Волга

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Волга (река)»)
Перейти к: навигация, поиск
Волга

Волга в Саратове
Характеристика
Длина

3530 км

Бассейн

1 360 000 км²

Расход воды

8060 м³/с (у Волгограда)

[tools.wmflabs.org/osm4wiki/cgi-bin/wiki/wiki-osm.pl?project=ru&article=Волга Водоток]
Исток

 

— Местоположение

д. Волговерховье (Осташковский район Тверской области)

— Высота

228 м

— Координаты

57°15′04″ с. ш. 32°28′04″ в. д. / 57.251331194° с. ш. 32.467965694° в. д. / 57.251331194; 32.467965694 (Волга, исток) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=57.251331194&mlon=32.467965694&zoom=15 (O)] (Я)

Устье

Каспийское море

— Высота

-28 м

— Координаты

45°41′50″ с. ш. 47°51′45″ в. д. / 45.6972° с. ш. 47.8625° в. д. / 45.6972; 47.8625 (Волга, устье) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=45.6972&mlon=47.8625&zoom=12 (O)] (Я)Координаты: 45°41′50″ с. ш. 47°51′45″ в. д. / 45.6972° с. ш. 47.8625° в. д. / 45.6972; 47.8625 (Волга, устье) (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=45.6972&mlon=47.8625&zoom=12 (O)] (Я)

Уклон реки

0,07 м/км

Расположение
Водная система

Каспийское море


Страны

Россия Россия, Казахстан Казахстан

исток
устье
К:Реки по алфавитуК:Водные объекты по алфавитуК:Реки до 5000 км в длинуК:Карточка реки: заполнить: РегионВолгаВолга

Во́лга (мар. Юл, чуваш. Атӑл, тат. Идел, калм. Иҗил-һол, каз. Едiл) — река в Европейской части России. Небольшая часть дельты Волги, вне основного русла реки, находится на территории Казахстана. Волга является одной из крупнейших рек на Земле и самой длинной в Европе. Прилегающая к Волге часть территории России называется Поволжьем.

Длина реки составляет 3530 км (до постройки водохранилищ — 3690 км), а площадь её водосборного бассейна — 1360 тыс км²[1].

На Волге расположены четыре города-миллионера (от истока к устью): Нижний Новгород, Казань, Самара, Волгоград.

В период 30-х—80-х годов XX века на Волге построено 8 гидроэлектростанций, являющихся частью Волжско-Камского каскада.





Происхождение названия

У античных авторов первых веков н. э. (Клавдий Птолемей и Аммиан Марцеллин) Волга называлась Ра[2], лат. Rha (ср. мокш. и эрз. Рав — оба названия иранского происхождения). Византийский хронист Феофан Исповедник, описывая географические названия Северного Причерноморья, несколько раз повторяет «величайшую реку, стекающую вниз от океана по земле сарматов и называемую Ατελ». В латинском переводе, сделанном «около полувека спустя после создания греческого оригинала», стоит Atel[3]. В Средние века известна под названием Итиль (ср. современные названия башк. Иҙел, тат. Идел, каз. Еділ, чуваш. Атӑл, калм. Иҗил). Современное марийское Юл происходит от др.-тюрк. jul «источник, ручей». Русское название Волга (ст.-слав. Вльга) произошло от праславянского *Vьlga, ср. во́лглый — волога — влага. За славянскую версию происхождения названия говорит наличие рек Влга в Чехии и Вильга (польск.) в Польше[4].

Исходя из того, что верховье Волги находится в зоне, где широко представлена гидронимия балтийского происхождения, предложена этимология из балтийских языков: ilga «длинный, долгий» → оз. Волго → р. Волга[5]; valka «ручей, небольшая река»[6]. Альтернативные версии выводят название реки из прибалтийско-финских (фин. valkea «белый», ср. Вологда; вырус. Valgõ) и волжско-финских (др.-марийск. *Jylγ (из тюрк.), совр. мар. Юл) языков.

Исторические сведения

Предполагают, что первое упоминание о Волге встречается в трудах древнегреческого историка Геродота (V в. до н. э.), в рассказе о походе персидского царя Дария I на скифов. Геродот сообщает, что Дарий, преследуя скифов за реку Танаис (совр. Дон), остановился на реке Оар[7]. Реку Оар пытаются отождествить с Волгой, хотя Геродот также сообщил, что Оар впадает в Меотиду (совр. Азовское море).

Некоторые исследователи видят Волгу в реке, о которой сообщал Диодор Сицилийский (прим. 90 — 30 гг. до н. э.):
Сначала они [скифы] жили в очень незначительном количестве у реки Аракса и были презираемы за своё бесславие. Но ещё в древности под управлением одного воинственного и отличавшегося стратегическими способностями царя они приобрели себе страну в горах до Кавказа, а в низменностях прибрежья Океана и Меотийского озера — и прочие области до реки Танаиса.
На основании этих сведений пытаются отождествить Аракс Диодора с Волгой.

В письменных древнеримских источниках II—IV веков Волга географически идентифицирована как река Ра — «щедрая», в арабских источниках IX века именуется Ателью — «рекой рек, великой рекой». В самой ранней древнерусской летописи, «Повести временных лет», сказано: «Из того Волоковского леса [совр. Валдайская возвышенность] потечёт Волга на восток и втечёт… в море Хвалисское [совр. Каспийское море]».

Географическое положение Волги и притоков привело к возникновению волжского торгового пути. Через волгодонскую переволоку осуществлялась связь с Доном-Азовским-Черным морем. Из арабского халифата вывозились ткани, металлы, из славянских земель — рабы, меха, воск, мёд. В IXX веках в торговле значительную роль играли такие центры, как хазарский Итиль в устье, булгарский Булгар на Средней Волге, русские Ростов, Суздаль, Муром в Верхнем Поволжье. С XI века торговля ослабевает, а в XIII веке монголо-татарское нашествие нарушило хозяйственные связи, кроме бассейна верхней Волги, где активную роль играли Новгород, Тверь и города Владимиро-Суздальской Руси. С XV века значение торгового пути восстанавливается, растёт роль таких центров, как Казань, Нижний Новгород, Астрахань. Покорение Иваном Грозным в середине XVI века Казанского и Астраханского ханств привело к объединению всей Волжской речной системы в руках России, что способствовало расцвету волжской торговли в XVII веке. Возникают новые крупные города — Самара, Саратов, Царицын; большую роль играют Ярославль, Кострома, Нижний Новгород, Симбирск. По Волге ходят большие караваны судов (до 500). В XVIII веке основные торговые пути перемещаются на Запад, а экономическое развитие нижней Волги сдерживается слабой заселённостью и набегами кочевников. Бассейн Волги в XVII—XVIII веках являлся основным районом действий восставших крестьян и казаков во время крестьянских войн под руководством С. Т. Разина и Е. И. Пугачёва.

В XIX веке происходит значительное развитие Волжского торгового пути после соединения Мариинской речной системой бассейна Волги и Невы (1808); возникает крупный речной флот (в 1820 — первый пароход), на Волге работает огромная армия бурлаков (до 300 тыс. чел.). Совершаются крупные перевозки хлеба, соли, рыбы, позже нефти и хлопка.

Развитие Гражданской войны 1917—1922 в России во многом связано с установлением в 1918 году в ряде городов Поволжья власти Комитета учредительного собрания. Восстановление контроля большевиков над Волгой считается важным переломным моментом Гражданской войны, так как контроль над Волгой обеспечивал доступ к хлебным ресурсам и бакинской нефти. Важную роль в Гражданской войне сыграла оборона Царицына, в которой большое участие принимал И. В. Сталин, что и послужило поводом для переименования Царицына в Сталинград.

В годы социалистического строительства в связи с индустриализацией всей страны значение Волжского пути возросло. С конца 30-х годов XX века Волга начинает использоваться также и как источник гидроэлектроэнергии. В период Великой Отечественной войны 1941—1945 на Волге произошла крупнейшая Сталинградская битва. В послевоенный период экономическая роль Волги значительно усилилась, особенно после создания ряда крупных водохранилищ и гидроэлектростанций.

Географические сведения

Волга берёт начало на Валдайской возвышенности (на высоте 228 метров) и впадает в Каспийское море. Устье реки лежит на 28 метров ниже уровня моря. Общее падение — 256 метров. Волга — крупнейшая в мире река внутреннего стока, то есть не впадающая в мировой океан.

Речная система бассейна Волги включает 151 тысячу водостоков общей протяжённостью 574 тыс. км. Волга принимает около 200 притоков. Левые притоки многочисленнее и многоводнее правых. После Камышина значительных притоков нет.

Бассейн Волги занимает около 1/3 Европейской территории России и простирается от Валдайской и Среднерусской возвышенностей на западе до Урала на востоке. Основная, питающая часть водосборной площади Волги, от истока до городов Нижнего Новгорода и Казани, расположена в лесной зоне, средняя часть бассейна до городов Самары и Саратова — в лесостепной зоне, нижняя часть — в степной зоне до Волгограда, а южнее — в полупустынной зоне. Волгу принято делить на 3 части: верхняя Волга — от истока до устья Оки, средняя Волга — от впадения Оки до устья Камы и нижняя Волга — от впадения Камы до впадения в Каспийское море[9].

Исток

Исток Волги — ключ у деревни Волговерховье в Тверской области. В верхнем течении, в пределах Валдайской возвышенности Волга проходит через небольшие озёра — Малое и Большое Верхиты, затем через систему крупных озёр, известных как Верхневолжские озёра: Стерж, Вселуг, Пено и Волго, объединённые в Верхневолжское водохранилище.

Верхняя Волга

После прохождения Волги через систему Верхневолжских озёр в 1843 году была сооружена плотина (Верхневолжский бейшлот) для регулирования стока воды и поддержания судоходных глубин в межень.

Первый крупный населенный пункт на Волге от истока — город Ржев.

Между городами Тверь и Рыбинск на Волге созданы Иваньковское водохранилище (так называемое Московское море) с плотиной и ГЭС у г. Дубна, Угличское водохранилище (ГЭС у Углича) — Рыбинское водохранилище (ГЭС у Рыбинска). В районе Рыбинск — Ярославль и ниже Костромы река протекает в узкой долине среди высоких берегов, пересекая Угличско-Даниловскую и Галичско-Чухломскую возвышенности. Далее Волга течёт вдоль Унженской и Балахнинской низменностей. У Городца (выше Нижнего Новгорода) Волга, перегороженная плотиной Нижегородской ГЭС, образует Горьковское водохранилище.

Крупнейшие притоки верхней Волги — Селижаровка, Тьма, Тверца, Молога, Шексна, Которосль и Унжа.

Средняя Волга

В среднем течении, ниже впадения Оки, Волга становится ещё более полноводной. Она течёт вдоль северного края Приволжской возвышенности. Правый берег реки высокий, левый — низменный. У Чебоксар построена Чебоксарская ГЭС, выше плотины которой расположено Чебоксарское водохранилище. Наиболее крупные притоки Волги в её среднем течении — Ока, Сура, Ветлуга и Свияга.

Нижняя Волга

В нижнем течении, после впадения Камы, Волга становится могучей рекой. Она протекает здесь вдоль Приволжской возвышенности. Около Тольятти, выше Самарской Луки, которую образует Волга, огибая Жигулёвские горы, сооружена плотина Жигулёвской ГЭС; выше плотины простирается Куйбышевское водохранилище. На Волге в районе города Балаково возведена плотина Саратовской ГЭС. Нижняя Волга принимает сравнительно небольшие притоки — Сок, Самару, Большой Иргиз, Еруслан. В Волгограде, в районе Волжской ГЭС от Волги отделяется левый рукав — Ахтуба (длина 537 км), которая течёт параллельно основному руслу. Обширное пространство между Волгой и Ахтубой, пересечённое многочисленными протоками и староречьями, называется Волго-Ахтубинской поймой; ширина разливов в пределах этой поймы достигала прежде 20—30 км. На Волге между началом Ахтубы и Волгоградом построена Волжская ГЭС; выше плотины простирается Волгоградское водохранилище.

Дельта Волги начинается в месте отделения от русла Волги рукава Бузан (в 46 км севернее Астрахани) и является одной из самых крупных в России и крупнейшей в Европе. В дельте насчитывается до 500 рукавов, протоков и мелких речек. Главные рукава — Бузан, Бахтемир, Камызяк, Старая Волга, Болда, Ахтуба; из них в судоходном состоянии поддерживается Бахтемир, образуя Волго-Каспийский канал. Один из рукавов нижнего течения Волги — река Кигач — пересекает территорию Казахстана. С указанного рукава берёт начало стратегический водовод «Волга — Мангышлак», обеспечивающий пресной водой отдельные районы Мангистауской области Казахстана.

В разные периоды времени дельта Волги меняла своё положение. Так,
<…> во II веке началось усыхание аридной зоны, достигшее максимума в III веке. За этот период Каспийское море поднялось до отметки минус 33-32 м. Волга понесла такое количество воды, которое тогдашнее русло вместить не могло, и образовала дельту современного типа. На юг дельта простиралась почти до полуострова Бузачи (севернее Мангышлака).

Л. Н. Гумилёв «Хазария и Каспий» Вестник Ленинградского ун-та — 1964 — № 6, вып. I — с. 83-95.

Гидрологический режим

Основное питание Волги осуществляется снеговыми (60 % годового стока), грунтовыми (30 %) и дождевыми (10 %) водами. Естественный режим характеризуется весенним половодьем (апрель — июнь), малой водностью в период летней и зимней межени и осенними дождевыми паводками (октябрь). Годовые колебания уровня Волги до регулирования достигали у Твери 11 м, ниже Камского устья — 15—17 м и у Астрахани — 3 м. С постройкой водохранилищ сток Волги зарегулирован, колебания уровня резко уменьшились. Сильные паводки случались на Волге в 1709, 1719, 1853, 1908 и 1926 годах. В то же время, на широких многокилометровых водохранилищах (напр., на Рыбинском, Куйбышевском) в ненастную погоду образуются волны высотой до 1,5 метров, для противодействия которым в акватории ряда волжских портов (напр, Казанского) пришлось соорудить искусственные волноломыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 4566 дней]. Кроме того, в связи с подъёмом уровня при создании водохранилищ вдоль низменных берегов в ряде городов образовались широкие и часто мелководные заболоченные лиманы и затоны, а также построены инженерные защитные сооружения в виде дамб, резервных насосов и т. п.

Среднегодовой расход воды у Верхневолжского бейшлота 29 м³/с, у города Твери — 182, у города Ярославля — 1110, у города Нижнего Новгорода — 2970, у города Самары — 7720, у города Волгограда — 8060 м³/с. Ниже Волгограда река теряет около 2 % своего расхода на испарение. Максимальные расходы воды в период половодья в прошлом ниже впадения Камы достигали 67 000 м³/с, а у Волгограда в результате разлива по пойме не превышали 52 000 м³/с. В связи с регулированием стока максимальные расходы половодья резко снизились, а летние и зимние меженные расходы сильно повысились. Водный баланс бассейна Волги до Волгограда в среднем за многолетний период составляет: осадки 662 мм, или 900 км³ в год, речной сток 187 мм, или 254 км³ в год, испарение 475 мм, или 646 км³ в год.

До создания водохранилищ в течение года Волга выносила к устью около 25 млн т наносов и 40—50 млн т растворённых минеральных веществ. Температура воды Волги в середине лета (июль) достигает 20—25 °C. Вскрывается Волга у Астрахани в середине марта, в 1-й половине апреля вскрытие происходит на верхней Волге и ниже Камышина, на всём остальном протяжении — в середине апреля. Замерзает в верхнем и среднем течении в конце ноября, в нижнем — в начале декабря; свободной ото льда остаётся около 200 дней, а близ Астрахани около 260 дней. С созданием водохранилищ тепловой режим Волги изменился: на верхних бьефах продолжительность ледовых явлений увеличилась, а на нижних стала короче.

Волга — центральная водная артерия России

Волга протекает по территории 15 субъектов Российской Федерации (от истока к устью): Тверская область, Московская область, Ярославская область, Костромская область, Ивановская область, Нижегородская область, Марий Эл, Чувашия, Татарстан, Ульяновская область, Самарская область, Саратовская область, Волгоградская область, Астраханская область, Калмыкия.

Территориально в состав бассейна Волги входят Астраханская, Волгоградская, Саратовская, Самарская, Ульяновская, Нижегородская, Ярославская, Ивановская, Костромская, Московская, Смоленская, Тверская, Владимирская, Калужская, Орловская, Рязанская, Вологодская, Кировская, Пензенская, Тамбовская, Тульская области, Пермский край, Удмуртия, Марий Эл, Мордовия, Чувашия, Татарстан, Башкортостан, Оренбургская область, Калмыкия, Коми, Москва и Атырауская область Казахстана.

Волга соединена с Балтийским морем Волго-Балтийским водным путём, Вышневолоцкой и Тихвинской системами; с Белым морем — через Северодвинскую систему и через Беломорско-Балтийский канал; с Азовским и Чёрным морями — через Волго-Донской канал.

В бассейне верхней Волги расположены крупные лесные массивы, в Среднем и частично в Нижнем Поволжье большие площади заняты посевами зерновых и технических культур. Развиты бахчеводство и садоводство. В Волго-Уральском районе — богатые месторождения нефти и газа. Близ Соликамска — крупные залежи калийных солей. В Нижнем Поволжье (озеро Баскунчак, Эльтон) — поваренная соль. В Волге обитает около 70 видов рыб, из них 40 промысловых (важнейшие: вобла, лещ, судак, сазан, сом, щука, осётр, стерлядь).

Волга в Ржеве, первом городе от истока[10]
Волга в Твери, осеннее утро
Волга у Жигулей
Волга в Астрахани, последнем городе по Волге[11]

Судоходство на Волге

Внутренние водные пути по Волге: от города Ржева до пристани Колхозник (589 километров), пристань Колхозник — Бертюль (пос. Красные Баррикады) — 2604 километра, а также 40-километровый участок в дельте реки[12].

Речные суда, которые в разное время использовались для судоходства по Волге, выставлены в Музее речного флота при Волжского государственного университета водного транспорта в Нижнем Новгороде.

Мосты и переправы

Не считая коротких мостов в верховьях Волги, первым постоянным мостом через реку стал Александровский железнодорожный мост под Сызранью, введённый в эксплуатацию в 1880 году. До этого для переправы грузов и экипажей использовались пароходы-паромы, а ещё раньше — большие плоскодонные лодки, называемые завознями. Самый длинный на сегодняшний день мост через Волгу, он же длиннейший в России — Президентский мост в Ульяновске (длина 5825 метров) — .

Полемика: Волга или Кама

По площади водосбора к месту слияния рек несколько больше Волга (если не учитывать горный рельеф Камского бассейна, который увеличивает общую площадь поверхности, относительно равнинной поверхности Волжского бассейна). Площади рассматриваются такими, какими они сложились в естественных условиях 260,9 тыс. км² против 251,7 тыс. км². Однако на этой территории Волга объединяет меньшее количество рек и уступает Камскому бассейну (66,5 тыс. рек против 73,7).

Водорасход[13] Камы в месте её слияния с Волгой — 4300 м³/с, а водорасход Волги — только 3100 м³/с.
До слияния Волги и Камы длина Камы составляет 1882 км[14] (до строительства плотин длина Камы была 2030 км[15]), против 1390 км у Волги[16].

На весеннее половодье Средней Волги приходится 60-70 % годового стока[17], а в летне-осенний период малое количество осадков приводит к обмелению Волги[18]. На Каме в летне-осенний период водосток снижается незначительно (за счет ледникового питания с горных рек Урала, и северных притоков Камского бассейна), поэтому Кама полноводна в любое время года.

Высота истока Камы 335 метров над уровнем моря, а высота истока Волги — только 228 метров. Средняя и абсолютная высоты Волжского бассейна меньше Камского, так как в бассейне Камы находятся Уральские горы.

Первые серьёзные научные наблюдения за этими реками начались в 1875 году[19]. Тогда в результате исследования илистых отложений этих рек, было доказано, что Кама существовала задолго до появления Волги. В первую половину четвертичного периода, до эпохи максимального оледенения, Волги в современном виде не было. Существовала Кама, которая, объединяясь с Вишерой, непосредственно впадала в Каспийское море. Сток современных верховий Камы шёл на север, в Вычегду. Оледенение привело к переформированию гидрографической сети: Верхняя Волга, отдававшая раньше воду Дону, стала впадать в Каму, причём почти под прямым углом (Кама не меняет направление своего течения, а Волга — поворачивает почти на 90 градусов). Нижняя Волга и сегодня служит как бы естественным продолжением Камской, а не Волжской долины[20].

С научной точки зрения, согласно большинству гидрологических признаков, Кама является главной рекой, а Волга — её притоком[21]. Однако, учитывая важнейший исторический фактор, а именно — объединяющую роль реки Волги в создании единого Российского государства, часть реки от места слияния Волги с Камой до Каспийского моря принято считать продолжением Волги, а не Камы. В современности река Кама считается притоком реки Волга, точнее — притоком Куйбышевского водохранилища на реке Волге[22].

Точку зрения о главенстве Камы поддерживает и арабская географическая традиция средних веков, которая связывала исток Итиля именно системой Белая-Кама (арабы считали, что Кама впадает в Белую)[23][24].

После запуска в 1983 году последнего каскада водохранилищ — Чебоксарского, Волга перестала собственно быть рекой, и превратилась в каскад крупных проточных озёр. Кама в меньшей степени зарегулирована плотинами, и на многих участках реки сохранилось естественное русло[25].

Волга в литературе и искусстве

В образном восприятии сущности русской народности Волга играет исключительную и центральную роль. Это корень и стержень всего русского народа, образный идеал. Она всегда одушевлена, ей приписываются человеческие качества, а идеальный русский человек должен соответствовать образу этой реки. В литературе и искусстве Волга встречается не слишком часто, но с её образом связаны поистине культовые произведения. В культуре XIX и начала XX века с Волгой связаны наиболее «народные» представители культуры: Николай Некрасов, Максим Горький, Фёдор Шаляпин. Советское искусство в полной мере использовало образ Волги, созданный искусством дореволюционной России. Волга отождествляется с Родиной-матерью, она является символом свободы, простора, широты и величия духа советского человека. Центральную роль в построении этого образа играли фильм «Волга-Волга» и исполняемая Людмилой Зыкиной песня «Течёт река Волга».

Литература

Фольклор

Живопись

Песни

Фильмы

См. также

Напишите отзыв о статье "Волга"

Примечания

  1. Волга // Вешин — Газли. — М. : Советская энциклопедия, 1971. — С. 293. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 5).</span>
  2. Бронштэн В. А. Клавдий Птолемей: II век н. э. — М.: Наука, 1988. — 240 с. — С. 144 — ISBN 5-02-001300-5.
  3. Чичуров, Игорь Сергеевич. Экскурс Феофана о протобулгарах // Древнейшие государства на территории СССР. 1975. Москва: Наука, 1976. С. 65—80.
  4. Иванов В. Ф. [ostashkov.codis.ru/ivadict.htm Топонимический словарь Селигерского края]. — 2003.
  5. Топоров В. Н. Ещё раз о названии Волга // [www.inslav.ru/images/stories/pdf/1991_Studia_Slavica.pdf Языкознание. Литературоведение. История. История науки. К 80-летию С. Б. Бернштейна. М.: Наука, 1991.] С. 47—62.
  6. Поспелов Е. М. Географические названия мира: Топонимический словарь. — М.: Русские словари, 2002. — С. 102. — 512 с. — 5000 экз. — ISBN 9785170013890.
  7. Геродот. История (IV, 123—124). Доватур А. И., Каллистов Д. П., Шишова И. А. Народы нашей страны в «Истории» Геродота. — М.: Наука, 1982. — С. 149. [sno.pro1.ru/lib/narody_nashey_strany_v_istorii_gerodota/narody_nashey_strany_v_istorii_gerodota.pdf]
  8. Показаны основные города на средней и нижней Волге.
  9. Россия. Большой лингвострановедческий словарь / Под общ. ред. Ю. Е. Прохорова. — М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА. — 736 с. — С. 107. — ISBN 978-5-462-00590-9.
  10. Фото 1910 года.
  11. В Астрахани Волга сужается из-за многочисленных рукавов, образующих дельту.
  12. [www.skitalets.ru/laws/norm/vod_puti.htm Перечень внутренних водных путей Российской Федерации]
  13. [a-lapin.narod.ru/book5/t-rashod.htm Расход воды - Речной словарь].
  14. [www.oldriver.ru/Page.php?quest=&qstart=&PID=48&MID=88&Imode=1&start Кама (обзорная информация)].
  15. [biofile.ru/geo/23610.html Судоходные реки России].
  16. [rufact.org/wiki/Волга Волга: Факты о России].
  17. [pandia.ru/text/79/079/72051-39.php Схема водных объектов бассейна р. Волга].
  18. [drugoigorod.ru/river-18-05 Обмеление Волги].
  19. [www.wikiznanie.ru/wikipedia/index.php/Обсуждение:Кама Кама].
  20. Соколов А.А. [www.astronet.ru/db/msg/1192178/content.html Гидрография СССР]. — Ленинград: Гидрометеоиздат, 1952.
  21. [www.vokrugsveta.ru/encyclopedia/index.php?title=Волга Волга - Энциклопедия].
  22. Доманицкий А. П., Дубровина Р. Г, Исаева А. И. Реки и озера Советского Союза (Справочные данные) / Под ред. проф. А. А. Соколова. — Ленинград: Гидрометеоиздат, 1971. — С. 38.
  23. Idrisi’s «Tabula Rogeriana» World Map (1154): www.bigmapblog.com/2011/idrisis-tabula-rogeriana-world-map-reproduction/
  24. Харин Е. А. Карта Идриси. samlib.ru/h/harin_e_a/idrisy.shtml
  25. [krugosvet24.ru/news/volga_ili_kama_vpadaet_v_kaspijskoe_more/2014-09-02-1281 Волга или Кама впадает в Каспийское море?].
  26. </ol>

Литература

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Волга
  • [locman.net/volga.htm Река Волга: фотографии, карты, путеводители]
  • [www.volgaplanet.ru «Волга planet»: Истоки прошлого, вехи настоящего в картинах, фотографиях и открытках]
  • [www.youtube.com/watch?v=la1gakAbIgw Видео об Истоке Волги].
  • Григорий Москвич. [cruizi-spb.ru/doc/volga_guide.pdf Путеводитель по Волге. 1902 год]

Отрывок, характеризующий Волга

Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».
– А мне говорили военные люди, – сказал Пьер, – что в городе никак нельзя сражаться и что позиция…
– Ну да, про то то мы и говорим, – сказал первый чиновник.
– А что это значит: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба? – сказал Пьер.
– У графа был ячмень, – сказал адъютант, улыбаясь, – и он очень беспокоился, когда я ему сказал, что приходил народ спрашивать, что с ним. А что, граф, – сказал вдруг адъютант, с улыбкой обращаясь к Пьеру, – мы слышали, что у вас семейные тревоги? Что будто графиня, ваша супруга…
– Я ничего не слыхал, – равнодушно сказал Пьер. – А что вы слышали?
– Нет, знаете, ведь часто выдумывают. Я говорю, что слышал.
– Что же вы слышали?
– Да говорят, – опять с той же улыбкой сказал адъютант, – что графиня, ваша жена, собирается за границу. Вероятно, вздор…
– Может быть, – сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. – А это кто? – спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?
– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…


В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.

Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.


Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.


31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.