Воклюз
| ||
| Страна | ||
|---|---|---|
| Статус |
Департамент | |
| Входит в | ||
| Включает |
3 округов, 24 кантонов и 151 коммун | |
| Административный центр | ||
| Председатель генерального совета |
Клод О | |
| Население (2010) |
555 240 (48-е место) | |
| Плотность |
155,66 чел./км² (30-е место) | |
| Площадь |
3567 км² | |
|
| ||
| Часовой пояс | ||
| Код ISO 3166-2 |
FR-84 | |
Воклю́з (фр. Vaucluse, окс. Vauclusa) — департамент на юге Франции в регионе Прованс — Альпы — Лазурный Берег; порядковый номер — 84; административный центр — Авиньон (префектура). Население — 555 240 человек (48-е место среди французских департаментов, данные 2010 года).
Содержание
География
Площадь территории 3567 км². Вдоль западной границы департамента протекает река Рона, вдоль южной — Дюранс. На территории департамента известны выходы мощных карстовых источников, получивших в геологической и географической литературе название Воклюзских источников (Воклюз).
Департамент включает 3 округа (Авиньон, Апт и Карпантрас), 24 кантона и 151 коммуну.
История
Воклюз был образован в 1793 г. из областей, отделившихся от департаментов Буш-дю-Рон, Дром и Нижние Альпы (ныне Альпы Верхнего Прованса). Находится на территории бывшей провинции Прованс. Название происходит от одноимённой деревни, латинское название которой звучало как Vallis Clausa («закрытая долина»).
Родились
- Фелисьен Сезар Давид — композитор
См. также
Напишите отзыв о статье "Воклюз"
Ссылки
- [www.Vaucluse.pref.gouv.fr/ Préfecture]
- [www.vaucluse.fr/ Conseil général]
- [www.avignon.fr/ Chef lieu de Vaucluse (Avignon)]
|
Это заготовка статьи по географии Франции. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Воклюз
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
