Волгоград

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Город
Волгоград
Против часовой стрелки, начиная с верхнего правого угла: Родина-мать зовёт!, железнодорожный вокзал, планетарий, метротрам, Мамаев курган, Мельница Гергардта
Флаг Герб
Страна
Россия
Субъект Федерации
Волгоградская область
Городской округ
Координаты
Внутреннее деление
Глава Волгограда
Основан
Первое упоминание
Прежние названия
до 1925Царицын
до 1961Сталинград
Город с
Площадь
859,353[3] км²
Высота центра
−12…156 м
Тип климата
Население
1 016 137[4] человек (2016)
Плотность
1182,44 чел./км²
Национальный состав
русские (92,3 %) и др.
Названия жителей
волгогра́дцы,
волгогра́дец,
волгогра́дка [5]
Часовой пояс
Телефонный код
+7 844:
2xx xx xx;
11x xx xx;
96x xx xx
Почтовые индексы
400001—400138
Автомобильный код
34, 134
Код ОКАТО
[classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=18401 18 401]
Официальный сайт
[www.volgadmin.ru/ gadmin.ru]
 (рус.)  (англ.)
Награды
День города
первые выходные сентября[6]
Волгоград
Москва
Волгоград
Волгоград
К:Населённые пункты, основанные в 1589 году

Волгогра́д — город на юго-востоке европейской части Российской Федерации с населением 1 016 137[4] человек (2016). Административный центр Волгоградской области, входящей в Южный федеральный округ. С 1589 по 1925 год носил название Цари́цын, с 1925 по 1961 год — Сталингра́д. Город-герой, место Сталинградской битвы. Официальное название — Городской округ город-герой Волгоград.





Содержание

История

Дороссийский период

Давшие рождение Волгограду Волжский торговый путь, волгодонская переволока и судоходство на Волге стали складываться с 900-х годов, его основными участниками стала Русь в верховьях Волги, Волжская Булгария на Средней Волге, Хазария на волгодонском междуречье и нижней Волге, роль торговых агентов исполняли варяги и арабские купцы. К концу первого тысячелетия торговля нарушается из-за волн переселения печенегов (с 950-х годов), половцев (с 1100-х годов), завоевательного похода Батыя (1236—1243 годы). Путь возрождается после монгольского завоевания, когда вся Волга оказалась под контролем улуса Джучи — Золотой Орды. В междуречье стали пересекаться три торговых пути с севера на юг: Дон, Волга, Ахтуба и путь с востока на запад — самая северная тропа Великого шелкового пути[7], и этот фактор удобного торгового расположения был использован в 1260 году при закладке столицы Золотой Орды Сарай-Берке (в 60 км от Волгограда). В состав улуса как вассальные владения входили попавшие в период монголо-татарского ига многие княжества распавшейся Древнерусского государства. На месте современного Волгограда между Сухой и Мокрой Мечёткой находилось ордынское поселение с неизвестным названием, названное российским переселенцами Мечётным городищем, в котором были найдены монеты улуса Джучи с 1274 по 1377 год[8]. Современные археологи обследовать его не успели, так как его строения растаскивались на строительный кирпич с момента основания Царицына[9], единственная профессиональная экспедиция археолога Баллада 1920-го года была прервана Гражданской войной, и окончательно поселение было уничтожено ведущейся с 1930-х годов по настоящее время застройкой Спартановки (здесь же погибла стоянка древнего человека Сухая Мечётка). Гидроним «Мечётка» вероятно дан по этому поселению, он встречается в центральной России и происходит от древнерусского «мечькъ» — медведь[10], но в степи их нет и наиболее вероятно река была названа по существовавшим развалинам — мечеть[11]. Волгоград не является преемником этого поселения, оно расположено на 18 километров севернее исторического ядра Царицына и прекратило своё существование за 200—250 лет до его основания.

С 1400-х годов в результате названных русскими летописцами «Великой замятней» событий, Золотая Орда стала распадаться на самостоятельные ханства: Казанское, Сибирское, Астраханское, Крымское и более мелкие, распад сопровождался кровопролитными войнами и угоном населения в рабство. Сарай-Берке постепенно разрушается и пустеет при войнах ордынских ханов между собой и окончательно покидается населением. Русское государство ,наоборот ,проходило период централизации вокруг Московского княжества, становилось все сильнее и покоряло ханства одно за одним: Казанское в 1552-м, Астраханское в 1556-м, Сибирское в 1582-м. На время основания Царицына непокорённым оставалось Крымское ханство — защищенное Диким полем, Перекопом и военной поддержкой Османской империи, оно являлось главной опасностью для всего юга России. Территория волгодонского междуречья была легко досягаема во время набегов и непригодна для мирных поселений, однако при организации военной охраны стал возможен речной торговый путь от Нижнего Новгорода до нового российского города — Астрахани, причем на всем этом пути не был брошен людьми только один город — Казань[12]. Волжский торговый путь опять возродился, Московское княжество продавало в Астрахани лес, зерно, сукно, кожи, воск, мёд, а покупало соль, ткани, металлы (собственной добычи железа на нужды страны не хватало, а добычи цветных металлов не было совсем), ладан[13]. Волга стала транзитной и для международной торговли, Англия искала пути торговли с Персией для покупки шелка и специй в обход конкурентов — Испании и Португалии и первое упоминание о Царицыне дошло до нас в письме купца Московской компании Христофора Берроу (русских источников за этот период не сохранилось из-за пожаров в Москве 1626 и 1701, когда сгорел весь архив Казанского Приказа[14])

1589—1775 год. Сторожевой город

… и пришли к переволоке… Слово переволока на русском языке означает узкую полосу земли или переплеск между двумя водными пространствами, и называется это место так потому, что здесь от реки Волги до реки Дона, или Танаиса, считается тридцать верст, то есть столько, сколько человек может легко пройти пешком в один день. В 7 верстах ниже, на острове, называемом Царицыным, русский царь держит в летнее время отряд из 50 стрельцов для охраны дороги, называемый татарским словом „караул.

— Уведомления и донесения о шестом путешествии в страны Персии и Мидии компании английских купцов по открытию новых мест торговли, собранные из отдельных писем за 1579, 1580 и 1581 гг., писанных Христофором Бэрроу, служащим означенной компании, к своему дяде г. Уилльяму Бэрроу.

Грамота царя Фёдора Иоанновича

От царя и великово князя Фёдора Ивановича всеа Русии на Переволоку воеводам // нашим князю Григорью Осиповичю Засекину да Роману Васильевичю Олферьеву, да Ивану Офонасьевичю Нащокину. Которые суды отпущены ис Казани на Переволоку для лесовой возки с вами, со князем Григорьем и Ываном, и как, даст бог, город и острог зделаете, и вы б у себя на Переволоке поставили для тутошних посылак ис тех судов сколько пригоже, которые для тутошних дел пригодятца, а лутчие бы естя суды отослали в Астрахань на наши обиходы астраханские. [...] Писан на Москве лета 7079-го году июля во 2 день за приписью дьяка Дружины Петелина.

Это первое упоминание 1579 года о сезонном пограничном карауле на острове Царицын, одном из цепи волжских караулов. В период 1585—1590 годы воеводой Григорием Засекиным были основаны ряд уже постоянных крепостей с гарнизонами 100—150 человек, ставших к настоящему времени областными центрами Поволжья: Царицын, Самара и Саратов. Крепость Царицын контролировала также восточную сторону волгодонской переволоки — кратчайшего (около 70 километров) расстояния между реками Дон и Волгой. Указания царя Федора Иоанновича Засекину по её обустройству обнаружены в разрядной книге с датой — 2 (12) июля 1589 года.[15], именно она считается днём основания Волгограда. Первое упоминание о Царицыне как о городе содержится в Книге Большого Чертежа от 1600 года: „А ниже Балыклеи 80 верст на Волге, остров Царицын. А против острова пала (в Волгу) река Царица, вытекла от реки, от Дону; протоку 90 верст, а на острову город Царицын“.[16]. В топографии город впервые появляется в 1614 году на карте царя Федора II Годунова — написан как Царица. Название „Царица“, вероятнее всего, переосмысленное по звуковому сходству с тюркским „сары-су“ — жёлтая или красивая (в тюркском языке слово желтый и красивый синонимы) — река, а „Царицын“ — от тюркского слова „сары-чин“ „жёлтый — красивый — остров“[17]. Первые 10-15 лет город располагался на не нанесенном на карты своего времени острове, наиболее вероятные варианты — Сарпинский или Голодный, в следующие годы был перенесён на образованный берегами рек Волга и Царица угол.

Царицын был основан как иностранная военная база на территории формально независимого государства — Большой Ногайской орды[18], а ближайшим городом (не считая крепости Саратов, которая также была на территории ногаев) — крепость Воронеж[19] в 530 километрах от Царицына по Ногайскому шляху (будущий Астраханский почтовый тракт, а сейчас федеральная трасса „Каспий“). Основание Царицына в 1589 году произошло без боя, потому что после череды поражений от русских войск в 1582—1586 годах хан Урус-бий в 1586 году окончательно признал себя вассалом Русского Государства. В 1598 году умирает бездетным царь Федор Иоаннович, на нём оканчивается царская династия Рюриковичей, между претендентами на трон до 1613 года будут идти названные Смутным временем войны, в которых Русское государство ослабнет. Ногайцы в период ослабления начинают войну против русских, но после окончания Смутного времени Россия возвратила былую силу и хан Иштеряк признал себя вассалом царя Михаила Фёдоровича. При его преемнике хане Канае Большая Ногайская орда окончательно распадается и последний удар по волжским ногаям наносят в 1632 году калмыки под предводительством Хо-Урлюк, изгнав их с волгодонских кочевий к Кавказу. В отличие от тюрков и мусульман-суннитов ногаев, калмыки являлись западными монголами по происхождению и буддистами-гелугпа по вере, поэтому не ориентировались на Крымское ханство, признавали подданство России (не упуская возможности совершить разбойничьи набеги, неоднократно нарушая клятву-шерть). Территория вокруг нынешнего Волгограда с 1630-х годов стала полностью российской и не оспаривалась соседними ханами.

Ещё одним важным игроком этой эпохи стали казаки, до 1720-х годов (подавление Булавинского восстания) бывших независимым от Российской империи вольным военно-разбойничным сообществом. После разгрома вятских ушкуйников в 1489 году царским воеводой Даниилом Щеня часть из них ушла на Нижнюю Волгу. К этим людям присоединились беглые преступники, крепостные, и просто предпочитавшие зарабатывать на жизнь грабежом бывшие мирные люди. Отношение к Российскому государству было двойственным: воюя против соперничавших с Россией ханств на пространстве от Яика и до Азова, они выступали союзниками царской власти, выполняли правительственные задания по разведке и присоединению к России сибирских и среднеазиатских территорий, с другой стороны при возможности они грабили контролируемые царским правительством караваны судов и города. Примером такой судьбы может служить Ермак Тимофеевич, бывший атаманом прикаспийской шайки казаков, а потом царским первопроходцем Сибири. Так же часты были разбойничьи набеги казахов, черемисов, черкесов. Жители крепости Царицын не могли вести обычную крестьянскую жизнь и даже пасти скот могли только на Сарпинском острове[20]. Но самым опасным врагом продолжало оставаться Крымское ханство, которое осуществляло постоянные набеги с целью грабежа и угона населения в рабство, в эти годы правый берег Волги по названию главной опасности будет называться „крымским[21].

При всех возможных опасностях от других народов первый разгром город пережил от собственных правительственных войск в период гражданской войны Смутного времени. 24 октября 1607 года посланный царём Василием Шуйским воевода Фёдор Шереметев взял штурмом признавший власть Лжедимитрия II Царицын. Об этом в Москву было послано донесение: „Царицын город и острог взяли, и государевых изменников царицынских людей и их жен и детей побили и поймали, а иные в степь побежали… как изменники побежали в степь и я, холоп твой, за ними гонял до речки до Ольшанки от города семь верст и с ними бился“.[22] Воевода не пишет о переправе через Волгу, и вероятно это первое упоминание о городе уже на волжском берегу. Шереметев пробыл в городе до октября 1608 года и повёл свой отряд к Нижнему Новгороду на помощь к терпевшим поражение царским войскам. Уходя, он сжёг Царицын и бывший на его пути Саратов. После окончания Смутного времени вновь создавать и Царицын (1615) и Саратов (1616 год) пришлось воеводе Мисюре Соловцову.[23]

В 1660-х годах обстоятельства трижды приводили Степана Разина к Царицыну, и это всё-таки кончилось для города трагедией. Окончательно закрепостившее крестьян Соборное уложение 1649 года и русско-польская война 1654—1667 годов наполнили Нижнее Поволжье и Дон беглыми крестьянами и дезертирами[24]. Сбор желающих для разбоя под атаманством Разина по Азовском и Черному морю происходил в Паншином городке на Дону (сейчас село Паншино Городищенского района) зимой 1667 года, однако путь в устье Дона ему преградила тогда ещё турецкая крепость Азов[25]. Изменив направление рейда и перетащив струги по переволоке на Волгу, Разин в марте 1667 года разграбил караван судов около нынешнего села Караваинка Дубовского района, тем самым открыто вступив в конфликт с царской властью. Несмотря на это царицынский воевода Андрей Ункновский в мае 1667 года выдал Разину кузнечные мехи и другое снаряжение и пропустил воровскую флотилию без артиллерийского обстрела вниз по Волге, вероятно не решаясь сразиться в случае отказа с такой грозной силой. Так был начат чрезвычайно удачный для казаков „поход за зипунами“ 1668—1669 года, когда ими был захвачен Яицкий городок, разбит персидский флот в сражении у Свиного острова, разграблены Дербент, Баку, Решт, по событиям этого похода была сложена песня „Из-за острова на стрежень…“. В обмен на сдачу тяжёлой артиллерии, обещания прекратить грабёж российских городов и распустить казачье войско Разину было разрешено проплыть через Астрахань и Царицын, в котором в мае 1669 года он делает остановку. И в этот раз обошлось без крови: Разин выпустил заключённых из острога и избил Ункновского за дороговизну в царском кабаке (существовала государственная монополия на продажу спиртного)[26]. Перетащив суда по переволоке обратно на Дон, атаман нарушил обещание и не стал распускать казаков, а проведя зиму 1670 года в наборе новых желающих воровской жизни, поднял восстание против царской власти, первой целью в которой стал Царицын. 13 апреля 1670 года город был взят в недолгую осаду, которая кончилась внутренним бунтом среди крепостных стрельцов, которые сами открыли ворота. Новый царицынский воевода Тимофей Тургеньев и не изменившие присяге стрельцы были казнены, а посланный на помощь Царицыну отряд стрельцов под командованием Ивана Лопатина был разбит у Денежного острова[26]. В лето 1670 года Разин захватил все поволжские города-крепости и подступил к сухопутной границе России на Волге — Симбирской черте, где был разбит князем Юрием Барятинским. Удача не вернулась к атаману, бросив своих казаков на расправу, он бежал на Дон, где был захвачен атаманом Корнилой Яковлевым и сохранившими верность престолу донскими казаками, и выдан в Москву, где был казнен 6 июня 1671 года. Царицын был оставлен без боя соратником Разина Фёдором Шелудяком в августе 1671 года, когда терпящие поражения мятежники собирались у своей последней крепости Астрахани, где и были разбиты осенью 1671 года.

В следующую крестьянскую войну 1707—1708 годов Царицын также оказался в эпицентре событий. С царствования Петра I в стране стали реализовываться титанические задачи: выход в Чёрное море (Азовские походы) и Балтику (Северная война), перенос столицы в Санкт-Петербург и многие другие реформы. Ценою этих усилий были усиливавшийся налоговый и рекрутовый гнёт на крестьян, заставляя их бежать на не знавшие крепостного права Дон и Нижнюю Волгу. Здесь административное управление окончательно не сформировалось и представляло собой царские крепости в окружении казачьих станиц с местным самоуправлением, которые были связаны некоторыми интересами с Москвою, но напрямую ей не подчинялись. Поэтому выдвинутые Петром I ультиматумы казачьим атаманам о выдаче беглых крестьян и запрете на нарушавшую государственную монополию добычу соли были восприняты как нарушение старинных обычаев. Царь посылает князя Юрия Долгорукова для сбора беглых крестьян, но казаки 9 октября 1707 года уничтожают отряд князя у села Шульгинка. Во главе мятежников становится сильный лидер — Кондратий Булавин, он разбивает в бою лояльного к царской власти атамана Максимова в мае 1708 года у Черкасска и сам становится атаманом войска Донского. Новый атаман ставит задачу поднять на мятеж весь казачий юг и посылает на Слободскую Украину атаманов Драного, Голого, Беспалого, на Волгу атаманов Некрасова, Хохлача, Павлова, а сам с основной группой мятежных казаков пытается взять Азов. Но после неудачного штурма Азова казаки предают и убивают атамана-неудачника 7 июня 1708 года, а 30-тысячная армия Василия Долгорукова разбивает основную часть казаков 30 июня у Тора. Успешнее всех действует поволжская группа мятежа: 13 мая 1708 года они берут штурмом Дмитриевск, а 7 июня Царицын, казнив командующего обороной воеводу Турченина. Астраханский губернатор Апраксин пишет об этом: „ .. воры, забрав к себе с судов, которых в Астрахань не пропустили, работных людей многое число, к Царицыну днем и ночью землю валили и ров засыпали, и наметав дров и всякого смоленого лесу и берест, зажгли, и великою силою приступом и тем огнём тот осадной городок взяли, и Афанасия Турченина убили, великою злобою умуча, отсекли голову, и с ним подьячего и пушкаря и двух стрельцов, а других, кои были в осаде, офицеров и солдат, присланных от нас и Царицынских, разобрав за караулы, и обрав ружье и платье, ругаяся много, в воровских своих кругах оставили быть на свободе. По оном же, государь, от тех воров злодейственном озлоблении сего июля 20 посланные мои полки помощию Божию и твоим премилостивейшего нашего государя молитвами город Царицын взяли, и тех злодеев воровских казаков побили многое число, и живых побрали. И завотчиков пущих велел привесть к себе в Астрахань, а других всех казаков и других, кои с ними были, и Камышенские, которые в помочь к ним под Царицын приходили, велел на Царицыне и по Донской дороге вешать, — достойную месть ехиднино порождение восприимут; и Камышенских жителей велел всех забрать, кроме самых престарелых и баб и малых ребят: те и сами исчезнут..“[27]. После смерти Булавина мятежники оказываются разобщены, Некрасов уходит на Дон, в Царицыне остается группа Павлова, но 2 августа её выбивает пришедший из Астрахани царский отряд. Сбор разбитых частей мятежников Игнат Некрасов назначил у своей малой родины — станицы Голубинской, но подошедшие царские войска разбивают её в последнем бою 8 августа. Некрасовцы уходят на тогда ещё турецкую Кубань, оставшихся мятежников без жалости казнят, расставляя виселицы вдоль дорог.

Волгодонской регион был ослаблен Булавинским восстанием, последующими за ним репрессиями и переброской российских войск к Швеции для ведения Северной войны. Этим воспользовался сераскир крымского ханства Бахти Герай, организовавший Кубанский погром в августе 1717 года. Кроме крымских татар в рейд включились ногайцы, черкесы, адыги и ушедшие под руководством Некрасова казаки, основной целью были захват рабов и продажа их на невольничьих рынках Османской империи. Тактика грабежа заключалась в стремительном блокировании русских крепостей, в то время как другая часть грабителей врывается в деревни и захватывает молодых людей, способных выдержать пеший поход в Крым, оставляя стариков и детей. В августе 1717 года удару этого набега подверглись крепости и села по дуге Пенза-Саратов-Царицын, было угнано в рабство по разным данным от 15 до 30 тысяч человек. Царицын также был блокирован, а бывшие вне городских стен жители убиты или уведены в рабство. Несколько тысяч пленных удалось отбить, нападая на замедленные добычей татарские отряды. Удачливости набегу способствовали выступавшие проводниками татар казаки-некрасовцы, уроженцы волгодонского междуречья. Уйдя на Кубань, они образовали свою религиозную общность, основанную на старообрядчестве и своём моральном кодексе — „Заветы Игната“. Петра I они считали антихристом, остальных православных —никониан предателями „древнего благочестия“ и относились к ним без жалости. Для предотвращения разбойничьих набегов в 1718 году началось строительство Царицынской сторожевой линии, а донское казачество усилено драгунскими полками. В последующее десятилетие после подавления восстания царское правительство окончательно подчинило себе казаков, выборы атамана на казачьем круге отменялись и теперь он назначался Москвой, казачьи полки с 1721 года входили в Военную коллегию (аналог современного министерства обороны)[28]. С этого года началась трансформация казачества из противников самодержавия в его верный оплот, большая часть казаков теперь будет преданно служить царской фамилии вплоть до пресечения династии при расстреле царской семьи в 1918 году. В 1734 году было под полным контролем центральной власти (а не стихийно, как прежде) основано Волжское казачье войско.

Последним событием эпохи войн и мятежей Поволжья стала Крестьянская война 1773—1775 годов. Бунт зародился среди яицкого казачества по причине усиления царской власти среди прежде вольных казаков и за два года захватил Урал и Поволжье. Причиной войны было усиление крепостного гнёта, даже последнее легальное право крепостных жаловаться на своего барина было ликвидировано манифестом Екатерины II от 22 августа 1767 года. Крестьянин мог пострадать от любого барского произвола, начиная от капризов и кончая издевательствами людей с психическими болезнями (пример — Салтычиха). Поэтому они легко верили в доброго, „настоящего“ царя и этой верой часто пользовались самозванцы, выдававшие себя за царских особ. Наиболее удачливым стал Емельян Пугачёв, с весны 1773 года выдававший себя за Петра III и огласивший свой „указ“ об освобождении крестьян. К нему стали примыкать многочисленные отряды казаков, беглых крестьян, волжских татар и башкиров. Это быстро сформировавшееся с октября 1773 года войско начало осаду Оренбурга, она продолжалась до марта 1774 года и была снята подошедшей армией генерала Голицына. Долгая и неудачная осада считается ошибкой Пугачёва, вместо расширения зоны мятежа он стянул основные силы к одной точке и потерял стратегическую инициативу[29]. С весны 1774 года он был вынужден уводить свои отряды вниз по Волге от преследующих его царской армии под руководства Суворова, но для поволжских городов он выглядел наступающим победителем. Города сдавались после быстрого штурма, а часто без боя, встречая Пугачёва колокольным звоном (как полагалось для царской особы). Единственным не сдавшимся самозванцу городом стал Царицын, который отстоял своей отвагой и организаторскими способностями комендант Цыплетев. Собирая в городе всех не изменивших присяге и отступивших из взятых Пугачёвым городов солдат и казаков, он сумел собрать около 6 тысяч бойцов при 73 пушках. Артиллерия была разделена на сухопутную часть на крепостных стенах и на плавучие волжские батареи. 21 августа 1774 года стороны вступили в боевое соприкосновение в районе современной Спартановки, царицынский отряд отступил к крепости. Окрылённый первым успехом, Пугачёв подвёл войска по волжскому берегу к вплотную к стенам крепости, а артиллерию расположил на Сибирь-Горе (возвышенность около вокзала Волгоград-1, начало улицы Невская от эстакады через железнодорожные пути) в опасной близости от царицынских орудий. Завязавшая артиллерийская дуэль закончилась полным разгромом пугачёвских позиций, затем с Волги ударили плавучие батареи по основной части мятежников и тоже заставили их отступить[30]. Взять „с ходу“ Царицын не удалось, а на длительную осаду не было времени (его преследовал Суворов), Пугачёв отступил к Чёрному Яру, где был разбит в сражении у Солениковой ватаги 25 августа. С небольшим отрядом ближайшего окружения бежал в ахтубинские степи, где был ими выдан в обмен на прощение царской власти 15 сентября, был казнён 10 января 1775 года в Москве. Отважный комендант Цыплетев получил генеральское звание и имение вблизи Царицына, которое назвал Алексеевка (в честь умершего сына Алексея) — сейчас посёлок Горьковский.

Волгодонской регион до 1750-х годов был буферной зоной между мирными губерниями Российской Империи севернее Воронежа и кочевьями и ханствами кавказского и среднеазиатского региона. В этот период Царицын оставался пограничным поселением с военно-административными функциями: склады снабжения для водного пути, карантин заболевших с проплывающих судов, небольшая торговля. Основным населением были военные — до 400 человек, и небольшое количество гражданских. В 1645 году воевода Ункновский пишет о своих подчинённых: „всего пеших стрельцов двести человек, из тех же из двухсот человек у государевых дел на кружечном дворе и таможне в головах и в целовальниках, и в приказной избе, и в приставах, и на житном дворе, и у полковых всяких государевых хлебных и иных запасов в целовальниках и в сторожах пятьдесят человек.“[31] В 1664 году в городе появилась первое каменное здание — церковь Иоанна Предтечи, и только через десятилетия следующие: Успенская церковь в 1718 году и Свято-Троицкая в 1720 году[32]. Начавшиеся с Петра I реформы по европейскому образцу значительно усилили страну, по организации армии, промышленности, государственного устройства Российская Империя значительно превосходила своих восточных соседей, и с 1750-х годов начинается российская экспансия на Крым, Кавказ и Среднюю Азию. Царицын остался в тылу этих конфликтов, прежние противники были или изгнаны (ногаи), или принуждены к мирной жизни на российских политических условиях (калмыки, поволжские татары, башкиры), или сдерживались на рубежах значительно южнее Царицына (Крымское ханство, кавказские народы), и поэтому из крепости стал превращаться в небольшой мирный городок.

1775—1920 годы. Становление промышленного центра региона

Освоение пограничных территорий Российской империи заключалось в тактике выдавливания кочевых народов на юг и восток, выгораживание территории цепью крепостей, соединённых в оборонительную линию и заселение пограничной зоны казаками. Защищённое пространство признавалось безопасным и осваивалось мирными переселенцами, новая линия создавалась южнее, и на неё переводились воинские гарнизоны и казачество. Условно новым этапом в развитии Царицына можно считать 1775 год, когда были ликвидированы Царицынская сторожевая линия и Волжское казачье войско и функцию южной границы России приняла Азово-Моздокская укреплённая линия. Территория волгодонского междуречья перестала быть целью разбойничьих набегов, и в 1780 году был организован Царицынский уезд, живший уже мирным крестьянским укладом жизни. Город стал прирастать пригородами и в 1820 году был утверждён новый план городской застройки, уже не нуждавшийся в крепостной стене и валах[33].

С этого периода началось активное заселение прилегающей территории крестьянами-переселенцами из центральных губерний, которые основывают старейшие сёла, сейчас вошедшие в состав города: Отрада, Ельшанка, Бекетовка, Мечетная (на месте современной Спартановки). Кроме российских подданных, по приглашению Екатерины Великой селятся немецкие колонисты-гернгутеры, принося с собой новые технологии и новый социальный уклад жизни. Первая школа, аптека, кофейня, первые посадки картофеля, горчицы и табака в Царицынском регионе произошли в колонии Сарепта-на-Волге[34]. Первым заводом будущего Волгограда стал открытый в 1812 году[35] завод по переработке горчицы, действующий и сейчас горчично-маслобойный завод „Сарепта“. До середины 18 века в Царицыне развивалась прежде всего пищевая промышленность, чему способствовали близость соляных разработок Эльтона, рыбные ресурсы Волги и Каспия и бахчеводство. Для всей России купцы поставляли соль, горчицу[35], нардек[36], солёную и вяленую рыбу. Земля волгодонского междуречья всегда была зоной рискованного земледелия с частыми засухами, заморозками и нашествиями саранчи, поэтому среди жителей Царицына и окрестностей были развиты „отхожие промыслы“ (в современной терминологии — вахтовый метод работы), они нанимались бурлаками, чумаками, сволочью (от слова волочить)[37] на переволоку таскать суда от Волги до Дона.

Вместе с мирной жизнью многократно увеличился волжский и донской торговый транзит и разворачивается конкуренция за перевалку возрастающего грузопотока по волгодонской переволоке. На волжской стороне это были уездные города Саратовской губернии Царицын, Дубовка, Камышин, на донской стороне села Области Войска Донского Качалино, Иловля, Паньшино, Калач. В лидеры выходила связка Дубовка-Качалино благодаря судоходной реки Иловля, позволяющей сократить сухопутное расстояние, на этом считавшимся наиболее перспективном месте в 1846 году была построена Дубовско-Качалинская конно-железная дорога[38]. Однако из-за ошибок в проектировании, сложности рельефа местности и ставке на конно-бычью тягу дорога оказалась убыточна и вскоре была ликвидирована. Царицын же в 1862 году получил огромное преимущество — Волго-Донскую железную дорогу с выходом к Дону у Калача, которая стала третьей железной дорогой Российской Империи после Царскосельской (1837) и Николаевской (1851). В город она зашла с юга вдоль реки Ельшанки с поворотом у волжского берега до станции „Волжская“ — нынешних причальных стенок Волгоградского грузового порта в Ворошиловском районе, где был создан первый железнодорожный вокзал города[39].

Успех как регионального транспортного узла в 1868 году закрепила Грязе-Царицынская железная дорога, соединившая город через станцию Грязи с балтийским (Риго-Орловская железная дорога) и московским (Рязано-Уральская железная дорога) направлением. Она зашла в Царицын с севера и обогнув Мамаев Курган вдоль начала Саратовского почтового тракта (сейчас проспект Ленина) подошла к нынешней территории вокзала Волгоград-1. Для соединения Волго-Донской и Грязе-Царицынской линий была построена перемычка от станции „Волжская“ до Мамаева Кургана вдоль Волги по территории современной Центральной набережной. Для увеличившегося пасажиропотока было построено монументальное здание Царицынского вокзала, ставшее достопримечательностью Царицына и довоенного Сталинграда (гибель этого здания запечатлена на фотографии[40], ставшей символом трагедии Сталинграда). В 1899 году для выхода на Чёрное море и Каспий было завершено строительство ветки от станции Тихорецкая Владикавказской железной дороги до Тихорецкого вокзала (сейчас вокзал Волгоград-2) в Царицыне. Оба вокзала были соединены перемычкой через виадук в пойме реки Царица (засыпан в 1960-х годах)[41]. От городского центра и Царицынского вокзала к Тихорецкому был проложен первый маршрут городского трамвая в 1913 году. В 1900 году линия Волгодонской железной дороги была продлена до станции Лихая Южной железной дороги, открывшая ростовско-донецкое направление. Царицын выиграл конкуренцию в волгодонском регионе, где по кратчайшему расстоянию можно доставить каспийскую нефть, донецкий уголь и уральский металл. Речное сообщение по Волге в этот период так же переживает промышленную революцию: на смену архаичным ватагам бурлаков, белянам и расшивам приходят колесные пароходы крупных компаний-пароходств: Кавказ и Меркурий, Самолет, „По Волге“, а в 1878 по реке начал ходить первый в мире нефтеналивной танкер «Зороастр».

После отмены крепостного права в 1861 году начался стремительный рост промышленности города, чему способствовали факторы удобного транспорта — Волга и развитая железнодорожная сеть, и территории — ровная степь без посторонних построек. Это позволило сразу строить огромные промышленные комплексы со своей инфраструктурой и рабочими посёлками. В 1880 году на месте современного парка ЦПКиО началось строительство Нобелевского городка, благодаря которому Царицын стал нефтяным хабом — здесь осуществлялся перелив каспийской нефти из речных танкеров в железнодорожные цистерны для транспортировки в европейскую часть страны. Близость сырой нефти дала импульс развитию нефтепереработки — заработало керосиновое и масляное производство. Французским акционерным «Уральско — Волжским металлургическим обществом» в 1897 года был построен металлургический Царицынский завод, позднее арендованный Акционерным обществом ДЮМО. При содействии английской фирмы Виккерс был построен Царицынский орудийный завод, специализация которого сохранилась и через 100 лет — морская и полевая артиллерия крупных калибров.

К 1913 году уездный Царицын по числу жителей — более 130 тысяч[42] обогнал многие губернские города. Это был период взрывного роста строительства жилых, производственных, общественно-развлекательных зданий, больниц, школ, гостиниц. Также стремительно развивалась инфраструктура: электрическая сеть (1880, Нобелевский городок)[43], телефон (1885, Нобелевский городок)[43], водопровод (1890)[44], кинотеатр (1907), городской трамвай (1913), построены мосты и съезды через Царицу.

В 1910-х годах стараниями священника Илиодора Царицын стал неофициальной российской столицей православно-монархического экстремизмаЧёрной сотни[45]. Он завоевал огромное влияние среди горожан благодаря своему таланту оратора, проповедника и настоятеля построенного им на пожертвования Свято-Духова монастыря. Тема выступлений Илиодора была легка и понятна для простого народа — „Хорошего царя предают плохие чиновники, журналисты, евреи и интеллигенция“, его проповеди собирали многотысячную аудиторию, и кроме царской фамилии он не щадил никакие авторитеты. Постепенно вошёл в конфликт со всей местной и центральной властью (последней каплей стало публичное избиение полицейского и других граждан 10 августа 1909 толпою илиодоровцев[46]): с губернатором Татищевым, Синодом и Столыпиным. Смог добиться аудиенции у Николая II предположительно через своего друга (до 1912 года, после — злейшего врага) Григория Распутина, на которой царь простил его и запретил его задержание полицией. В последующее десятилетие его влияние падало и в 1922 году он бежал в Норвегию.

Рост населения и жилой застройки прервался с началом Первой мировой войны и последующих за ней потрясений. В 1917 году после Октябрьского переворота произошел распад Российской империи, в регионах власть брали наиболее организованные и настроенные на вооружённую борьбу группировки с сильными лидерами. В Царицыне это были большевики Ерман и Минин, провозгласившие Советскую власть 27 октября 1917 года. Благодаря наличию крупной промышленности в городе были значительные массы пролетариата, которые симпатизировали новой власти, поэтому Царицын стал „красным“ центром юга России. Среди казаков (по роду занятий воинов-крестьян) Войска Донского более популярны были идеи Белого Движения, поэтому Донская Советская Республика погибла в первой половине 1918 года, и территория донского и ставропольского казачества стала „белым“ центром юга России. Противостояние между этими двумя центрами военной силы стало одним из важный эпизодов разразившейся Гражданской войны.

C территории области войска Донского командующим Донской армией генералом Красновым были предприняты 3 неудачные попытки взять Царицын: июль—сентябрь 1918 года, сентябрь 1918 — январь 1919 года, февраль 1919 года. Важную роль в обороне красного Царицына занимал командующий Северо-Кавказским военным округом Иосиф Сталин, именно события этого периода в советской историографии были описаны как „оборона красного Царицына“. 4-я попытка белых взять город стала удачной, на этот раз удар по городу пришел с южного кавказского направления — город был взят Кавказской Армией генерала Врангеля в мае 1919 года, однако ему пришлось отступить в декабре 1919 года под одновременным ударом Красной Армии с запада (37 дивизия Дыбенко) и востока (50-я дивизия Ковтюха), 3 января 1920 года город был окончательно взят частями РККА. Бои в окрестностях и городской черте Царицына нанесли огромный ущерб городскому хозяйству и жителям, от террора обеих сторон погибло большое количество мобилизованных и мирных жителей. Но увековечивание памяти о погибших принадлежало победителям в Гражданской войне — 8 февраля 1920 года погибшие красноармейцы были похоронены в братской могиле на Александровской площади города, сама площадь была переименована в площадь Павших борцов.

В 1921 и 1922 годах урожай зерновых пострадал от засухи, и в город пришёл голод. Он случался и ранее, но в этот раз последствия усугублялись насильственным изъятием на нужды воюющей Красной Армии зерна и введением политики военного коммунизма. Эти меры вводились без всякого милосердия и здравого смысла, под угрозой расстрела у многодетных крестьянских семей отбиралось последнее, в том числе семенное зерно. Итогом стал голод в Повольжье 1921—1922 годов с числом умерших от недоедания и сопутствующих болезней в несколько миллионов человек. Когда Советская власть осознала последствия, в полной мере помочь голодающим она не смогла, так как золотой запас Российской империи был утрачен, транспортные артерии были разорваны идущей гражданской войной, из-за отказа СССР от признания царских долгов стало невозможно получить международные кредиты, продовольственных резервов у страны не было. В Царицынской губернии голодало большинство населения, отчаявшиеся люди стали штурмовать поезда и пароходы, бежать в районы где есть еда: каспийские рыбные промыслы, центральная Россия, Кавказ.[47]. Огромную помощь в спасении от голода Царицыну оказали иностранные благотворительные организации: Американская администрация помощи, Международный рабочий комитет, итальянская и швейцарская миссии Красного Креста. В апреле 1922 года, на пике голода, в Царицыне и губернии ими были развернуты 853 столовых, где получали горячее питание или сухпайки 668900 человек — около половины всего населения[48]. Иностранная помощь была свёрнута в 1923 году, когда закончилась гражданская война, был собран хороший урожай зерновых и стало восстанавливаться регулярное транспортное сообщение.

1922—1941 годы. Между войнами

Ещё во время боев 1919 года советская власть учла, что по численности населения и промышленности город давно перерос масштаб уездного, и в этом году образуется Царицынская губерния. По окончанию Гражданской войны стала налаживаться мирная жизнь, были отменены продразверстка и элементы военного коммунизма, хозяйственные отношения стали определяться НЭПом. Активно возрождалось сельское хозяйство и промышленность, город восстановил темпы роста населения. В первые мирные годы были восстановлены царицынские предприятия: Баррикады (бывший Царицынский орудийный завод), Красный Октябрь (бывший ДЮМО), химическая фабрика «Лазурь» (бывший Нобелевский городок) и другие. Во время массовой компании по переименовыванию названий населенных пунктов, избавлению в топонимах от всего связанного с монархией и православной религией, в честь признания заслуг Сталина по обороне города 10 апреля 1925 Царицын переименован в Сталинград, река Царица в Пионерку.

В ключевых промышленных центрах с 1928 года по пятилетним планам развития промышленности были развернуты великие стройки коммунизма, которые ликвидировали отставание от ведущих стран мира в стратегических отраслях: металлургия, тяжелое машиностроение, энергетика. В Сталинграде в удивительно короткие сроки были построены ГРЭС (1929), Сталинградский тракторный (1930), Судоверфь (1931), Метизный завод (1932)[49]. Уже существующие заводы были вписаны в сталинградский тракторно-танковый кластер: «Красный Октябрь» варил конструкционные, броневые и оружейные марки стали, «Баррикады» делал орудия, Метизный завод — крупные детали, Тракторный завод собирал трактора и танки, электричество давала Сталинградская ГРЭС. Для обучения инженеров и рабочих были созданы Сталинградский тракторный институт (1930) и многочисленные ФЗУ. Ещё 2 подобных кластера были развернуты на базе Челябинского тракторного и Харьковского тракторного заводов. От Тракторного завода на севере до Судоверфи на юге Сталинграда были расширены железнодорожные пути, построены соцгородки для рабочих. Тракторный завод был спроектирован по проекту американского архитектора Альберта Кана, запуск завода помогали осуществлять американские специалисты[50], первым трактором завода стал СТЗ-1 (лицензионная копия американского трактора Mc Cormic Deering 10/20)[51], первым танком стал Т-26 (лицензионный английский танк Vickers Mk E)[52]. В первой половине 1930-х годов сталинградские инженеры запустили в производство полностью отечественные модели: трактор СТЗ-5-НАТИ (1935) и легенду советского танкостроения танк Т-34 (1940).

В предвоенный период город и весь Нижневолжский край был затронут голодом 1932—1933 годов. Кроме того, в период большого террора 1937 года значительно пострадал руководящий состав города: Птуха (1934—1935, расстрелян в 1938 году), Семенов (1936—1937, расстрелян в 1937 году), Варейкис (1935—1936, расстрелян в 1938 году), Смородин (и. о. 1937—1938, расстрелян в 1938 году).

Вместе с тем, в указанный период произошли огромные улучшения в ключевых сферах жизни города. За десятилетие было внедрено всеобщее школьное образование, ликвидирована безграмотность среди детей и значительно уменьшена у взрослых. За предвоенный период было открыто более 200 учебных заведений от школ до ВУЗов, которые и сейчас являются базовыми для города: Тракторный (Механический) институт (1930), Индустриально-педагогический институт (1931), Медицинский институт (1935). На смену частным практикам отдельных докторов царского периода пришел массовый охват населения в заводских и районных поликлиниках и больницах. В жизнь горожан массово вошли электроэнергия, водопровод, канализация, общественный транспорт, радио, телефонная связь.

1942—1943 годы. Сталинградская битва

По мере приближения линии фронта сложилась угроза для железнодорожных линий Поволжья, в связи с чем, Ставкой Верховного Главнокомандования было принято решение создать Волжскую рокаду. Для её строительства сняли железнодорожные пути с построенного до войны первого участка БАМа, мобилизовали местное население, привлекли заключенных и военнопленных[53] и построили дорогу в рекордно короткие сроки. Южный участок рокады (Сталинград-Верхний Баскунчак для связи с линией Астрахань-Урбах) протяженностью около 250 километров построен за сентябрь-декабрь 1941 года[54], северный участок Иловля-Саратов-Свияжск протяженностью 992 километров за март-октябрь1942 года[55].

За зиму 1941 года советским войскам удалось стабилизировать линию фронта, в битве за Москву отбросить вермахт от столицы, впервые прервав череду его военных побед с 1938 года (аншлюс Австрии). Развить этот успех была должна весенняя кампания, но начинавшееся успешным наступление Красной Армии в мае 1942 года на Харьков обернулось для советских войск Харьковской катастрофой, в результате которой была окружена и практически уничтожена значительная часть советского Южного фронта, потерян Ростов-на-Дону. Из образовавшейся после гибели Южного фронта разрыва в советской обороне от Воронежа до Ростова в мае вермахт ударил по расходящимся направлениям: группа армий «A» по Северном Кавказу, 6 армия в направлении Сталинграда. В боях лета 1942 года красноармейцы показывали примеры и массового героизма (художественный пересказ одного из эпизодов этих боев создан в фильме „Они сражались за Родину“) и массовой паники. Для остановки паникеров и дезертиров был принят известный приказ № 227 — „Ни шагу назад“.

К концу июля советские 62 и 64 армия после тяжелых боев отступили за Дон, по которому прошла линия фронта, до Сталинграда по прямой оставалось 70 километров. Первую попытку взять Сталинград предприняла 4 танковая армия Гота. 1 августа форсировав Дон у станицы Цимлянской и двигаясь по 300 километровой кривой к югу от города, обойдя таким образом основные силы обороняющихся, 4 августа оказался в 30 километрах от южной окраины Сталинграда у станции Абганерово. Здесь произошел бой „лоб в лоб“ с танкистами 13 танкового корпуса Танасчишина, переброшенными из резерва и едва успевшими в эти часы выгрузиться на соседней станции. В последующие 2 недели немцы будут пытаться прорваться к Сталинграду, стороны взаимно уничтожат технику и обескровят друг друга, но все же этот участок обороны выстоит. Изменив направление главного удара, вермахт предпринял новую попытку прорыва к городу, теперь уже по прямой — 14 танковый корпус вермахта 22 августа форсировав Дон у Вертячего, за сутки пробил 70 километровый коридор сквозь обороняющиеся советские части, и 24 августа вышел к Волге, захватив окраины Спартановки. Прикрывающая Сталинград с этого направления 87 дивизия была разбомблена немецкой авиацией на марше к Дону, когда пыталась ликвидировать немецкий плацдарм у Вертячего, не успела окопаться и и окончательно разбита немецкими танками.[56] Не дать „с ходу“ захватить северную часть города смогла упорная оборона 10 дивизии НКВД, состоявшего из женщин 1077 зенитного полка, бронегруппы из отремонтированных на СТЗ танках с экипажами из рабочих-испытателей, батальонов сталинградского народного ополчения.[56]

Поддержку вермахта с воздуха осуществлял 4-й воздушный флот, в котором на момент битвы было сконцентрировано до трети всех самолетов люфтваффе на Восточном фронте и 23 августа им был произведен первый массированный авианалет (около 2000 самолетовылетов) на Сталинград, превративший центральную часть города и волжские переправы в руины[57]. Эвакуация мирного населения полностью проведена не была, на 23.08.1942 в городе находилось не менее 300 000 жителей.[58]. Возможные причины замедления — работа горожан на оборонных предприятиях города и массовое привлечение всех жителей, включая женщин и детей, на рытье окопов и противотанковых рвов, которыми опоясывался город. Они оказались в ловушке, когда был осуществлен прорыв к городу, и конфигурация сложившегося фронта стала представлять собой советскую полосу городской застройки вдоль берега Волги шириной несколько километров и немецкую прилегающую степь. Люфтваффе начал бомбардировку пристаней и потопление любых судов, не разделяя их на военные и гражданские, одним из примеров этой трагической судьбы стала гибель пароходов «Иосиф Сталин» и «Композитор Бородин».

24 августа 35 ГСД удалось перерезать немецкий коридор до Волги возле Россошки (немцы стали снабжать окруженных по воздуху, через неделю коридор был ими восстановлен), а 29 августа группе полковника Горохова удалось отбросить немцев от Спартановки. Последнюю неделю августа стороны перегруппировывались для новых боев, советские 62 армия и 64 армии организованно отошли от внешних обводов (30-50 километров от города) непосредственно к окраинам Сталинграда, немцы подводили части к удару по центру города. 5-7 сентября 1 гвардейская армия пыталась ударом из Степного через Городище выйти на соединение с 62 армией и окружить северную группировку немцев, но немецкая оборона выстояла. 13 сентября вермахт нанес удар вдоль реки Пионерка и у её устья опять вышел к Волге, разрезав части 62 и 64 армии между собой, а также захватил господствующую над местностью Лысую Гору к югу от центра города. Внутри немецкого прорыва остались многочисленные локальные очаги сопротивления, разрозненные группы советских солдат держали оборону внутри способных выдержать прямые попадания снарядов зданий, одним из таких примеров является оборона Сталинградского элеватора. Одновременно с этим началось наступление на завод Красный Октябрь[59], для немцев оно было успешным наполовину, был взят Мамаев Курган, но многочисленные атаки на завод разбились о советскую оборону. Ночью с 14-го на 15-е сентября для исправления катастрофического положения через Волгу в Ермановский район переправилась 13 ГСД генерала Родимцева, заняла пригодные к обороне прочные здания, отбила 16 сентября Мамаев Курган и сбила наступательный порыв немцев, заставив их увязнуть в жестоких уличных боях. 12 танковая бригада 18 сентября произвела удар от Котлубани на Сталинград с целью окружения северной группировки немцев, но они разгадали замысел, сконцентрировали значительные силы противотанковой артиллерии на острие атаки и расстреляли почти все танки[60].

С второй половины сентября вермахт вводил новые части из прилегающей степи и атаковал район уже по всему протяжению города вдоль Волги, кроме самого южного Красноармейского района. К середине октября немцам удалось окружить и разбить оборонявшую северный обвод Сталинграда от Городища до Спартановки группу Андрусенко и захватить Тракторозаводский район в конце месяца. По всей протяженности фронта сражения велись ожесточённо и плотно, часто в масштабе дома или цеха, за подъезд, лестничную площадку, квартиру. В Сталинграде обе стороны вместо обычного деления на пехотные взвода и роты стали использовать усиленные штурмовые группы с миномётами и огнемётами[61]. Действия пехотинцев в уличных боях поддерживались многочисленными артиллерийскими батареями, расположенными у немцев в прилегающей степи, у советской армии за Волгой. К середине ноября 1942 года вермахт непрекращающимися атаками захватил почти весь центр и север Сталинграда, кроме последних разрозненных участков: Спартановка, Остров Людникова, заводы „Красный Октябрь“ и ТДН, „Пензенский узел обороны“ (Мельница, Дом Павлова и прилежащие дома).

Как наступающей стороне, вермахту пришлось расходовать гораздо больше ресурсов чем обороняющейся советской, пути снабжения до Сталинграда растянуты, железный путь не готов, более сильные немецкие части снимались с флангов и отправлялись в Сталинград, их заменяли более слабые немецкие союзники — румыны и итальянцы. Советская же сторона, завершив строительство Волжской рокады в октябре 1942 года получила возможность маневра на сталинградском фронте, скопила наступательные резервы и смогла скрытно перебросить их к Серафимовичу на севере и озеру Цаца на юге от Сталинграда. 19 ноября советское командование начало операцию „Уран“, ударив с двух направлений и пройдя по немецким тылам около 250 километров Юго-Восточный и Донской фронты встретились у Калача, завершив окружение немецких войск. Операция была блестяще задумана — удар с севера в 300 километрах от Сталинграда по слабым румынским дивизиям и отсечение сильных немецких от снабжения, стремительных захват всего пространства между реками Чир и Дон, которые стали для немцев дополнительными водными преградами. Проведение было так же блестящим — до последнего момента вермахт не подозревал о предстоящем наступлении, прекрасно сработала логистика для снабжения танковых кулаков прорыва, правильным оказалось привлечение 3 кавалерийских корпусов (8КК, 3КК, 4КК), которые в условиях снежной зимы оказались мобильнее пехоты.

Для Германии после казалось бы почти выигранной битвы окружение оказалось полной неожиданностью, не веря в возросшую мощь и военное мастерство советских войск Гитлер и ОКВ представляли сложившуюся ситуацию случайностью, Паулюсу было отказано в оставлении Сталинграда и попытке прорыва. Пробиться к нему на помощь должна была группа армий „Дон“ под командованием Манштейна, поддерживать окруженных до деблокады должен был организованный Герингом воздушный мост,[62]. Для этого было необходимо пробить советскую оборону и удержать свои позиции в Сталинграде и на Кавказе. Советское командование мыслило более масштабно, Верховной ставкой была задумана операция „Сатурн“, согласно которой от Дона происходил удар в направлении Азовского моря и окружение группировки вермахта на Кавказе. В случае успешной реализации операции для немцев последствия были бы сравнимы с поражением под Сталинградом. Для этого необходимо было быстро разбить окруженных в Сталинграде и стремительным 400 километровым ударом выйти к Ростову[63].

В декабре 1942 года стороны стали реализовывать свои замыслы — советские части стали теснить немцев к Сталинграду и к середине месяца у Паулюса осталась территория Сталинграда и прилегающей местности длиной 70 и шириной 30 километров, где вермахт оказывал отчаянное и стойкое сопротивление. Эффективно наладить воздушный мост Герингу не удалось, немецкая транспортная авиация несла серьезные потери от ПВО и истребителей советской армии. Манштейн начал наступление 12 декабря согласно операции „Зимняя гроза“ с тактической хитрости — удар был нанесен не в месте наибольшего сближения (40 километров) немцев у реки Чир, а по дальнему (120 километров) направлению от Котельниково[64]. Первый удар многократно превосходящих сил приняла на себя 51-я армия, ей была поставлена задача любой ценой сдержать наступление до подхода резерва. К 16 декабря Манштейн прошел половину пути до Сталинграда, окруженные немцы слышали канонаду боя, судьба сражения „висела на волоске“. Отчаянной обороной (эти события показаны в фильме „Горячий снег“) 51 армия выиграла 7 дней (12-19 декабря), необходимых для развертывания нового рубежа обороны 2-й гвардейской армии по реке Мышкова, преодолеть которую истратившие свои наступательные резервы немцы уже не смогли и 23 декабря прекратили бесплодные попытки (до Паулюса оставалось 40 километров)[65].

Советская сторона не могла полноценно ударить на Ростов, имея в тылу неразгромленных Манштейна и Паулюса, поэтому операция „Сатурн“ была уменьшена до операции „Малый Сатурн“. 16 декабря 6 и 1 гвардейская армии ударили по 8 итальянскому корпусу, а 3 гвардейская армия по немецкой группе Холлидт на фронте шириной около 300 километров от Новая Калитва до Суровикино[66]. Итальянцы за 3 дня были окружены и почти полностью разгромлены, более сильная группа Холлидт смогла отступить с боями. И опять советское наступление стало для немцев полной неожиданностью, примером этой внезапности может служить танковый рейд 24 ТК генерала Баданова к аэродрому у станицы Тацинской, когда советские танки расстреливали взлетавшие в панике немецкие транспортные самолеты[67]. Вермахт стал отбирать части от южной группы Гота и перебрасывать их на центральное направление, советское же командование, внезапно изменив направление удара с центрального на южный, 24 декабря ударило по группировке Гота и заставило её отступить от Сталинграда на 200 километров[68]. Таким образом, вермахт — признанный мастер маневренной войны, сам был разгромлен в результате блестящих маневров советских войск. Итогом второй половины декабря 1942 года стал факт превосходства советской армии в зимних условиях, планы спасения окруженной 6 армии стали несбыточными. Гитлер дал приказ Клейсту на отступление кавказской группировки вермахта от Орджоникидзе (сейчас Владикавказ) к Майкопу для избежания возможного окружения, Паулюсу был дан приказ держаться как можно дольше — это имело практический смысл для сковывания советских войск у Сталинграда.

Окруженная 6 армия контролировала контур вокруг Сталинграда протяженностью 170 километров, внутри которого были аэродромы — последняя надежда вермахта. Их захват стал первоочередной задачей операции „Кольцо“ — 10 января начал наступление Донской фронт, по иронии военной судьбы, атакуя те же позиции от Дона к Сталинграду, что и сам оборонял в августе 1942 года. К 17 января немцами была потеряна вся степная зона вокруг Сталинграда, в том числе последний аэродром Питомник, сквозь метель разрозненные группы разгромленных немецких частей отошли к городским развалинам. Совершив перегруппировку, Донской фронт 25 января начал наступление на городскую застройку ударом от Гумрака на Красный Октябрь, откуда произвела встречный удар 62 армия. Соединение фронтов произошло 26 января на западном склоне Мамаева Кургана. Вермахт был рассечен на основную южную и северную группу, командиром которой был назначен Штрекер. Гитлер прислал поздравительную телеграмму с присвоением Паулюсу звания фельдмаршала, с примечанием, что в истории Германии не было случая пленения германского воина такого высокого звания, намекая на самоубийство[69]. Но Паулюс выбрал пленение и подписал капитуляцию 31 января, северная группа Штекера сдалась 2 февраля. Красная Армия выиграла Сталинградскую битву.

Эта победа после череды поражений 1941-42 года стала переломной в войне. По количеству суммарных безвозвратных потерь (убитые, умершие от ран в госпиталях, пропавшие без вести) воевавших сторон Сталинградская битва стала одной из самых кровавых в истории человечества: советские воины — 478 741 (323 856 в оборонительной фазе сражения и 154 885 в наступательной)[70], немецкие — около 300 000[71], немецкие союзники (итальянцы, румыны, венгры, хорваты) — около 200 000 человек[71], число погибших горожан не возможно установить даже приблизительно, но счет идет не менее чем на десятки тысяч.[72]. Военным значением победы стало снятие угрозы захватом вермахтом Нижнего Поволжья и Кавказа, особенно нефти с бакинских месторождений. Политическим значением стало отрезвление союзников Германии и понимание ими того факта, что войну выиграть невозможно. Турция отказалась от вторжения в СССР весною 1943 года, Япония не начала планируемый Сибирский поход, Румыния (Михай I), Италия (Бадольо), Венгрия (Каллаи) стали искать возможности для выхода из войны и заключение сепаратного мира с Великобританией и США.

1944—2016 годы. Послевоенный период. Современное состояние

Причинённый войной ущерб был огромен: разрушено 41 685 домов (90,5 % довоенного жилого фонда), в городе остался 32 181 житель из довоенных 450 000 (из них 30 666 в наименее пострадавшем Кировском районе, в остальных всех вместе взятых районах 1515 жителей)[73] Неубранными оставались до 200 тысяч трупов людей и более 10 тысяч трупов лошадей, все тела смогли захоронить только к июлю 1943 года.[73] Город был начинен неразорвавшимися снарядами и бомбами, по бывшим линиям боев остались не снятые минные поля, для разминирования города были оставлены саперные части — ими были нейтрализованы 328 612 мины, 1 169 443 снарядов и бомб, только к июлю 1945 года по городу стало безопасно передвигаться. Для предотвращения эпидемий от разлагающихся не захороненных тел были развернуты прививочные пункты и поликлиники, в город были направлены врачи соответствующего профиля. Хотя были единичные случаи заражения тифом, массовые эпидемии были пресечены[73]. Ещё одной бедой стал послевоенный голод 1947 года, когда в городе фиксируют около 700 больных с дистрофией II степени — крайняя степень истощения.[74]

Разрушения, причиненные Сталинграду, были неоднородны по районам: Ерманский, Дзержинский и Тракторозаводский, по которым в течение 6 месяцев гуляла линия фронта уличных боев, были разрушены почти полностью. Кировский район, избежавший немецкой оккупации, получил серьёзные разрушения от артобстрелов и авиабомбардировок. Среди наименее пострадавших — поселок Бекетовка, которому посчастливилось не быть на направлении главных ударов обеих сторон. Он стал центром Сталинграда на 1943—1945 год, здесь были размещены все городские службы, координирующие восстановление города[73].

Героическим трудом в кратчайшие сроки восстанавливалась оборонная промышленность: Тракторный завод уже в 1943 году начал ремонт техники, а в 1944 году дал фронту первые собранные танки и трактора, летом 1943 года начали работу завод «Красный Октябрь» и «Баррикады». К 1949 году объём промышленного производства превысил довоенный.[73] 26 декабря 1943 года открыт первый восстановленный маршрут трамвая Центр — Красный Октябрь, а к концу 1944 года заработала вся ось Ельшанка — Центр — Красный Октябрь — Тракторный.

Первый этап восстановления жилого фонда Сталинграда длился от февраля 1942 года до 1945 года, когда большая часть ресурсов страны уходила на войну. Но все же даже в этих условиях шло восстановление жилья, из разрушенных зданий выбирались наиболее ремонтнопригодные и сотни зданий удалось восстановить, разбирая более пострадавшие на ремонтные кирпич и железобетонные конструкции. В условиях нехватки мужчин-строителей были организованны женские строительные бригады — черкасовское движение, первым восстановленным объектом стал Дом Павлова. Для индивидуального строительства сталинградцам выдавались ссуды, к 1945 году население было прокредитовано на 48,5 миллионов рублей. К маю 1945 года было восстановлено 290 000 квадратных метров муниципального и ведомственного жилья, 240 тысяч метров (12 663 домов) индивидуального жилья, что составило 37,4 % от довоенного. Но все же жилья было недостаточно для 280 000 горожан, в среднем на конец войны на одного жителя приходилось 2,8 квадратов жилья, около 40 тысяч человек жили в землянках и развалинах.[75].

Второй этап начался с 22 августа 1945 года, когда Сталинград был передан из областного подчинения на республиканский уровень, и в бюджете РСФСР с 1946 года восстановление Сталинграда было внесено отдельной строкой[76]. Так же было принято постановление о приоритетном выделению городу немецкого трофейного строительного оборудования и имущества, одним из примеров использования этой техники стала детская железная дорога, организованная на базе паровозов HF110C железнодорожных войск вермахта. По программе восстановления был создан строительный трест «Главсталинградстрой», общая численность строителей в 1946 году составила более 30 тысяч, так же на работах было занято значительное число немецких военнопленных. Масштабные стройки дали импульс развитию строительной промышленности, на ресурсах прилегающих месторождений известняка, гипса, бутового камня начали выпускать местные стройматериалы, и в 1953 году превзошли уровень 1940 года в 7 раз. К этому году в Сталинграде было 2 042 000 квадратных метров жилья, что на 11 % процентов превышало показатель 1940 года[77]. Единственной не восстановленной осталась территорией стала пойма реки Царица, которая с момента основания города была плотно заселена и застроена небольшими промышленными предприятиями — мельницами, кожевенными горчичным заводом[78], развалины этих сооружений были снесены или засыпаны грунтом в 1960-х годах.

Значительную часть восстановительных работ выполнили пленные вермахта и остальных стран Оси, которых только в городской черте города взяли около 90 000 человек. Для их содержания экстренно был создан лагерь № 108 с центром в Бекетовке. Почти все пленные были в крайне истощенном состоянии, они получали паек на грани голодной смерти уже 3 месяца, с момента ноябрьского окружения. Поэтому смертность среди них была чрезвычайно высока — уже к июню 1943 из них умерло 27 078 , находилось на лечении в лагерных госпиталях 35 099, было отправлено в другие лагеря 28 098 человек. Только около 20 тысяч человек по состоянию здоровья оказались способны были работать на строительстве, позже к ним добавлялись взятые в плен после 1943 года, эти люди были разбиты на строительные бригады и распределены по стройкам. После пика первых 3 месяцев смертность нормализовалась, пленные работали обычный рабочий день и за свою работу получали зарплату (до 1949 года было отработано 8 976 304 человеко-дня, выдана зарплата 10 797 011 рублей), на которые в лагерных магазинах они покупали продукты и бытовые средства первой необходимости[79]. Последние военнопленные были отпущены в Германию в 1949 году, кроме получивших уголовные сроки за лично совершенные военные преступления.

1950-е годы стали рассветом архитектуры Сталинграда. В первые послевоенные годы были восстановлены самые необходимые объекты и с начала нового десятилетия началась масштабная застройка Сталинграда монументальными зданиями в стиле сталинского ампира, определяющие облик города и сегодня. Архитекторами Симбирцевым, Левитаном, Масляевым в это десятилетие был создан облик образцового социалистического города, в едином стиле был перестроен весь исторический центр города — Сталинский район. Для создания новой сетки улиц была изменена историческая планировка, повторяющая обводы крепостных стен. Первой перестроенной стала открытая в 1950 году улица Мира, задавшая на десятилетие стиль строительства послевоенного Сталинграда. Жертвуя уцелевшими в боях домами купеческого Царицына, советские архитекторы создали послевоенные шедевры: Аллея Героев, Площадь Павших Борцов, Центральная Набережная, железнодорожный вокзал Волгоград I, проспект Ленина, которые уже более 60 лет являющееся главным архитектурными ансамблями Волгограда. Горожане массово переселялись из землянок и бараков в сталинки, до нашего времени составляющие значительный жилой фонд. Еще одним символом победившего города стал введенный в эксплуатацию в 1952 году Волгодонской канал имени Сталина. Как многие архитектурные объекты времени культа личности Сталина, вместе с своим транспортным функционалом он прославлял стоявшего во главе СССР «отца народов» — вместе с каналом была построена 24-метровая статуя Сталина, на момент строительства самая большая статуя реальному человеку. На центральной набережной начал работу дебаркадер.Существующие предприятия города в результате модернизаций значительно увеличили довоенный объем продукции, начали работать новые заводы: Проволочно-канатный 1954, Тяжпромэлектропроект, ТЭЦ-2 1956, нефтеперебатывающий (сейчас — Лукойл-Волгограднефтепереработка) 1957, Алюминиевый 1959 год. Был основан строительно-архитектурный институт 1951, а существовавшие ранее учебные заведения получили новые просторные здания: Медицинский 1950, Педагогический 1952, Консерватория 1957.

После смерти Сталина в 1953 году началось возвышение будущего главы СССР Хрущева, выступившего на XX съезде КПСС в 1956 году с речью «О культе личности и его последствиях», с которой начался процесс десталинизации. В ходе этого процесса все памятники Сталину были снесены, все названные в его честь объекты были переименованы, в том числе 10 ноября 1961 года Сталинград был переименован в Волгоград. Названный хрущевской оттепелью коренной перелом произошел во всех сферах жизни, в том числе и в архитектуре города. Было принято постановление «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве», которое признавало ошибочным и расточительным стиль строительства 1930-х—1950-х годов. К концу 50-х годов постепенно произошел отказ сталинского ампира в архитектуре, последними объектами в таком стиле стал спроектированный в 1960 году комплекс зданий Политехнического института. Новые здания стали строиться в более функциональном стиле, без масштабных декоративных украшений: Физкультурная академия 1960, Академия МВД 1967. Для ускоренного и экономного решения жилищной проблемы в масштабе всей страны было применено серийное изготовление типовых серий домов в виде сборных панелей, получивших неофициальное название хрущевки. Они были построены в большом количестве всех без исключения районах и микрорайонах Волгограда и сейчас составляют огромную часть жилого фонда. В память о Сталинградской битве были построены мемориальный комплекс Мамаев Курган — 1967 год. Были введены в эксплуатацию новые промышленные объекты: Волжская ГЭС 1961, Моторостроительный завод 1963. Специализация Волгограда дополнилось химической промышленностью: Каустик 1967, завод технического углерода 1964. Начала складываться современная транспортная инфраструктура, где основная роль принадлежит автотранспорту, в 1964 году введен в эксплуатацию Астраханский мост, началось соединение улиц в Вторую продольную магистраль.

Смещение Хрущева и начало правление Брежнева в 1964 году не вызвало наглядных переломов в архитектуре города, кроме смены хрущевок на более комфортабельные брежневки. Экономика СССР утратила ускоренные темпы развития, характерные для 1930-60 годов и с 1970-х вступила в период застоя. В Волгограде в 1970-е годы были построены: ТЮЗ 1970, Дворец Спорта 1974, ТЭЦ-3 1977.

В 1980-е годы, последнее советское десятилетие были построены: ВолГУ 1980, Завод буровой техники 1981, Дом Пионеров 1981, первая очередь метротрама (станции: Площадь Ленина, Комсомольская, Пионерская) 1984, Музей-панорама «Сталинградская битва» 1985. За период 1950-1980 годы от соседних областных центров протянулись автомагистрали. В 1989 году родился миллионный житель города.

После распада СССР в 1991 году начался катастрофический спад во всех функциях промышленности и городского хозяйства. Все общественное строительство было заморожено и на десятилетие некоторые объекты были в состоянии долгостроя: вторая очередь скоростного трамвая, 22-ти этажная гостиница на Предмостной площади (в 2005 году перестроена в жилой дом Краснознаменская 7), 16-ти этажный химический корпус Политехнического университета (достроен в 2010 году), Морятник (на 2015 год в состоянии недостороя). В 1990-х годах Волгоград стал родиной финансовых пирамид, вышедших на федеральный уровень: Русский дом Селенга, Хопер-Инвест, Русская недвижимость (до 1993 — Поволжская недвижимость). С середины 2000-х годов начался рост промышленности, активизировалось строительство. В 2009 году был введён в эксплуатацию Волгоградский мост, в 2011 году — вторая очередь скоростного трамвая (станции Профсоюзная, ТЮЗ, Ельшанка), в 2014 году путепровод в поселке Гумрак, в 2015 году — транспортная развязка на Нижней Ельшанке (Тулака) — первые значительные объекты транспортной инфраструктуры за постсоветское время. Многие жители города — военнослужащие волгоградского военного гарнизона, приняли участие в постсоветских войнах на Северном Кавказе и в 5-дневной войне 2008 года в Южной Осетии. Так же город подвергся ряду террористических актов.

Физико-географическая характеристика

Географическое положение

Волгоград и область находятся в московском часовом поясе, который соответствует географическому поясному времени, смещение относительно UTC составляет +3:00.

Волгоград расположен на Приволжской возвышенности Восточно-Европейской равнины, в нижнем течении Волги на западном берегу. Самый северный край города — поселок ГЭС начинается у берега Волгоградского водохранилища, образованного плотиной Волжской ГЭС, и имеет урез воды 15 метров выше уровня моря. Расположенный ниже плотины весь остальной город имеет урез 13 метров ниже уровня моря[80].

Непосредственно прилегающая к Волге часть города — низменная, с абсолютными отметками 0—40 м, западнее Волги на удалении 1—3 км находится цепь пологих холмов с абсолютными отметками 50—100 м.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3690 дней] В черте города в Волгу впадают малые степные реки Сухая Мечетка, Мокрая Мечетка, Царица, Ельшанка.

Расстояние от Волгограда до ближайших крупных городов (по автодорогам)[81]
Санкт-Петербург ~ 1668 км
Москва ~ 964 км
Рязань ~ 892 км
Воронеж ~ 568 км
Саратов ~ 393 км
Ольховка ~ 294 км
Камышин ~ 198 км
Самара ~ 864 км
Казань ~ 1087 км
Уральск ~ 838 км
Калач-на-Дону ~ 81 км.
Суровикино ~ 139 км
Волжский ~ 27 км
Ленинск ~ 69 км
Атырау ~ 791 км
Волгодонск ~ 310 км
Ростов-на-Дону ~ 479 км
Ставрополь ~ 584 км
Сочи ~ 1047 км
Элиста ~ 302 км
Пятигорск ~ 667 км
Астрахань ~ 434 км

Климат

Климат умеренно-континентальный. Среднее количество осадков — 347 мм в год. Зима мягкая, с частыми оттепелями, лето жаркое и долгое, во все времена года возможны резкие перепады температуры. В 1940 году были зафиксированы и температурный минимум (−33 °C) и температурный максимум (+42,6 °C)[82].

Климат Волгограда
Показатель Янв. Фев. Март Апр. Май Июнь Июль Авг. Сен. Окт. Нояб. Дек. Год
Абсолютный максимум, °C 12,3 15,9 20,5 29,2 37,2 39,4 40,2 42,6 37,8 31 18,5 12,3 42,6
Средний максимум, °C −3,5 −3,3 3,3 14,5 21,4 26,4 29,3 28,1 21,3 12,7 3,4 −2 12,7
Средняя температура, °C −6,3 −6,6 −0,5 9,2 15,9 21 23,6 22,3 15,6 8 0,3 −4,7 8,2
Средний минимум, °C −9,2 −9,9 −4 4,1 10,1 15,1 17,5 16,2 10,3 3,9 −2,5 −7,6 3,7
Абсолютный минимум, °C −33 −32,5 −25,8 −12,8 −1,1 2 7,2 4,5 −1,5 −12,2 −25,8 −27,8 −33
Норма осадков, мм 38 30 28 28 39 41 35 30 29 29 34 45 406
Источник: [pogoda.ru.net/climate/34560.htm Погода и Климат] Нормы за период 1981 — 2010 гг.

Флора и фауна

Растительная зона Волгограда — обычная для Евразийской степи сухая дерновиннозлаковая степь. Почвы неоднородные, преобладают светло-каштановые солонцеватые, встречаются участки чернозёма[83]. Древесная растительность в черте города бедна, исключения — поймы степных малых рек и побережье Волги. Встречаются дубовые рощи, одичавшие сады брошенных дач. На склонах балок — степная травянистая растительность. Ергенинский источник минеральных вод, как ряд других редких природных зон, включены в список региональных памятников природы.

Фауна Волгограда в основном представлена беспозвоночными, птицами, грызунами. В «зелёных зонах» городской черты можно встретить змей, озерных лягушек, зайцев-русаков, ежей, летучих мышей.[84] Влияние города благоприятно сказываются на численности таких видов как домовый воробей, сизый голубь, грач, серая крыса, домовая мышь, обеспечивая их обильным кормом от жизнедеятельности человека, но отрицательно на остальных животных, уничтожая их среду обитания.

Экология

Волгоград характеризуется тяжёлым экологическим состоянием. Основным загрязнителем атмосферы является автомобильный транспорт — 70 % выбросов. Среди объектов промышленности наибольшими выбросами характеризуются металлургия, химическая и топливная промышленность. Более половины выбросов приходится на Красноармейский район, наивысший индекс загрязнения в Краснооктябрьском районе. В целом по городу наблюдается повышенное содержание оксидов азота, формальдегида, фенола[85][86]. Индекс загрязнения воды в Волге варьируется от 1,36 до 2,04[обновить данные]. Городские биологические очистные сооружения, через которые проходит основной объём сточных вод, располагаются на острове Голодный. Сточные воды, прошедшие очистку на этих сооружениях, превышают предельно допустимое содержание соединений азота, взвешенных веществ, меди, цинка, фторидов, фосфатов[87].

Административно-политическое устройство

Административное деление

Тракторозаводский
Краснооктябрьский
Дзержинский
Центральный
Ворошиловский
Советский
Кировский
Красноармейский
Административные районы Волгограда
(в порядке их географического расположения с севера на юг)
Район Площадь
км²[88]
Население,
чел.
Тракторозаводский 54 138 311[4]
Краснооктябрьский 34,2 149 210[4]
Центральный 11,2 80 009[4]
Дзержинский 85,8 184 547[4]
Ворошиловский 27,8 80 419[4]
Советский 63 138 311[4]
Кировский 71,5 116 140[4]
Красноармейский 230 166 152[4]

Царицын был рожден как застава на Волжском торговом пути, и с 1589 до 1708 года административно подчинялся отвечающему за речную торговлю Казанскому приказу (в современных терминах совмещении полномочий губернии и министерств внутренних дел, иностранных дел, торговли для своего региона), который назначал воевод всем «понизовым городкам» (волжские города Нижнего Поволжья). В 1708 году Петр I провел территориальную реформу, отменив ставшие анахронизмом воеводства, и разделил Империю на губернии, уезды и волости (с 1797 года). Царицын относился к следующим губерниям: Казанской (1708—1719), Астраханской (1719—1773), Саратовское наместничество (1773—1796), Пензенской (1796—1797), Саратовской (1797—1919). Царицынский уезд смогли образовать только в 1780 году, ранее это было невозможно, так как из-за набегов кочевников мирная жизнь могла быть только внутри крепостных стен. В 1919 году Царицын сам становится центром Царицынской губернии, которая в 1925-м году вместе с губернским центром (Царицын в Сталинград) переименовывается Сталинградскую. В мае 1928 году губерния вошла в состав Нижне-Волжской области, которая уже в июне 1921 года преобразована в Нижневолжский край. В 1932 году Сталинград стал краевым центром Нижневолжского края, в этот период ему были административно подчинены Саратов, Астрахань, Элиста. В 1934 году Нижневолжский был разделен на Сталинградский и Саратовский край, в 1936 Сталинградский край разделен на Сталинградскую область, Астраханский округ и Калмыцкую АССР. В 1961 году город был переименован в Волгоград, область соответственно в Волгоградскую.

После переноса крепости Царицын с острова на берега Царицы и Волги (примерно 1605—1615), вся территория города около 200 лет располагалась внутри крепостной стены примерно на прямоугольнике современной территории: 1 — церковь Иоанна Предтечи, 2 — пересечение улицы Краснознаменской и проспекта Ленина, 3 — пересечение проспекта Ленина и Аллеи Героев, 4 — Центральная набережная[89]. С начала XIX века начинается выход застройки за пределы крепости, к городу прибавляется Царицынский и Зацарицынский форштадты, к началу XX века город занимает территорию в прямоугольнике: с юга ограничен рекой Ельшанкой, с запада улицами Череповецкая-Маршала Рокоссовского (ныне Вторая продольная магистраль), с севера улицами Хиросимы — 7-й Гвардейской Бригады[90], (таким образом это территория современных Центрального и Ворошиловского районов). На месте остальной современной территории города существовали (по карте Стрельбицкого 1871 года): Ерзовская волость — сёла Рынóк (примерно на развилке дороги на Волжский и поселка ГЭС) у Сухой Мечетки, Мечетная и Портяновка (по месту сушки портянок бурлаками) между Сухой и Мокрой Мечеткой, Журавка на месте нижнего Тракторного поселка. От Городища по Мокрой Мечетке до Волги на месте современных поселков Вишневая Балка и Верхнезареченский расположилось 10 безымянных хуторов. К югу от Царицына Отрадинская волость включала в себя: Ельшанка, хутор Мечников (сейчас улица Никитина в Кировском районе), Бекетовка, Отрада, хутор Соленый (сейчас улица Соленая в Кировском районе). Сарепта и несколько прилегающих безымянных хуторов около Сарепты составляли Сарептинскую волость. За период 1900—1930-х годов на длину до 30 километров от центра вдоль Волги возникли рабочие поселки при заводах, из которых выросли остальные районы города, поглотившие поселения прежнего Царицынского уезда. За послевоенное время городская застройка стала заполнять пустыри между поселками, и на северной стороне города образовала сплошную полосу жилья и промзон, на юге же по прежнему существуют значительные участки пустой степи между жилым и производственным сектром.

В 1890 году разросшийся Царицын впервые административно был разделен на части под номерами 1 и 2 — прообраз будущих городских районов. Границей города стала река Царица, нынешний Центральный район стал частью № 1, неофициально бытовало название «Старый город», нынешний Ворошиловский район стал частью № 2, неофициально «Зацарицынский форштадт»[91] В 1920 году произошло дополнительное деление по ещё одной городской доминанте — идущим параллельно Волге путям Грязе-Царицынской железной дороги (сейчас по этой же сохранившейся насыпи через вокзал Волгоград-1 идет Приволжская железная дорога), часть № 1 осталась «Старым городом», но из неё выделилась часть № 3 — проходящая за полотном железной дороги от Волги, неофициально «Заполотновская». Частью № 2 остался и «Зацарицынский форштадт», но из неё выделилась часть № 4 — участок городской застройки с существующим уже более 150 лет неофициальным названием «Дар-гора»[92][93]. В 1920-х годах прилегающие сёла стали рабочими посёлками и получили новые «революционные» названия:

С второй половины 1920-х годов в СССР в связи с масштабной индустриализацией начинается экономическое районирование территориальных единиц — подстройка административного деления под промышленные предприятия, энергетические, транспортные и людские ресурсы. Взамен сельских уездов и городских частей вводится областные и городские районы[94]. По этой реформе в черту города в 1931 году включили вышеперечисленные рабочие поселки и разделили Сталинград на 5 районов (с севера на юг вдоль Волги): Дзержинский (местность современного Трактозаводского района), Рыковский район (современный Краснооктябрьский), Ермановский район (современный Центральный), Мининский (в 1933 переименован в Ворошиловский в честь Клима Ворошилова) и Красноармейск (Сарепта) стал Красноармейским районом.[95]. В 1935 годы деление было изменено на 4 района: Дзержинский, Ерманский (с 1948 Сталинский, с 1961 Центральный), Ворошиловский, Кировский. По этому делению в Дзержинский район был включен Рыковский, а из Ворошиловского и Красноармейского образован Кировский район, в честь Сергея Кирова.[96]. В 1936 году Дзержинский район был разделен на Дзержинский, Краснооктябрьский, Баррикадный и Трактрозаводский районы[97]. В 1944 Кировский район разделен на Кировский и вновь образованный Красноармейский[98]. В 1953 Дзержинский район вошёл в Сталинский, а Баррикадный в Краснооктябрьский[99]. В 1970 опять образован Дзержинский район, ему отошла территория Центрального района западнее новой городской доминанты — Второй продольной магистрали[100]. В 1975 Советский район разделен на Советский и вновь образованный Ворошиловский[101]. К концу 1930-х годов граница города приобрела современную форму, и за последующие годы изменилась незначительно, вошедшие позже в черту города рабочие поселки не слились с городской застройкой и отделены полями и пустырями: Аэропорт, Гумрак, Водстрой −1959, Горьковский 1963, Солянский 1965, Горная поляна 1966, Майский, Горный, Водный — 2010 год. В 1975 году заканчивается изменение границ между городскими районами, но продолжилось присоединение территорий от прилегающих сельских районов: Городищенского, Дубовского, Калачевского районов. Последнее изменение границ города произошло в марте 2010 года, когда все населённые пункты, входившие ранее в городской округ Волгоград, административно объединены с городом Волгоградом.[102][103]

Органы власти

С начала основания Царицына в 1589 году и до 1710 года Царицын управлялся по воеводской форме управления, городскую власть представлял воевода. Как правило, они набирались из служилых людей. Царицынским воеводам нередко приходилось откладывать хозяйственные вопросы и вступать в бой при набегах кочевников Поволжья или при крестьянских войнах, некоторые из них погибли в этих конфликтах (Тургеньев 1670, Турченин 1708). Воевода назначался Разрядным приказом, утверждался Боярской Думой и подчинялся ведавшему волжской торговым путём Казанскому Приказу, командовал городским гарнизоном из стрельцов, пушкарей, казаков, отвечал за оборонительные сооружения, полицейские, налоговые, судебные функции. Среди экзотических сегодня функций воеводы как городского главы были забота о своевременном посещении церкви и правильным говением горожан в период православных постов. Роль современной мэрии исполняла Приказная изба, канцелярской работой которой заведовал так же утверждённый Москвою дьяк с подчиненными подьячьими.

По Петровским губернским реформам в 1710 году Российская Империя была разделена на губернии, управлять городами стали стали коменданты, которые подчинялись губернаторам. Основная функция коменданта оставалось той же — командование воинским гарнизоном и оборонительными сооружениями, с второстепенными городскими хозяйственными задачами. В 1818 году Царицын был исключен из числа крепостей и стал обычным мирным городом, а существующее армейское подразделение переведено из состояния повышенной боевой готовности крепостного батальона в инвалидную команду (то есть охранное подразделение в тылу), власть в городе была разделена на гражданскую и военную ветви[104]. Гражданскую ветвь власти с 1818 по 1917 год возглавлял Городской голова.

С 1934 года по 1991 год высшим исполнительным органом государственной власти Волгоградской области (Сталинградского края и Сталинградской области) являлся исполнительный комитет Волгоградского областного Совета народных депутатов. Центральным партийным органом, существовавшим в Волгоградской области (Сталинградском крае и Сталинградской области) с 1934 года по 1991 год являлся Волгоградский областной комитет КПСС. Благодаря своей отваге и организаторским способностям в историю страны вошёл первый секретарь Сталинградского обкома и горкома ВКП(б) в дни Сталинградской битвы, Алексей Семёнович Чуянов.

В 1992 году на выборах мэра победил Юрий Чехов, уже руководивший Волгоградом 2 года как председатель горисполкома. В дальнейшем, мэрами становились: Евгений Ищенко 2003—2006, Роман Гребенников 2006—2011. C 2011 года прямые выборы были отменены, руководители города стали назначаться: Сергей Соколов (и. о.) 2011—2012, Валерий Васильков (он и последующие главы — депутаты Волгоградской городской думы) 2012—2013, Александр Чунаков 2013, Ирина Гусева 2013—2014. С 2015 года главой Волгограда и, соответственно, главой Волгоградской городской думы является Андрей Косолапов, сити-менеджером (он же глава администрации) бывший мэр Камышина Александр Чунаков.

Органом местного самоуправления является Волгоградская городская Дума, состоящая из 48 депутатов, избираемых на 5 лет. Высшим должностным лицом в городе является глава Волгограда, назначаемый Волгоградской городской Думой[105]. В 2011 года введен институт сити-менеджеров, приоритетом ответственности которого являются хозяйственные проблемы города, в отличие от главы Волгограда, приоритетом которого стали представительские и политические функции.

Символы города и официальные даты

С 1729 по 1854 год не имеющий собственного герба Царицын использовал эмблему расквартированного в городе Царицынского драгунского полка — 2 перекрещенных серебряных осетра на красном поле[106]. В 1854 году город получил официальный герб: разделенный на две части французский щит с зубчатой башенкой (признак уездного города), в верхней части герб губернского Саратова (три стерляди на голубом поле), в нижней части на красном поле две перекрещенные серебряные стерляди. После 1917 года царский герб не использовался[106]. В 1965 году, после получения Волгоградом статуса город-герой, был принят действующий по настоящее время герб , отразивший награду города и его специализацию в советской экономике: разделенный надвое французский щит, в верхнем красном поле Звезда Героя и зубцы крепостной стены, символизирующую крепость Сталинград, в нижнем голубом поле шестерня и сноп пшеницы, как символы развитого машиностроения и земледелия.[106] Флаг Волгограда представляет собой герб города на красном полотнище. Как неофициальный символ города очень часто используется силуэты скульптур «Родина-мать», «Стоять насмерть» и «Скорбящая мать».

Официальные даты:

Население

Численность населения
1811[111]1840[111]18471856[111]185718601861[111]1863[111]18731877
3800440048057200647870276700840013 93226 510
18841897[112]19011903[113]1904[113]1905[113]1906[113]1907[113]19091914[111]
36 30855 00070 00079 75979 31282 02086 75693 084100 000100 800
1923[111]1926[114]1931[111]1939[115]1956[116]1959[115]1962[111]1967[111]1970[117]1973[111]
106 500151 000304 100445 312525 000593 844649 000742 000815 000869 000
1975[118]1976[117]1979[119]1982[120]1985[121]1986[117]1987[122]1989[123]1990[124]1991[117]
900 000900 000928 692956 000974 000977 000988 000998 894998 0001 005 000
1992[117]1993[117]1994[117]1995[121]1996[121]1997[125]1998[121]1999[126]2000[127]2001[121]
1 004 0001 002 0001 000 000999 000999 0001 005 000999 0001 000 000993 400982 900
2002[128]2003[111]2004[129]2005[130]2006[131]2007[132]2008[133]2009[134]2010[135]2011[136]
1 011 4171 011 4001 004 200999 100991 700986 300983 900981 9091 021 2151 021 200
2012[137]2013[138]2014[139]2015[140]2016[4]
1 018 7391 018 7901 017 9851 017 4511 016 137
250 000
500 000
750 000
1 000 000
1 250 000
1 500 000
1857
1877
1904
1914
1956
1973
1985
1991
1996
2001
2006
2011
2016

До середины XIX века население Царицына измерялось несколькими тысячами человек. К 1913 году население уездного Царицына достигло 100 000 человек[141]. До конца 1980-х годов население неуклонно росло, и в 1989 году Волгоград стал городом-миллионером. В 1999 году, в результате депопуляции населения, город выбыл из этого статуса[142]. В 2002 году, в результате расширения городской черты (включения в состав города ближайших рабочих посёлков), Волгоград вновь стал городом-миллионером[142], однако ещё раз потерял этот статус в 2004 году в результате продолжившегося сокращения численности населения[142]. В 2010 году в городскую черту Волгограда были включены все рабочие посёлки и сельские населённые пункты, которые входили в состав городского округа Волгограда[143], это уже в третий раз дало городу статус города-миллионера, также в 2013 году впервые за постсоветские годы был отмечен незначительный прирост населения (51 человек)[144], но в 2014 году вновь зафиксирована депопуляция и на 1 января 2015 года численность составила 1 017 424 человека[145], что ставит Волгоград на 14 место по списку численности городов России.[139]. Показатели рождаемости и смертности отрицательные, на 1000 человек в 2014 году родилось 11,0 а умерло 13,0[146]. По демографическим показателям на 2014 год районы города различаются между собой, самая высокая рождаемость в Советском районе — 12,7, самая низкая в Центральном — 9,7. Самая высокая смертность в Краснооктябрьском и Красноармейском районах — 14,7, а самая низкая в Советском — 11,4.[146]

Национальный состав Волгограда по переписи 2010 года: русские — 922 321 (92,3 %); армяне — 15 200 (1,5 %); украинцы — 12 216 (1,2 %); татары — 9 760 (1 %); азербайджанцы — 6 679 (0,7 %); казахи — 3 831 (0,4 %); белорусы — 2 639 (0,3 %); корейцы — 2 389 (0,2 %), остальные национальности менее 2000 человек, так же 21 430 не указавших национальность.[147].

Волгоград, Волжский, Городище, Краснослободск, находящиеся между собой в 1-2х часовой транспортной доступности неофициально образуют Волгоградскую агломерацию, население которой составляет не менее 1 355 тыс. человек.[148], что ставит её на 10 место по численности населения среди агломераций России.

Экономика

Промышленность

После распада СССР промышленный потенциал Волгограда используется частично и уже понёс значительные потери. Предприятия в зависимости от отрасли и эффективности руководства по разному пережили переход к новому экономическому укладу. Энергетический комплекс (Волжская ГЭС, ГРЭС, ТЭЦ-2, ТЭЦ-3) не снизил производство электроэнергии и тепла, предприятия проводят модернизацию и чувствуют себя уверенно[149]. В транспорте произошел переход промышленных перевозок от речного транспорта к автомобильному, значение речного пути Волга-Дон упало, поэтому строительство канала Волгодон-2 было заморожено, а трафик канала Волгодон значительно упал с в 1990—2010 годы, однако сейчас вновь подходит к рекордным значениям[150]. Оборонные предприятия Баррикады и Южное производство ВГТЗ (Судоверфь) после кризиса 1990-х годов получают государственные заказы на производство вооружений и проводят модернизацию. Перерабатывающая сырье промышленность (Красный Октябрь, Алюминиевый завод) и производящие оборудование для добычи сырья предприятия (Волгограднефтемаш, Завод буровой техники, Завод имени Петрова) находится в сильной зависимости от мировой конъюнктуры и при каждом общероссийском спаде снижают или останавливают производство. Примером неудачной судьбы тяжелого машиностроения может служить судьба ВГТЗ. Прежде давший название Тракторозаводскому району завод был одним из крупнейших производителем гусеничных тракторов, производителем ДТ-75 — самого массового в СССР (более 2-х миллионов тракторов)[151]. Производство было унифицировано с танковым[152], чтобы при возможной войне с блоком НАТО в кратчайшие сроки перейти на производство бронетехники. Однако гражданской промышленности нужны прежде всего колесные трактора, а завод не смог предоставить конкуретноспособную продукцию и сейчас находится в состоянии банкротства. Примером удачной судьбы может служить корпорация ВОЛМА, которая в кризис 1998 года купила разорившийся Волгоградский гипсовый завод, на его базе наладила эффективное производство строительных смесей и гипсокартона, и стала одним из лидеров этого рынка в России. Туристический потенциал города используется слабо, несмотря на имеющиеся «туристические магниты» — памятники Сталинградской битвы, Сарепта, отдых и рыбалка в Волго-Ахтубинской пойме, путь на Эльтон. Есть шанс на привлечение туристов в связи с проведением чемпионата мира по футболу в 2018 году, под который в городе строятся гостиницы и стадион Победа.

Город находится в очень сложном экономическом положении — он самый бедный из городов России с миллионным населением.[153] Также Волгограду принадлежит ещё несколько антирекордов среди городов его размера: самые низкие зарплаты (19 тысяч рублей на 2013 год), самая изношенная инфраструктура (вместе с Красноярском), самое маленькое число предприятий малого бизнеса на 1000 населения (29,6 в 2012 году).[153] Однако есть и городской рекорд — самые высокие зарплаты чиновников среди ЮФО — в среднем 54 000 рублей[154].

Отрасли Крупнейшие предприятия города
Машиностроение и оборонное производство Баррикады | Судостроительный завод | Тракторный завод | Волгограднефтемаш | Завод буровой техники | ТДН | Северсталь-Метиз | Завод весоизмерительной техники | Завод имени Петрова | Завод транспортного машиностроения | Моторостроительный завод
Металлургия Красный Октябрь | Алюминиевый завод
Транспорт Волгоградское отделение Приволжской железной дороги | Волго-Донской канал | Волгоградский аэропорт | Метроэлектротранс
Строительная промышленность ЖБИ-1 | ВОЛМА
Химическая промышленность Каустик | Завод технического углерода | Химпром | Лукойл-Волгограднефтепереработка
Энергетика Волжская ГЭС | ГРЭС | ТЭЦ-1 | ТЭЦ-2 | ТЭЦ-3
Конструкторское бюро Тяжпромэлектропроект | Титан
Пищевая промышленность Сады Придонья | Конфил | Горчичный завод «Сарепта» | Пивовар
Местные торговые сети МАН | Радеж

Почтовые марки, посвящённые промышленности города:

Транспорт

Междугородный

Волгоград можно представить в центре 6-конечной звезды отходящих автомагистралей. Город пересекает трасса Р22 (Москва-Астрахань), начинаются трассы: Р228 (на Саратов), Р221 (на Элисту), M221 (на Донецк), Р226 (через Волжский на Самару), а также идут не считающие автомагистралями дороги на Ленинск (18P-1) и на Сальск (18K-4). Объездная дорога для транзитного транспорта есть только частично в северной части города (3-я продольная), что вынуждает далее съехать на Второю Продольную, идущую по городской застройке. Волгу можно переехать по плотине ГЭС в Волжский или по Волгоградскому мосту в Краснослободск. С центрального автовокзала организованы регулярные автобусные маршруты по России, а также в республики Закавказья и Средней Азии[155].

Железнодорожные пассажирские ворота города — вокзал Волгоград-1, для грузоперевозок (ранее и пригородных) используется также вокзал Волгоград-2. Оба вокзала относятся к Волгоградскому отделению Приволжской железной дороги. С этих вокзалов идут 4 направления: московскоеИловли разветвляется на московское и саратовское направление), астраханское, краснодарское, ростовское. Воздушными воротами города является международный аэропорт Гумрак, расположенный в поселке Гумрак в 10 километрах от Волгограда[156].

В южной части города начинается Волго-Донской канал — звено единой глубоководной системы, через которую город по воде связан с Каспийским, Черным, Балтийским и Белым морем, Москвой и Санкт-Петербургом. Пассажирские и туристические рейсы Волгоград принимает на Центральной набережной, у причала Речного Вокзала[157], грузовые — в речном порту Татьянка[158].

Городской

Специфика автодорожной сети Волгограда происходит из его необычной формы: полоса застройки шириной от одного до пяти и длиной около шестидесяти километров, в которой несколько раз чередуется многоэтажная комплексная застройка, частный сектор, промышленные зоны, участки незастроенной степи. Так сложилось исторически, город прирастал вдоль Волги промышленными предприятиями и поселками со всей необходимой инфраструктурой. По длине Волгоград пересекают три основные продольные транспортные магистрали: 1-я, 2-я и 3-я Продольные. Продольные — это обиходное, отражающее реальную ситуацию название, юридически это цепь разных улиц. 1-я Продольная (с севера на юг: улица имени Николая Отрады + Проспект Ленина + Рабоче-Крестьянская + имени Льва Толстого + Электролесовская) — ближняя к Волге (1-3 километра), пересекает центр, именно вдоль неё расположены почти все достопримечательности города. 2-я Продольная (с севера на юг: Ополченская + Ерёменко + Лермонтова + Рокоссовского + Череповецкая + проспект Университетский + 64-й Армии + Колосовая + Лимоновая + Рославльская + Песчаная + Лазоревая + проспект Героев Сталинграда + 40 лет ВЛКСМ) наиболее протяженная и загруженная. Объездная 3-я Продольная позволяет объехать только северную и центральную часть города, чтобы попасть на юг города, надо выехать на 2-ю Продольную. Ситуация с объездными дорогами тяжелая, с ростом количества автотранспорта стало легче попасть в соседние районные центры области, чем на другой конец города. Фактически город разорван на слабо связанные между собой север и юг.

За советский период волгоградское автобусное сообщение сложилось в типичную для областных центров СССР схему. С отдельных микрорайонов и поселков автобусные маршруты приходили в ядро своего района, с них по самым оживленным улицам другие маршруты шли в центр города кавтомобильному и железнодорожному вокзалу. Парк городских автобусов был также типично советским: ПАЗ-672 и ПАЗ-32053 у ведомственных предприятий, ЛиАЗ-677 и ЛАЗ-695 на внутригородских рейсах, к районным центрам ходили Икарусы. За постсоветское время частично изменилась схема внутригородского сообщения: ведомственные автобусы почти исчезли со сменой форм собственности предприятий с государственную на частную, все городские ПАТП (пассажирское автотранспортное предприятие) сведены в единого оператора ГУП ВО «Волгоградавтотранс»[159], почти весь прежний парк внутригородских автобусов сменен на новые модели Волжанин-5270, ЛиАЗ-5256, ЛиАЗ-5293, ПАЗ-3204, ПАЗ-3237, парк междугородних автобусов сменился на более комфортабельный. Как и в остальных городах России конкуренцию автобусам составляют маршрутные такси на моделях семейства Газель в большинстве случаев. Междугороднее автобусное сообщение осуществляется с двух автовокзалов — основной «Центральный» в Центральном районе и обслуживающий южные областные направления автовокзал «Южный». В связи с подготовкой к чемпионату по футболу 2018 года проводятся мероприятия по переносу Центрального автовокзала на прилегающую к аэропорту Гумрак территорию с целью строительства нового современного здания и ухода из перегруженного автотранспортом Центрального района Волгограда[160].

Царицын стал первым уездным городом России, построившим себе трамвай. В 1913 году была проложена существующая линия, которая положила начало волгоградскому трамваю. Сейчас трамвайная система состоит из 3 несвязанных между собой линий, одна из которых — скоростной трамвай, включает в себя обыденный для волгоградцев и удивляющей гостей города метротрам — 6 подземных станций, построенных по стандарту метрополитена. Они построены на «вырост» и ждут, когда остальные северные и южные станции также будут перестроены, и по всей линии пойдут метропоезда. А сейчас, удивляя туристов, по огромным монументальным станциям идут двухсоставные трамваи Татра-Т3, которые являются основой трамвайного парка. За постсоветское время оператором городского волгоградского общественного электротранспорта МУП Метроэлектротранс парк трамваев был незначительно обновлен моделями ЛВС-2009 (10 штук) и 71-409 (1 штука). Общая протяженность трамвайной сети составляет 137,1 километр и 13 маршрутов.[161]

Новогодним подарком горожанам стало открытие 31 декабря 1960 года первой линии Волгоградского троллейбуса по маршруту «Железнодорожный вокзал Волгоград-1Нижний поселок ВГТЗ». За прошедшие полвека троллейбусные маршруты были проложены во все без исключения районы города. Основой парка являются модели ЗиУ-9 и Тролза-5275.06 «Оптима». Общая протяженность троллейбусной сети составляет 159 километров и 14 маршрутов.[161]

В 1959 году был пущен первый маршрут городской электрички. На 2015 год Волгоградская городская электричка состоит из 5 линий и 11 маршрутов (из них 7 областных), кроме Волгограда обслуживая Волжский, Котельниково, Суровикино. Электричка — единственный вид пассажирского электротранспорта, маршруты которого проложены по всей протяженности города — от станции «Южная» до северной станции «Спартановка» и дальше, в город-спутник Волжский. Центром сети является железнодорожный вокзал Волгоград-1.

Образование и наука

Первые упоминания об организации начального образования в Царицыне относятся к 1808 году, городским магистратом заключен договор с отставным сержантом Иваном Власовым об образовании детей «сколько оных набратца может. 1-е — читать, 2-е — писать прописи и цифирный щит, 3-е — арифметика в четырёх частях»[162]. Также при церквях Царицына возникают церковно-приходские школы. Но это было лишь обучение писать, считать и основам православия. Начало системного образования было начато с 1880-х годов, когда были основаны более десятка учебных заведений. На это были выделены средства из городского бюджета, значительную часть заняла помощь царицынских предпринимателей. В 1911 году в Царицыне было 14 мужских, 9 женских и 2 смешанных школы[163]. Под школой подразумевались все учебные заведения, но в то время они делились на гимназии (более престижное классическое образование с углубленным изучением латыни, древнегреческого и иностранных языков) и протогимназии (с 1871 года реальные училища — менее престижное прикладное образование). Дошло до наших дней в перестроенном виде здание первой царицынской гимназии — Алексадровской 1875 года, сейчас южное крыло здания областной администрации по адресу проспект Ленина 9, и здание первого реального училища 1881 года — северное крыло этого же здания[164]. Все четыре здания женских гимназий дошли до нашего времени: № 1 министерская (то есть государственная, в XIX веке существовало такое деление школ) Мариинская, основана в 1877 году — сейчас Управление областной статистики по улице Чуйкова 7[165], № 2 министерская, основана в 1908 году — сейчас 83-я средняя школа по проспекту Ленина 21[166], № 3 частная госпожи Стеценко — сейчас музыкальная школа № 1 по улице Пушкина, 13, № 4 министерская женская гимназия — сейчас Казачий театр по улице Академической, 3[167] Сохранилось здание церковно-приходской школы Вознесенской церкви, открытой в 1887 году — сейчас дом по улице Циолковского 15А[168]

После революции и Гражданской войны все школы были переведены на советские стандарты образования, было введено всеобщее школьное бесплатное образование, количество школ увеличилось многократно. В 1930-е годы был заложен фундамент высшего образования, выпускниками которого развиты важнейшие сферы деятельности города по настоящее время: Индустриально-педагогический институт 1931, Строительный институт 1931 (расформирован по другим ВУЗам в 1933 году, снова создан в 1963 году), Тракторный институт 1930, Медицинский институт 1935. До нашего времени сохранилось довоенное здание Тракторного университета по адресу Дегтярева, 2, оно принадлежит университету и в нём работают кафедры вечернего и заочного обучения. Для остальных высших учебных заведений после Сталинградской битвы построены монументальные здания в Центральном районе. Ещё в военный 1944 год был открыт Сельскохозяйственный институт (в городе Урюпинск Сталинградской области, с 1948 года в Сталинграде), 1957 год — музыкальное училище (переоткрыто из Царицынского музыкального училища, ведущего историю с 1917 года), 1960 год — институт физической культуры, в 1967 — Высшая следственная школа МВД, в 1980 году открыт Волгоградский государственный университет. В 1929 году начала обучение военных летчиков Сталинградская авишкола, в 1942 году в связи с приближением линии фронта была эвакуирована в Кустанай. В 1946 году школа в разрушенный Сталинград не вернулась, а была перебазирована в Новосибирск, где была расформирована в 1960 году. На существующей инфраструктуре Сталинградского училища стало базироваться Качинское авиаучилище, переведенное в Сталинград в 1954 году, и существовавшее до расформирования в 1998 году.

После 1991 года были открыты православный университет (1993) и ряд других негосударственных ВУЗов, и открылись филиалы ВУЗов других российских городов. По состоянию на 2014 год в Волгограде 244 детских сада[169], 123 общеобразовательных школы[170], 15 гимназий[170], 10 лицеев[170], 12 школ-интернатов[171], 18 школ искусств[172], 27 спортивная школа[173], 9 музыкальных школ[174].

Культура

Музеи

Музейному делу в Царицыне положил начало Петр I, подарив в 1722 году горожанам свои картуз и трость[175]. Подарок Петра не был уникальным, это обычная черешневая палка и войлочный головной убор, но благодаря легендарной личности они стали первыми городскими реликвиями и все последующие годы по настоящее время демонстрируются как музейные экспонаты. Но это были экспонаты городского магистрата (нынешней аналог — мэрия), а первый музей Царицына — Краеведческий, основан в 1914 году в здании Дома Науки и Искусств (сейчас расположен в здании бывшей земской управы).

В 1937 году советской властью был основан 2-й музей города — Музей Обороны Царицына. И уже на следующий 1938 год был арестован и расстрелян его директор и основатель — В. М. Алексеев[176]. После Сталинградской битвы музей дополнился многочисленными экспонатами 1942—1943 годов, и стал музеем «Обороны Царицына-Сталинграда». В 1984 году был основан музей «Сталинградская Битва», в его монументальное здание Панорамы переданы экспонаты ВОВ, и музей опять стал специализироваться на Обороне Царицына. С 1991 года, в отличие от советских времен, посвящён памяти обеих сторон гражданской войны, в том числе Белой гвардии.

Музей-панорама «Сталинградская битва» стал самым большим и известным музеем Волгограда. Расположен на месте «Пензенского узла обороны» — группы зданий вдоль улицы Пензенской (сейчас — Советская), которые обороняла 13 гвардейская дивизия. Включает в себя Мельницу Гергардта, панораму Сталинградской битвы — самое большое живописное полотно России, экспозицию советской военной техники 1940-х годов, стелу городов героев, многочисленные экспонаты оружия и наград, личные вещи военного быта генералов и простых солдат. Рядом расположен переживший бои Дом Павлова.

В 1960 году открыл свои двери Волгоградский музей изобразительных искусств имени Машкова, специализирующийся на творчестве сталинградских/волгоградских художников и скульпторов. В 1989-м открылся музей Старая Сарепта — посвящённый памяти немецких колонистов XVIII века. Музей стал ядром центров немецкой, калмыцкой, татарской и русской культуры, открыта библиотека на немецком языке. На базе завода весоизмерительной техники в 2009 году открыт музей мер и весов. В историческом здании городской водокачки в 2010 году открыт самый молодой музей города, посвящённый городскому водоснабжению «Водоканал».

Театры и музыка

До второй половины XVIII века театральное искусство в Царицыне существовало в виде народных балаганов[177]. Первое упоминание о возникновении театра дает саратовский полицмейстер в 1872 году: «В Саратовской губернии имеется три театра: два в Саратове, летний и зимний, третий в Царицыне в частном каменном здании, принадлежащем купцу Калинину, и содержится почетным гражданином Александром Астаповым, по театру Ярославцевым»[177]. В 1882 году на месте нынешней станции метротрама «Пионерская» в пойме Царицы возник сад и вокзал (так тогда называли открытую сцену) «Конкордия», ставшим первым музыкальным театром города[178]. «Конкордию» в 1905 году покупает царицынский промышленник Владимир Миллер и строит новое здание театра на 1300 посадочных мест (этот рекорд городом не достигнут и сейчас, у Волгограда нет таких больших помещений театров)[178]. Конкордия превращается в знаменитую на всю Россию оперу, где выступали Фигнер, Шаляпин, Собинов и другие выдающиеся артисты.[177]. В 1913 году царицынский купец, меценат и тенор-любитель Репников строит здание Дома науки и искусств на Александровской площади, где дает представления Царицынский драматический театр.[177]

Во время Первой мировой и Гражданской войн в зданиях театров находятся лазареты для раненых, с 1922-го в бывшей Конкордии дает первые представления Сталинградский театр музыкальной комедии — будущий Волгоградский музыкальный театр, а в бывшем доме Науки и искусств Сталинградский музыкально-драматический театр — будущий НЭТ. В 1933-м дал первую премъеру городской ТЮЗ. В 1937 году самодеятельный театр кукол лесозавода признан профессиональным коллективом и через череду переименований стал областным Театром кукол[179]. В следующие годы годы открылись театры: Волгоградский театр одного актёра 1989, Волгоградский музыкально-драматический казачий театр 1992, Царицынская опера 1993, Волгоградский молодёжный театр 2006, Волгоградская лаборатория современного театра 2008, Первый драматический театр 2012. Традицию первых выступлений оркестра Конкордия через 100 лет продолжает Волгоградский академический симфонический оркестр. В городе есть два органа — в центральный концертном зале и кирхе музея Сарепты.

Кинотеатры

В 1915 году Владимир Миллер на месте нынешнего дома по улице Ленина, 6 строит первый в Царицыне кинотеатр «Парнас», который уже через 2 года будет национализирован и получит новое название — «Красноармеец». С 1920-х годов все городские церкви, кроме Казанского собора, были закрыты и переоборудованы под клубы, библиотеки и показ идеологически верного, восхваляющего новый советский уклад жизни кино. Так, в кинотеатры были переоборудованы церкви Сошествия Святого Духа (на этом месте жилой дом по улице Чапаева, 26), Святотроицкая церковь завода Дюмо и некоторые другие. В растущих рабочих поселках Сталинграда строятся новые здания кинотеатров. Некоторые из них будут разрушены в дни Сталинградской битвы, некоторые по новым планам будет переведены в новые, более монументальные здания. До 1991 года в Волгограде действовали десятки кинотеатров, в настоящее время из «советских» показывают кино только в «Ударнике» Тракторозаводского района, остальные старые кинотеатры не выдержали конкуренцию с современными многозальными при торгово-развлекательных центрах. На 2015 год в городе действует 15 кинотеатров, из них 8 в технологии 3D и СинемаПарк в ТРЦ «Европа» — в технологии IMAX[180].

Другие сферы

К наступающему в 1948 году 70-летию Сталина была приурочена постройка планетария. Сроки сдачи объекта затянулись, планетарий был сдан в 1954 году, но элементы посвящения юбилею — цифры 70 в плафонах светильников и других элементах декора остались до настоящего времени. Также сохранился портрет-панно Сталина из полудрагоценных камней, выложенный в фойе планетария, он был аккуратно замурован после смерти Сталина и без повреждений открыт в 2004 году. Специальное оборудование для планетария было подарено фирмой Carl Zeiss из ГДР. Планетарий был построен третьим в СССР после Московского и Киевского и одним из самых монументальных и красивых среди планетариев СССР.

Сталинградский цирк был построен в 1932 году в Тракторозаводском районе, открывал цирк прокурор Вышинский[181] (в сталинские годы отправил на смерть тысячи невинных людей). Здание было разрушено в Сталинградской битве и как цирк не восстанавливалось, сейчас это овощной рынок. Нынешнее здание Волгоградского цирка было открыто в Центральном районе в 1967 году.

Первой библиотекой в Царицыне стал платный читальный зал при книжной лавке Апабеловой, открытый в 1894 году, хотя уже существовали закрытые для публики библиотеки при Общественном Собрании и Земской управе. Первая общественная библиотека открылась в 1900 году при помощи царицынского мецената Лапшина в здании 1 пожарной части[182]. За 20 предвоенных лет был сделан огромный рывок в развитии библиотечного дела, были открыты десятки библиотек при учебных заведениях, заводах, в рабочих посёлках. Почти весь их книжный фонд погиб в дни войны, но был возрождён и приумножен за послевоенные годы[183]. Сейчас в Волгограде действуют десятки библиотек, в том числе Областная библиотека имени Горького и Волгоградская областная специальная библиотека для слепых.

Город в произведениях культуры

До второй половины XIX века Царицын был небольшим уездным городом с населением в несколько тысяч человек, в литературе своего времени он остался только в очерках путешественников. Исключения составляют описания восстаний Пугачёва, Булавина, Разина. Со второй половины XIX века Царицын завоёвывает статус промышленного и торгового центра региона, упоминание и описание нового — купеческого и ремесленного уклада его жизни на страницах книг и газет стало появляться значительно чаще.

В XX веке на жизнь города огромное влияние оказала Сталинградская битва, разделив все сферы жизни, в том числе и культуру, на «до» и «после». Поэтому сегодня документальные и художественные произведения о Царицыне—Сталинграде—Волгограде делятся на три основных периода:

  • Царицын и довоенный Сталинград. Произведения: очерк «Царицынское пожарище» А. И. Куприна (1901), художественный фильм «Оборона Царицына» (1942 год), роман И. К. Реброва «Хищники» о строительстве Волго-Донской железной дороги (1959).
  • Сталинградская битва. Самый упоминаемый период[184], нашедший отражение в наибольшем количестве произведений искусства о сражениях в городе. С развитием технологий появились компьютерные игры, в которых в трёхмерном пространстве по фотографиям и топографическим картам смоделированы здания Сталинграда 1942—1943 годов, где происходили самые известные уличные бои.
  • Возрождённый из руин Волгоград. Произведения: стихотворение, ставшее песней «Растёт в Волгограде берёзка» Маргариты Агашиной (1962 год).

Волгоград в филателии

Архитектура

Архитектура города пережила несколько волн разрушений. Первая началась в 1880—1910-х годах, когда за этот период население и экономика города выросли более чем в 10 раз. Внезапно разбогатевший город сносил избы и сараи, дожившие до этого периода остатки крепостных стен и валов и строил шикарные магазины, гостиницы и доходные дома. Строительный бум 1870—1910 годов смел крепость-полудеревню Царицын практически полностью, за исключением храмов.[185] Следующая волна пришлась на гражданскую и последовавшею за ней идеологическую войну. В это время храмы всех конфессий или уничтожались, или перестраивались здания другого назначения. Так, в 1932 году было уничтожено старейшее строение города — 300-летняя церковь Иоанна Предтечи. Огромный ущерб нанесла Великая Отечественная война, когда Сталинград стал зоной боевых действий. В разрушение города внесли свою лепту советские кинематографисты, снимавшие псевдодокументальную хронику и для эффектных кадров взрывавшие уцелевшие в боях здания[186]. В послевоенные годы восстановление Сталинграда велось по плану города с просторными улицами и проспектами, в котором право на жизнь довоенная архитектура имела только в том случае, если не «мешала» новым магистралям города: Улица Мира, Аллея Героев, проспект Ленина. Ещё в 1960-х годах сносились дома, восстановленные после Сталинградской битвы, в которых уже 15-20 лет после войны жили люди[186]. Все же Волгограду удалось сохранить частицы комплексной застройки почти каждой эпохи, а число отдельных зданий в послевоенных кварталах исчисляется сотнями. Вообще ничего не осталось только от стен и бастионов крепости Царицын.

  • 1880—1915 годы. Одна из особенностей архитектуры Волгограда — «спрятавшиеся улочки», когда внутри периметра монументальной сталинской застройки неожиданно находятся царицынские домики, часто под углом от существующих улиц, повторяя обводы давно не существующей крепостной стены. Спрятавшиеся улочки сохранилась на улицах Островского, Пушкина, Володарского, Кирсанова. Царицинскому купечеству больше всего нравилась эклектика русского стиля — это самый распространенный исторический стиль города. Зданий в другом стиле до нашего времени дошло немного: Мясной корпус 1910 года в стиле модерн, Мариинская женская гимназия 1877 года в стиле классицизм.
  • 1910—1912 годы. Как своему союзнику в будущей Первой мировой войне, Англия в лице фирмы «Виккерс» помогла построить Царицынский артиллерийский завод и жилье для рабочих. Этот поселок Нижние Баррикады вошёл в историю как Остров Людникова и был сильно разрушен, но большая часть зданий восстановлена в 1943—1945 годах в первоначальном виде. Сейчас улица Прибалтийская 48°46′28″ с. ш. 44°35′10″ в. д. / 48.77444° с. ш. 44.58611° в. д. / 48.77444; 44.58611 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.77444&mlon=44.58611&zoom=14 (O)] (Я) и Волжский проспект 48°46′27″ с. ш. 44°36′13″ в. д. / 48.77417° с. ш. 44.60361° в. д. / 48.77417; 44.60361 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.77417&mlon=44.60361&zoom=14 (O)] (Я)выглядят, как и другие английские рабочие кварталы начала XX века, с небольшими вкраплениями послевоенной сталинской застройки.
  • 1920-е годы. Страна в эти годы стала восстанавливаться после потрясений 1914—1920 годов, но темп ещё не был набран. Поэтому дома стиля социалистический конструктивизм разбросаны по городу как и строились — поодиночке: Дом приезжих, Татарские бани, Швейная фабрика имени 8 марта.
  • 1930-е годы. Очень мощное десятилетие с точки влияния на архитектуру Сталинграда, осталась многочисленная комплексная застройка по всему городу, кроме Центрального района, где после войны решили строить с «чистого листа». Наиболее многочисленная (более 50 зданий) — Соцгород тракторного завода- улица Дзержинского и другие улицы Верхнего и Нижнего тракторных поселков. Представляет собой социалистический мини-город с огромными школами, институтом, фабрикой-кухней, кинотеатром, цирком48°47′58″ с. ш. 44°35′49″ в. д. / 48.79944° с. ш. 44.59694° в. д. / 48.79944; 44.59694 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.79944&mlon=44.59694&zoom=14 (O)] (Я) (сейчас овощной рынок со стандартным цирковым диаметром — 16 метров), парками, набережной. Пострадал в войне, но восстановлен уже в 40-е годы почти в том же стиле — послевоенный сталианс. По адресу Дзержинского, 32 находится дом48°48′22″ с. ш. 44°35′35″ в. д. / 48.80611° с. ш. 44.59306° в. д. / 48.80611; 44.59306 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=48.80611&mlon=44.59306&zoom=14 (O)] (Я), на своем торце отразивший историю улицы: социалистическое строительство — надпись «На третьем году второй пятилетки — 1930 г.», Сталинградская битва — многочисленные сколы кирпича от пуль и осколков, крупная пробоина от взорвавшегося снаряда, ветшание — наше время.
  • 1950—1960-е годы. Возрожденный из руин Волгоград — послевоенный сталинский ампир. Именно этот архитектурный стиль стал визитной карточкой города — почти в первоначальном виде украшают Волгоград архитектурные ансамбли этого направления. Из утрат этого периода — советская неоновая реклама на крышах зданий.
  • 1970—1980-е годы. В эти годы было построено очень много типового жилья — хрущевки и брежневки, но знаковых зданий почти нет. Исключения — круговые здания Панорамы, Речного вокзала (крупнейший в Европе и России)[187], ресторана «Белый Аист».
  • 1990-е. В это десятилетие не строились многоквартирные дома, но в частном секторе оно оставило свой след — застройка престижных мест около Волги частными домами новых русских. «Пацаны» строили в своем представлении о прекрасном: огромный дом с маленькими, похожими на бойницы окнами, нелепые для обычного дома колонны, пристройка к дому крыльца в виде пародии на древнерусский терем из некачественного красного кирпича.
  • 2000-е — по настоящее время. В этот период возобновилась высотное строительство, в том числе жилыми комплексами. Новые дома впервые после Сталина стали стараться сделать красивыми, но уже в современном виде. В частном секторе все более появляется чувство меры — новые дома даже в бюджетном варианте гармоничные, с большими окнами, с фасадами из облицовочного кирпича.

Памятники и скульптуры

Старейший из сохранившихся — памятник Гоголю 1910 года в Комсомольском саду возле театра НЭТ. Уцелел, потому что писатель Гоголь не имел отношения к власти и политике, все остальные памятники государственным деятелям царской эпохи были уничтожены в 1920-х годах. Также дошли до наших дней 3 предвоенных памятника: Ерману 1925, Дзержинскому 1935 и Хользунову 1940. Пережил войну с повреждениями и был восстановлен после типовой фонтан Бармалей, однако в 1951 году был снесен как не представляющей художественной ценности. Но благодаря знаменитой фотографии Евзерихина, показавшей ужас войны — скульптуры детского хоровода на фоне горящего города и с годами ставшей символом Сталинградской битвы, реплика фонтана была воссоздана на прежнем месте Привокзальной площади.

После войны в ключевых местах боев были установлены многочисленные памятники Сталинградской битвы, 3 разрушенных здания оставлены как памятники: мельница Гергардта, Остров Людникова, заводская лаборатория завода «Красный Октябрь». У соединения канала ВолгоДон и Волги в 1952 году построена гигантская скульптура Сталина, позже замененная скульптурой Ленина — самой большой в мире реально живущему человеку. За хрущевский период были снесены многочисленные типовые памятники Сталину, а установлены такие же многочисленные типовые памятники Ленину. На крыше планетария в 1954 году установлена последняя работа Веры Мухиной «Мир». В 1967 году на Мамаевом Кургане построена скульптура «Родина-мать зовет», на момент создания самая высокая статуя в мире, а сейчас (2015 год) 9-я из списка самых высоких. Для жителей СССР она стала символом Волгограда, а для иностранцев вместе с плакатом «Родина-мать зовет!» представлением о Матушке-России. Также символами города стали скульптуры «Стоять насмерть» и «Скорбящая мать». Линию фронта между Красной армией и вермахтом на самый тяжелый для советских войск момент — ноябрь 1942 года отмечает памятник «Линия обороны» — цепь из танковых башен Т-34, ещё 3 танка Т-34 стоят на постаментах в черте города.

После перестройки были поставлены военные памятники: погибшим в Первой мировой войне, в Афганистане, в войнах на Северном Кавказе, небесному покровителю города Александру Невскому, ушедшим на войну казакам. Также впервые в городе стали появляться памятники без исторического или патриотического повода: скульптура влюбленных, сантехник, бегемот, байкер, копейка, автомобилист, ангел, аист с новорожденным, первая учительница, кот и кошка.

Набережные и парки

Набережные занимают не более десятой части общей протяженности (около 60 километров) берега и чередуются с промышленными зонами. Такое положение складывалось с начала XX века, когда от центра города на север и юг стали строиться промышленные комплексы с своими рабочими посёлками. Старейшая — Центральная набережная была речным портом и торговым складом со времён основания города. В 1930-х годах на ней снесли деревянные пристани и купеческие пакгаузы, берег забетонировали, посадили деревья и цветники, проложили прогулочные аллеи.[188][189]. В Сталинградскую битву центральная набережная была разрушена и после войны перестроена по-другому, гораздо более монументальному проекту в стиле сталинский ампир, став одной из самых красивых волжских набережных. В Тракторозаводском, Краснооктябрьском, Кировском и Красноармейском районе также есть набережные, построенные в 30-х и 50-х годах. Тогда они были освещены, были клумбы с цветами, лавочки, стояли типовые гипсовые советские статуи. За позднесоветский период и особенно за постсоветский период эта инфраструктура была утрачена. Сейчас эти набережные стали просто бетонированным берегом, они используются для купания, занятий спортом и рыбаками, но функцию прогулочной зоны отдыха исполняет только Центральная.

Парковым отдыхом горожан городские власти стали заниматься ещё в середине XVIII века. В 1886 году открыт старейший парк города — Комсомольский сад на месте переставшегося использоваться по назначению Скорбященского кладбища XVII века. Центральным парком Царицына до революции был парк «Конкордия» в пойме реки Царица — не сохранился в XX веке . В 1930-х годах возле рабочих посёлков сталинградских предприятий были заложены парки, все они пережили войну и использовались по назначению до перестройки. Сейчас их судьба различна: часть вписалась в новые реалии — там кафе и аттракционы, часть заброшены.

В 1960-х годах в Центральном районе заложен ЦПКиО — самый большой парк Волгограда. Большие свободные площади в самом центре города возникли из-за решения послевоенных властей города не восстанавливать нефтебазу (бывшую нефтебазу Нобелей), которая была разрушена в дни Сталинградской битвы, а перенести нефтеналивные работы на южную окраину города. В 90-х годах парк пережил запустение, сейчас восстановлен при содействии правительства Азербайджана[190] и завоевывает прежнюю любовь горожан.

Спорт

История спорта в городе начинается с переходом от деревенско-купеческого на промышленно-городской уклад жизни во второй половине XIX века. Вместе с иностранными специалистами заводов «ДЮМО» и нефтебазы Нобелей пришло увлечение футболом. Его история в Царицыне началась в 1909 году с команд «Штурм» и «Штандарт» завода ДЮМО, которые благоустроили пустырь под футбольное поле (сейчас старейший стадион Волгограда «Монолит») для проведения матчей[191]. Из футболистов этой команды в 1916 году образована команда «Республика». В 1925 году основана профессиональная команда «Динамо». С 1930-х годов спорт приобрел значение государственной важности, городскими властями была проведена огромная работа по созданию спортзалов, стадионов, бассейнов по всем районам. В 1929 году основана команда «Тракторостроитель» — будущий «Ротор». После Сталинградской битвы спортивная жизнь города была возрождена, о приоритете спорта для городской власти говорит дата проведения первого футбольного матча — 2 мая 1943 года (через 3 месяца после освобождения Сталинграда). В послевоенное время были основаны команды: гандбольные «Динамо» и «Каустик», ватерпольный «Спартак», баскетбольный «Красный Октябрь», футбольный «Олимпия». В 1960 году начала работу Академия физической культуры.

За период 1920—1980 гг. были построены многочисленные спортивные сооружения, самые большие из них: Дворец Спорта 1967, Центральный бассейн 1967, Центральный стадион 1962, стадионы «Зенит», «Ротор» 1980. За постсоветский период построен стадион «Олимпия», в целях подготовки к чемпионату мира по футболу 2018 года идет перестройка Центрального стадиона в стадион «Волгоград Арена». Развитая в советский период спортивная инфраструктура породила известных волгоградских спортсменов: Исинбаеву, Слесаренко, Опалева, Петрова, Ильченко и других чемпионов мира и олимпиад[192].

Здравоохранение

Организация здравоохранения в городе началась в 1807 году с записи в городском бюджете: израсходовать 10727 рублей на постройку «делового дома для больных, сарая, лекарских покоев с аптекою и на заборы»[193], причем под больными в те годы подразумевались зараженные холерой, тифом, чумой, чьи эпидемии периодически захватывали Царицын. В 1807 году появился первый медицинский работник — выпускница Петербургского повивального института Ульяна Андреева[194]. До 1890-х годов город располагал только земской больницей на 40 коек. К 1913 году Царицын располагал 4 больницами и 4 амбулаториями, 135 тысяч населения обслуживало всего 35 врачей[195]. За советский период волгоградцы всех возрастов были охвачены городским здравоохранением. За постсоветский период стали функционировать: филиал «Микрохирургия глаза» 1988, Научный Центр РАМН Ортопедии и Ортопедической Косметологии, перинатальный центр 2010, гемодиализный центр 2015.

СМИ

Первая газета в Царицыне — «Волжско-донской листокъ» вышла 2 января 1885 года. Её основатель и реальный главный редактор Жигмановский был отчислен из Петербургского университета за участие в нелегальных студенческих кружках, числился неблагонадежным, и поэтому использовал как издателя подставное лицо — отставного поручика Петрова[196]. В 1897 году Жигмановский добился издания новой газеты уже под своим именем — «Царицынский вестник». Это газета стала самой тиражной в городе и выходила до 1917 года. После революции издание этой газеты было прекращено, новые власти начали издавать газету «Борьба», которая через череду переименований стала «Волгоградской правдой», и уже почти 100 лет является официальной газетой городской власти. Так же в городе выходят местные газеты: «Городские вести», «Вечерний Волгоград», «АиФ — Волгоград», местная вкладка в «Комсомольской правде».

Сталинградское радио начало работу 5 сентября 1933 года, и работает с перерывом на 1942—1943 годы по настоящее время, сейчас является составной частью «Радио России»[197]. Регулярное телевещание в Волгограде началось 16 марта 1958 года, после завершения строительства телецентра на Мамаевом кургане. Сразу же в магазинах города возник ажиотажный спрос на телевизоры. Шла Холодная война, телевизоры подлежали обязательному учёту и обком партии знал их точное количество в 1959 году: 14021 В Сталинграде, 2086 в Волжском, 527 в прилегающих селах[198]. На 2015 год волгоградское новостное телевещание осуществляют 2 государственных канала — региональное подразделение канала Россия-24 ГТРК Волгоград-ТРВ и Муниципальное Телевидение Волгограда.

Почётные граждане и известные уроженцы

Почётными гражданами становились современники, внёсшие свой вклад сил и таланта в решение важнейших проблем своего времени. В купеческом Царицыне это меценаты, жертвовавшие средства на образование и здравоохранение. Потом бойцы и командиры Красной Армии, участники обороны Царицына и Сталинградской битвы. С 1950-х годов почётными гражданами становились металлурги, архитекторы, деятели искусств.

Список почётных граждан по годам присвоения звания (список):

Уроженцы Волгограда (список):

Награды города

Итоги обороны Царицына:

Итоги Сталинградской битвы:

Города-побратимы и одноимённые названия

Сталинград и Ковентри в 1944 году стали первыми городами-побратимами, зародив это международное движение[202]. Сейчас Волгоград является побратимом 25 городов[203][204], в многих из них есть Волгоградская улица. В Москве есть Волгоградский проспект и одноимённая станция метро. Значительное количество улиц, проспектов, площадей в разных странах названо в память о Сталинградской битве.
«Сталинградом» названы некоторые другие технические объекты и термины: станция метро в Париже, астероид.



Напишите отзыв о статье "Волгоград"

Примечания

  1. [www.volgadmin.ru/ru/MPAuthority/News/NewsAdminText.aspx?idn=24422 Депутаты Волгоградской городской думы выбрали нового главу города]
  2. [bloknot-volgograd.ru/news/the_ex_mayor_of_volgograd_irina_guseva_received_th Экс-мэр Волгограда, Ирина Гусева получила мандат депутата Госдумы]
  3. [www.gks.ru/dbscripts/munst/munst18/DBInet.cgi Росстат. База данных показателей муниципальных образований]
  4. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 www.gks.ru/free_doc/doc_2016/bul_dr/mun_obr2016.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2016 года
  5. Городецкая И. Л., Левашов Е. А.  [books.google.com/books?id=Do8dAQAAMAAJ&dq=%D0%92%D0%BE%D0%BB%D0%B3%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B4 Волгоград] // Русские названия жителей: Словарь-справочник. — М.: АСТ, 2003. — С. 73. — 363 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-016914-0.
  6. [www.volgadmin.ru/ru/MPAuthority/News/NewsAdminText.aspx?idn=17856 Традиция празднования Дня рождения Волгограда появилась 23 года назад]. Официальный сайт администрации Волгограда (02.09.2010). — «Сейчас же День города проводится в первые сентябрьские выходные»  Проверено 19 февраля 2014. [web.archive.org/web/20140219062050/www.volgadmin.ru/ru/MPAuthority/News/NewsAdminText.aspx?idn=17856 Архивировано из первоисточника 19 февраля 2014].
  7. Борис Акунин. История Российского государства. Том 2 — Часть Азии
  8. [bookre.org/reader?file=583986 Баллад Ф. В. «Приволжские Помпеи» стр 95]
  9. [bookre.org/reader?file=583986 Баллад Ф. В. «Приволжские Помпеи» стр 98]
  10. [www.moluch.ru/archive/28/3180/ Арименова Р. С. История изучения названий млекопитающих (на материале монгольских и русского языков) Пожалуйста, не забудьте правильно оформить цитату: Арименова Р. С. История изучения названий млекопитающих (на материале монгольских и русского языков) // Молодой ученый. — 2011. — № 5. Т.2. — С. 9-12.]
  11. [www.kolamap.ru/library/txts/osipov.html Осипов И. А. Антоний Дженкинсон и карта России 1562 года]
  12. [subscribe.ru/group/pole-chudes/5594022/ Торговля на Руси глазами иностранцев]
  13. [www.fpm.com.ua/referatyi_po_istorii_yekonomicheskih_ucheniy/6772-torgovlya_i_kupechestvo_v_rossii_xvi_veka.html Торговля и купечество в России XVI века ]
  14. [imo.sgu.ru/sites/imo.sgu.ru/files/rybalko_n.v.pdf Н. В. Рыбалка «Упраление понизовыми городками в период междуцарствия 1610—1613 годы]
  15. 1 2 Разрядная книга 1559—1605 гг. / сост. Л.Ф. Кузьмина, отв. ред. д. ист. наук В.И. Буганов. — М.: Академия наук СССР. Институт истории СССР, 1974. — Т. 2. — С. 249-250. — 436 с. — 500 экз.
  16. [ru.wikisource.org/wiki/%D0%A1%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%86%D0%B0:Geo_stat_rus_imp_5.djvu/559 Географическо-статистическій словарь Россійской Имперіи, том V: Статья „Царица“]
  17. Рихтер Д. И. Царицын // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  18. Карта Федора II Годунова 1614 год
  19. [ns.sitecity.ru/users/a/agol29/storage/album_2503105820_5897.jpg Карта засечных линий Русского государства 16-17 века]
  20. [ Описание путешествия голштинского посольства в Московию и Персию адама Олеария 1633—1635 годов. Глава 9 „От Царицына до Астрахани“]
  21. [stepnoy-sledopyt.narod.ru/astr.htm Астрахань — столица юга России в XVI—XVII веках]
  22. [imo.sgu.ru/sites/imo.sgu.ru/files/rybalko_n.v.pdf управление понизовыми городами в период междуцарствия 1610—1613 годы страница 2]
  23. [imo.sgu.ru/sites/imo.sgu.ru/files/rybalko_n.v.pdf управление понизовыми городами в период междуцарствия 1610—1613 годы страница 3]
  24. [www.krugosvet.ru/enc/istoriya/KRESTYANSKAYA_VONA_POD_PREDVODITELSTVOM_STEPANA_RAZINA.html Энциклопедия Кругосвет. Статья „Крестьянская война под предводительством Степана Разина“]
  25. [sfilm.org/nauchno_poznavatelnye/023/%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BF%D0%B0%D0%BD-%D1%82%D0%B8%D0%BC%D0%BE%D1%84%D0%B5%D0%B5%D0%B2%D0%B8%D1%87-%D1%80%D0%B0%D0%B7%D0%B8%D0%BD-%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE-1630-1671/ А. В. Шишов „100 великих казаков“ Статья „Степан Тимофеевич Разин“]
  26. 1 2 [dugward.ru/library/kostomarov/kostomarov_bunt_stenki_razina.html Н. И. Костомаров — „Бунт Стеньки Разина. Разин в Царицыне“]
  27. [www.kazachiy-uklad.ru/index.php?showtopic=65&mode=threaded&pid=103 ЦГАДА, б. Государственный архив, Кабинет Петра Великого, отд. II, кн. № 7, лл. 154—155. Напечатано в сборнике „Булавинское восстание“, М., 1935, стр. 436—439, № 227]
  28. [biofile.ru/his/28654.html Донское казачество в XVIII—XIX вв. ]
  29. [his95.narod.ru/oren/pugach.htm his95.narod.ru/oren/pugach.htm]
  30. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/463-shturm-caricyna.html Штурм Царицына]
  31. Н. В. Рыбалко Таможенное дело в Царицыне в 17 веке. Страница 22
  32. [www.volsu.ru/rus/sorry.html Царицын]. Сайт Волгоградского государственного университета. Проверено 5 июня 2012. [www.webcitation.org/68bgi9avx Архивировано из первоисточника 22 июня 2012].
  33. [www.volgograd-history.ru/date/tsaritsyn.html Даты важных событий Царицына | История Волгограда]
  34. А.Н. Минх. Историко-географический словарь Саратовской губернии. Южные уезды: Камышинский и Царицынский. Статья "Сарепта". — 1900.
  35. 1 2 [www.sarepta.ru/en/node/176 Горчичная история России]
  36. [www.sarepta.ru/ru/recepty/stati-o-ede/arbuznyy-myod-nardek Арбузный мед нардека]
  37. Викисловарь «Сволочь»
  38. [vpravda.ru/News/Culture/5509 Волгоградская правда. Статья „Между Волгой и Доном“]
  39. Карта Царицына 1909 года
  40. Фонтан Бармалей, 1942 год, Э. Н. Евзерихин
  41. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/410-viaduk.html Царицынский виадук]
  42. [nasledie34.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=136:-1861-&catid=32:allsave&Itemid=22 Царицын после реформы 1861 года]
  43. 1 2 царицын.рф/article/articlestsaritsyn/202-nobelevskiy-gorodok.html Нобелевский городок
  44. царицын.рф/article/articlestsaritsyn/261-vodoprovod.html Царицынский водопровод
  45. [www.вокабула.рф/%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%B8/%D1%87%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B0%D1%8F-%D1%81%D0%BE%D1%82%D0%BD%D1%8F-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D1%8D%D0%BD%D1%86%D0%B8%D0%BA%D0%BB%D0%BE%D0%BF%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F/%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D1%80-%D1%82%D1%80%D1%83%D1%84%D0%B0%D0%BD%D0%BE%D0%B2-%D1%81%D0%B5%D1%80%D0%B3%D0%B5%D0%B9-%D0%BC%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B8%D1%87 Историческая энциклопедия „Вокабула“ Чёрная сотня. Труфанов Сергей Михайлович]
  46. [www.volgaprav.ru/about_eparchy/persons/ieromonax-iliodor-trufanov/#.VhQa926CqUk Волгоград православный. Иеромонах Илиодор (Труфанов)]
  47. [altsarepta.ru/ru/stati/9-k-voprosu-o-golode-v-krasnoarmejskom-chjornoyarskom-uezde-tsaritsynskoj-gubernii-v-1921-1923-gg К вопросу о голоде в Красноармейском (Чёрноярском) уезде Царицынской губернии в 1921—1923 гг. ]
  48. [libvuz.net/book/25-voprosy-kraevedeniya-uchebnoe-posobie-as-borzenko-va-brylev/54-sp-sinelnikov-ara-i-golod-1922-goda-v-caricynskoj-gubernii.html Голод 1922 года в царицынской губернии]
  49. [www.volgograd-history.ru/history/stalingrad/article_001.html „Даёшь встречный!..“ | История Сталинграда | История Волгограда]
  50. [царицын.рф/article/notes/173-amerikanskaya-koloniya-na-stz.html Американская колония на Сталинградском тракторном заводе]
  51. [leg0ner.livejournal.com/514603.html Previous Entry Share Next Entry Как американцы СССР с тракторами помогли]
  52. [issuu.com/ksiakarobak/docs/__-26_-____________________________ Максим Коломиец „Т-26. Тяжелая судьба легкого танка“ Раздел „Сталинградские Т-26“ стр 60]
  53. [мирознай.рф/Trip/Pages/ShowSubject.aspx?sbjid=4236&templId=16 Петров Вал — город междуречья]
  54. [www.ruzgd.ru/is_vb_stalingrad.shtml История строительства линии от Верхнего Баскунчака к Сталинграду]
  55. [www.rzd-expo.ru/history/Voljskaya%20rokada/ Волжская рокада]
  56. 1 2 [www.stalingrad.h15.ru/articles/main/7.htm ПРОРЫВ ГЕРМАНСКИХ ВОЙСК К ВОЛГЕ И ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ БОИ НА БЛИЖНИХ ПОДСТУПАХ К СТАЛИНГРАДУ (19-31.08.1942) ]
  57. [maxpark.com/community/14/content/3089709 Немецкие танки у Волги]
  58. Исаев А. В.. Часть вторая. Город в осаде. // Сталинград. За Волгой для нас земли нет — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 448 с. ISBN 978-5-699-26236-6
  59. [www.stalingrad-battle.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=200 13 сентября 1942 г.]. Хроника Сталинградской битвы. Музей-заповедник «Сталинградская битва». Проверено 5 августа 2013. [www.webcitation.org/6IqLidaX3 Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
  60. [www.world-war.ru/v-boyax-pod-kotlubanyu/ В боях под Котлубанью]
  61. Чуйков, В. И. [militera.ru/memo/russian/chuykov/index.html Сражение века]. — М.: «Советская Россия», 1975. — 400 с.
  62. [battle.volgadmin.ru/Battle/12-03.aspx Контрнаступление советских войск]
  63. [fablewar.ru/2011/12/saturn/ Операция „Сатурн“ и ход Великой Отечественной войны]
  64. [battle.volgadmin.ru/Battle/13-01.aspx ПРОДОЛЖЕНИЕ НАСТУПЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПОД СТАЛИНГРАДОМ И ПРОВАЛ НАСТУПЛЕНИЯ ВОЙСК МАНШТЕЙНА (декабрь 1942)]
  65. [battle.volgadmin.ru/Battle/13-03.aspx battle.volgadmin.ru/Battle/13-03.aspx]
  66. [battle.volgadmin.ru/Battle/13-03.aspx ПРОДОЛЖЕНИЕ НАСТУПЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПОД СТАЛИНГРАДОМ И ПРОВАЛ НАСТУПЛЕНИЯ ВОЙСК МАНШТЕЙНА (декабрь 1942)]
  67. [warspot.ru/2523-reyd-generala-badanova Рейд генерала Баданова]
  68. [battle.volgadmin.ru/Battle/13-04.aspx ПРОДОЛЖЕНИЕ НАСТУПЛЕНИЯ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПОД СТАЛИНГРАДОМ И ПРОВАЛ НАСТУПЛЕНИЯ ВОЙСК МАНШТЕЙНА (декабрь 1942)]
  69. [battle.volgadmin.ru/Battle/14-03.aspx КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПОД СТАЛИНГРАДОМ И ОКРУЖЕНИЕ НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКИХ ВОЙСК (19.11-30.11.1942)]
  70. Лубченков Ю. Н. „Сто великих сражений Второй мировой“
  71. 1 2 Курт Типельскирх. История второй мировой войны». Москва. АСТ 2001. с 365
  72. Исаев А. В.. Часть вторая. Город в осаде. // Сталинград. За Волгой для нас земли нет. — М.: Яуза, Эксмо, 2008. — 448 с. ISBN 978-5-699-26236-6
  73. 1 2 3 4 5 [www.volgograd-history.ru/history/stalingrad/article_008.html Возрождение | История Сталинграда | История Волгограда]
  74. [www.fedy-diary.ru/?page_id=5799 Голод в России 1946—1947 годов. В. Ф. Зима]
  75. [cyberleninka.ru/article/n/vosstanovlenie-zhilogo-fonda-stalingrada-v-1943-1953-godah Н. В. Кузнецова Восстановление жилого фонда Сталинграда в 1943-1953годах]
  76. [Постановление Совета народных коммисаров СССР от 22.08.1945 «О восстановлении города Сталинграда»]
  77. [cyberleninka.ru/article/n/vosstanovlenie-zhilogo-fonda-stalingrada-v-1943-1953-godah Журнал «Вестник Вестник Волгоградского государственного университета» Статья «Восстановление жилого фонда Сталинграда»]
  78. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/21-zhizn-i-smert-astrahanskogo-mosta.html царицын.рф/article/articlestsaritsyn/21-zhizn-i-smert-astrahanskogo-mosta.html]
  79. [maxpark.com/community/14/content/1726371 Правда о «лагере смерти» в Бекетовке]
  80. [topomapper.com/?zoom=10&lat=48.65467&lon=44.65487&layers=B000000000000 Топографическая карта на сайте Topomapper.com]
  81. [www.lardi-trans.com/distance/ Расчёт расстояний между городами]. Транспортная компания «КСВ 911». Проверено 13 августа 2009. [www.webcitation.org/60tIrKOQf Архивировано из первоисточника 13 августа 2011].
  82. [www.pogodaiklimat.ru/climate/34560.htm Климат Волгограда]. — Сайт «Погода и климат». Проверено 29 апреля 2014.
  83. [kgzn.volgadmin.ru/Volgograd/VolgogradGeography.aspx Краткая характеристика Волгограда] // Комитет гражданской защиты населения Волгограда
  84. Кубанцев Б. С. Животный мир Волгоградской области. Наземные позвоночные животные / Б. С. Кубанцев, В. Я. Уварова, Н. А. Косарева. — Волгоград: Волгоградское книжное изд-во, 1962. — 192 с.
  85. Ермилова, Татьяна [www.volganet.ru/news/news/2014/01/news_03415.html Волгоградские экологи подвели итоги мониторинга атмосферного воздуха] (21.01.2014). — «Во всех этих населённых пунктах проводимый в течение декабря отбор проб и их последующий анализ показал наличие разовых превышений по ряду вредных веществ.»  Проверено 19 февраля 2014.
  86. Корс, Кристина [v1.ru/text/newsline/777645.html?full=3 В Волгограде и области выявлено загрязнение воздуха]. v1.ru (2 апреля 2014). Проверено 2 апреля 2014.
  87. [ecology.volgadmin.ru/default.aspx?id=10-8 Состояние водных объектов в 2003 году]. Департамент по охране окружающей среды и природных ресурсов администрации Волгограда. Проверено 19 февраля 2014. [web.archive.org/web/20111031212215/ecology.volgadmin.ru/default.aspx?id=10-8 Архивировано из первоисточника 31 октября 2011].
  88. [www.volgadmin.ru/ru/MPCity/Areas.aspx Краткая характеристика районов на официальном сайте города]
  89. План Царицына 1820 года
  90. [upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/8/8a/Map_Tsaritsyn_1909.jpg Карта Царицына 1909 года]
  91. [ru.wikisource.org/wiki/ЭСБЕ/Царицын Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, статья «Царицын»]
  92. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление пленума Царицынского губкома ВКП (б) от 21 ноября 1920 г]
  93. [царицын.рф/tsarplan/index.php Интерактивная карта Царицына]
  94. [pandia.ru/text/77/196/43632.php pandia.ru/text/77/196/43632.php]
  95. [maxpark.com/community/1920/content/3206357%20Постановление%20Сталинградского%20горсовета%20от%2030%20ноября%201931%20года%20«О%20переименовании%20пос.%20имени%20Дзержинского,%20Минина,%20Рыкова,%20Ермана%20и%20Красноармейского%20района%20в%20районы%20г.%20Сталинграда» maxpark.com/community/1920/content/3206357 Постановление Сталинградского горсовета от 30 ноября 1931 года "О переименовании пос. имени Дзержинского, Минина, Рыкова, Ермана и Красноармейского района в районы г. Сталинграда]
  96. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление пленума Сталинградского горкома ВКП (б) от 7 мая 1936 г. «Об организации новых районов» ]
  97. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление бюро Сталинградского обкома КПСС от 20 октября 1953 года в связи с упразднением района]
  98. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление бюро Сталинградского обкома ВКП (б) от 7 марта 1944 года «О разукрупнении Кировского района г. Сталинграда»]
  99. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление бюро Сталинградского обкома КПСС от 20 октября 1953 года ]
  100. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление бюро Волгоградского обкома КПСС от 16 декабря 1970 года «Об образовании в Российской Федерации новых сельских и городских районов и соответствующих райкомов партии»]
  101. [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=217&sid=744004#reftxt63-47 Постановление бюро Волгоградского обкома КПСС и исполкома областного Совета депутатов трудящихся от 10 октября 1975 года «О разукрупнении Советского района г. Волгограда»]
  102. [docs.cntd.ru/document/802025594 Закон Волгоградской области от 21 марта 2005 года № 1031-ОД «О наделении города-героя Волгограда статусом городского округа и установлении его границ»]. Электронный фонд правовой и нормативно-технической документации. Проверено 5 августа 2013.
  103. [volgoduma.ru/informacziya-press-sluzhby/news/736-2010-03-12-07-23-48.html Включили в состав Волгограда]. Новости. Волгоградская областная дума (12 марта 2010). — Постановление Волгоградской областной Думы от 11 марта 2010 года № 20/652 «О включении в состав города Волгограда населённых пунктов». Проверено 5 августа 2013. [www.webcitation.org/6IqLgyqok Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
  104. [www.reenactor.ru/ARH/PDF/Plechakov_01.pdf История Саратовского края и методика преподавания истории в школе]
  105. [www.volgsovet.ru/Act/CharterCity/ Устав города-героя Волгограда] // Официальный сайт Волгоградской городской Думы
  106. 1 2 3 [www.volgadmin.ru/RU/MPCity/Volgograd/Heraldry.aspx Официальный сайт администрации Волгограда. Раздел «Геральдика»]
  107. [www.volgadmin.ru/ru/MPAuthority/News/NewsAdminText.aspx?idn=20447 Пресс-релиз администрации]
  108. [www.volgograd.ru/news/common/2006/47599.news Александр Невский станет небесным покровителем Волгограда]. VOLGOGRAD.RU (1 августа 2006). [www.webcitation.org/617BH9i8L Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  109. [www.volgograd.ru/news/common/2006/62809.news День памяти Александра Невского может стать выходным для волгоградцев]. VOLGOGRAD.RU (12 сентября 2006). [www.webcitation.org/617BKRSIG Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  110. [www.rian.ru/culture/20070224/61185893.html В Волгограде открыли памятник покровителю города Александру Невскому]. РИА Новости (24 февраля 2007). [www.webcitation.org/617BNX4ox Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  111. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 [www.mojgorod.ru/volgorad_obl/volgograd/ Народная энциклопедия «Мой город». Волгоград]. Проверено 1 октября 2013. [www.webcitation.org/6K2aeHLkn Архивировано из первоисточника 1 октября 2013].
  112. [istmat.info/files/uploads/46364/r_04.doc Российский статистический ежегодник. 2011 год]. Проверено 26 мая 2016. [www.webcitation.org/6hmxm2oIV Архивировано из первоисточника 26 мая 2016].
  113. 1 2 3 4 5 upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/6/63/Весь_Царицын_и_Царицинский_уезд_на_1911_год.pdf Весь Царицын. Справочник по городу Царицыну и Царицынскому уезду. 1911 г.
  114. [www.gks.ru/free_doc/doc_2011/year/year2011.rar Города с численностью населения 100 тысяч и более человек]. Проверено 17 августа 2013. [www.webcitation.org/6IwEVhQDg Архивировано из первоисточника 17 августа 2013].
  115. 1 2 [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/vov_svod.pdf Великая Отечественная война. Юбилейный статистический сборник. 2015]. Проверено 23 апреля 2015. [www.webcitation.org/6Y0cjpF3m Архивировано из первоисточника 23 апреля 2015].
  116. [istmat.info/files/uploads/17165/narhoz_sssr_1956_svodnyy.pdf Народное хозяйство СССР в 1956 г. (Статистический сборник). Государственное статистическое издательство. Москва. 1956]. Проверено 26 октября 2013. [www.webcitation.org/6KeUe1cqu Архивировано из первоисточника 26 октября 2013].
  117. 1 2 3 4 5 6 7 [istmat.info/files/uploads/18276/stat._ezh._rf_1994_demografiya.pdf Российский статистический ежегодник. 1994]. Проверено 18 мая 2016. [www.webcitation.org/6havzaqeP Архивировано из первоисточника 18 мая 2016].
  118. istmat.info/files/uploads/41385/rossiyskiy_statisticheskiy_ezhegodnik_1998_g.pdf Российский статистический ежегодник, 1998 год
  119. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus79_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1979 года Численность городского населения РСФСР, её территориальных единиц, городских поселений и городских районов по полу.] (рус.). Демоскоп Weekly. Проверено 25 сентября 2013. [www.webcitation.org/6GDOjhZ5L Архивировано из первоисточника 28 апреля 2013].
  120. istmat.info/files/uploads/15623/narodnoe_hozyaystvo_sssr_1922-1982.pdf Народное хозяйство СССР 1922-1982 (Юбилейный статистический ежегодник)
  121. 1 2 3 4 5 [istmat.info/files/uploads/21317/nx_5.pdf Российский статистический ежегодник. Госкомстат, Москва, 2001]. Проверено 12 мая 2015. [www.webcitation.org/6YTAdIBYK Архивировано из первоисточника 12 мая 2015].
  122. [istmat.info/node/9301 Народное хозяйство СССР за 70 лет. Юбилейный статистический ежегодник. Финансы и статистика, Москва, 1987 год]. Проверено 28 июня 2016. [www.webcitation.org/6ibsmTCzx Архивировано из первоисточника 28 июня 2016].
  123. [demoscope.ru/weekly/ssp/rus89_reg2.php Всесоюзная перепись населения 1989 года. Численность городского населения]. [www.webcitation.org/617x0o0Pa Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  124. istmat.info/files/uploads/43527/rossiyskiy_statisticheskiy_ezhegodnik_2002.pdf Российский статистический ежегодник.2002 : Стат.сб. / Госкомстат России. – М. : Госкомстат России, 2002. – 690 с. – На рус. яз. – ISBN 5-89476-123-9 : 539.00.
  125. [istmat.info/files/uploads/45329/4naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 1997 год]. Проверено 22 мая 2016. [www.webcitation.org/6hgu1uysU Архивировано из первоисточника 22 мая 2016].
  126. [istmat.info/files/uploads/45390/07naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 1999 год]. Проверено 14 июня 2016. [www.webcitation.org/6iFtH0ncF Архивировано из первоисточника 14 июня 2016].
  127. [istmat.info/files/uploads/45859/07_naselenie.pdf Российский статистический ежегодник. 2000 год]. Проверено 13 июня 2016. [www.webcitation.org/6iEZWj71Q Архивировано из первоисточника 13 июня 2016].
  128. [www.perepis2002.ru/ct/doc/1_TOM_01_04.xls Всероссийская перепись населения 2002 года. Том. 1, таблица 4. Численность населения России, федеральных округов, субъектов Российской Федерации, районов, городских поселений, сельских населённых пунктов - райцентров и сельских населённых пунктов с населением 3 тысячи и более]. [www.webcitation.org/65AdCU0q3 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
  129. [istmat.info/files/uploads/46358/r_05.doc Российский статистический ежегодник. 2004 год]. Проверено 9 июня 2016. [www.webcitation.org/6i8CpoAFw Архивировано из первоисточника 9 июня 2016].
  130. [www.gks.ru/doc_2005/year05.zip Российский статистический ежегодник, 2005 год]. Проверено 9 мая 2016. [www.webcitation.org/6hNbkwRdL Архивировано из первоисточника 9 мая 2016].
  131. [www.gks.ru/doc_2006/year06.zip Российский статистический ежегодник, 2006 год]. Проверено 10 мая 2016. [www.webcitation.org/6hOshFzaj Архивировано из первоисточника 10 мая 2016].
  132. [www.gks.ru/doc_2007/year07.zip Российский статистический ежегодник, 2007 год]. Проверено 11 мая 2016. [www.webcitation.org/6hQQ7a7Wb Архивировано из первоисточника 11 мая 2016].
  133. [www.gks.ru/bgd/regl/b08_14t/IssWWW.exe/Stg/ug/12.htm Города Волгоградской области (число жителей - оценка на 1 января 2008 года, тысяч человек)]. Проверено 10 июня 2016. [www.webcitation.org/6iAPnDR9L Архивировано из первоисточника 10 июня 2016].
  134. [www.gks.ru/bgd/regl/B09_109/IssWWW.exe/Stg/d01/tabl-21-09.xls Численность постоянного населения Российской Федерации по городам, посёлкам городского типа и районам на 1 января 2009 года]. Проверено 2 января 2014. [www.webcitation.org/6MJmu0z1u Архивировано из первоисточника 2 января 2014].
  135. volgastat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/volgastat/resources/fb8a0f004fe3ed6b85a4edd8c740ec4f/t1_14.pdf Всероссийская перепись населения 2010 года. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений, городских и сельских населённых пунктов Волгоградской области
  136. [www.gks.ru/bgd/regl/b11_04/IssWWW.exe/Stg/d04/3-p03.htm Города с численностью населения 100 тысяч человек и более на 1 января 2011 года]. Проверено 8 мая 2016. [www.webcitation.org/6hLcuDj33 Архивировано из первоисточника 8 мая 2016].
  137. [www.gks.ru/free_doc/doc_2012/bul_dr/mun_obr2012.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям. Таблица 35. Оценка численности постоянного населения на 1 января 2012 года]. Проверено 31 мая 2014. [www.webcitation.org/6PyOWbdMc Архивировано из первоисточника 31 мая 2014].
  138. [www.gks.ru/free_doc/doc_2013/bul_dr/mun_obr2013.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2013 года. — М.: Федеральная служба государственной статистики Росстат, 2013. — 528 с. (Табл. 33. Численность населения городских округов, муниципальных районов, городских и сельских поселений, городских населённых пунктов, сельских населённых пунктов)]. Проверено 16 ноября 2013. [www.webcitation.org/6LAdCWSxH Архивировано из первоисточника 16 ноября 2013].
  139. 1 2 [www.gks.ru/free_doc/doc_2014/bul_dr/mun_obr2014.rar Таблица 33. Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2014 года]. Проверено 2 августа 2014. [www.webcitation.org/6RWqP50QK Архивировано из первоисточника 2 августа 2014].
  140. [www.gks.ru/free_doc/doc_2015/bul_dr/mun_obr2015.rar Численность населения Российской Федерации по муниципальным образованиям на 1 января 2015 года]. Проверено 6 августа 2015. [www.webcitation.org/6aaNzOlFO Архивировано из первоисточника 6 августа 2015].
  141. [istmat.info/node/76#_ednref11 А. Г. Рашин Население России за 100 лет (1813—1913)]
  142. 1 2 3 [www.mojgorod.ru/volgorad_obl/volgograd/ Энциклопедия «Мой город», Таблица «Численность населения»]
  143. [www.garant.ru/hotlaw/volga/237853/ Закон Волгоградской области от 22 марта 2010 года № 2013-ОД «О внесении изменений в Закон Волгоградской области от 21 марта 2005 г. № 1031-ОД „О наделении города-героя Волгограда статусом городского округа и установлении его границ“»]
  144. [www.volgadmin.ru/ru/MPCity/Economics2012.aspx?id=01 Итоги социально-экономического развития Волгограда за 2012 год.]
  145. [www.volgadmin.ru/ru/MPEconomy/Economics/Files/Отчет%20%202014%20год.doc Итоги социально-экономического развития Волгограда за 2014 год.doc] [www.volgadmin.ru/ru/MPEconomy/Economics/Results.aspx Администрация города Волгограда]
  146. 1 2 [34.rospotrebnadzor.ru/s/34/files/directions/monitoring/138321.pdf%20Социально-гигеенический%20мониторинг%20Волгограда%202014 34.rospotrebnadzor.ru/s/34/files/directions/monitoring/138321.pdf Социально-гигеенический мониторинг Волгограда 2014]
  147. [volgastat.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/volgastat/resources/87a35d804fde82279a5bff6be9e332ec/городские+округа.pdf Национальный состав городских округов и муниципальных районов]. Итоги Всероссийской переписи населения 2010 года по Волгоградской области. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Волгоградской области. Проверено 5 августа 2013. [www.webcitation.org/6IqLhlk1L Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
  148. Включая Волгоград, Волжский, Краснослободск и Городище
  149. [ieport.ru/stat/53541-programma-kompleksnoy-modernizacii-oao-rusgidro.html Программа комплексной модернизации ОАО «РусГидро»]
  150. [volga34.ru/news/social/227423/ Волго-Донской судоходный канал открыл навигацию]
  151. [bilmard.ru/articles/gusenichnyiy-traktor-vse-proizvoditeli-i-modeli.html Гусеничный трактор: все производители и модели]
  152. [www.avtomash.ru/pred/vgtz/20050803.htm Творцы бронетанковой техники]
  153. 1 2 [www.kommersant.ru/doc/2485742 Коммерсант. Волгоград: самый бедный миллионник России]
  154. [m.volgograd.kp.ru/online/news/2012106/ Комсомольская правда. Зарплата чиновников Волгоградской области самая высокая в ЮФО]
  155. [volga34.ru/info/raspisanie-avtobusov-volgograd-avtovokzal-tsentralnyy/ Расписание маршрутов Центрального автовокзала Волгограда]
  156. [new.mav.ru/ Международный аэропорт Волгограда]
  157. [gorvesti.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=5359&Itemid=53 Городские вести. Волгоградский туризм: вперёд, в будущее]
  158. [www.vrp.ru/filial_tat.asp Порт Татьянка]. Проверено 19 октября 2012. [www.webcitation.org/6BYc44NEY Архивировано из первоисточника 20 октября 2012].
  159. [vavtotrans.ucoz.ru/index/o_predpriyatii/0-38 Официальный сайт ГУП ВО «Волгоградавтотранс»]
  160. [inter-volgograd.ru/2014/11/volgogradskij-avtovokzal-perenesut-k-aeroportu/ Волгоградский автовокзал перенесут к аэропорту?]
  161. 1 2 [tram34.ru/metroelectrotrans/ Волгоградский трамвай]
  162. [губернские-вести.рф/culture/read/istoriya-tsaritsyna-prodolzhenie-2-10/ Губернские вести. История Царицына. Продолжение]
  163. Справочник «Весь Царицын 1911 год»
  164. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/23-zdanie-oblastnoy-administracii.html Здание Областной администрации]
  165. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/200-mariinskaya.html Царицын.рф Мариинская гимназия]
  166. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/122-83_school.html Царицын.рф Вторая женская гимназия]
  167. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/14-zagadki-starogo-gvardeyca.html Царицын.рф Загадки старого гвардейца]
  168. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/103-vozshkola.html Царицын.рф Церковно-приходская школа Вознесенской церкви]
  169. [www.volgadmin.ru/ru/MPSociety/Education/Children/ChildrenList.aspx Детские сады]. Официальный сайт администрации Волгограда. Проверено 19 февраля 2014.
  170. 1 2 3 [www.volgadmin.ru/ru/MPSociety/Education/School.aspx Школы]. Официальный сайт администрации Волгограда. Проверено 19 февраля 2014.
  171. [volgograd.spravker24.ru/shkoly-internaty/ Школы-интернаты]
  172. [volgograd.spravker24.ru/shkoly-iskusstv/ Справка — школы искусств]
  173. [volgograd.spravker24.ru/sportivnye-shkoly/ Справка — спортивные школы]
  174. [volgograd.spravker24.ru/muzykalnye-shkoly-i-uchilishha/ Справка музыкальные школы]
  175. [www.museum.ru/C8038 Экспонаты Волгоградского краеведческого музея]
  176. [saburomix.livejournal.com/67784.html Музей Обороны Царицына]
  177. 1 2 3 4 [cyberleninka.ru/article/n/muzykalnyy-teatr-dorevolyutsionnogo-tsaritsyna-i-ego-metsenaty Музыкальный театр Царицына и его меценаты]
  178. 1 2 [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/294-konkordia.html Царицынская Конкордия]
  179. [puppetvlg.ru/o-teatre/istoriya Официальный сайт Волгоградского театра кукол]
  180. [maps.yandex.ru/?text=кинотеатры%20Волгограда&sll=44.614423,48.624271&sspn=1.249695,0.395573&sctx=BQAAAAIAEFg5tMjeQ0Bj7lpCPqBHQCrIz0aum9w/8YKI1LSLyz8CAAAAAQIBAAAAAAAAAAE/U8n8u0zZYicAAAAB&ll=44.614423,48.624271&z=11 Справка Яндекс]
  181. [vpravda.ru/News/Culture/7421 Волгоградская правда. Все ещё живы]
  182. [губернские-вести.рф/weekend/read/istoriya-tsaritsyna-prodolzhenie-3-10/ Губернские Вести. История Царицына.]
  183. [www.vounb.volgograd.ru/history.html История Горьковской библиотеки]
  184. См: [www.volganet.ru/irj/avo.html?NavigationTarget=navurl://ef5c09840b07b1238f162d9203529021 Список литературы о Сталинградской битве]. Администрация Волгоградской области. Информационно-справочный портал. Проверено 6 ноября 2010.
  185. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/320-kornev.html Царицын изначальный]
  186. 1 2 «Сталинграду помогли исчезнуть киношники» Еженедельник «Аргументы и Факты» № 36 05/09/2012 www.vlg.aif.ru/culture/art/69827
  187. [www.volfoto.ru/volgograd/embankment/river_station/ Волгоградский речной вокзал, фотографии]
  188. С. А. Аргасцева, Л. В. Гуренко. «Свод историко-архитектурного наследия Царицына-Сталинграда-Волгограда. (1589-2004гг.)». — Панорама, 2004. — С. 69—71. — 240 с.
  189. [www.volfoto.ru/volgograd/embankment/ Центральная набережная] (рус.). Проверено 22 августа 2012. [www.webcitation.org/6BOqlXk7y Архивировано из первоисточника 14 октября 2012].
  190. www.pravda34.info/?page_id=2088 Парк Дружбы в Волгограде или парк «Баку»
  191. [volg.mk.ru/article/2012/12/12/786494-vot-gde-vorota-zaryityi.html МК Вот где ворота зарыты]
  192. [www.olympic-champions.ru/olympic/regions/volgograd/ Олимпийские чемпионы Волгограда]
  193. [губернские-вести.рф/culture/read/istoriya-tsaritsyna-prodolzhenie-2-10/ Губернские вести. История Царицына]
  194. [region34.nm.ru/history/tsaritsyn/article_009.html История Волгограда. Уездное затишье]
  195. [region34.nm.ru/history/tsaritsyn/article_010.html История Волгограда. После реформы 1861 года.]
  196. [царицын.рф/article/articlestsaritsyn/419-gazeta.html Царицын.рф Первая газета Царицына]
  197. [www.volgograd-trv.ru/news.aspx?id=21236 История Волгоградского радио]
  198. [www.vestarchive.ru/kraevedenie/2225-televidenie-statia-v-gazety-noiabr-2012.html Вестник архивиста. Из истории Волгограда.]
  199. 1 2 [www.stalingrad-battle.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=477 Первые награды города («Аргументы недели» от 27 августа 2009 г.)]. Музей-заповедник «Сталинградская битва». Проверено 5 августа 2013. [www.webcitation.org/6IqLjoOy2 Архивировано из первоисточника 13 августа 2013].
  200. Сталин И. В. Сочинения. — М.: «Писатель», 1997. — Т. 15. С. 218—221. Приказ Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1945 года, № 20.
  201. Указ Президиума Верховного Совета СССР № 3566-VI от 8 мая 1965 года (Ведомости Верховного Совета СССР, 1965, N 19, ст. 248, пункт 7).
  202. [www.volgograd.ru/news/common/2008/156254.news Сталинградская скатерть соединила города]. VOLGOGRAD.RU (07.05.2008). Проверено 7 мая 2008. [www.webcitation.org/617DjFcOq Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  203. [www.volgadmin.ru/ru/MPCity/CitiesBrothers.aspx Список городов-побратимов на сайте администрации Волгограда]
  204. [www.volgadmin.ru/ru/MPCity/CitiesPartners.aspx Города-партнёры Волгограда]
  205. Данный населённый пункт расположен в Приднестровской Молдавской Республике. Согласно административно-территориальному делению Молдавии бо́льшая часть территории, контролируемой Приднестровской Молдавской Республикой, входит в состав Молдавии как административно-территориальные единицы левобережья Днестра, другая часть входит в состав Молдавии как муниципий Бендеры. Заявленная территория Приднестровской Молдавской Республики, контролируемая Молдавией, расположена на территории Дубоссарского, Каушанского и Новоаненского районов Молдавии. Фактически, Приднестровская Молдавская Республика является непризнанным государством, бо́льшая часть заявленной территории которого Молдавией не контролируется.
  206. [www.izmir.bel.tr/kardeskentler.asp İzmir'in kardeş kentleri]. [www.webcitation.org/69f2№ 0MBu Архивировано из первоисточника 4 августа 2012].
  207. Данный населённый пункт расположен на территории Крымского полуострова, бо́льшая часть которого является объектом территориальных разногласий между Россией и Украиной. Согласно административно-территориальному делению Российской Федерации, фактически контролирующей Крым, на его территории располагаются субъекты федерации Республика Крым и город федерального значения Севастополь. Согласно административно-территориальному делению Украины, на территории Крыма расположены входящие в состав Украины Автономная Республика Крым и город со специальным статусом Севастополь.

Ссылки

  • Д. И. Рихтер. Царицын // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • [www.volgsovet.ru/ Сайт Волгоградской городской думы]. [www.webcitation.org/617DmWbcx Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  • [www.volgadmin.ru/ Сайт администрации Волгограда]. [www.webcitation.org/617DoUVza Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].
  • [www.volgmap.ru/ Картографический фонд Волгограда]. [www.webcitation.org/617DqdLMi Архивировано из первоисточника 22 августа 2011].


Отрывок, характеризующий Волгоград

– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.


Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.
Наполеон тотчас заметил то, что они делали, и догадался, что они были еще не готовы. Он не захотел лишить их удовольствия сделать ему сюрприз. Он притворился, что не видит господина Боссе, и подозвал к себе Фабвье. Наполеон слушал, строго нахмурившись и молча, то, что говорил Фабвье ему о храбрости и преданности его войск, дравшихся при Саламанке на другом конце Европы и имевших только одну мысль – быть достойными своего императора, и один страх – не угодить ему. Результат сражения был печальный. Наполеон делал иронические замечания во время рассказа Fabvier, как будто он не предполагал, чтобы дело могло идти иначе в его отсутствие.
– Я должен поправить это в Москве, – сказал Наполеон. – A tantot, [До свиданья.] – прибавил он и подозвал де Боссе, который в это время уже успел приготовить сюрприз, уставив что то на стульях, и накрыл что то покрывалом.
Де Боссе низко поклонился тем придворным французским поклоном, которым умели кланяться только старые слуги Бурбонов, и подошел, подавая конверт.
Наполеон весело обратился к нему и подрал его за ухо.
– Вы поспешили, очень рад. Ну, что говорит Париж? – сказал он, вдруг изменяя свое прежде строгое выражение на самое ласковое.
– Sire, tout Paris regrette votre absence, [Государь, весь Париж сожалеет о вашем отсутствии.] – как и должно, ответил де Боссе. Но хотя Наполеон знал, что Боссе должен сказать это или тому подобное, хотя он в свои ясные минуты знал, что это было неправда, ему приятно было это слышать от де Боссе. Он опять удостоил его прикосновения за ухо.
– Je suis fache, de vous avoir fait faire tant de chemin, [Очень сожалею, что заставил вас проехаться так далеко.] – сказал он.
– Sire! Je ne m'attendais pas a moins qu'a vous trouver aux portes de Moscou, [Я ожидал не менее того, как найти вас, государь, у ворот Москвы.] – сказал Боссе.
Наполеон улыбнулся и, рассеянно подняв голову, оглянулся направо. Адъютант плывущим шагом подошел с золотой табакеркой и подставил ее. Наполеон взял ее.
– Да, хорошо случилось для вас, – сказал он, приставляя раскрытую табакерку к носу, – вы любите путешествовать, через три дня вы увидите Москву. Вы, верно, не ждали увидать азиатскую столицу. Вы сделаете приятное путешествие.
Боссе поклонился с благодарностью за эту внимательность к его (неизвестной ему до сей поры) склонности путешествовать.
– А! это что? – сказал Наполеон, заметив, что все придворные смотрели на что то, покрытое покрывалом. Боссе с придворной ловкостью, не показывая спины, сделал вполуоборот два шага назад и в одно и то же время сдернул покрывало и проговорил:
– Подарок вашему величеству от императрицы.
Это был яркими красками написанный Жераром портрет мальчика, рожденного от Наполеона и дочери австрийского императора, которого почему то все называли королем Рима.
Весьма красивый курчавый мальчик, со взглядом, похожим на взгляд Христа в Сикстинской мадонне, изображен был играющим в бильбоке. Шар представлял земной шар, а палочка в другой руке изображала скипетр.
Хотя и не совсем ясно было, что именно хотел выразить живописец, представив так называемого короля Рима протыкающим земной шар палочкой, но аллегория эта, так же как и всем видевшим картину в Париже, так и Наполеону, очевидно, показалась ясною и весьма понравилась.
– Roi de Rome, [Римский король.] – сказал он, грациозным жестом руки указывая на портрет. – Admirable! [Чудесно!] – С свойственной итальянцам способностью изменять произвольно выражение лица, он подошел к портрету и сделал вид задумчивой нежности. Он чувствовал, что то, что он скажет и сделает теперь, – есть история. И ему казалось, что лучшее, что он может сделать теперь, – это то, чтобы он с своим величием, вследствие которого сын его в бильбоке играл земным шаром, чтобы он выказал, в противоположность этого величия, самую простую отеческую нежность. Глаза его отуманились, он подвинулся, оглянулся на стул (стул подскочил под него) и сел на него против портрета. Один жест его – и все на цыпочках вышли, предоставляя самому себе и его чувству великого человека.
Посидев несколько времени и дотронувшись, сам не зная для чего, рукой до шероховатости блика портрета, он встал и опять позвал Боссе и дежурного. Он приказал вынести портрет перед палатку, с тем, чтобы не лишить старую гвардию, стоявшую около его палатки, счастья видеть римского короля, сына и наследника их обожаемого государя.
Как он и ожидал, в то время как он завтракал с господином Боссе, удостоившимся этой чести, перед палаткой слышались восторженные клики сбежавшихся к портрету офицеров и солдат старой гвардии.
– Vive l'Empereur! Vive le Roi de Rome! Vive l'Empereur! [Да здравствует император! Да здравствует римский король!] – слышались восторженные голоса.
После завтрака Наполеон, в присутствии Боссе, продиктовал свой приказ по армии.
– Courte et energique! [Короткий и энергический!] – проговорил Наполеон, когда он прочел сам сразу без поправок написанную прокламацию. В приказе было:
«Воины! Вот сражение, которого вы столько желали. Победа зависит от вас. Она необходима для нас; она доставит нам все нужное: удобные квартиры и скорое возвращение в отечество. Действуйте так, как вы действовали при Аустерлице, Фридланде, Витебске и Смоленске. Пусть позднейшее потомство с гордостью вспомнит о ваших подвигах в сей день. Да скажут о каждом из вас: он был в великой битве под Москвою!»
– De la Moskowa! [Под Москвою!] – повторил Наполеон, и, пригласив к своей прогулке господина Боссе, любившего путешествовать, он вышел из палатки к оседланным лошадям.
– Votre Majeste a trop de bonte, [Вы слишком добры, ваше величество,] – сказал Боссе на приглашение сопутствовать императору: ему хотелось спать и он не умел и боялся ездить верхом.
Но Наполеон кивнул головой путешественнику, и Боссе должен был ехать. Когда Наполеон вышел из палатки, крики гвардейцев пред портретом его сына еще более усилились. Наполеон нахмурился.
– Снимите его, – сказал он, грациозно величественным жестом указывая на портрет. – Ему еще рано видеть поле сражения.
Боссе, закрыв глаза и склонив голову, глубоко вздохнул, этим жестом показывая, как он умел ценить и понимать слова императора.


Весь этот день 25 августа, как говорят его историки, Наполеон провел на коне, осматривая местность, обсуживая планы, представляемые ему его маршалами, и отдавая лично приказания своим генералам.
Первоначальная линия расположения русских войск по Ко лоче была переломлена, и часть этой линии, именно левый фланг русских, вследствие взятия Шевардинского редута 24 го числа, была отнесена назад. Эта часть линии была не укреплена, не защищена более рекою, и перед нею одною было более открытое и ровное место. Очевидно было для всякого военного и невоенного, что эту часть линии и должно было атаковать французам. Казалось, что для этого не нужно было много соображений, не нужно было такой заботливости и хлопотливости императора и его маршалов и вовсе не нужно той особенной высшей способности, называемой гениальностью, которую так любят приписывать Наполеону; но историки, впоследствии описывавшие это событие, и люди, тогда окружавшие Наполеона, и он сам думали иначе.
Наполеон ездил по полю, глубокомысленно вглядывался в местность, сам с собой одобрительно или недоверчиво качал головой и, не сообщая окружавшим его генералам того глубокомысленного хода, который руководил его решеньями, передавал им только окончательные выводы в форме приказаний. Выслушав предложение Даву, называемого герцогом Экмюльским, о том, чтобы обойти левый фланг русских, Наполеон сказал, что этого не нужно делать, не объясняя, почему это было не нужно. На предложение же генерала Компана (который должен был атаковать флеши), провести свою дивизию лесом, Наполеон изъявил свое согласие, несмотря на то, что так называемый герцог Эльхингенский, то есть Ней, позволил себе заметить, что движение по лесу опасно и может расстроить дивизию.
Осмотрев местность против Шевардинского редута, Наполеон подумал несколько времени молча и указал на места, на которых должны были быть устроены к завтрему две батареи для действия против русских укреплений, и места, где рядом с ними должна была выстроиться полевая артиллерия.
Отдав эти и другие приказания, он вернулся в свою ставку, и под его диктовку была написана диспозиция сражения.
Диспозиция эта, про которую с восторгом говорят французские историки и с глубоким уважением другие историки, была следующая:
«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.


Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.
Принимая все более и более мелкие единицы движения, мы только приближаемся к решению вопроса, но никогда не достигаем его. Только допустив бесконечно малую величину и восходящую от нее прогрессию до одной десятой и взяв сумму этой геометрической прогрессии, мы достигаем решения вопроса. Новая отрасль математики, достигнув искусства обращаться с бесконечно малыми величинами, и в других более сложных вопросах движения дает теперь ответы на вопросы, казавшиеся неразрешимыми.
Эта новая, неизвестная древним, отрасль математики, при рассмотрении вопросов движения, допуская бесконечно малые величины, то есть такие, при которых восстановляется главное условие движения (абсолютная непрерывность), тем самым исправляет ту неизбежную ошибку, которую ум человеческий не может не делать, рассматривая вместо непрерывного движения отдельные единицы движения.
В отыскании законов исторического движения происходит совершенно то же.
Движение человечества, вытекая из бесчисленного количества людских произволов, совершается непрерывно.
Постижение законов этого движения есть цель истории. Но для того, чтобы постигнуть законы непрерывного движения суммы всех произволов людей, ум человеческий допускает произвольные, прерывные единицы. Первый прием истории состоит в том, чтобы, взяв произвольный ряд непрерывных событий, рассматривать его отдельно от других, тогда как нет и не может быть начала никакого события, а всегда одно событие непрерывно вытекает из другого. Второй прием состоит в том, чтобы рассматривать действие одного человека, царя, полководца, как сумму произволов людей, тогда как сумма произволов людских никогда не выражается в деятельности одного исторического лица.
Историческая наука в движении своем постоянно принимает все меньшие и меньшие единицы для рассмотрения и этим путем стремится приблизиться к истине. Но как ни мелки единицы, которые принимает история, мы чувствуем, что допущение единицы, отделенной от другой, допущение начала какого нибудь явления и допущение того, что произволы всех людей выражаются в действиях одного исторического лица, ложны сами в себе.
Всякий вывод истории, без малейшего усилия со стороны критики, распадается, как прах, ничего не оставляя за собой, только вследствие того, что критика избирает за предмет наблюдения большую или меньшую прерывную единицу; на что она всегда имеет право, так как взятая историческая единица всегда произвольна.
Только допустив бесконечно малую единицу для наблюдения – дифференциал истории, то есть однородные влечения людей, и достигнув искусства интегрировать (брать суммы этих бесконечно малых), мы можем надеяться на постигновение законов истории.
Первые пятнадцать лет XIX столетия в Европе представляют необыкновенное движение миллионов людей. Люди оставляют свои обычные занятия, стремятся с одной стороны Европы в другую, грабят, убивают один другого, торжествуют и отчаиваются, и весь ход жизни на несколько лет изменяется и представляет усиленное движение, которое сначала идет возрастая, потом ослабевая. Какая причина этого движения или по каким законам происходило оно? – спрашивает ум человеческий.
Историки, отвечая на этот вопрос, излагают нам деяния и речи нескольких десятков людей в одном из зданий города Парижа, называя эти деяния и речи словом революция; потом дают подробную биографию Наполеона и некоторых сочувственных и враждебных ему лиц, рассказывают о влиянии одних из этих лиц на другие и говорят: вот отчего произошло это движение, и вот законы его.
Но ум человеческий не только отказывается верить в это объяснение, но прямо говорит, что прием объяснения не верен, потому что при этом объяснении слабейшее явление принимается за причину сильнейшего. Сумма людских произволов сделала и революцию и Наполеона, и только сумма этих произволов терпела их и уничтожила.
«Но всякий раз, когда были завоевания, были завоеватели; всякий раз, когда делались перевороты в государстве, были великие люди», – говорит история. Действительно, всякий раз, когда являлись завоеватели, были и войны, отвечает ум человеческий, но это не доказывает, чтобы завоеватели были причинами войн и чтобы возможно было найти законы войны в личной деятельности одного человека. Всякий раз, когда я, глядя на свои часы, вижу, что стрелка подошла к десяти, я слышу, что в соседней церкви начинается благовест, но из того, что всякий раз, что стрелка приходит на десять часов тогда, как начинается благовест, я не имею права заключить, что положение стрелки есть причина движения колоколов.
Всякий раз, как я вижу движение паровоза, я слышу звук свиста, вижу открытие клапана и движение колес; но из этого я не имею права заключить, что свист и движение колес суть причины движения паровоза.
Крестьяне говорят, что поздней весной дует холодный ветер, потому что почка дуба развертывается, и действительно, всякую весну дует холодный ветер, когда развертывается дуб. Но хотя причина дующего при развертыванье дуба холодного ветра мне неизвестна, я не могу согласиться с крестьянами в том, что причина холодного ветра есть раэвертыванье почки дуба, потому только, что сила ветра находится вне влияний почки. Я вижу только совпадение тех условий, которые бывают во всяком жизненном явлении, и вижу, что, сколько бы и как бы подробно я ни наблюдал стрелку часов, клапан и колеса паровоза и почку дуба, я не узнаю причину благовеста, движения паровоза и весеннего ветра. Для этого я должен изменить совершенно свою точку наблюдения и изучать законы движения пара, колокола и ветра. То же должна сделать история. И попытки этого уже были сделаны.
Для изучения законов истории мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами. Никто не может сказать, насколько дано человеку достигнуть этим путем понимания законов истории; но очевидно, что на этом пути только лежит возможность уловления исторических законов и что на этом пути не положено еще умом человеческим одной миллионной доли тех усилий, которые положены историками на описание деяний различных царей, полководцев и министров и на изложение своих соображений по случаю этих деяний.


Силы двунадесяти языков Европы ворвались в Россию. Русское войско и население отступают, избегая столкновения, до Смоленска и от Смоленска до Бородина. Французское войско с постоянно увеличивающеюся силой стремительности несется к Москве, к цели своего движения. Сила стремительности его, приближаясь к цели, увеличивается подобно увеличению быстроты падающего тела по мере приближения его к земле. Назади тысяча верст голодной, враждебной страны; впереди десятки верст, отделяющие от цели. Это чувствует всякий солдат наполеоновской армии, и нашествие надвигается само собой, по одной силе стремительности.
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.


Русские войска, отступив от Бородина, стояли у Филей. Ермолов, ездивший для осмотра позиции, подъехал к фельдмаршалу.
– Драться на этой позиции нет возможности, – сказал он. Кутузов удивленно посмотрел на него и заставил его повторить сказанные слова. Когда он проговорил, Кутузов протянул ему руку.
– Дай ка руку, – сказал он, и, повернув ее так, чтобы ощупать его пульс, он сказал: – Ты нездоров, голубчик. Подумай, что ты говоришь.
Кутузов на Поклонной горе, в шести верстах от Дорогомиловской заставы, вышел из экипажа и сел на лавку на краю дороги. Огромная толпа генералов собралась вокруг него. Граф Растопчин, приехав из Москвы, присоединился к ним. Все это блестящее общество, разбившись на несколько кружков, говорило между собой о выгодах и невыгодах позиции, о положении войск, о предполагаемых планах, о состоянии Москвы, вообще о вопросах военных. Все чувствовали, что хотя и не были призваны на то, что хотя это не было так названо, но что это был военный совет. Разговоры все держались в области общих вопросов. Ежели кто и сообщал или узнавал личные новости, то про это говорилось шепотом, и тотчас переходили опять к общим вопросам: ни шуток, ни смеха, ни улыбок даже не было заметно между всеми этими людьми. Все, очевидно, с усилием, старались держаться на высота положения. И все группы, разговаривая между собой, старались держаться в близости главнокомандующего (лавка которого составляла центр в этих кружках) и говорили так, чтобы он мог их слышать. Главнокомандующий слушал и иногда переспрашивал то, что говорили вокруг него, но сам не вступал в разговор и не выражал никакого мнения. Большей частью, послушав разговор какого нибудь кружка, он с видом разочарования, – как будто совсем не о том они говорили, что он желал знать, – отворачивался. Одни говорили о выбранной позиции, критикуя не столько самую позицию, сколько умственные способности тех, которые ее выбрали; другие доказывали, что ошибка была сделана прежде, что надо было принять сраженье еще третьего дня; третьи говорили о битве при Саламанке, про которую рассказывал только что приехавший француз Кросар в испанском мундире. (Француз этот вместе с одним из немецких принцев, служивших в русской армии, разбирал осаду Сарагоссы, предвидя возможность так же защищать Москву.) В четвертом кружке граф Растопчин говорил о том, что он с московской дружиной готов погибнуть под стенами столицы, но что все таки он не может не сожалеть о той неизвестности, в которой он был оставлен, и что, ежели бы он это знал прежде, было бы другое… Пятые, выказывая глубину своих стратегических соображений, говорили о том направлении, которое должны будут принять войска. Шестые говорили совершенную бессмыслицу. Лицо Кутузова становилось все озабоченнее и печальнее. Из всех разговоров этих Кутузов видел одно: защищать Москву не было никакой физической возможности в полном значении этих слов, то есть до такой степени не было возможности, что ежели бы какой нибудь безумный главнокомандующий отдал приказ о даче сражения, то произошла бы путаница и сражения все таки бы не было; не было бы потому, что все высшие начальники не только признавали эту позицию невозможной, но в разговорах своих обсуждали только то, что произойдет после несомненного оставления этой позиции. Как же могли начальники вести свои войска на поле сражения, которое они считали невозможным? Низшие начальники, даже солдаты (которые тоже рассуждают), также признавали позицию невозможной и потому не могли идти драться с уверенностью поражения. Ежели Бенигсен настаивал на защите этой позиции и другие еще обсуждали ее, то вопрос этот уже не имел значения сам по себе, а имел значение только как предлог для спора и интриги. Это понимал Кутузов.
Бенигсен, выбрав позицию, горячо выставляя свой русский патриотизм (которого не мог, не морщась, выслушивать Кутузов), настаивал на защите Москвы. Кутузов ясно как день видел цель Бенигсена: в случае неудачи защиты – свалить вину на Кутузова, доведшего войска без сражения до Воробьевых гор, а в случае успеха – себе приписать его; в случае же отказа – очистить себя в преступлении оставления Москвы. Но этот вопрос интриги не занимал теперь старого человека. Один страшный вопрос занимал его. И на вопрос этот он ни от кого не слышал ответа. Вопрос состоял для него теперь только в том: «Неужели это я допустил до Москвы Наполеона, и когда же я это сделал? Когда это решилось? Неужели вчера, когда я послал к Платову приказ отступить, или третьего дня вечером, когда я задремал и приказал Бенигсену распорядиться? Или еще прежде?.. но когда, когда же решилось это страшное дело? Москва должна быть оставлена. Войска должны отступить, и надо отдать это приказание». Отдать это страшное приказание казалось ему одно и то же, что отказаться от командования армией. А мало того, что он любил власть, привык к ней (почет, отдаваемый князю Прозоровскому, при котором он состоял в Турции, дразнил его), он был убежден, что ему было предназначено спасение России и что потому только, против воли государя и по воле народа, он был избрал главнокомандующим. Он был убежден, что он один и этих трудных условиях мог держаться во главе армии, что он один во всем мире был в состоянии без ужаса знать своим противником непобедимого Наполеона; и он ужасался мысли о том приказании, которое он должен был отдать. Но надо было решить что нибудь, надо было прекратить эти разговоры вокруг него, которые начинали принимать слишком свободный характер.
Он подозвал к себе старших генералов.
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.


В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.