 2.

Отрывок, характеризующий Война за баварское наследство

– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.