Волжина, Наталия Альбертовна

Наталия Альбертовна Волжина, Волжина-Гроссет (1903, Пенза — 1981, Москва) — советская и российская переводчица. По материнской линии внучка писателя Валериана Волжина (1845—1919), взяла эту фамилию в качестве литературного псевдонима.

Окончила школу в Пензе и Институт новых языков в Москве, училась также в музыкальном училище. Выступала как переводчик художественной литературы с английского языка начиная с 1929 г., входила в окружение Ивана Кашкина — так называемый круг кашкинцев, сотрудничала в журнале «Интернациональная литература». Член Союза писателей с 1941 года.

Наибольшей популярностью пользовались переведённые Волжиной романы Этель Лилиан Войнич «Овод», Артура Конан Дойла «Собака Баскервилей» и «Затерянный мир», Джека Лондона «Белый клык», Гарриет Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома», Эрнеста Хемингуэя «По ком звонит колокол» и «Острова в океане» (оба совместно с Е. Д. Калашниковой). Нора Галь выделяет среди шедевров Волжиной произведения Джона Стейнбека — роман «Гроздья гнева» и особенно повесть «Жемчужина». Среди других работ переводчицы — романы Чарльза Диккенса «Наш общий друг» (совместно с Н. Л. Дарузес) и «Лавка древностей», Джона Голсуорси «Собственник», Грэма Грина «Сила и слава», «Комедианты» и «Ценой потери», Джеймса Болдуина «Если Бийл-стрит могла бы заговорить», повесть Генри Джеймса «Дэйзи Миллер», рассказы и повести Фрэнсиса Брет Гарта, Шервуда Андерсона, Эрскина Колдуэлла, Марка Твена, Амброза Бирса, Герберта Уэллса, Джойс Кэри и др.

Отрывок, характеризующий Волжина, Наталия Альбертовна

– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.