Война против Набиса

Война против Набиса
Дата	195 г. до н.э.
Место	Лакония и Арголида
Итог	Победа коалиции
Противники
Спарта Крит Аргос Рим Ахейский союз Пергам Родос Древняя Македония
Командующие
Набис Пифагор, Дексагорид, Горгоп Тит Квинкций Фламинин Евмен II Аристен
Силы сторон
30.000+ 50.000
Потери
неизвестно неизвестно

Война против Набиса или Лаконская война — война 195 года до н. э. между спартанцами (и их царем Набисом) и коалиции Рима, Ахейского союза, Пергама, Родоса и Македонии.

Ход войны

По окончании 2-й Македонской войны Ахейский союз немедленно обратился против Спарты и потребовал от греков, а главное — от римлян, представителем коих был в данный момент победитель Тит Квинций, чтобы они, под предлогом «освобождения» греческих городов от тирании, объявили Набису войну.

В 195 году до н. э. объединенная римско-ахейская армия, усиленная воинскими контингентами многих городов Греции, во главе с Титом Квинкцием двинулась на Спарту. Перевес в воинах у римского полководца над Набисом был слишком велик. У самой Спарты произошла битва, в которой лакедемоняне были отброшены обратно в город.

Немного постояв лагерем недалеко от Спарты, Тит Квинкций повел армию вдоль Эврота на юг, разоряя страну. В то же время римский флот во главе римского полководца Луция Квинция вместе с греческими союзниками подошёл к главному и стратегически важному порту Спарты Гифию. Осаждённый как с моря так и с суши, Гифий стойко держался, но видя безнадежность положения, вскоре капитулировал.

Отрезав Набиса от моря, Тит Квинций, имея около пятидесяти тысяч воинов, взял Спарту в кольцо. Переговоры между обеими сторонами не прошли успешно, и союзная армия обрушилась на спартанцев со всех сторон одновременно. Битва была жестокой и упорной, в некоторых крепостных укреплениях образовались проломы, куда и устремились римляне. Лакедемоняне держались изо всех сил, но римляне медленно продвигались вглубь города. Помимо сопротивления воинов-спартанцев, с крыш домов на легионеров скидывали черепицу старики и женщины. Положение к лучшему для Спарты спас полководец Набиса Пифагор, который создал у пролома стены пожар. Опасаясь окружения и гибели, римляне отступили из города. Несмотря на стойкое сопротивление, противостоять таким крупным силам Набис не мог и вынужден был заключить мир, выгодный Ахейскому союзу и Риму.

Последствия войны

По договору Спарта теряла Аргос, все подвластные ей города на побережье Пелопоннеса, владения на Крите. Владения Набиса теперь ограничивались только Спартой, но уже в 192 году до н. э. тиран Лакедемона снова выступил против ахейцев. Спартанцы штурмом вернули крепость Гитий и имели успех против ахейцев в морском бою, но на этом подъем Набиса закончился, он был разбит недалеко от Спарты Филопеменом.

Попытка Набиса в будущем взять реванш не состоялась, во время военного смотра своего войска тиран был предательски убит своими союзниками этолийцами. Спарта, царская власть в которой была окончательно упразднена, в очередной раз была присоединена к Ахейскому Союзу. Одновременно со Спартой к Союзу были присоединены Элида и Мессения. Таким образом, в Ахейский Союз вошёл весь Пелопоннес.

Следует заметить, что пребывание в составе Союза было тягостным для Спарты, и в ней неоднократно проходили выступления против ахейцев. После очередной смуты в 188 году до н. э. Спарта была сурово наказана Филопеменом — городские стены снесли, старые порядки Ликурга были отменены, были введены ахейские порядки, большая часть Лаконики отдана во владение Мегалополису.

Кинематограф

• Гладиаторы Спарты (1964 год)

Литература

• Ernst Baltrusch, (1998). Sparta. Munich: C.H. Beck. ISBN 3-406-41883-X
• Paul Cartledge and Antony Spawforth, (2002). Hellenistic and Roman Sparta: A tale of two cities. London: Routledge. ISBN 0-415-26277-1
• Peter Green, (1990). Alexander to Actium: The Historical Evolution of the Hellenistic Age, (2nd edition). Los Angeles: University of California Press. ISBN 0-500-01485-X.
• Erich Gruen, (1984). The Hellenistic World and the Coming of Rome. Los Angeles: University of California Press. ISBN 0-520-05737-6
• Maurice Holleaux, (1930). Cambridge Ancient History: Rome and the Mediterranean; 218—133 B.C., (1st edition) Vol VIII. Los Angeles: Cambridge University Press.
• John Warry (1995; edition 2006). Warfare in the Classical World London (UK), University of Oklahoma Press , Norman Publishing Division of the University by special arrangement with Salamander Books Ltd. ISBN 0-8061-2794-5

Отрывок, характеризующий Война против Набиса

– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.