Войцеховский, Сергей Львович

Сергей Львович Войцеховский
Псевдонимы:	В., В. С., С. Л. В-ский, С. Львов, В. Сергеев, W.
Дата рождения:	1900(1900)
Место рождения:	Варшава
Дата смерти:	21 января 1984(1984-01-21)
Место смерти:	США
Род деятельности:	Публицист, писатель, поэт общественный деятель
Направление:	Публицистика
Язык произведений:	русский, польский

Серге́й Льво́вич Войцехо́вский (1900—1984) — политический и общественный деятель белой эмиграции, публицист, поэт.

Биография

Родился в семье офицера Русской императорской армии Л.П. Войцеховского, расстрелянного большевиками в 1919 году. Старший брат Ю.Л. Войцеховского.

Учился в Могилёвской гимназии, куда был переведён его отец в 1912 году. В 1915 году поступил в Нижегородский дворянский институт. После октябрьского переворота служил в Добровольческой армии, затем являлся чиновником для особых поручений и переводчиком при министерстве иностранных дел Украинской Державы. Впоследствии переселился в Одессу, где в декабре 1918 года стал служащим французского консульства. В 1919 году в Киеве познакомился с И. Л. Солоневичем, работавшим в газете «Вечерние огни». В начале 1920 года он не смог эвакуироваться из Одессы, так как, по его словам, «был брошен в январе 1920 года на произвол судьбы ответственным за эвакуацию генералом Н. Н. Шиллингом», в первые недели красного террора выжил благодаря помощи одной еврейской семьи. Тогда он стал членом антибольшевистской организации «Союз освобождения России», в которую входил и Солоневич, на тот момент также проживавший в Одессе. После ареста Солоневича чекистами организация ушла в глубокое подполье.

С 1921 года находился в эмиграции в Польше, проживал в Варшаве, и являлся резидентом Боевой организации генерала Кутепова в Польше. Одним из первых начал догадываться о действительном характере организации «Трест». В 1932 году являлся членом редакции газеты «Молва». Участник сборника «Стихи» (1932 год) четырёх поэтов, выпущенный Литературным содружеством в Варшаве, «Антология русской поэзии в Польше» (1937 год). Корреспондент газет «Борьба за Россию», «Возрождения», «Руль», «Россия», «Сегодня», «Kurjer Warszawski».

В 1930-е годы являлся председателем правления Российского общественного комитета в Польше, оказывавшего правовую и иную помощь российским эмигрантам.

Войцеховский защищал интересы русской эмиграции в Польше, как перед польскими властями, так и во время оккупации Польши нацистской Германией, что было особенно тяжело, ввиду политики, проводимой нацистами на Востоке. Создал и был управляющим делами Русского общественного комитета в Варшаве, который после немецкой оккупации Польши был преобразован в «Руссише Фертрауенштелле». Встречался с рядом влиятельных лиц немецкой администрации - в частности, с Х. Ауэрсвальдом, комиссаром по делам фольксдойче. Был корреспондентом русскоязычной берлинской газеты «Новое слово».

В 1944 году эвакуировался из Варшавы в Германию. 30 апреля 1945 в Фельдкирхе с группой беженцев присоединился к дивизии полковника Б. А. Смысловского, с которым был знаком по Варшаве. После выхода дивизии и сопровождавших её русских беженцев на границу Лихтенштейна вёл переговоры с властями княжества, способствовал пропуску военнослужащих дивизии на территорию Лихтенштейна, но для себя разрешения не получил.

После 2 мая 1945 — во французской зоне оккупации Австрии. Занимался спасением бывших советских граждан от насильственной репатриации в СССР. В 1945—1946 гг. французские коммунисты пытались похитить Войцеховского, но после смены французского правительства отношение военных в зоне оккупации к русским улучшилось. Войцеховский являлся представителем русской диаспоры в Австрии перед американской администрацией. Состоял членом Российского имперского Союза-Ордена. До 1950 или 1951 года проживал с семьёй в Равенсбурге, затем переехал в США при помощи Толстовского фонда, где играл заметную роль в общественно-политической жизни русской диаспоры. Работал в Толстовском фонде. Один из учредителей Российского политического комитета (1953). Автор газет «Наша страна» (Буэнос-Айрес), «Новое русское слово» и «Россия» (Нью-Йорк), журналов «Возрождение» (с 1949), «Новый журнал» (Нью-Йорк), «Часовой» (Париж — Брюссель). Труды Войцеховского публиковались в «Записках Русской Академической Группы в США» (Нью-Йорк). Внимание привлекли публикации Войцеховского, посвящённые истории операции «Трест».

Сочинения

• [royallib.ru/read/voytsehovskiy_sergey/trest_vospominaniya_i_dokumenti.html#0 Трест. Воспоминания и документы]. — Онтарио: Zaria, 1974.
• «Эпизоды» (1978) — сборники мемуарных очерков;
• Сборники стихов (1974 и 1981).

См. также

• Внутренняя линия

Литература

Александров Е. А. [www.tez-rus.net/ViewGood38349.html Войцеховский Сергей Львович] // [www.tez-rus.net/ViewGood32879.html Русские в Северной Америке. Биографический словарь] / Под редакцией К. М. Александрова, А. В. Терещука. — 1-е. — Санкт-Петербург: Искусство России, 2005. — С. 110. — 599 с. — 1000 экз. — ISBN 5-8465-0388-8.

Ссылки

• [www.russianresources.lt/archive/Voic/Voic_0.html Сергей Войцеховский 1900—1984] (рус.). Русские творческие ресурсы Балтии. Проверено 2 июня 2012. [www.webcitation.org/6AtkDhTYs Архивировано из первоисточника 23 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Войцеховский, Сергей Львович

– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..


Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
«Поступить в военную службу и ехать в армию или дожидаться? – в сотый раз задавал себе Пьер этот вопрос. Он взял колоду карт, лежавших у него на столе, и стал делать пасьянс.
– Ежели выйдет этот пасьянс, – говорил он сам себе, смешав колоду, держа ее в руке и глядя вверх, – ежели выйдет, то значит… что значит?.. – Он не успел решить, что значит, как за дверью кабинета послышался голос старшей княжны, спрашивающей, можно ли войти.
– Тогда будет значить, что я должен ехать в армию, – договорил себе Пьер. – Войдите, войдите, – прибавил он, обращаясь к княжие.
(Одна старшая княжна, с длинной талией и окаменелым лидом, продолжала жить в доме Пьера; две меньшие вышли замуж.)
– Простите, mon cousin, что я пришла к вам, – сказала она укоризненно взволнованным голосом. – Ведь надо наконец на что нибудь решиться! Что ж это будет такое? Все выехали из Москвы, и народ бунтует. Что ж мы остаемся?
– Напротив, все, кажется, благополучно, ma cousine, – сказал Пьер с тою привычкой шутливости, которую Пьер, всегда конфузно переносивший свою роль благодетеля перед княжною, усвоил себе в отношении к ней.
– Да, это благополучно… хорошо благополучие! Мне нынче Варвара Ивановна порассказала, как войска наши отличаются. Уж точно можно чести приписать. Да и народ совсем взбунтовался, слушать перестают; девка моя и та грубить стала. Этак скоро и нас бить станут. По улицам ходить нельзя. А главное, нынче завтра французы будут, что ж нам ждать! Я об одном прошу, mon cousin, – сказала княжна, – прикажите свезти меня в Петербург: какая я ни есть, а я под бонапартовской властью жить не могу.
– Да полноте, ma cousine, откуда вы почерпаете ваши сведения? Напротив…
– Я вашему Наполеону не покорюсь. Другие как хотят… Ежели вы не хотите этого сделать…
– Да я сделаю, я сейчас прикажу.
Княжне, видимо, досадно было, что не на кого было сердиться. Она, что то шепча, присела на стул.
– Но вам это неправильно доносят, – сказал Пьер. – В городе все тихо, и опасности никакой нет. Вот я сейчас читал… – Пьер показал княжне афишки. – Граф пишет, что он жизнью отвечает, что неприятель не будет в Москве.
– Ах, этот ваш граф, – с злобой заговорила княжна, – это лицемер, злодей, который сам настроил народ бунтовать. Разве не он писал в этих дурацких афишах, что какой бы там ни был, тащи его за хохол на съезжую (и как глупо)! Кто возьмет, говорит, тому и честь и слава. Вот и долюбезничался. Варвара Ивановна говорила, что чуть не убил народ ее за то, что она по французски заговорила…
– Да ведь это так… Вы всё к сердцу очень принимаете, – сказал Пьер и стал раскладывать пасьянс.
Несмотря на то, что пасьянс сошелся, Пьер не поехал в армию, а остался в опустевшей Москве, все в той же тревоге, нерешимости, в страхе и вместе в радости ожидая чего то ужасного.
На другой день княжна к вечеру уехала, и к Пьеру приехал его главноуправляющий с известием, что требуемых им денег для обмундирования полка нельзя достать, ежели не продать одно имение. Главноуправляющий вообще представлял Пьеру, что все эти затеи полка должны были разорить его. Пьер с трудом скрывал улыбку, слушая слова управляющего.
– Ну, продайте, – говорил он. – Что ж делать, я не могу отказаться теперь!
Чем хуже было положение всяких дел, и в особенности его дел, тем Пьеру было приятнее, тем очевиднее было, что катастрофа, которой он ждал, приближается. Уже никого почти из знакомых Пьера не было в городе. Жюли уехала, княжна Марья уехала. Из близких знакомых одни Ростовы оставались; но к ним Пьер не ездил.
В этот день Пьер, для того чтобы развлечься, поехал в село Воронцово смотреть большой воздушный шар, который строился Леппихом для погибели врага, и пробный шар, который должен был быть пущен завтра. Шар этот был еще не готов; но, как узнал Пьер, он строился по желанию государя. Государь писал графу Растопчину об этом шаре следующее:
«Aussitot que Leppich sera pret, composez lui un equipage pour sa nacelle d'hommes surs et intelligents et depechez un courrier au general Koutousoff pour l'en prevenir. Je l'ai instruit de la chose.
Recommandez, je vous prie, a Leppich d'etre bien attentif sur l'endroit ou il descendra la premiere fois, pour ne pas se tromper et ne pas tomber dans les mains de l'ennemi. Il est indispensable qu'il combine ses mouvements avec le general en chef».