Война за независимость Мозамбика

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Война за независимость Мозамбика
Основной конфликт: Колониальная война Португалии

Португальские солдаты патрулируют труднопроходимые районы Мозамбика
Дата

25 сентября 1964 — 8 сентября 1974

Место

Мозамбик

Причина

Стремление Мозамбика к независимости

Итог

Лусакские соглашения; независимость Мозамбика

Противники
Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО)

при поддержке:
Советский Союз[1]
Китай[2]
Куба[3][4][5]
Югославия[6][7][8]
Болгария[9][10][11]
Танзания[12][13][14]
Замбия[15]

Португалия Португалия

при поддержке:
ЮАР[16][17]
Родезия[18]
Малави[19][20]

Командующие
Эдоардо Мондлане
Жоакин Чиссано
Самора Машел
Филипе Самуэл Магайя 		Антониу Аугусту душ Сантуш
Каулза ди Арриага
Силы сторон
От 10000 до 15000 [21][22] 50.000[23]
Потери
10-35.000[24] 3.500 [24]
ок. 50.000 гражданских лиц[24]
 
Колониальная война Португалии
Ангола • Гвинея-Бисау • Мозамбик

Война за независимость Мозамбика — война между Португалией и Фронтом освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО), выступавшим за независимость страны. Часть Колониальной войны Португалии.

Боевые действия были начаты партизанами ФРЕЛИМО 25 сентября 1964 года и завершились 8 сентября 1974 года, когда вслед за подписанием Лусакских соглашений вступило в силу перемирие. В военном отношении ни одна из сторон не достигла решительных успехов, однако политическое руководство Португалии, пришедшее к власти в результате «революции гвоздик», было вынуждено пойти на заключение договора с ФРЕЛИМО из-за непопулярности колониальной войны в обществе и армии, а также больших финансовых затрат на её ведение. В июне 1975 года Мозамбик обрёл независимость, однако через некоторое время в стране развернулась гражданская война.





Предыстория

Португальское колониальное правление

Бушмены — охотники и собиратели, предки койсанских народов — были первыми известными жителями региона, в котором в настоящее время расположен Мозамбик. В I—IV веках сюда через реку Замбези мигрировали народы семьи банту. В 1498 году португальские исследователи высадились на береговой линии Мозамбика[25]. Влияние Португалии в Восточной Африке росло в течение XVI века, она создала несколько колоний, известных под общим названием Португальская Восточная Африка. Европейцев привлекали в регион рабы и золото. Своё влияние португальцы в значительной степени осуществляли через поселенцев и не организовывали централизованное управление[26], первостепенно занимаясь делами Индии и Бразилии. К XIX веку европейский колониализм в Африке достиг своего апогея. Потеряв контроль над огромной территорией Бразилии, португальцы сосредоточились на расширении своих африканских форпостов. Это привело к их прямому конфликту с британцами[25]. Давид Ливингстон в 1858 году вернулся в регион в попытке наладить торговлю. Британский интерес к Мозамбику усиливался, вызывая тревогу правительства Португалии[27].

В попытке избежать конфликта с британцами Португалия приступила к демаркации границ своей колонии, и современные границы Мозамбика были обозначены в мае 1881 года. Управление Мозамбика осуществлялось различными организациями, такими как Компания Мозамбика, Компания Замбези и Компания Ньясы, которая стали использовать местную дешевую рабочую силу для разработки шахт и строительства железных дорог. Эти компании проникали вглубь страны, создавали плантации и облагали налогами местное население, которые до того дружелюбно относилось к колонистам.

Сопротивление Империи Газа — конгломерата коренных племен, населявших область, ныне составляющую Мозамбик и Зимбабве, — было подавлено в 1895 году, а остальные племена были в конечном счете покорены к 1902 году. В том же году Португалия объявила Лоренсу-Маркиш столицей Мозамбика[28]. В 1926 году политический и экономический кризис в Португалии привел к созданию Второй республики и возрождению интереса к африканским колониям. Призывы к самоопределению в Мозамбике появились вскоре после Второй мировой войны, в свете независимости, предоставленной многим другим колониям по всему миру[21][26].

Образование ФРЕЛИМО

Португалия в 1951 году перевела Мозамбик из категории колоний в категорию заморской провинции, чтобы показать миру, что предоставляет ему большую автономию. Отныне бывшая колония именовалась Província Ultramarina de Moçambique — Заморская провинция Мозамбик. Тем не менее, Португалия по-прежнему поддерживала строгий контроль за границами своей провинции. При этом все большее число новых независимых африканских наций после Второй мировой войны[21], в сочетании с продолжавшейся эксплуатацией коренного населения, способствовали росту националистических настроений внутри Мозамбика.

Мозамбику было свойственно значительное неравенство в доходах между богатыми португальскими поселенцами и большинством коренных африканцев. Аборигены были в значительной степени неграмотны и сохраняли местные традиции и образ жизни, поэтому не имели возможности заниматься квалифицированным трудом и поступать на государственную службу. Наконец, многие коренные народы видели в европейской культуре угрозу национальным традициям[26].

Португальское правительство вынуждало крестьян Мозамбика выращивать рис и хлопок на экспорт, оставляя им небольшую часть урожая на пропитание. Другие работники (к 1960 году — около 250 000 человек) трудились на алмазных или золотых приисках[21][25][26][29]. К 1950 году только 4.353 жителя Мозамбика из 5.733.000 имели право голосовать на выборах в португальское колониальное правительство. Разрыв между португальскими поселенцами и местными жителями иллюстрируется и небольшим количеством смешанных браков (mestiço) — всего 31.465 на 8-10 млн жителей в 1960 году[21].

25 июня 1962 года в Дар-эс-Саламе, крупнейшем городе соседней Танзании, был сформирован Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО). Он был создан во время съезда политических деятелей Мозамбика, которые были вынуждены покинуть страну ,[30], путём слияния различных националистических групп, в том числе Африканского национального союза Мозамбика, Национального африканского союза независимого Мозамбика и Национального демократического союза Мозамбика, сформированных двумя годами ранее[26].

Год спустя, в 1963 году, ФРЕЛИМО под руководством социолога Эдуардо Мондлане создал штаб-квартиру в Дар-эс-Саламе и начал пропагандировать независимость Мозамбика от Португалии[31]. После двух лет малоактивных политических маневров, направленных на мирное достижение независимости, Мондлане перешел к тактике партизанской войны.

Первоначально Соединенные Штаты предложили поддержку националистическим группировкам в Африке. Эта поддержка якобы соответствовала принципам дипломатии Вудро Вильсона, который выступал на самоопределение и независимость колониальных народов. Организация Объединенных Наций также оказывала давление на Португалию, требуя деколонизации[28]. В ответ на давление Португалия пригрозила выйти из НАТО, и националистические группы в Мозамбике были вынуждены обратиться за помощью к СССР[21].

Поддержка из СССР

Во время холодной войны, и особенно в конце 1950-х годов, Африка стала одним из театров противостояния запада и СССР. Советский Союз видел в Африке возможность внести раскол между западными державами и их колониями, а также установить про-коммунистические режимы в Африке[32].

До формирования ФРЕЛИМО советская позиция в отношении националистических движений в Мозамбике была довольно неясной. Были несколько движений за независимость, но они имели мало шансов на успех. При этом лидеры националистических групп в Мозамбике, как и по всей Африке в тот период, проходили обучение в СССР[33].

Преемник Эдуардо Мондлане, в будущем президент Мозамбика, Самора Машел, принял помощь Москвы и Пекина, назвав их «теми, кто действительно поможет нам»[34]. Партизаны начали получать военную помощь, в частности, поставки 122 мм артиллерийских орудий в 1972 году[32], в страну прибыло около 1600 военных инструкторов из СССР, Кубы и Восточной Германии[35].

Советский Союз продолжал поддерживать новое правительство ФРЕЛИМО и против контрреволюции после 1975 года. К 1981 году в стране насчитывалось 230 советских и 200 кубинских военных инструкторов и более 600 гражданских кубинских советников[32][36].

Конфликт

Мятеж Мондлане (1964—1969)

В начале войны ФРЕЛИМО имел мало шансов на военный успех, будучи в состоянии противопоставить регулярным португальским войскам лишь порядка 7000 бойцов. Повстанцы возлагали надежды на местное население, рассчитывая вызвать массовое неповиновение и вынудить Лиссабон пойти на переговоры[21]. Чтобы этого не допустить, Португалия сформировала в регионе значительный воинский контингент. С 1964 по 1967 годы численность португальских войск увеличилась с 8.000 до 24.000[37]. Численность местных призывников, завербованных в португальскую армию, выросла до 23.000 за тот же период. 860 спецназовцев также прошли подготовку в центрах коммандос к 1969 году.

Военным крылом ФРЕЛИМО командовал Филипе Самуэл Магайя, его войска прошли обучение в Алжире[38]. Партизаны ФРЕЛИМО были вооружены разнообразным оружием, значительная его часть были поставлены из Советского Союза и Китая. На вооружении повстанцев в это время находились винтовки Мосина, СКС, автоматы АК-47 и пистолеты-пулемёты ППШ-41, а также пулеметы Дегтярева, ДШК и СГ-43, минометы, безоткатные орудия, гранатометы РПГ-2 и РПГ-7, зенитные орудия, в частности, ЗПУ-4 и Стрела-2[39]. На завершающей стадии конфликта ФРЕЛИМО получил из Китая несколько ПЗРК, но они никогда не были использованы против португальских самолетов. Только один португальский самолет был потерян в бою: Fiat G.91 лейтенанта Эмилиу Лоренсу упал из-за возгорания на борту боеприпасов[38].

Португальские войска находились под командованием генерала Антониуо Аугусту душ Сантуша, человека искушенного в борьбе с повстанцами. Душ Сантуш поддерживал контакты с Родезией, привлекая их войска для охраны границы Мозамбика, кроме того, родезийские войска даже проводили свои независимые операции во время конфликта. В связи с португальской политикой направления современных вооружений в армию метрополии, в колонии поступало устаревшее оборудование. Так, португальские солдаты вели бои на начальных этапах конфликта, будучи оснащенными радиостанциями времен Второй мировой войны и старыми винтовками Mauser. Когда разгорелась масштабная война, Лиссабон признал необходимость перевооружения колониальных войск, и в качестве стандарта оружия были приняты винтовки HK G3 и FN FAL, AR-10 — для десантников. В 1968 году португальцы получили пулеметы MG42 и HK21, 60-, 81- и 120-мм минометы, бронеавтомобили Panhard EBR и Fox[39].

Начало атак ФРЕЛИМО

В 1964 году слабые попытки мирных переговоров ФРЕЛИМО с властями были брошены, и 25 сентября 1964 года Эдуардо Мондлане начал проводить партизанские атаки на цели в северном Мозамбике со своей базы в Танзании[29]. Солдаты ФРЕЛИМО при поддержке местного населения напали на административный пост в Шаи-Шаи в провинции Кабу-Делгаду. Повстанцы смогли уйти от преследования, используя классическую партизанскую тактику: засады на патрули, диверсии на линиях связи и железнодорожных линиях, рейд на колониальный форпост, а затем стремительное исчезновение в джунглях. Повстанцы, как правило, были вооружены винтовками и автоматами, и сезон муссонов помогал им уходить от преследования[21].

Во время сильных дождей повстанцев было гораздо труднее отслеживать с воздуха, что нивелировало португальское превосходство в авиации. Кроме того, дожди и распутица мешала движению португальских войск и транспортных средств. В отличие от них, повстанцы хорошо знали местность и всегда могли рассчитывать на то, что население их укроет и снабдит продовольствием[41].

После атаки на Шаи-Шаи бои распространились на Ньяса и Тете в центре Мозамбика. На ранних стадиях конфликта активность ФРЕЛИМО сводилась к малочисленным рейдам против португальских укреплений. Повстанцы обычно работали в малых группах от десяти до пятнадцати бойцов[21].

Португальские войска начали нести потери в ноябре в ходе боев в северном регионе Шилама. С ростом поддержки со стороны населения, а также небольшой численностью португальских регулярных войск, бойцы ФРЕЛИМО смогли быстро продвинуться на юг в сторону Мепонды и Мандимбы. Несмотря на расширяющийся спектр операций, рейды ФРЕЛИМО по-прежнему были ограничены атаками на блокпосты и диверсиями на линиях связи и снабжения, с использованием каноэ на реке Рувума и озере Малави[21].

С 1965 года ФРЕЛИМО активизировали вербовку боевиков, в основном из числа беженцев из Мозамбика, которым организация обещала помощь в соседний Танзании. Повстанцы в этот период также стали использовать мины для нанесения ущерба живой силе противника и инфраструктуре[21][42]. Теперь ударные группы повстанцев включали в себя в некоторых случаях более 100 бойцов, они также начали принимать женщин в свои ряды[43]. 10 или 11 октября 1966 года[44], возвращаясь в Танзанию после осмотра линии фронта, Филипе Магайя был застрелен Лоренсу Матолой, бойцом ФРЕЛИМО, который, как говорили, был перевербован португальцами.

К 1967 году седьмая часть населения и одна пятая часть территории Мозамбика находились под контролем ФРЕЛИМО[45]. В это время ряды повстанцев насчитывали около 8000 бойцов[21]. В течение этого периода Мондлане призывал к дальнейшему расширения военных действий, при этом стремился сохранить прежнюю тактику небольших ударных групп. С ростом численности повстанцев, а также чтобы заручиться поддержкой населения, Мондлане обратился за гуманитарной помощью к СССР и Китаю. Вместе с продовольствием он получил крупнокалиберные пулеметы, противотанковые ружья, 75-мм безоткатные орудия и 122-мм гаубицы[46].

В 1968 году на втором Конгрессе ФРЕЛИМО было объявлено о близкой победе повстанцев, хотя португальцы в конце дня разбомбили место проведения съезда[21].

Португальская программа развития

В 1960-х и начале 1970-х годов, чтобы противостоять расширению поддержки ФРЕЛИМО со стороны населения и показать миру, что территория Мозамбика находится под его контролем, португальское правительство ускорило свою программу развития региона путём модернизации инфраструктуры — прокладывания новых дорог, железных дорог, строительства мостов, дамб, оросительных систем, школ и больниц, тем самым стимулируя экономический рост и поддержки со стороны населения[27][47].

В рамках этой программы развития в 1969 году началось строительство плотины Кахора-Баса. Португальское правительство рассматривало строительство плотины как доказательство «цивилизаторской миссии» Португалии и стремилось тем самым подтвердить веру местного населения в силу и безопасность португальского колониального правительства. Для защиты проекта Португалия отправила в район строительства три тысячи новобранцев и более одного миллиона противопехотных мин[21].

Понимая символическое значение строительства плотины, бойцы ФРЕЛИМО в течение семи лет пытались его сорвать. Нападения непосредственно на район строительства были безуспешны, но некоторых успехов повстанцы достигли, нападая на конвои, шедшие к плотине. Несмотря на трудности с финансированием, строительство плотины было окончательно завершено в декабре 1974 года, однако эффект от её постройки был нивелирован неблагоприятной общественной реакцией на массовое отселение коренного населения из района строительства. Плотина также прекратила ежегодные половодья, необходимые местным крестьянам для орошения их плантаций[48].

Убийство Мондлане

3 февраля 1969 года Эдуардо Мондлане был убит при взрыве в своей штаб-квартире. Некоторые источники утверждают, что, в попытке исправить ситуацию в Мозамбике, португальская тайная полиция ПИДЕ организовала убийство Мондлане, отправив посылку в его штаб в Дар-эс-Саламе. Внутри посылки был книга, в которую было вмонтировано взрывное устройство, сработавшее при её открытии. Другие источники утверждают, что Мондлане был убит, когда взрывное устройство сработало под креслом в штаб-квартире ФРЕЛИМО[49].

Современные исследователи считают организаторами убийства Мондлане Сильвериу Нунгу (впоследствии был казнен) и Лазару Кавандаме, лидера ФРЕЛИМО в Кабу-Делгаду. Последний скрывал своих неприязненных отношений с Мондлане, считая его слишком консервативным лидером. Полиция Танзании обвинила его в сотрудничестве с ПИДЕ, а сам он сдался португальцам в апреле того же года[21].

Хотя точные детали убийства остаются спорными, участие португальского правительства, в частности, ПИДЕ, принимается большинством историков. Есть мнение, что убийство Мондлане было частью Операции «Гладио». Первоначально, из-за неопределенности относительно организаторов убийства, смерть Мондлане породила взаимные подозрения в рядах ФРЕЛИМО и борьбу за власть, что привело к власти в организации более радикальных лидеров[30][50].

Непосредственным преемником Мондлане был его сподвижник Урия Симанго, вице-президент ФРЕЛИМО с 1969 года. Однако в борьбе за власть он был оттеснен более радикальными Саморой Машелом и Марселину душ Сантушем, исключен из ФРЕЛИМО и в конечном итоге казнен после обретения независимости в 1975 году.

Продолжение войны (1969—1974)

В 1969 году генерал Антониу Аугусту душ Сантуш был отстранен от командования, и в марте 1970 года его полномочия принял генерал Каулза ди Арриага, сторонник более прямых и жестких методов борьбы с повстанцами. Политика формирования антиповстанческих сил из местного населения была отвергнута в пользу развертывания регулярных португальских войск при содействии небольшого числа африканских бойцов. Коренные жители еще привлекались для проведения специальных операций, таких, как высадки парашютных десантов в 1973 году, но их роль становилась все менее значимой. Арриага взял на вооружение тактику своего знакомого, генерала США Уэстморленда во Вьетнаме[21][42].

К 1972 году Арриага был вынужден уступить под давлением своего заместителя, генерала Франсишку да Кошта Гомиша, который предлагал использовать африканских солдат в Flechas — спецподразделениях под командованием ПИДЕ, состоявшем из местных жителей, занятых слежкой, разведкой и антитеррористическими операциями[51]. Кошта Гомиш утверждал, что африканские солдаты лучше наладят отношения с местным населением. Flechas стали привлекать к операциям в самом конце конфликта, после увольнения Арриаги, накануне Революции гвоздик. Эти подразделения будет создавать проблемы ФРЕЛИМО даже после вывода португальских войск, когда страну расколола гражданская война[52].

В течение 1970—1974 годов ФРЕЛИМО проводило партизанские акции, в основном в области городского терроризма, закладывая мины[42]. Во время конфликта повстанцы использовали различные противотанковые и противопехотные мин, в том числе ПМН (Black Widow), ТМ-46 и ПОМЗ-2[39].

Португальское контрнаступление (июнь 1970)

10 июня 1970 года португальцы начали масштабное контрнаступление в рамках операции «Гордиев узел» (порт.: Operação Nó Górdio) против повстанческих лагерей и маршрутов проникновения повстанцев на границе с Танзанией на севере Мозамбика. В операции принимали участие около 35.000 португальских солдат, в частности, элитные подразделения — десантники, спецназ, морская пехота[38].

Португальские пехотинцы получили поддержку со стороны легких бомбардировщиков, вертолетов и бронированных автомобилей. Они использовали американскую тактику быстрых воздушных нападений, поддерживаемых бомбардировками лагерей ФРЕЛИМО ВВС, чтобы окружить и ликвидировать боевиков. Бомбардировки сопровождались применением тяжелой артиллерии. Португальцы также использовали кавалерийские части, чтобы прикрыть фланги патрулей там, где местность была слишком труднопроходимой для автотранспорта.

Проблемы для португальцев возникли почти сразу — наступление совпало с началом сезона дождей, что создавало дополнительные технические трудности. Помимо того, что португальские солдаты были плохо оснащены, так же было очень слабо налажено сотрудничество наземных частей с ВВС. В итоге потери португальцев в ходе наступления стали превышать потери повстанцев, что привело к дальнейшему политическому вмешательству Лиссабона[21].

Официально португальцы в конечном счете сообщили о 651 убитом боевике (более реалистична цифра порядка 440) и 1.840 взятых в плен против 132 погибших португальцах. Арриага также утверждал, что его войска уничтожили 61 партизанскую базу и 165 лагерей и захватили 40 тонн боеприпасов в первые два месяца. Хотя «Гордиев узел» был наиболее эффективной операцией португальцев в ходе конфликта, ослабить повстанцев настолько, чтобы они больше не были серьезной угрозой, не удалось[21].

К 1972 году португальские военные изменили свою стратегию и перешли к тактике зачисток территорий. Они также инициировали программу Aldeamentos по переселению жителей их занятых повстанцами районов, чтобы изолировать повстанцев от мирного населения. Но 9 ноября 1972 года бойцы ФРЕЛИМО начали крупное наступление в провинции Тете. Отпор португальцев был жестким, что только увеличило популярность повстанцев среди населения.

16 декабря 1972 года бойцы португальской 6-й роты коммандос убили жителей села Вирияму в провинции Тете[21]. По разным данным, погибших было от 150 до 300 человек, все они были безоружны. Солдаты обвиняли жителей в укрывательстве боевиков. О «Резне в Вирияму» рассказал в июле 1973 года британский католический священник отец Адриан Хастингс и два других испанских миссионера. Позже эти события расследовал архиепископ Дар-эс-Салам Лауреан Ругамбва, который утверждал, что убийства были совершены бойцами ФРЕЛИМО, а не португальцами[53], чтобы очернить португальские войска и настроить против них мирное население[54].

К 1973 году ФРЕЛИМО также минировал мирные города и села в попытке подорвать доверие жителей к португальской администрации[21]. Новый лидер повстанцев Машел также ликвидировал начал преследование белых поселенцев на занятых ФРЕЛИМО территориях, что привело к протестам португальских поселенцев против правительства в Лиссабоне. В сочетании с известием о «Резне в Вирияму» и возобновлением рейдов ФРЕЛИМО, ухудшение ситуации в Мозамбике позже способствовало падению правительства Португалии в 1974 году. Португальский журналист писал:

В Мозамбике, можно сказать, идет три войны: война против ФРЕЛИМО, война между армией и тайной полицией ПИДЕ и война между армией и ПИДЕ с одной стороны и центральным правительством - с другой.[55]

Политическая нестабильность и перемирие (1974—1975)

В Португалии неприятие колониальной войны также усиливалось. Боевое крыло Португальской коммунистической партии, созданной в конце 1960-х годов, и левая организация «Революционные бригады» провели несколько диверсий и террористических актов против военных целей, такие как атаки на базу ВВС Танкуш 8 марта 1971 года, нападение на штаб-квартиру НАТО в Оэйраше в октябре того же года и нападение на португальский корабль Ньяса (названный в честь провинции Мозамбика), готовившийся покинуть Лиссабон с войсками, которые должны были быть развернуты в Гвинее. К моменту Революции гвоздик было зафиксировано 100.000 уклонистов[23].

Колониальная война поглощала 42 % португальского бюджета[21][56][57]. Это привело к росту недовольства внутри страны. Непопулярность колониальных войн среди многих португальцев привела к открытию нескольких журналов и газет, таких как Cadernos Circunstância, Cadernos Necessários, Tempo e Modo и Polémica, который имели поддержку студентов и призывали к политическому решению колониальных проблем Португалии.

Волнения в Португалии завершились 25 апреля 1974 года, когда Революция гвоздик, мирный левый военный переворот в Лиссабоне, сверг правительство Марселу Каэтану. Новый глава правительства, генерал Антониу ди Спинола, призвал к прекращению огня. Со сменой правительства в Лиссабоне многие солдаты в Мозамбике отказались продолжать войну, оставаясь в казармах и не выходя в патрули[23]. Переговоры между португальцами и повстанцами завершились Лусакским соглашением, подписанным 7 сентября 1974 года, в которой предусматривалась передача власти ФРЕЛИМО. Независимость Мозамбика была провозглашена 25 июня 1975 года, в день 13-й годовщины основания ФРЕЛИМО[21].

Последствия

Потеря привилегированного положения и опасения репрессий со стороны ФРЕЛИМО привели к массовому бегству до 200.000 белых поселенцев из Мозамбика после объявления независимости в Португалию (в Европе они были известны как retornados). Города, поселки и деревни были переименованы, так Лоренсу-Маркиш стал Мапуту, Вила-Пери — Шимойо, Вила-Кабрал — Лишинга, Вила-Жункейру — Герю и т. д.

С уходом португальских специалистов и торговцев новая страна лишилась квалифицированной рабочей силы, появилась перспектива экономического коллапса. ФРЕЛИМО стал искать помощи коммунистических стран, влияние НАТО в регионе сошло на нет.

Самора Машел стал первым президентом Мозамбика. Урия Симанго, его жена и другие оппоненты Машела во ФРЕЛИМО были арестованы в 1975 году и содержались под стражей без суда. Через два года боевые действия возобновились в рамках гражданской войны против боевиков РЕНАМО. Промышленный и социальный спад, тоталитарный управления, коррупция, бедность, неравенство подорвали первоначальный революционный пыл[58][59]. Мир вернулся в страну лишь в 1992 году.

Напишите отзыв о статье "Война за независимость Мозамбика"

Примечания

  1. ↑ Frontiersmen: Warfare In Africa Since 1950, 2002. Page 49.
  2. ↑ China Into Africa: Trade, Aid, and Influence, 2009. Page 156.
  3. ↑ Fidel Castro: My Life: A Spoken Autobiography, 2008. Page 315
  4. ↑ The Cuban Military Under Castro, 1989. Page 45
  5. ↑ Translations on Sub-Saharan Africa 607-623, 1967. Page 65.
  6. ↑ Southern Africa The Escalation of a Conflict : a Politico-military Study, 1976. Page 99.
  7. ↑ Tito in the world press on the occasion of the 80th birthday, 1973. Page 33.
  8. ↑ Mozambique, Resistance and Freedom: A Case for Reassessment, 1994. Page 64.
  9. ↑ Liberalism, Black Power, and the Making of American Politics, 1965–1980. 2009. Page 83
  10. ↑ United Front against imperialism: China's foreign policy in Africa, 1986. Page 174
  11. ↑ Portuguese Africa: a handbook, 1969. Page 423.
  12. ↑ [patachu.com/mozambique-frelimo-and-the-war-of-liberation-1962-1975 Mozambique: Frelimo and the War of Liberation, 1962–1975]
  13. ↑ A History of FRELIMO, 1982. Page 13
  14. ↑ Encyclopedia Americana: Sumatra to Trampoline, 2005. Page 275
  15. ↑ Culture And Customs of Mozambique, 2007. Page 16
  16. ↑ South Africa in Africa: A Study in Ideology and Foreign Policy, 1975. Page 173.
  17. ↑ The dictionary of contemporary politics of Southern Africa, 1988. Page 250.
  18. ↑ Terror on the Tracks: A Rhodesian Story, 2011. Page 5.
  19. ↑ Salazar: A Political Biography, 2009. Page 530.
  20. ↑ Prominent African Leaders Since Independence, 2012. Page 383.
  21. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 Westfall, William C., Jr., Major, United States Marine Corps, Mozambique-Insurgency Against Portugal, 1963–1975, 1984. Retrieved on March 10, 2007
  22. ↑ Walter C. Opello, Jr. Issue: A Journal of Opinion, Vol. 4, No. 2, 1974, p. 29
  23. ↑ 1 2 3 Richard W. Leonard Issue: A Journal of Opinion, Vol. 4, No. 2, 1974, p. 38
  24. ↑ 1 2 3 [users.erols.com/mwhite28/warstat4.htm Mid-Range Wars and Atrocities of the Twentieth Century]
  25. ↑ 1 2 3 Kennedy, Thomas. [www.newadvent.org/cathen/10610a.htm Mozambique], The Catholic Encyclopaedia.
  26. ↑ 1 2 3 4 5 T. H. Henriksen, Remarks on Mozambique, 1975, p. 11
  27. ↑ 1 2 Malyn D. D. Newitt, [encarta.msn.com/encnet/refpages/RefArticle.aspx?refid=761571212&pn=8 Mozambique], Encarta. Retrieved on March 10, 2007. [www.webcitation.org/5kx3JX4sW Archived] 2009-11-01. [web.archive.org/*/encarta.msn.com/encnet/refpages/RefArticle.aspx?refid=761571212&pn=8 Архивная копия] на Wayback Machine
  28. ↑ 1 2 Malyn Newitt, A History of Mozambique, 1995 p. 571
  29. ↑ 1 2 Malyn Newitt, A History of Mozambique, 1995 p. 517
  30. ↑ 1 2 Malyn Newitt, A History of Mozambique, 1995, p. 541
  31. ↑ Bowen, Merle. The State Against the Peasantry: Rural Struggles in Colonial and Postcolonial Mozambique. University Press Of Virginia; Charlottesville, Virginia, 2000
  32. ↑ 1 2 3 Valentine J. Belfiglio. [www.airpower.maxwell.af.mil/airchronicles/aureview/1983/jul-aug/belfiglio.html The Soviet Offensive in South Africa], airpower.maxwell, af.mil, 1983.
  33. ↑ Kenneth W. Grundy, Guerrilla Struggle in Africa: An Analysis and Preview, New York: Grossman Publishers, 1971, p. 51
  34. ↑ Brig. Michael Calvert, Counter-Insurgency in Mozambique in Journal of the Royal United Services Institute, no. 118, 1973
  35. ↑ U.S. Department of Defense, Annual Report to the Congress 1972
  36. ↑ csis.org/files/publication/anotes_128702.pdf
  37. ↑ Borges Coelho, João Paulo. [www.trentu.ca/admin/publications/psr/sample/1013.pdf African Troops in the Portuguese Colonial Army, 1961—1974: Angola, Guinea-Bissau and Mozambique (PDF)], Portuguese Studies Review 10 (1) (2002): 129-50, presented at the Portuguese/African Encounters: An Interdisciplinary Congress, Brown University, Providence MA, April 26-29, 2002.
  38. ↑ 1 2 3 Tom Cooper.[www.acig.org/artman/publish/article_185.shtml Central, Eastern and South African Database, Mozambique 1962—1992], ACIG.org, September 2, 2003.
  39. ↑ 1 2 3 Cann, John P, Counterinsurgency in Africa: The Portuguese Way of War, 1961—1974, Hailer Publishing, 2005
  40. ↑ Mário Canongia Lopes, The Airplanes of the Cross of Christ, Lisbon: Dinalivro, 2000
  41. ↑ Walter C. Opello, Jr. Issue: A Journal of Opinion, Vol. 4, No. 2, 1974, p. 29
  42. ↑ 1 2 3 Thomas H. Henriksen, Revolution and Counterrevolution, London: Greenwood Press, 1983, p. 44
  43. ↑ Brendan F. Jundanian, The Mozambique Liberation Front, (Library of Congress: Institute Universitaire De Hautes Etupes Internacionales, 1970), p. 76-80
  44. ↑ Douglas L. Wheeler, A Document for the History of African Nationalism, 1970
  45. ↑ Brendan F. Jundanian, The Mozambique Liberation Front, (Library of Congress: Institut Universitaire De Hautes Etupes Internacionales, 1970), p. 70
  46. ↑ F. X. Maier, Revolution and Terrorism in Mozambique, New York: American Affairs Association, Inc., 1974, p. 12
  47. ↑ Kaúlza de Arriaga (General), [www.cidadevirtual.pt/k-arriaga/desenvol.html O DESENVOLVIMENTO DE MOÇAMBIQUE E A PROMOÇÃO DAS SUAS POPULAÇÕES — SITUAÇÃO EM 1974, Kaúlza de Arriaga’s published works and texts]
  48. ↑ Richard Beilfuss. [www.irn.org/programs/mphanda/index.php?id=990201cahorabassa.html International Rivers Network], 1999. Retrieved on March 10, 2007
  49. ↑ [www.oberlin.edu/archive/holdings/finding/RG30/SG307/biography2.html Eduardo Chivambo Mondlane Biography], Oberlin College, revised September 2005 by Melissa Gottwald. Retrieved on February 16, 2000
  50. ↑ Walter C. Opello Jr, Pluralism and Elite Conflict in an Independence Movement: FRELIMO in the 1960s, part of Journal of Southern African Studies, Vol. 2, No. 1, 1975, p. 66
  51. ↑ Roelof J. Kloppers : Border Crossings : Life in the Mozambique / South Africa Borderland since 1975. University of Pretoria. 2005. [upetd.up.ac.za/thesis/available/etd-09202005-143545/unrestricted/00front.pdf Online]
  52. ↑ Brig. Michael Calvert, Counter-Insurgency in Mozambique, Journal of the Royal United Services Institute, no. 118, March 1973
  53. ↑ Arslan Humbarachi & Nicole Muchnik, Portugal’s African Wars, N.Y., 1974.
  54. ↑ [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/1310333/Adrian-Hastings.html Adrian Hastings], The Daily Telegraph (June 26, 2001)
  55. ↑ F. X. Maier, Revolution and Terrorism in Mozambique, (New York: American Affairs Association Inc., 1974), p. 24
  56. ↑ George Wright, The Destruction of a Nation, 1996
  57. ↑ Phil Mailer, Portugal — The Impossible Revolution?, 1977
  58. ↑ Mark D. Tooley, [www.frontpagemag.com/readArticle.aspx?ARTID=34355 Praying for Marxism in Africa], FrontPageMagazine.com (Friday, March 13, 2009)
  59. ↑ Mario de Queiroz, [ipsnews.net/news.asp?idnews=31142 AFRICA-PORTUGAL: Three Decades After Last Colonial Empire Came to an End]

См. также

Ссылки

  • Tom Cooper. [www.acig.org/artman/publish/article_185.shtml Mozambique, 1962—1992] (ACIG)  (англ.)
  • Richard W. Leonard Issue: A Journal of Opinion, Vol. 4, No. 2, 1974  (англ.)
  • Westfall, William C., Jr., Major, United States Marine Corps, Mozambique-Insurgency Against Portugal, 1963—1975, 1984  (англ.)
  • Bowen, Merle. The State Against the Peasantry: Rural Struggles in Colonial and Postcolonial Mozambique. University Press Of Virginia; Charlottesville, Virginia, 2000  (англ.)

Отрывок, характеризующий Война за независимость Мозамбика

Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Война_за_независимость_Мозамбика&oldid=78477848»