Волга, Волга

Волга, Волга
Жанр	комедия
Режиссёр	Григорий Александров
Автор сценария	Михаил Вольпин Николай Эрдман Григорий Александров
В главных ролях	Любовь Орлова Игорь Ильинский Андрей Тутышкин
Оператор	Владимир Нильсен
Композитор	Исаак Дунаевский
Кинокомпания	Мосфильм
Длительность	106 минут (полный вариант), отредактированные версии — 100—101 минут
Страна	СССР СССР
Язык	русский
Год	1938
IMDb	ID 0030947
Выход фильма «Волга, Волга»

К:Фильмы 1938 года

«Во́лга, Во́лга» — советская музыкальная комедия режиссёра Григория Александрова, премьера которой состоялась 24 апреля 1938 года.

История создания

Фильм «Волга, Волга», работа над которым велась создателями более четырёх лет, является «эпическим» полотном о жизни и достижениях Советского Союза второй половины 1930-х годов, в частности, только что открытого канала Волга-Москва, своего рода киносимволом той эпохи. Комедия «Волга, Волга» была любимым фильмом Сталина.

Поводом для создания сценария фильма послужила история, которая произошла с Александровым, когда он работал над своей первой самостоятельной картиной «Весёлые ребята». В то время, в середине 1930-х годов в стране проводилось большое количество конкурсов, творческих слётов, олимпиад и других подобных мероприятий, целью которых было наглядно продемонстрировать правдивость сталинского тезиса «Жить стало лучше, жить стало веселее». На одном из таких смотров художественной самодеятельности режиссёр познакомился с талантливой деревенской девушкой, которую её начальство, несмотря ни на какие уговоры, не отпускало в столицу для участия в съёмках. Этот случай запомнился Александрову, он решил отразить его в своей ленте, чтобы высмеять бюрократов, мешающих своим подчиненным реализовать их творческий потенциал и вскоре воплотил свой замысел в жизнь.

«В то время появился лозунг „Биться за самодеятельность“», — писал в своих мемуарах режиссёр. «Самодеятельному творчеству масс уделялось большое внимание. А многие не понимали его значения как формы общественной деятельности, как одного из путей направления энергии и инициативы народа в творческое русло. Главным препятствием на пути самодеятельности, как указывалось, был бюрократизм».К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Сюжет

События фильма разворачиваются вокруг небольшой провинциальной группы артистов из города Мелководска, которые направляются в Москву на конкурс художественной самодеятельности под названием «Московская Музыкальная Олимпиада». Большинство сцен фильма происходят на колёсном пароходе, плывущем по Волге.

Главными в этой группе артистов являются: письмоносица по прозвищу «Стрелка» (Любовь Орлова — жена режиссёра Александрова) из самодеятельного ансамбля, исполняющего народную музыку) и Алексей Трубышкин (Андрей Тутышкин), руководитель симфонического оркестра, играющего классическую музыку. Алексей хвалится Стрелке своей игрой на трубе, а Стрелка исполняет песню, которую якобы сочинила Дуня и просит его оценить эту песню. Алексею не нравится песня и они ссорятся. Всё это происходит на пароме, который сломался на реке. Стрелка на этом пароме везла телеграмму-молнию начальнику управления мелкой кустарной промышленности города Мелководска Бывалову (Игорь Ильинский), бюрократу и карьеристу, мечтающего о службе в Москве. Пришлось эту телеграмму зачитывать с парома. Оказалось, что в ней содержалось приглашение в Москву на Музыкальную Олимпиаду. Но Бывалов был уверен в том, что в Мелководске нет талантов, которые могли бы достойно выступить на конкурсе такого высокого уровня. Однако Стрелка и Алёша настаивают, чтобы выступление состоялось. Перед Бываловым стали показывать свои вокальные способности артисты Мелководска. Из-за каждого угла на него то и дело выскакивали танцоры, гармонисты или ложкари, а на площади его оглушил фанфарами оркестр Трубышкина. Даже милиционер (Алексей Долинин), к которому в отчаянии обратился за помощью Бывалов, вместо обычного свиста начал извлекать из своего свистка соловьиные трели. В конце-концов Алексей нашел правильный подход к Бывалову, предложив отправить своих музыкантов под его, Бывалова, «чутким руководством» на пароходе «Севрюга». Но и Стрелка, не желая уступать первенство Алексею, собрала своих соратников и окольными путями стала пробираться в столицу, чтобы представить песню о Волге (которую она написала сама, но всем сказала, что это песня Дуни) на суд жюри и зрителей смотра. Её коллектив идёт, едет и плывёт окольными путями — сначала пешком, потом на плотах, а затем — на старинном, чудом державшемся на плаву парусном судне. Оба судна садятся на мель, по вине лоцмана (Владимир Володин). Тем не менее, парусное судно нагоняет бываловский пароход. В дороге Стрелка, вместе со своими друзьями, разучивала песню о Волге.

Руководители ансамблей нечаянно меняются местами, и оба коллектива принимают решение совместно исполнять на олимпиаде песню Стрелки о Волге. Музыканты симфонического оркестра записывают мелодию на именных листках Бывалова. Во время шторма листки улетают. Песня немедленно обретает оглушительную популярность, а Стрелку товарищи обвиняют в плагиате. В Москве Бывалова считают автором песни, однако он вынужден признаться и организовать поиски Дуни, так как все считают, что это она автор песни. На Олимпиаду привозят всех Дунь из Мелководска, все они показывают свои таланты: поют и пляшут, но автора среди них нет. Затем Стрелка признаётся в авторстве песни и получает заслуженную награду на Олимпиаде.

В ролях

• Игорь Ильинский — Иван Иванович Бывалов, начальник Управления мелкой кустарной промышленности в городе Мелководске
• Любовь Орлова — Дуня Петрова (она же Стрелка), письмоносица
• Владимир Володин — старый лоцман
• Павел Оленев — Кузьма Иванович, водовоз/повар (чтец-декламатор)
• Андрей Тутышкин — Алёша Трубышкин, счетовод
• Сергей Антимонов — дворник Охапкин
• Анатолий Шалаев — юный композитор
• Мария Миронова — Зоя Ивановна, секретарь Бывалова
• Никита Кондратьев — Филипп Иванович, официант
• Всеволод Санаев — бородач-лесоруб / участник симфонического оркестра
• Алексей Долинин — милиционер
• Иван Чувелев — председатель жюри Олимпиады

Съёмочная группа

• Сценарий: Михаил Вольпин, Николай Эрдман, Владимир Нильсен, Григорий Александров
• Режиссёр: Григорий Александров
• Главный оператор: Владимир Нильсен
• Ассистенты режиссёра: Константин Юдин, Вартан Кишмишев, Белла Фридман
• Звукооператор: Е. Нестеров
• Оператор: В. Переславцев
• Художники: Георгий Гривцов, М. М. Карякин

Музыка и песни

• Пролог («Разрешите, милый зритель...»);
• «Песня о Волге»;
• Песенка водовоза («Удивительный вопрос...»);
• Куплеты официанта и поваров («Есть у нас старый дедовский квас...»);
• «Молодёжная»;
• Куплеты лоцмана («Я моряк, бывал повсюду...»);
• Эпилог («Покидать места вам рано...»).
• Музыкальный момент — Франц Шуберт.

Песни из кинофильма иногда транслировались по радио, включая всесоюзное радио. Музыка и песни из кинофильма выпускались на грампластинках «Грампласттрест» Московским и Апрелевским заводами. С середины 1960-х выпускались на пластинках фирмой «Мелодия». Позднее, песни из фильма выпускались на аудиокассетах (в СССР — на кассетах «Свема»).

Съёмки

Фильм снимался летом 1937 года в различных местах: Москва, Камышин Сталинградской области (там снимался Мелководск), Горький, Сарапул, верховья реки Чусовой, Волга в районе Жигулей, Московское море, только что открытый канал Москва - Волга, Химкинское водохранилище.

Пароход «Севрюга» для фильма строился в рабочем посёлке Ветлужский, ныне Нижегородской области. Фотография строительства парохода находится в Краснобаковском краеведческом музее.

По свидетельству Любови Орловой, название фильма было взято из русской народной песни «Стенька Разин» («Из-за острова на стрежень…»), которую напевал режиссёр Александров, катаясь на лодке вместе с Чарли Чаплином в бухте Сан-Франциско. Чаплин в шутку предложил Александрову назвать его новый фильм «Волга, Волга». Александров отнёсся к этому предложению серьёзно и действительно так и назвал свой новый фильм.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Сценарист фильма Николай Эрдман незадолго до начала работы над сценарием вернулся из политической ссылки. Так как он не имел права жить в крупных городах, то поселился в Калинине, куда Александров приезжал к нему для работы над сценарием.

Оператор, снявший большую часть картины — Владимир Нильсен, ещё до завершения съёмок был арестован по обвинению в шпионаже и вскоре расстрелян. Картина подвергалась редактированию. В 1950-е годы из негатива фильма были изъяты кадры с взорванным памятником Сталину на канале «Москва—Волга». «Восстановленная» версия 1961 года содержит новые начальные титры, а также частично обновлённые пояснительные титры в самой картине. В версии 1961 года сокращён один из эпизодов (пробег Стрелки по палубе корабля), поскольку зритель в этот момент видит на теплоходе крупного размера название «Иосиф Сталин». В обоих вариантах (1950-х годов и 1961 года) добавлена фирменная заставка киностудии «Мосфильм».

После того, как в СССР в 1985 году началась очередная антиалкогольная кампания, из фильма вырезали более половины песни «Водовоз», что видно по непоследовательности действий в кадре (Бывалов сидит облитый водой раньше, чем на него её плеснули). В собрании стихотворений В. Лебедева-Кумача и других сборниках советских песен текст приводится в полном, неурезанном виде

Гидросамолёт показанный в фильме — американский гидросамолёт Sikorsky S-43 «Бэби Клиппер».

Всеволод Санаев сыграл в картине двух персонажей, участников двух конкурирующих музыкальных коллективов — играющего на пиле «окающего» бородатого лесоруба из самодеятельного ансамбля «Стрелки» и одного из музыкантов оркестра Алексея.

Галерея

• Кадры из фильма
• Волга-Волга-кадр-1.jpg

  Бывалов и его секретарша

• Волга-Волга-кадр-2.jpg

  Иван Бывалов

• Волга-Волга-кадр-3.jpg

  Дуня Петрова

• Волга-Волга-кадр-4.jpg

  Она же

• Волга-Волга-кадр-5.jpg

  Алёша Трубышкин

Награды

В 1941 году фильм «Волга, Волга» был удостоен Сталинской премии первой степени.

Критика

В воспоминаниях Вениамина Смехова говорится:

Обращаясь сегодня к «Волге, Волге», я […] нахожу её одной из самых бурлескных лент советского кино, самопародией жанра, хотя меньше всего хочу заподозрить в этом достаточно благонамеренного, но, может быть, не слишком проницательного Г. Александрова.

Режиссёр фильма Григорий Александров рассказывал историю о том, что в 1942 году Сталин пригласил посла США Гарримана и прибывшего в СССР помощника президента Гарри Гопкинса посмотреть вместе с ним фильм «Волга, Волга». Гостям фильм понравился, и Сталин, якобы в знак особого расположения, подарил через Гопкинса президенту Рузвельту копию фильма. Рузвельт посмотрел фильм и не понял, почему Сталин прислал именно его. Тогда он попросил перевести слова песен. Когда прозвучала песня, посвящённая пароходу «Севрюга»: «Америка России подарила пароход: / С носа пар, колёса сзади, / И ужасно, и ужасно, / И ужасно тихий ход», он воскликнул: «Вот теперь понятно! Сталин упрекает нас за тихий ход, за то, что мы до сих пор не открыли второй фронт». По другой версии, Рузвельт подумал, что это намёк на низкое качество поставок по ленд-лизу. Однако биограф Орловой — Александр Хорт сомневается в достоверности данного эпизода: «Следует заметить, что, возможно, перед нами очередная легенда, рассказ этот исходит от Григория Александрова, воспоминания которого не отличаются большой правдивостью». Биограф рассказывает, что киновед Валерий Головской в своё время пытался найти в американских архивах документальные подтверждения просмотра фильма Рузвельтом, и не смог их обнаружить.

Издания

В СССР в 1980-е годы фильм начал выпускаться на видеокассетах видеокомпанией «Видеопрограмма Госкино СССР» в системе SECAM. С 1990 года в РФ фильм выпущен кинообъединением «Крупный план» («восстановленный» вариант 1961 года) на видеокассетах. В начале 2000-х годов фильм выпущен на VHS компанией «Мастер Тэйп».

В начале 2000-х годов фильм частично реставрировался и выпускался на VHS в серии «Киноклассика России», а также на DVD объединением «Крупный план» (в обоих случаях — отредактированный вариант 1950-х годов), позже — студией «Союз Видео» («восстановленный» вариант 1961 года).

В 2005 году фильм выпущен на DVD компанией «Ретро-клуб». В начале 2007 года состоялась коллекционное 4-дисковое издание фильмов Любови Орловой «Весёлые ребята», «Встреча на Эльбе», «Волга-Волга» и «Цирк» в «Ретро коллекции» компанией «Видеобаза». Фильм также выпущен на DVD компаниями «Восток В», «Мьюзик-трэйд» и ИДДК. 28 января 2010 года фильм выпущен на DVD дистрибьютором «Новый Диск». Весь выпуск производился в системе PAL.

Колоризованная версия

14 февраля 2010 года по Первому каналу была показана колоризованная версия фильма «Волга, Волга». Работы по колоризации проводились в Лос-Анджелесе по заказу «Первого канала». Для колоризации был выбран именно подвергшийся цензуре вариант 1950-х годов, до этого уже изданный в чёрно-белом исполнении киновидеообъединением «Крупный план» на VHS в серии «Киноклассика России» и на DVD. Этот вариант числится в ГФФ исходным, поскольку в 1950-е годах редактировался сам негатив. На месте кадров со статуей Сталина в данном варианте — чёрная проклейка, но с фонограммой. При создании цветного варианта эти секунды удалены вовсе.

Ссылки

• [www.kinozapiski.ru/article/844/ Римгайла Салис, У истоков «Волги - Волги», «Киноведческие записки», № 76, 2005.]
• [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=1050 «Волга, Волга»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
• [orlovamuseum.narod.ru/Crucial_meeting6.htm Григорий Александров. И это всё о нём…, сайт-портрет Любови Орловой.]
• «Волга, Волга» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [bieson.ub.uni-bielefeld.de/volltexte/2007/1122/html/578_592_DrubekMeyer.pdf Наташа Друбек-Майер, «Звуки музыки. (Анти)медиум в советских музыкальных комедиях»] // «Советская власть и медиа», Сб. статей под ред. Ханса Гюнтера и Сабины Хэнсген, СПб.: «Академический проспект», 2005. ISBN 5-7331-0335-3.
• [www.vokrug.tv/product/show/Volga_Volga/ Вокруг ТВ — всё о ТВ и не только]

Отрывок, характеризующий Волга, Волга

Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал: