Войницкий, Генрих Станиславович

Генрих Станиславович Войницкий
Дата рождения	15 ноября 1835(1835-11-15)
Дата смерти	не ранее 1900
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	военный инженер
Годы службы	1848—1900
Звание	инженер-генерал
Сражения/войны	Крымская война
Награды и премии	Орден Святого Станислава 2-й ст. (1866), Орден Святой Анны 2-й ст. (1870), Орден Святого Владимира 4-й ст. (1871), Орден Святого Владимира 3-й ст. (1874), Орден Святого Станислава 1-й ст. (1880), Орден Святой Анны 1-й ст. (1883), Орден Святого Владимира 2-й ст. (1889), Орден Белого орла (1892)

Генрих Станиславович Войницкий (15 ноября 1833 — не ранее 1900) — военный инженер и архитектор, специалист в области отопления и вентиляции, инженер-генерал.

Биография

Войницкий родился 15 ноября 1833 года и происходил из старинного дворянского рода польского происхождения, внесённого в VI часть родословных книг Минской и Виленской губерний. 23 августа 1848 года поступил на военную службу и, окончив Главное инженерное училище (1852 год) и офицерские классы этого училища (1854 год), был выпущен в полевые инженеры, получив чины прапорщика (13 августа 1852 года), подпоручика (30 июня 1853 года) и поручика (8 июля 1854 года).

Войницкий принял участие в Крымской войне 1853 — 1856 годов. Продолжая службу, он был произведён в штабс-капитаны (15 апреля 1856 года, за отличие), капитаны (23 апреля 1861 года, за отличие) и подполковники (19 апреля 1864 года), и на 1865 год состоял в прикомандировании для занятий к Главному инженерному управлению. Участвовал в работах по строительству Константиновской батареи в Кронштадте (издал "Описание работ по сооружению Константиновской батареи в Кронштадте", СПб., 1866). 31 марта 1868 года произведён в полковники и в 1869 году являлся заведующим работами по 2-му Санкт-Петербургскому военно-сухопутному госпиталю.

В 1870-е годы вновь был прикомандирован для занятий к Главному инженерному управлению. В 1874 — 1876 годах им была построена в Санкт-Петербурге Военная тюрьма одиночного заключения Морского ведомства, в 1875 — 1877 годах — здание 3-е военной гимназии на Садовой улице (дом 10).

Одновременно читал лекции по отоплению и вентиляции в Санкт-Петербургском технологическом институте (издал их литографическим способом в 1878 году; в 1883 году его работа "Отопление и вентиляция" переиздана Технологическим институтом). Сконструированная Войницким система отопления была установлена в Зимнем дворце.

1 января 1878 года Войницкий был произведён в генерал-майоры со старшинством на основании Манифеста 17 февраля 1762 года (впоследствии установлено с 30 августа 1878 года), являясь сверхштатным членом Главного инженерного управления и заведующим работами по зданиям Клинического военного госпиталя в Санкт-Петербурге.

С 3 сентября 1887 года Войницкий состоял членом Инженерного комитета Главного инженерного управления; 30 августа 1889 года произведён в генерал-лейтенанты.

Войницкий принимал активное участие в деятельности Общества содействия благоустройству Шувалова, Озерков и Первого Парголова, владея дачей на Екатерининской улице в Шувалове; в 1877 году по инициативе Д. В. Стасова он построил в Озерках Музыкальный вокзал.

9 февраля 1900 года Войницкий был произведён в инженер-генералы с увольнением от службы по болезни с мундиром и пенсией. Сведения о времени и месте его кончины не установлены.

Награды

За свою службу Войницкий был награждён многими орденами, в их числе:

• Орден Святого Станислава 2-й степени (1866 год)
• Орден Святой Анны 2-й степени (1870 год)
• Орден Святого Владимира 4-й степени (1871 год)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (1874 год)
• Орден Святого Станислава 1-й степени (1880 год)
• Орден Святой Анны 1-й степени (1883 год)
• Орден Святого Владимира 2-й степени (1889 год)
• Орден Белого орла (30 августа 1892 года)

Источники

• Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том I. А — К. — М., 2009. — С. 278. — ISBN 978-5-9524-4166-8
• Максимовский М. С. Исторический очерк развития Главного инженерного училища. 1819 — 1869. — СПб., 1869. — С. 121.
• Список подполковникам по старшинству. Исправлено по 1 февраля 1865 года. — СПб., 1865. — С. 506.
• Список полковникам по старшинству. Исправлено по 1 февраля 1873 года. — СПб., 1873. — С. 324.
• Список генералам по старшинству. Исправлено по 1 июля 1878 года. — СПб., 1878. — С. 939. То же. Составлен по 2 января 1900 года. — СПб., 1900. — С. 187.

Отрывок, характеризующий Войницкий, Генрих Станиславович

– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.


Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.