Вокка, Гергард Яковлевич

Вокка, Гергард Яковлевич
Дата рождения:	28 июня 1887(1887-06-28)
Место рождения:	Тарту, Лифляндская губерния
Гражданство:	РСФСР РСФСР, СССР СССР
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	1988(1988)
Место смерти:	Всеволожск
Отец:	Вокка, Яков Петрович
Мать:	Вокка, Минна Фёдоровна
Награды и премии:

Внешние изображения
	[www.enclo.lenobl.ru/image/1803706920 Г. Я. Вокка. 1970-е]

Герга́рд Я́ковлевич Во́кка (1887—1988) — краевед, автор ряда публикаций по истории Ленинградской области, первый Почётный гражданин города Всеволожска.

Г. Я. Вокка родился в 1887 году в городе Тарту Лифляндской губернии в семье садовника.

В 1890 году его родители переехали в имение барона А. Н. Корфа в деревне Волковицы Санкт-Петербургской губернии.

В 1895 году семья снова переезжает, его отец Яков Вокка, получил место садовника в имении Павла Александровича Всеволожского — мызе Рябово, ныне находящейся на территории города Всеволожска и служил в этой должности до 1910 года.

Окончил немецкую школу Анненшуле в Санкт-Петербурге.

С 1910 года работал бухгалтером на заводе «Полте».

В 1915 году мобилизован. Воевал в Первую мировую войну в 40-м стрелковом Сибирском полку.

В феврале 1919 года, поступил на службу бухгалтером на Капсюльный завод (позднее он назывался — Завод сельскохозяйственных машин, затем — Завод № 5, сейчас — НПО «Краснознамёнец»), где проработал до 1956 года.

Отец — Яков Петрович Вокка в 1920 году стал делегатом I-го съезда сельских Советов Рябовской волости, а затем работал в волисполкоме и Всеволожском сельском Совете.

Сестра — Эрика Яковлевна Вокка с 1921 года работала в детском отделении Рябовской земской больницы.

В 1938 году, по одной из версий, Г. Я. Вокка был репрессирован и выслан на Север, но по личному распоряжению К. Е. Ворошилова был возвращён на завод, по другой версии — в связи с эстонским происхождением был уволен с работы, переехал в Архангельскую область, но через год, по ходатайству руководства завода был возвращён на должность главного бухгалтера.

Гергард Яковлевич Вокка — блокадник, всю войну проработал на заводе, награждён медалями «За оборону Ленинграда» (1943) и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1946).

В 1953 году Г. Я. Вокка был награждён высшей правительственной наградой — орденом Ленина.

Начиная с 1956 года, после выхода на пенсию, Г. Я. Вокка посвятил свою жизнь изучению истории Ленинградской области с древнейших времен и до наших дней. Много лет он работал с документами в ленинградских архивах. Автор многочисленных публикаций. Являлся внештатным корреспондентом районной газеты «Невская заря». Знал три иностранных языка: эстонский, немецкий, французский.

Научные работы Г. Я. Вокка были использованы при создании экспозиции Всеволожского историко-краеведческого музея.

В 1988 году решением Всеволожского исполкома Гергарду Яковлевичу Вокка, первому в истории города было присвоено звание Почётного гражданина Всеволожска.

В том же году, после смерти Гергарда Яковлевича, одна из улиц в центре города Всеволожска была названа в его честь.

Библиография

• [www.aroundspb.ru/guide/northeast/nevo_4_94.php Вокка Г. Я. // На берегах озера Нево]
• Вокка Г. Я. // Страницы истории древней Гардарики
• Вокка Г. Я. // У подножия Румболова
• Вокка Г. Я. // Орешек
• Вокка Г. Я. // Исчезнувшее озеро

Отрывок, характеризующий Вокка, Гергард Яковлевич

– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.