Войнилович (фамилия)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Войнило́вич (белор. Вайніловіч; лит. Vainilavičius; польск. Wojniłowicz, Wojniłłowicz, Woyniłowicz, Woyniłłowicz) — белорусская фамилия[1], вошедшая также в литовскую[2] и польскую[3] фамильные системы, встречается также на Украине. Относится к древнейшим памятникам белорусской антропонимии времён Великого княжества Литовского[4][⇨].

Фамилия Войнило́вич восходит к отчеству Войни́лович, которое образованно от личного имени Войнило[5]. Его происхождение в литературе по ономастике толкуется по-разному. Большинство языковедов считает это имя славянским, но есть версия его балтийской (литовской) этимологии[⇨].

Ударение на предпоследнем слоге в фамилии Войнилович появилось под влиянием польского языка (как и у всех фамилий на -ич в Восточной Европе)[6], но фамилия не является польской по происхождению. Существуют родственные белорусские фамилии Войнило, Войнилко[1], Войнилов, и украинская фамилия Войниленко. Фамилия Войнилов встречается также в России, но, вероятно, имеет белорусские корни[7][8].

Фамилия Вайнилович является фонетическим вариантом фамилии Войнилович в современном белорусском языке. Литовская фамилия Вайнилавичюс соответствует белорусской фамилии Войнилович[9]. В Литве известна также фамилия Вайнилайтис (лит. Vainilaitis)[2]. Иногда в фамилиях для облагораживания удваивается «л»: Войнилович — Войниллович, Войнило — Войнилло. Это было довольно модно, и часто встречается в белорусских фамилиях на -ло (ср. Бирило — Бирилло, Струмило — Струмилло)[10].

В Беларуси и на Волыни известен дворянский род Войниловичей, представители которого ведут свои корни от бояр и шляхты Великого княжества Литовского[11].





Этимология и происхождение

Славянская версия

Белорусский языковед Николай Бирилло[1] и польский Казимеж Рымут[3] считают имя Войнило производной (народно-разговорной) формой славянского имени Война, которое связывают с апеллятивом война («вооружённая борьба»). Николай Бирилло относит имя-прозвище Война (наряду с именами Гром, Град и др.) к подгруппе имён «абстрактных явлений природы и жизни общества»[12].

Украинский языковед Мария Демчук предлагает рассматривать часть таких имён как сокращённые формы древних славянских двухосновных имён: Война и Войнило (от ВоинВоинег), Войно (от Войномир), Гром (от Громослав/Громислав) и т. д.[13]

В древности существовало множество славянских имён с суффиксом -ило, часть из которых, вероятно, являлось усечёнными вариантами двухосновных имён, например: Воило — от Воислав или Воимир[13], Владило — от Владислав или Владимир[14], Станило — от Станислав или Станимир, Путило — от Путислав или Путимир, Ярило — от Ярослав или Яромир и др.[13][15][16][17] (во всех именах есть компонент -слав «честь, похвала, слава» или компонент -мир «спокойствие, согласие»)[18]. Также известны такие славянские двухосновные имена как Войнослав, Войномир, Войномил[19][20][21], усечёченной формой которых могло быть имя Войнило. Сокращение полных имён было связано с неудобством в повседневном употреблении из-за громоздкости и долготы. Видимо, такие сокращённые имена постепенно стали существовать независимо от полных имён[13]. С именами на -ило также существовали параллельно имена на -ята (ср.: Воило и Воята, Станило и Станята, Путило и Путята[22], Войнило и Войнята[23]).

Суффикс -ило выделился из субстантивированных причастий прошедшего времени среднего рода[24]. Известны архаические нарицательные существительные: мужило (от муж), дедило (от дед), ветрило (от ветер) и др.[25] Суффикс -ило, по одной версии, выражает оттенок иронии, связанный с формой среднего рода[26]; по другой, имеет уменьшительно-ласкательное значение[27], или, по мнению белорусских языковедов Евфимия Карского[28] и Яна Станкевича, этот суффикс употреблялся в значении увеличения. Ян Станкевич приводит толкования таких прозвищ: дурнило — «слишком большой дурак», ходило — «тот, кто слишком часто, даже без нужды ходит», войнило — «чрез меру ретивый вояка»[29].

Однако, если имена на -ило были соотносимы с двухосновными именами (ТешилоТешислав или Тешимир[15]), то они, возможно, были не столько уменьшительными (или увеличительными) к ним, сколько бытовыми, обиходными формами[30].

Применение суффикса -ило впоследствии распространилось также и на церковно-календарные имена: Иванило[31] (от Иван), Карпило (от Карп), Сенчило (от СенкоСемён) и др.[32]

В словаре славянских имён Иоанна Пачича и Иоанна Коллара 1828 г. упоминается имя Воинил[33]. Отчество Войнилович и полуотчество Войнилов внесены в «Словарь древнерусских личных собственных имён» Н. М. Тупикова[34]. В псковской грамоте второй половины XIV века есть именование ВойниловВоиниловя»), рядом с именованием РатоборцевРатоборчевя»)[35][36]. В переписи белорусских хоругвей 1421 г. зафиксировано именование Войнило[37]. В реестре всего войска запорожского 1649 г. Войнило отмечено как личное имя — Войнило Саганенко[38] (ср. там же Гаврило Саганенко). Носители отчества Войнилович отмечены также в XX веке[39]. Южнославянскому народу — македонцам, известно имя Войнило[40] (макед. Војнило; ср. македонское имя Војне[41]). Известный македонский писатель Божин Павловски нарёк именем Войнило одного из персонажей своего романа «Вест Ауст»[42].

В белорусской и украинской топонимии есть названия населённых пунктов с основой Войнило. В Беларуси это два села Войниловичи, сёла: Войнилово, Войнилы[43], Войниловцы, Войниловщина[44]. В Западной Украине это посёлок городского типа Войнилов[5]. Названия этих топонимов произошли от фамилий или имён основателей этих поселений[5][43]. Рядом с украинским топонимом Войнилов, расположены также село Долгий Войнилов и село Сивка-Войниловская (их названия являются производными от этого топонима).

Балтийская версия

Литовский языковед Зигмас Зинкявичюс приводит литовскую этимологию имени Войнило (берёт во внимание Западную Беларусь), и считает его славянизированной формой литовского антропонима Vainilà, который в свою очередь возник в результате сокращения таких древнелитовских двухосновных имён как Vainibutas (Vaini-butas) или Vaingedas (Vain-gedas), Bárvainas (Bár-vainas), Butvainas (But-vainas), Dárgvainas (Dárg-vainas), Gedvainas (Ged-vainas)[45]. Компонент -vain- чётко выделяется в составе и других балтийских сложных имён древнейшего образца (лит. Gìl-vain-as, Kañt-vain-as, Vis-vain-as, Tar-vain-as; др.-прусск. Wayne, Wayne-but, Wayne-gede, Prey-wain)[46]. Этот тип имён относится к весьма архаичным образованиям. По этой причине смысл, заложенный в сложных именах, плохо поддаётся расшифровке[47]. Первый компонент имени Vaini-butas — vainà «вина, причина» (ср. vainoti (vain-oti) «обвинять, бранить»), а второй компонент — butas «жильё» или būti «быть»[48]. Ещё известны литовские антропонимы Vainius, Vainȳs, Vainelis, Vainaitis, Vainiónis, Vainiūnas, Vainùtis, Vaineikis; названия населённых пунктов Vainikai, Vainiškiai, Vainùtas[45]; гидронимы Vainežeris (Vain-ežeris), Vainupis (Vain-upis)[49], Vainila[50]; прусские топонимы Wayniten, Vainlauken и др.[51]

Аналогичная точка зрения у польского языковеда Войцеха Смочинского[52]. Белорусский топонимист Вадим Жучкевич считал, что сближение антропонима Войнило с литовской основой вероятнее, чем со славянской, и приводил литовский глагол vainoti «обвинять, бранить»[43]. В псковских диалектах отмечен глагол вайнуть «прикрикнуть», являющийся балтизмом[53].

Множество балтийских имён с компонентом -vain- и их сокращённые варианты (Vainila, Vainius и др.) приводит также немецкий языковед Август Лескин. Однако он указал (со ссылкой на Эрнста Леви), что компонент -vain-, возможно, связан со славянским словом война, которое отмечено в литовских диалектах как заимствованное из славянских языков (лит. диал. vaina, vainas «война»)[54]. В таком случае имя Vainibutas сближается с другим древним литовским именем — Kaributas (Kari-butas), первый компонент которого — karias «войско» или karys «воин» (ср. karo, karas «война»), а второй — butas «жильё» или būti «быть»[48].

Согласно этимологическому словарю Фасмера славянское слово война этимологически родственно со славянским словом вина, которое в свою очередь родственно литовскому vainà[55] «вина, причина»[45]. Это объясняется близостью славянских и балтийских языков. Согласно толковому словарю Ожегова, славянское слово брань в устаревшем значении — «война, битва» (ср. На поле брани)[56].

Зигмас Зинкявичюс заметил, что в прошлом в антропонимах белорусов и литовцев было много общего. Данная общность была обусловлена не столько соседскими контактами, сколько наличием общей системы наименования людей в официальных документах. Так как официальным письменным языком Великого княжества Литовского был западнорусский язык, то личные имена вне зависимости от происхождения, как правило, писались в славянской форме. В документах, относящихся к современной этнической Литве, литовские имена часто заменялись писарями на их славянские соответствия, а литовский патронимический суффикс -айтис на славянский -ович[57] (ср. Войнюс Совойнович и Можутис Совойнайтис, Бутвил Войнарович и Гедут Войнарайтис)[58]. Зигмас Зинкявичюс приводит именование Войчис Войнилович (1540)[45][59], как пример сохранения литовского личного имени и флексии[60] (ср. Войчис Вербайтис, Войчис Билюнос)[58]. В переписи жемайтских (литовских) волостей 1537—1538 годов, которая охватывает огромное количество крестьянских имён Жемайтии, есть такие примеры переписи одних и тех же людей в разное время: Михно Войнелис в 1537 году и Михно Войнелович в 1538, Мостейко Войналович в 1537 и Мостейко Войнесайтис в 1538, Ян Воинбутович в 1537 и Ян Вонмонтайтис в 1538[58]. Также ср. Римкус Войнибутович в 1496[61]; Минейко Вонбутайтис в 1538[58]; Ивашко Вонибутович, Мартин Вонбитович, Вонбут Велойтис в 1528 году[62] (от Vainibutas).

В пользу литовского происхождения имени Войнило высказывалась также комиссия, издававшая Архив Юго-Западной России, авторы которой поставили его в один ряд с литовскими именами: Сорвил, Киркилло, Корбут, Нарбут, Эйтвил и другими[37].

Известный российский генеалог Витольд Руммель, который писал статьи о происхождении дворянских родов для энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, считал, что род Войниловичей имеет литовское происхождение[11]. Однако известный представитель этого рода — Эдвард Войнилович, утверждал, что род имел белорусские корни[63]:

Войниловичи не пришли ни с Востока, ни с Запада — они коренные, местные, кость от кости, кровь от крови того народа, который когда-то хоронил своих предков в этих курганах (сегодня — на сельских кладбищах) и родную белорусскую землю сохой пашет.

По подсчётам Зигмаса Зинкявичюса, в документах начала XVII века на территории современной этнической Литвы личные наименования, в которых не обнаруживаются элементы литовского языка, составляют около 70 %. Это сохранилось и в современных литовских фамилиях[57]. Например, одна из самых частотных литовских фамилий Станкявичюс (лит. Stanкevičius)[64] восходит к белорусской фамилии Станкевич (от СтанкоСтанислав). Общие корни, заимствования и параллелизм в некоторых белорусских и литовских фамилиях вызывает трудности для их размежевания.

Упоминания в исторических источниках

  • ВойниловВоиниловя»), в псковской грамоте второй половины XIV в.[35][36]
  • Пан Федосей Войнилович и пан Яков Войнилович, упоминаются при обмежевании спорных земель Лавришевского монастыря. 1398 г.[65] (Федосей ← Феодосий).
  • Войнило, в переписи белорусских хоругвей 1421 г.[37]
  • Войнило, человек литовского пана Радивила Остиковича. 1449 г.[66]
  • Пан Федко Войнилович, в грамоте литовского князя Свидригайло Ольгердовича. 1451 г.[11][67]
  • Князь Мацко Войнилович. 1467 г.[34] (Мацко — от МацвейМатвей).
  • Пан Пашко Войнилович, в Литовской Метрике 1440—1498 гг.[66]
  • Феодосий IV Войнилович, архимандрит Киево-Печерской Лавры. 1482 г.[68]
  • Александр Войнилович, новгородец (житель Новогрудка). 1486 г.[69]
  • Васько Войнилович, новгородец (житель Новогрудка). 1486 г.[69]
  • Олехно Войнилович, новгородец (житель Новогрудка). 1486 г.[69] (Олехно — от Александр).
  • Мацко Войнилович, новгородец (житель Новогрудка). 1488 г.[69]
  • Стецко Войнилович, новгородец (житель Новогрудка). 1488 г.[69] (Стецко — от Степан).
  • Богдан Войнило, смоленский боярин. 1492 г.[69]
  • Грицко Войнилович, дворянин господарский. 1503 г.[61] (Грицко — от Григорий).
  • Ивашко Войнилович, виленский бурмистр. 1511 г.[34] (Ивашко — от Иван).
  • Михно Войнилович, в списке дворян, отправленных с князем В. А. Полубенским в военную экспедицию 1514 г.[70] (Михно — от Михаил).
  • Филипп Войнилович, мещанин виленский. 1521 г.[71]
  • Войнило Максимович, отчич пана Станька Костевича. 1522 г.[72]
  • Хома Войнилович, боярин любецкий. 1522 г.[72] (Хома — от Фома).
  • Семён Войнилович, дворянин, в войске Великого княжества Литовского. 1528 г.[73]
  • Сенько Войнилович, боярин Новгородского повета, в войске Великого княжества Литовского. 1528 г.[73] (Сенько — от Семён).
  • Юхно Войнилович, боярин Городецкого повета, в войске Великого княжества Литовского. 1528 г.[73] (Юхно — от ЮхимЕвфимий).
  • Грыцко Войнилович, мещанин виленский. 1529 г.[74]
  • Войчис Войнилович, господарский подданный в Гродно. 1540 г.[59] (Войчис — от ВойчВойчехВойцех; ср. лит. Vaičys).
  • Симеон Стецкович-Войнилович, предок Эдварда Войниловича, в документах Савичского архива. 1559 г.[63]
  • Иван Русин Войнилович, в переписи войска Великого княжества Литовского 1567 г.[4]
  • Иван Семёнович Войнилович, в переписи войска Великого княжества Литовского 1567 г.[75]
  • Андрей Маткович Войнилович, хорунжий Новогрудский. 1570 г.[76] (Матко — от Матвей).
  • Васько Войнилович, в реестре всего войска запорожского 1649 г. (там же Войнило Саганенко[38] и Гаврило Саганенко).
  • Иван Войнилов, мстиславский помещик. 1654 г.[7] (В документах московских канцелярий, связанных с белорусскими землями).
  • Константин Войнилов, быховский шляхтич. 1660 г.[8] (В документах московских канцелярий, связанных с белорусскими землями).

Сравните также:

Родственные и созвучные фамилии

В Беларуси встречаются также некоторые родственные по происхождению фамилии: Войнелович и Вайнелович (с суффиксом -ело, который может быть связан с литовским уменьшительным суффиксом -elis[79]), Войналович и Вайналович, Войнолович (с суффиксами -ало, -оло). В Литве известны фамилии Вайнелавичюс и Вайналавичюс (лит. Vainelavičius и Vainalavičius)[2]. В Северо-Западной Украине (Волынь) довольно часты фамилии Войналович и Войнолович.

Известны также созвучные фамилии литовского происхождения: Войшвило, Войшвилло, Войшвилович[80], которые происходят от древнелитовского двухосновного имени Vaišvila[9].

У южных славян (сербов, хорватов, боснийцев) встречаются некоторые созвучные фамилии. Например, Воймилович (серб. Војмиловић, хорв. Vojmilović) — от славянского двухосновного имени Воймил (серб. Војмил, хорв. Vojmil; ср. Войслав, Воймир, Войнег). От этой фамилии произошло название сербского населённого пункта Воймиловичи (серб. Војмиловићи). Ещё ср. Войлович (серб. Војловић, хорв. Vojlović) — от имени Воило (серб. Војило, хорв. Vojilo). Встречается также фамилия Войникович (серб. Војниковић, хорв. Vojniković) — от имени Войник «Воин» (серб. Војник, хорв. Vojnik)[81].

См. также

Напишите отзыв о статье "Войнилович (фамилия)"

Примечания

  1. 1 2 3 Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. 2: Прозвiшчы, утвораные ад апелятыўнай лексiкi. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1969 . — С. 79. — 508 с. — 1000 экз.  (белор.)
  2. 1 2 3 [www.thelithuanians.com/names/surname22v.html Литовские фамилии по алфавиту] (лит.). thelithuanians.com. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZLbkrR Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  3. 1 2 Rymut K. Nazwiska Polaków. — Wrocław: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1991. — S. 295. — 312 s. — ISBN 83-04-03650-9.  (польск.)
  4. 1 2 Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. Уласныя iмёны, iмёны-мянушкi, iмёны па бацьку, прозвiшчы. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1966. — С. 253. — 328 с. — 1000 экз.  (белор.)
  5. 1 2 3 Демчук М. О. Слов’янські автохтонні особові власні імена в побуті українців XIV—XVII ст. — Київ: Наукова думка, 1988. — С. 57. — 170 с. — ISBN 5-12-000138-6.  (укр.)
  6. Унбегаун Б. Русские фамилии / Пер. с англ. Общ. ред. Б. А. Успенского. — М.: Прогресс, 1989. — С. 246. — 443 с. — ISBN 5-01-001045-3.
  7. 1 2 Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т. 14 (Дополнения к Т. 3). — СПб., 1889. — С. 284. — 524 с.
  8. 1 2 Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских. Кн. 1. / Под заведованием М. К. Любавского. — М.: типография Штаба Московского военного Округа, 1908. — С. 53. — 637 с.
  9. 1 2 Унбегаун Б. Русские фамилии / Пер. с англ. Общ. ред. Б. А. Успенского. — М.: Прогресс, 1989. — С. 278. — 443 с. — ISBN 5-01-001045-3. Ошибка в сносках?: Неверный тег <ref>: название «unbegaun_4» определено несколько раз для различного содержимого
  10. Унбегаун Б. Русские фамилии / Пер. с англ. Общ. ред. Б. А. Успенского. — М.: Прогресс, 1989. — С. 250. — 443 с. — ISBN 5-01-001045-3.
  11. 1 2 3 [www.rulex.ru/01030716.htm Войниловичи]. rulex.ru. Русский Биографический Словарь. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZM1VBa Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  12. Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. Уласныя iмёны, iмёны-мянушкi, iмёны па бацьку, прозвiшчы. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1966. — С. 190. — 328 с. — 1000 экз.  (белор.)
  13. 1 2 3 4 Демчук М. О. Слов’янські автохтонні особові власні імена в побуті українців XIV—XVII ст. — Київ: Наукова думка, 1988. — С. 52—97. — 170 с. — ISBN 5-12-000138-6.  (укр.)
  14. Михајловић В. Српски презименик. — Нови Сад: Аурора, 2002. — С. 154. — 796 с. — ISBN 86-7538-019-4.  (серб.)
  15. 1 2 Суперанская А. В. Имя — через века и страны. — М.: ЛКИ, 2007. — С. 65. — 192 с. — ISBN 978-5-382-00278-1.
  16. Историческая ономастика: сборник статей / АН СССР. Ин-т языкознания; редколлегия: А. В. Суперанская (отв. ред.). — М.: Наука, 1977. — С. 62. — 308 с.
  17. Суслова А. В., Суперанская А. В. О русских именах — Л.: Лениздат, 1991. — С. 52. — 219 с. — ISBN 5-289-00807-1.
  18. Демчук М. О. Слов’янські автохтонні особові власні імена в побуті українців XIV—XVII ст. — Київ: Наукова думка, 1988. — С. 47. — 170 с. — ISBN 5-12-000138-6.  (укр.)
  19. Šimundić M. Rječnik osobnih imena. — Zagreb: Nakladni zavod Matice hrvatske, 1988. — S. 372. — 571 s.  (хорв.)
  20. Топоров В. Н. Праславянская культура в зеркале собственных имён (элемент *mir-) // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. XI Международный съезд славистов. Доклады российской делегации. — М.: Наука, 1993. — С. 60. — ISBN 5-02-008687-8.
  21. Иногда встречаются дублетные имена Войнислав, Войнимир. Ср. Войнислав (Войслав) Савич-Заблоцкий — белорусский и польский писатель XIX в.
  22. Трубачёв О. Н. В поисках единства. — М.: Наука, 1992. — С. 143—144. — 184 с. — ISBN 5-020-11541-X.
  23. Высоцкий С. А. Средневековые надписи Софии Киевской. (По материалам граффити XI—XVII вв.). — К.: Наукова думка, 1976. — С. 62. — 454 с.
  24. Słownik Prasłowiański. — Wydawnictwo Polskiej Akademii Nauk. — 1974. — Т. 1. — S. 104.  (польск.)
  25. Плисецкий М. М. Взаимосвязи русского и украинского героического эпоса / АН СССР. Ин-т этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. — М.: Изд-во АН СССР, 1963. — С. 169. — 448 с.
  26. Сімович В. Українські йменники чоловічого роду на -о в історичному розвитку і освітленні. — Прага, 1929. — С. 326—327.  (укр.)
  27. Селищев А. М. Старославянский язык: В 2 ч. Ч. 2. — М.: Учпедгиз, 1952. — С. 69. — 206 с.
  28. Карский Е. Материалы для изучения северномалорусских говоров, а также переходных от белорусских к малорусским (Полесье). — СПб., 1903. — С. 13.
  29. Станкевіч Я. Збор твораў у двух тамах. Т. 2. — Менск: Энцыклапедыкс, 2002. — С. 371—372. — 587 с. — ISBN 985-6599-45-8.  (белор.)
  30. Чичагов В. К. Филологические заметки // Вопросы языкознания. — 1954. — № 3. — С. 91.
  31. Редько Ю. К. Сучаснi українські прiзвища. — Київ: Наукова думка, 1966. — С. 131. — 216 с.  (укр.)
  32. Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. 3: Структура ўласных мужчынскiх iмен. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1982 . — С. 235. — 320 с. — 900 экз.  (белор.)
  33. Пачич І. [books.google.ru/books?id=HN5_kXLIfQcC&pg=PA18&dq=%22%D0%92%D0%BE%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BB%22&hl=en&sa=X&ei=25ORT_2ZE4Hu-gaa_PSyBA&redir_esc=y#v=onepage&q=%22%D0%92%D0%BE%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BB%22&f=false Имесловъ или речник личны имена разны народа славенски] / Умножно, с лат. ортогр. Изразіо и примеч. додао. І. Колларъ. — Будим: Изд. І. Миловук, 1828. — С. 18. — 114 с.
  34. 1 2 3 Тупиков Н. М. Словарь древнерусских личных собственных имён. — СПб., 1903. — С. 506. — 857 с.
  35. 1 2 Янин В. Л., Зализняк А. А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1984—1989 гг.). — М.: Наука, 1993. — С. 203. — 348 с.
  36. 1 2 Марасинова Л. М. Новые псковские грамоты XIV—XV веков. — М.: Изд-во Московского университета, 1966. — С. 47. — 213 с.
  37. 1 2 3 Архив Юго-Западной России, издаваемый комиссией для разбора Древних Актов. Ч. 7. Т. 1. Акты о заселении Юго-Западной России. — Киев, 1886. — С. 48. — 776 с.
  38. 1 2 Чтения в Императорском Обществе Истории и Древностей Российских, при Московском университете. Кн. 2. / Под заведованием О. М. Бодянского. — М.: Университетская типография (М. Каткова и К), 1874. — С. 44—45. — 783 с.
  39. [obd-memorial.ru/ Банк данных о защитниках Отечества, погибших и пропавших без вести в период Великой Отечественной войны] obd-memorial.ru. Проверено 19 марта 2012.
  40. [www.makedonskosonce.com/broevis/2005/sonce573.pdf/08_13_intervju.pdf Войнило Бойоски] (макед.) (PDF). makedonskosonce.com. Македонско сонце (24 июня 2005). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZNBZ4r Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  41. [makstat.stat.gov.mk/glavna.asp?br=79 Македонские имена, которые перестали появляться после 1991 года] (макед.). makstat.stat.gov.mk(недоступная ссылка — история). Државен завод за статистика (19 марта 2012). Проверено 19 марта 2012.
  42. Павловски Б. Вест Ауст. — Скопје: Мисла, 1977. — С. 127. — 367 с.  (макед.)
  43. 1 2 3 Жучкевич В. А. Краткий топонимический словарь Белоруссии. — Мн.: Изд. БГУ, 1974. — С. 54. — 448 с.
  44. [www.radzima.net/ru/places/nowogrodzkie.html?char_code=194 Поветы и гмины, поиск местности в базе данных]. Radzima.net. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZO8oBi Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  45. 1 2 3 4 Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 225. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  46. Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 87. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  47. Лемтюгова В. П. [pda.sb.by/post/96400/ Статья «Трудности расшифровки»]. sb.by. СБ-Беларусь Сегодня (30 января 2010). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZOwXNe Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  48. 1 2 Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 88. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  49. Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 76. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  50. [ezerai.vilnius21.lt/vainila-v5836.html Водоёмы Литвы] (лит.). ezerai.vilnius21.lt. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZPgt1m Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  51. Kondratiuk M. Elementy bałtyckie w toponimii i mikrotoponimii regionu białostockiego. — Wrocław: Wydawn. Polskiej Akad. Nauk, 1985. — S. 78. — 291 s. — ISBN 83-04-01800-4.  (польск.)
  52. Smoczyński W. Les Noms de famille polonais d’origine lituanienne // Proceedings of the Thirteenth International Congress of Onomastic Sciences, Cracow, August 21—25, 1978 / edited by Kazimierz Rymut. Vol. 2. — Kraków: Nakl. Uniwersytetu Jagiellońskiego, 1982. — P. 441. — ISBN 83-01-03155-7.  (фр.)
  53. Лаучюте Ю. А. Словарь балтизмов в славянских языках. — Л.: Наука, 1982. — С. 101. — 213 с.
  54. Leskien A. Die litauischen zweistämmigen Personennamen // Brugmann K., Streitberg W., Leskien A. Indogermanische Forschungen. Bd. 34. — Berlin: W. de Gruyter, 1915. — S. 329.  (нем.)
  55. [arbitr.msk-arbitr.ru/fasmer/p102.htm Этимологический словарь Фасмера]. Проверено 19 марта 2012.
  56. [dic.academic.ru/dic.nsf/ogegova/277389 Толковый словарь Ожегова]. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZRJDkm Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  57. 1 2 Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 221. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  58. 1 2 3 4 Mackavičius A. Žemaitijos valsčių surašymas 1537—1538 m. / parengė Konstantinas Jablonskis, [sudarė Algirdas Baliulis]. — Vilnius: LII leidykla, 2003. — 449 p. — ISBN 9986-780-49-7.  (лит.)
  59. 1 2 Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. 17. Акты Гродненского земского суда. — Вильна, 1890. — С. 124. — 638 с.
  60. Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — P. 223. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  61. 1 2 Lietuvos Metrika = Lithuanian Metrica = Литовская Метрика. Knyga Nr. 6 (1494—1506): Užrašymų knyga 6 / Parengė A. Baliulis. — Vilnius: LII leidykla, 2007. — P. 430. — 515 p. — ISBN 978-9986-780-95-3.  (лит.)
  62. Перапіс войска Вялікага Княства Літоўскага 1528 года. Метрыка ВКЛ. Кніга 523. Кніга публічных спраў I. — Мiнск: Беларуская навука, 2003. — С. 220. — 447 с. — ISBN 985-08-0557-9.  (белор.)
  63. 1 2 Войнилович Э. [pawet.net/library/history/bel_history/_memoirs/012/%D0%AD%D0%B4%D0%B2%D0%B0%D1%80%D0%B4_%D0%92%D0%BE%D0%B9%D0%BD%D0%B8%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87._%D0%92%D0%BE%D1%81%D0%BF%D0%BE%D0%BC%D0%B8%D0%BD%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F.html Воспоминания]. pawet.net. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZU0M5k Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  64. [www.stat.gov.lt/en/pages/view/?id=1391 Самые популярные фамилии жителей Литвы] (англ.). stat.gov.lt. Statistics Lithuania (1 January 2012). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZVPkEZ Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  65. Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. 11. Акты главного литовского трибунала. — Вильна, 1880. — С. 4. — 647 с.
  66. 1 2 Lietuvos Metrika = Lithuanian Metrica = Литовская Метрика. Knyga Nr. 3 (1440—1498): Užrašymų knyga 3 / Parengė Lina Anužytė ir Algirdas Baliulis. — Vilnius: Žara, 1998. — P. 122. — 167 p. — ISBN 9986-34-027-6.  (лит.)
  67. Ревизия пущ и переходов звериных в бывшем Великом княжестве Литовском…, составленная старостою мстибоговским Григорием Богдановичем Воловичем в 1559 г. — Вильна: в типографии Губернского Правления, 1867. — С. 327. — 394 с.
  68. [library.kr.ua/elib/markevich/tom5/malor6.html Игумены и архимандриты Киево-Печерской Лавры]. library.kr.ua. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZWHcIV Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  69. 1 2 3 4 5 6 Lietuvos Metrika = Lithuanian Metrica = Литовская Метрика. Knyga Nr. 4 (1479—1491): Užrašymų knyga 4 / Parengė L. Anužytė. — Vilnius: Žara, 2004. — P. 207. — 286 p. — ISBN 9986-34-127-2.  (лит.)
  70. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Litva/XVI/1500-1520/Radzivill_akty/1-20/3.phtml?id=10454 Радзивилловские акты из собрания Российской национальной библиотеки: первая половина XVI в.]. vostlit.info. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67tZWvjrw Архивировано из первоисточника 24 мая 2012].
  71. Lietuvos Metrika = Lithuanian Metrica = Литовская Метрика. Knyga Nr. 10 (1440—1523): Užrašymų knyga 10 / Parengė Egidijus Banionis ir Algirdas Baliulis. — Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 1997. — P. 169. — 179 p. — ISBN 5-420-01398-3.  (лит.)
  72. 1 2 Русская Историческая Библиотека. Т. 20. Литовская метрика. Т. 1. — СПб.: Издание Императорской Археографической Комиссии, 1903. — 1120 с.
  73. 1 2 3 Перапіс войска Вялікага Княства Літоўскага 1528 года. Метрыка ВКЛ. Кніга 523. Кніга публічных спраў I. — Мiнск: Беларуская навука, 2003. — С. 214. — 447 с. — ISBN 985-08-0557-9.  (белор.)
  74. Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 225 (1528—1547): 6-oji Teismų bylų knyga (XVI a. pabaigos kopija) / Spaudai parengė S. Lazutka, I. Valikonytė ir kt. — Vilnius: Vilniaus Universiteto leidykla, 1995. — P. 79. — 338 p. — ISBN 9986-34-027-6.  (лит.)
  75. Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. Уласныя iмёны, iмёны-мянушкi, iмёны па бацьку, прозвiшчы. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1966. — С. 297. — 328 с. — 1 000 экз.  (белор.)
  76. Акты, издаваемые Виленской археографической комиссией. Т. 22. Акты Слонимского земского суда. — Вильна, 1895. — С. 320. — 534 с.
  77. Тупиков Н. М. Словарь древнерусских личных собственных имён. — СПб., 1903. — С. 505. — 857 с.
  78. Lietuvos Metrika = Lithuanian Metrica = Литовская Метрика. Knyga Nr. 11 (1518—1523): Užrašymų knyga 11 / Parengė Artūras Dubonis. — Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidybos institutas, 1997. — P. 200. — 228 p. — ISBN 9986-34-027-6.  (лит.)
  79. Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. 3: Структура ўласных мужчынскiх iмен. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1982 . — С. 233. — 320 с. — 900 экз.  (белор.)
  80. Перапіс войска Вялікага Княства Літоўскага 1528 года. Метрыка ВКЛ. Кніга 523. Кніга публічных спраў I. — Мiнск: Беларуская навука, 2003. — С. 218. — 447 с. — ISBN 985-08-0557-9.  (белор.)
  81. Михајловић В. Српски презименик. — Нови Сад: Аурора, 2002. — С. 160. — 796 с. — ISBN 86-7538-019-4.  (серб.)

Литература

  • Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. Уласныя iмёны, iмёны-мянушкi, iмёны па бацьку, прозвiшчы. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1966. — 328 с. — 1000 экз.  (белор.)
  • Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. 2: Прозвiшчы, утвораные ад апелятыўнай лексiкi. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1969. — 508 с. — 1000 экз.  (белор.)
  • Бiрыла М. В. Беларуская антрапанiмiя. 3: Структура ўласных мужчынскiх iмен. — Мiнск: Навука i тэхнiка, 1982 . — 320 с. — 900 экз.  (белор.)
  • Унбегаун Б. Русские фамилии / Пер. с англ. Общ. ред. Б. А. Успенского. — М.: Прогресс, 1989. — 443 с. — ISBN 5-01-001045-3.
  • Демчук М. О. Слов’янські автохтонні особові власні імена в побуті українців XIV—XVII ст. — Київ: Наукова думка, 1988. — 170 с. — ISBN 5-12-000138-6.  (укр.)
  • Суперанская А. В. Имя — через века и страны. — М.: ЛКИ, 2007. — 192 с. — ISBN 978-5-382-00278-1.
  • Zinkevičius Z. Rinktiniai straipsniai. T. 3. Antroponimika. Kita onomastika. Recenzijos. Personalijos. Apie mokslines konferencijas. Kalbos praktika. Kalbos didaktika. Su lietuvių kalbotyra tiesiogiai nesusiję straipsniai. — Vilnius: Lietuvių katalikų mokslo akademija, 2003. — 758 p. — ISBN 5-420-01493-9.  (лит.)
  • Mackavičius A. Žemaitijos valsčių surašymas 1537—1538 m. / parengė Konstantinas Jablonskis, [sudarė Algirdas Baliulis]. — Vilnius: LII leidykla, 2003. — 449 p. — ISBN 9986-780-49-7.  (лит.)

Ссылки

  • [mowaznaustwa.ru/2010/08/22/ya-stankevich-prozvishchy-na-%E2%80%93la-lo-i-ix-pravapis Станкевич Я. Фамилии на -ла (-ло) и их правописание] (белор.). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67YzJiTJF Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  • [www.stankiewicz.e.pl/index.php?kat=44&sub=783 Этимология фамилий распространённых в Польше] (польск.). Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67YzKisxr Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  • [kdkv.narod.ru/1528-VKL/1528-03v.htm Перепись войска ВКЛ 1528 года. Алфавитный указатель — «В»]. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67YzMX37E Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  • [www.moikrewni.pl/mapa/kompletny/wojni%25C5%2582owicz.html Географическое распространение фамилии Войнилович в Польше] (польск.). moikrewni.pl. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67YzNA8Sb Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].
  • [lists.memo.ru/d7/f168.htm Мемориал. Жертвы политического террора в СССР]. lists.memo.ru. Проверено 19 марта 2012. [www.webcitation.org/67YzNf5gl Архивировано из первоисточника 10 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Войнилович (фамилия)

– J'ai ete a Paris, j'y ai passe des annees, [Я был в Париже, я провел там целые годы,] – сказал Пьер.
– Oh ca se voit bien. Paris!.. Un homme qui ne connait pas Paris, est un sauvage. Un Parisien, ca se sent a deux lieux. Paris, s'est Talma, la Duschenois, Potier, la Sorbonne, les boulevards, – и заметив, что заключение слабее предыдущего, он поспешно прибавил: – Il n'y a qu'un Paris au monde. Vous avez ete a Paris et vous etes reste Busse. Eh bien, je ne vous en estime pas moins. [О, это видно. Париж!.. Человек, который не знает Парижа, – дикарь. Парижанина узнаешь за две мили. Париж – это Тальма, Дюшенуа, Потье, Сорбонна, бульвары… Во всем мире один Париж. Вы были в Париже и остались русским. Ну что же, я вас за то не менее уважаю.]
Под влиянием выпитого вина и после дней, проведенных в уединении с своими мрачными мыслями, Пьер испытывал невольное удовольствие в разговоре с этим веселым и добродушным человеком.
– Pour en revenir a vos dames, on les dit bien belles. Quelle fichue idee d'aller s'enterrer dans les steppes, quand l'armee francaise est a Moscou. Quelle chance elles ont manque celles la. Vos moujiks c'est autre chose, mais voua autres gens civilises vous devriez nous connaitre mieux que ca. Nous avons pris Vienne, Berlin, Madrid, Naples, Rome, Varsovie, toutes les capitales du monde… On nous craint, mais on nous aime. Nous sommes bons a connaitre. Et puis l'Empereur! [Но воротимся к вашим дамам: говорят, что они очень красивы. Что за дурацкая мысль поехать зарыться в степи, когда французская армия в Москве! Они пропустили чудесный случай. Ваши мужики, я понимаю, но вы – люди образованные – должны бы были знать нас лучше этого. Мы брали Вену, Берлин, Мадрид, Неаполь, Рим, Варшаву, все столицы мира. Нас боятся, но нас любят. Не вредно знать нас поближе. И потом император…] – начал он, но Пьер перебил его.
– L'Empereur, – повторил Пьер, и лицо его вдруг привяло грустное и сконфуженное выражение. – Est ce que l'Empereur?.. [Император… Что император?..]
– L'Empereur? C'est la generosite, la clemence, la justice, l'ordre, le genie, voila l'Empereur! C'est moi, Ram ball, qui vous le dit. Tel que vous me voyez, j'etais son ennemi il y a encore huit ans. Mon pere a ete comte emigre… Mais il m'a vaincu, cet homme. Il m'a empoigne. Je n'ai pas pu resister au spectacle de grandeur et de gloire dont il couvrait la France. Quand j'ai compris ce qu'il voulait, quand j'ai vu qu'il nous faisait une litiere de lauriers, voyez vous, je me suis dit: voila un souverain, et je me suis donne a lui. Eh voila! Oh, oui, mon cher, c'est le plus grand homme des siecles passes et a venir. [Император? Это великодушие, милосердие, справедливость, порядок, гений – вот что такое император! Это я, Рамбаль, говорю вам. Таким, каким вы меня видите, я был его врагом тому назад восемь лет. Мой отец был граф и эмигрант. Но он победил меня, этот человек. Он завладел мною. Я не мог устоять перед зрелищем величия и славы, которым он покрывал Францию. Когда я понял, чего он хотел, когда я увидал, что он готовит для нас ложе лавров, я сказал себе: вот государь, и я отдался ему. И вот! О да, мой милый, это самый великий человек прошедших и будущих веков.]
– Est il a Moscou? [Что, он в Москве?] – замявшись и с преступным лицом сказал Пьер.
Француз посмотрел на преступное лицо Пьера и усмехнулся.
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.
Ничего страшного не было в небольшом отдаленном пожаре в огромном городе.
Глядя на высокое звездное небо, на месяц, на комету и на зарево, Пьер испытывал радостное умиление. «Ну, вот как хорошо. Ну, чего еще надо?!» – подумал он. И вдруг, когда он вспомнил свое намерение, голова его закружилась, с ним сделалось дурно, так что он прислонился к забору, чтобы не упасть.
Не простившись с своим новым другом, Пьер нетвердыми шагами отошел от ворот и, вернувшись в свою комнату, лег на диван и тотчас же заснул.


На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.


Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
– Посмотри, Наташа, как ужасно горит, – сказала Соня.
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
– Наташа, ты в середину ляг, – сказала Соня.
– Нет, я тут, – проговорила Наташа. – Да ложитесь же, – прибавила она с досадой. И она зарылась лицом в подушку.
Графиня, m me Schoss и Соня поспешно разделись и легли. Одна лампадка осталась в комнате. Но на дворе светлело от пожара Малых Мытищ за две версты, и гудели пьяные крики народа в кабаке, который разбили мамоновские казаки, на перекоске, на улице, и все слышался неумолкаемый стон адъютанта.
Долго прислушивалась Наташа к внутренним и внешним звукам, доносившимся до нее, и не шевелилась. Она слышала сначала молитву и вздохи матери, трещание под ней ее кровати, знакомый с свистом храп m me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась, несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко, откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта. Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осторожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок, несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней. Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В заднем углу у кровати, на которой лежало что то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.