Война за Чёрные Холмы

Война за Чёрные Холмы
Основной конфликт: Войны сиу, Индейские войны
«Последняя позиция Кастера»
Дата	февраль 1876 — декабрь 1877
Место	Северо-запад США
Итог	Победа США
Противники
США Восточные шошоны Кроу Пауни Арикара Лакота Санти Янктонаи Шайенны Северные арапахо
Командующие
Нельсон Майлз Джордж Кастер † Альфред Терри Джордж Крук Рэналд Маккензи Сидящий Бык # Неистовый Конь # Маленький Волк Утренняя Звезда
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
более 478 500—1000

Война́ за Чёрные Холмы́ (англ. Black Hills War), также известная как Вели́кая война́ си́у (англ. Great Sioux War) — война США против индейцев сиу и шайеннов, проживавших на северо-западе Великих равнин, в 1876—1877 гг. Закончилась пленением индейцев с последующей переправкой в резервации.

История

После окончания гражданской войны ускорилась колонизация Запада США. Перемещения поселенцев и прокладывание трансконтинентальной железной дороги вызвали негативную реакцию проживавших там индейцев, вышедших на тропу войны. Война окончилась в 1868 г. подписанием договора, по которому дороги поселенцев и форты вдоль них уничтожались.

Оправившись от истощения после войны с Югом, правительство США 6 декабря 1875 года предъявило индейцам ультиматум, по которому те должны были до 1 февраля 1876 г. явиться в специальные агентства, к которым они приписаны (для отправления в резервации). Ультиматум был проигнорирован, тем более что зимние кочевания были для индейцев очень редки. 18 января был выпущен запрет на продажу индейцам оружия и боеприпасов. 8 февраля генералы Терри и Крук получили приказы на подготовку к походу.

Война на всём своём протяжении характеризовалась преследованием войсками США индейских племён, перемещавшихся вместе с женщинами, детьми и скарбом. Вначале американцы нападали на небольшие стойбища, не брезгуя убийством женщин и детей, чем вызвали мобилизацию сторонних племён. В мае на юге Монтаны собралось большое кочевье из представителей различных индейских народностей под предводительством Сидящего Быка. Несколько колонн американских войск пыталось догнать их, что в итоге удалось Кастеру с мобильной частью колонны Терри. Он был разгромлен у Литтл-Бигхорн, где погиб вместе с 267-ю подчинёнными. Эти потери в несколько раз превысили потери за всю остальную войну. Сидящий Бык разделил кочевье, отступавшее далее небольшими группами. Осенью 1876 г. в плен попали некоторые известные вожди, далее война проходила менее бурно, так как большинство индейцев покорились требованиям США. Великая война сиу была последним крупным конфликтом между коренными жителями Северной Америки и США.

Литература

• Котенко Ю. В. Индейцы Великих равнин. Оружия, воинская магия, боевое искусство, битвы. — М.: Техника-молодёжи, 1997. — 160 с. — ISBN 5-88573-005-9.

• Стукалин Ю. На просторах прерий. Трубка мира и топор войны. — М.: ЭНАС, 2009. — 304 с. — ISBN 978-5-93196-937-4.

• Стукалин Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — М.: Яуза; Эксмо, 2008. — 688 с. — ISBN 978-5-699-26209-0.

• Стукалин Ю. Хороший день для смерти. — М.: Гелеос, 2005. — 384 с. — ISBN 5-8189-0323-0.

Ссылки

• [www.history.army.mil/books/amh/AMH-14.htm American Military History — Завоевание Запада в Индейских войнах, 1865—1890]

Отрывок, характеризующий Война за Чёрные Холмы

Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.