Волжская Булгария

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Волжская Булгария

IX в. — XIII в.




Столица Великий Булгар,
Биляр (100,000)[1]
Язык(и) Булгарский язык,
язык тюрки[2]
Религия Тенгрианство,
Ислам (с 922 года)
Денежная единица Сум[3][4], Динар[5]
Население 2,000,000
Форма правления монархия
Династия Дуло
хан,
 - VII в. Котраг (первый)
Преемственность
Великая Болгария
Булгарский улус Золотой Орды

Во́лжская Булга́рия (Волжская Болгария, Волжско-Камская Булгария[6], Волго-Камская Булгария, Серебряная Булгария, тат. Идел Болгары, чуваш. Атӑлçи́ Пӑлха́р)[7] — историческое государство в среднем Поволжье и бассейне Камы (XXIII века).





Территория

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Письменные источники не дают полной информации о территории Волжской Булгарии. Арабские и персидские географы считали страну булгар самой северной в мире, населённой мусульманами, и располагали её в самом крайнем, седьмом, климате Земли. Первым даёт сведения о её расположении Ибн-Русте в своей энциклопедии «Дорогие драгоценности», составленной около 903—913 годов. Он сообщает: «Болгарская земля смежна с землею буртасов. Живут болгары на берегу реки, которая впадает в море Хазарское (Каспийское) и прозывается Итиль (Волгою)…»[8]. Ал-Истархи и более поздние авторы дают более конкретную информацию о юго-восточной границе Булгарии, локализуя её в районе Яика. Сообщения о западной границе Булгарии, как правило, сводятся к тому, что Булгария располагается восточнее земель, населённых славянами. О северных и южных пределах страны нет точной информации, некоторые авторы, например, ал-Кашгари, пишут, что булгары живут и на Нижней Волге. По средневековым письменным источникам трудно определить, что имеют в виду авторы, описывая границы Волжской Булгарии. Не ясно, идёт ли в источниках речь исключительно о территории непосредственного проживания булгар или, определяя пределы булгарской земли, авторы описывают территории кочевания полуоседлой части населения или земли, входящие в сферу экономического и политического влияния Булгарии.

Расположение археологических памятников позволяет в общих чертах представить территорию Волжской Булгарии. Некоторые мусульманские географы X—XI веков помещают западные границы Волжской Булгарии к востоку от славянских племён. Южные и северные пределы Волжской Булгарии в целом трудно определимы по данным письменных источников. Большую работу в этом направлении проделал Р. Г. Фахрутдинов, который в 1960-70-е годы начал выявлять и картографировать археологические памятники булгарского времени. Основные памятники булгарского времени находятся на территории современных Татарстана, Ульяновской, Самарской, Пензенской областей и Чувашии.

В настоящее время выявлено более 2 тыс. булгарских памятников X—XIV вв. Среди них около 190 городищ и более 900 селищ. Большинство относится к домонгольскому времени — 170 городищ и более 700 селищ. Основная часть памятников булгарского времени находится на территории Татарстана[сколько?]. В других регионах таких памятников значительно меньше: в Ульяновской области — около 200, в Самарской области — около 160, в Пензенской области — около 70, в Чувашии — около 70.

Опираясь на письменные и археологические источники, разные авторы по-разному определяют границы Волжской Булгарии. Традиционно считается, что территория Волжской Булгарии включала часть территорий Среднего Поволжья: Предкамье, Закамье и Предволжье. А. Х. Халиков и Е. П. Казаков считают, что северная граница Булгарии проходила по правому берегу реки Камы, западная — в районе бассейна реки Свияги, восточная по линии ЧистопольБилярск или рекой Шишма, южная в районе Самарской Луки. Ф. Ш. Хузин в качестве северной границы определяет реку Казанку, южной — Самарскую Луку, западной — реку Сура и восточной и юго-восточной — низовья реки Белая и реку Урал.

Впрочем, некоторые исследователи, например М. З. Закиев, придерживаются мнения, что Волжская Булгария располагалась на гораздо большей территории: западные границы, в их представлении, совпадают с границами Древней Руси, восточные границы находятся в районе рек Иртыш, Обь, Енисей, южные и юго-восточные определяются северо-западными и северными районами Хорезма и Кавказским хребтом, а северные выходят к Карскому морю.

Население

Точные данные о численности населения Волжской Булгарии отсутствуют. Лишь ал-Балхи упоминает, что число жителей Булгара и Сувара составляло по 10 тыс. человек в каждом. По приблизительным и, возможно, завышенным расчётам Алексеева, численность населения Волжской Булгарии могла достигать 1,5-2 млн человек.

Основу населения Волжской Булгарии составили тюркоязычные племена. Первые сведения о таких племенах даёт Ибн Русте. Он сообщает, что «болгаре делятся на три отдела: один зовётся берсула, другой — эсгель, а третий — болгар». Упоминаются эти племена и у автора «Худуд ал-Алама»: «бахдула, ишкиль и булгар». В сообщениях Ибн Русте и других авторов приведены и не совсем верно истолкованы сведения из записки Ибн Фадлана, сообщающего о баранджарах и царе Аскале. Во второй половине X в. из этих этнонимов продолжает фигурировать только «булгары». Помимо непосредственно булгар, имелись значительные поселения армян и русов[9][10].

История

 История Татарстана

Ранние культуры на территории Татарстана

Камская культура (V—IV тыс. до н. э.)

Балановская культура (II тыс. до н. э.)

Срубная культура (XVIII—XII века до н. э.)

Абашевская культура (втор. пол. II тыс. до н. э.)

Приказанская культура (XVI—IX века до н. э.)

Ананьинская культура (VIII—III века до н. э.)

Пьяноборская культура (II век до н. э. — IV век н. э.)

Азелинская культура (III—VII века н. э.)

Именьковская культура (IV—VII века н. э.)

Средневековые государства Волго-Камья

Держава гуннов (IV-V век)

Западно-тюркский каганат (VII век)

Хазарский каганат (VII—X века)

Волжская Булгария (VIII век — 1240)

Золотая Орда (1236—1438)

Казанское ханство (1438—1552)

Территория Татарстана в Российском государстве

Казанский и Свияжский уезды (1552—1708)

Казанский разряд (1680—1708)

Казанская губерния (1708—1781)

Казанское, Симбирское, Вятское и Уфимское наместничества (1780—1796)

Казанская, Вятская, Симбирская, Самарская и Уфимская губернии (1796—1920)

Татарская автономия (1920—1990)

Татарстан (с 1990)


Портал «Татарстан»
 История Чувашии

Территория Чувашии в Древнем мире

Балановская культура

Срубная культура

Абашевская культура

Ананьинская культура

Городецкая культура

Территория Чувашии в Средние века

Империя гуннов (434 — VI век)

Хазарский каганат (650—969)

Волжская Булгария (X век — 1240)

Золотая Орда (1240 — 1438)

Казанское ханство (1438 — 1552)

Территория Чувашии в Русском царстве

Казанское царство (1552 — 1708)

Территория Чувашии в Российской империи

Казанская губерния (1708 — 1920)

Симбирская губерния (1796 — 1924)

Чувашия в составе РСФСР (СССР)

Чувашская автономная область (1920 — 1925)

Чувашская АССР (1925 — 1990)

Чувашская ССР (1990 — 1992)

Чувашия в составе Российской Федерации

Чувашская Республика (С 1992)

Хронология Чувашии

Портал «Чувашия»

Одна из орд, состоявшая преимущественно из кутригурских племён, под началом Котрага двинулась с территории Великой Булгарии на север и обосновалась (VII—VIII века) в районе средней Волги и Камы, рассеявшись среди преимущественно финно-угорских племён, где впоследствии образовалось государство Волжская Булгария.

В начале X века булгарский балтавар Алмуш принял ислам ханафитского толка под именем Джафар ибн Абдаллах, о чём свидетельствуют серебряные монеты, отчеканенные в Булгарии. Монеты выпускались в Булгаре и Суваре на протяжении всего X века, последняя из них датируется 387 годом по мусульманскому календарю (997/998 гг.)[11].

В 922 году балтавар в поисках военной поддержки против хазар, правители которых исповедовали иудаизм, приглашает посольство из Багдада, официально объявляет ислам ханифитского толка в качестве государственной религии и принимает титул эмира.

Однако «люди» (подчинённое племя, клан) Саван (śśuvanä… «титул, получаемый человеком на две ступени ниже хакана = тюрк. ябгу»)[12] во главе с «царём Вирагом» (видимо, это венгерское имя, означает «цветок», распространено в Венгрии), вероятно, выразили недовольство по этому поводу («отказали»), в результате аристократия болгар разделилась на две партии (вторую возглавил «царь Аскал»). После угроз со стороны Алмуша (поразить мечом), первая партия тоже подчинилась. Очевидно, «Царь» Вираг с титулом Саван был вторым человеком (вторая ступень ниже хакана) в Волжской Болгарии после балтавара Алмуша (первая ступень ниже хакана). Кроме того, известно, что у «царя Алмуша» со своим племенем было «четыре подчиненных царя» со своими подчиненными племенами, что соответствует структуре государства и одной из теорий образования имени «Булгары» — «пять частей»[13].

Волжская Булгария была многорелигиозным государством. Об этом говорят остатки так называемой Греческой палаты[14] - православного храма, построенного в Армянской слободе около XIV в. в Булгарском городище (ныне Болгар).

Указанные события и факты были описаны в записках участника багдадского посольства на Волгу Ахмеда Ибн Фадлана[15].

После Алмуша правил его сын Микаил ибн Джагфар, а затем внук Абдуллах ибн Микаил.[16]

В 965, после падения Хазарского каганата, ранее вассальная ему Булгария стала полностью независимой, но пострадала от восточного похода киевского князя Святослава Игоревича в те годы (964—969).

В 985 киевский князь Владимир в союзе с торками провёл военный поход на Булгарию и заключил с ней мирный договор:

"Иде Володимиръ на Болъгары съ Добрынею, уемъ своимъ, в лодьяхъ, а торкы берегомъ приведе на конехъ. И тако побѣди болгары. И рече Добърыня Володимиру: «Съглядахъ колодникъ, и суть вси в сапозѣхъ. Симъ дани намъ не платити, поидевѣ искать лапотникъ. И сътвори миръ Володимиръ с болгары, и ротѣ заходиша межи собою, и рѣша болгаре: „Толи не буди мира межи нами, оли же камень начнеть плавати, а хмель грязнути“. И приде Владимиръ къ Киеву»[17].

В 986 году из Волжской Булгарии Киев посетило посольство с предложением о принятии киевлянами во главе с князем Владимиром мусульманской веры от булгар. В 1006 году между Русью и Волжской Булгарией был заключен торговый договор: булгарские купцы могли свободно торговать на Волге и Оке, а купцы Руси — в Булгарии.

В 1088 году камские булгары ненадолго захватили Муром.

В 1107 году волжские булгары осадили и взяли Суздаль.

В 1120 году Юрий Долгорукий с половцами по поручению отца организовал военный поход на Волжскую Булгарию. Летом 1164 года Андрей Боголюбский вместе с муромским князем Юрием Владимировичем ходил на Булгарию: был захвачен город Бряхимов. В 1172 году Боголюбский ходил на камских булгар. В 1184 Всеволод Большое Гнездо и великий князь киевский Святослав Всеволодович воевали с волжскими булгарами. В 1186 году Всеволод Большое Гнездо вновь посылал войска на камских булгар.

В 1217—1219 годах булгары захватили Унжу и Устюг. В ответ ростовские, суздальские и муромские полки под командованием брата владимирского князя Святослава Всеволодовича взяли, разграбили и сожгли крупный город Ошель. В 1221 году в Городце между Владимирским княжеством и Волжской Булгарией было подписано перемирие на шесть лет, в 1229 году в Кореневе — ещё на шесть лет.

В 1223 году, после битвы на Калке, монгольские войска ушли на восток через земли волжских булгар и были наголову разбиты булгарскими войсками[18]. Это поражение, как и поражение при Перване в 1221 году, стало исключением на фоне успехов монгольской армии периода завоеваний вплоть до поражения при Айн-Джалуте в 1260 году. В 1229 году булгары и половцы были разбиты монголами у реки Яик (Урал). В 1232 году монголы дошли уже до места впадения в Каму реки Жукоть.

Наконец в 1236 году монгольская армия во главе с Субэдэем разорила всю Волжско-Камскую Болгарию.
Тоє же осени придоша с восточнıх стран в Болгарьскую землю безбожнии Татари и взяша славнıи Великıи город Болгарьскıи и избиша оружьєм и старца и до юнаго и до сущаго младенца и взяша товара множество а город их пожгоша огнём и всю землю их плениша.[19]

По мнению М. Г. Худякова, конец надеждам на восстановление прежней Булгарии положило разграбление города Булгар русскими ушкуйниками — новгородскими отрядами, занимавшимися грабежами[20].

Впоследствии булгары фактически восстановили своё государство с последней столицей в Иске-Казань. В XV веке единым культурно-политическим центром волжских булгар и перенесённой столицей стала Казань, а новым названием прежнего государства стало Казанское ханство.

После образования Золотой Орды волжские болгары (булгары) стали одним из основных компонентов в этногенезе современных казанских татар и чувашей.

Волжско-булгарский язык

Письменных источников, которые позволили бы идентифицировать волжско-булгарский язык, не сохранилось. До наших дней сохранились только написанные арабской графикой эпитафии XIII—XIV вв.на бывшей территории Волжской Булгарии, предположительно оставленные волжскими булгарами[21]. Их анализ показывает, что в Волжской Булгарии одновременно могли функционировать два разных тюркских языка («З-Ш» типа и «Р-Л» типа). Надгробия 1-го стиля написаны на языке «З-Ш» типа, близком к старотатарскому языку. Наиболее многочисленные надгробия 2-го стиля (90 %) написаны на языке «Р-Л» типа, имеющем сходство с чувашским языком. Самое раннее известное на данный момент каменное надгробие (1271 год) относится к памятникам 1-го стиля на языке «З-Ш» типа, а последнее (1358 год) к памятникам 2-го стиля на языке «Р-Л» типа[22].

Административное устройство

Первой столицей государства был город Булгар (Болгар Великий), 140 км южнее Казани, нынешний город Болгар.

Другие крупные города — Биляр (куда в XII в. была перенесена столица из-за набегов и грабежей Булгара со стороны русских земель), Сувар, Джукетау («Липовая гора»), Ошель (Ашлы), Кашан, Керменчук, Муромский городок, Золотаревское городище и др. являются памятниками времен Волжской Болгарии (до монгольского нашествия 1236 года). Другие археологические памятники, такие как Сарай-аль-Махруса (Астраханская область), Сарай аль-Джадит (Волгоградская область), Мадхжар (Ставропольский край), Кокрятское городище, Кременковское поселение, Староалейкинское городище, Новобеденьговское городище, Красносюндюковское городище (Ульяновская область), Искер (Тюменская область), Курмыш (Нижегородская область), Увек (Саратовская область), Афкула (Пермский край), Наровчат (Пензенская область) и др. являются памятниками культурного наследия татарского (булгарского) народа.

Экономика

В домонгольский период Булгария имела многоукладную экономику, основу которой составляло в первую очередь сельское хозяйство с достаточно развитым для того периода земледелием и животноводством, ремесленное производство, торговля, охота и рыболовство.

Сельское хозяйство

Наиболее важное значение в сельском хозяйстве Волжской Булгарии имело земледелие. Этому способствовал и климат Волго-Камского региона. Большая роль земледелия также отмечена и в письменных источниках того времени.

Земледелие позволяло удовлетворить внутренние потребности государства в зерне, а также создавало значительный потенциал для экспорта. Булгары торговали хлебом с Русью, об этом также свидетельствует «Повесть временных лет», где говорится о том, что из Суздаля во время голода 1024 года направились в «Болгары и привезоша жита и тако ожиша».

Наследие Волжской Булгарии

Булгаризм

Во второй половине XIX — начале XX веков различные татарские общественно-политические движения, прежде всего представители ваисовского движения[23], продвигали идеи «возрождения булгарской идентичности» татарского народа и булгарской государственности[24].

Первым выразителем идей булгаризма среди казанских татар стал Б. Ваисов (1810—1893), называвший себя потомком пророка Мухаммеда и правителей Волжской Булгарии[25][26].

На рубеже XX—XXI веков идеология, получившая название «булгаризм», вновь стала распространяться среди татар благодаря деятельности «необулгаристов», а также современным открытиям, свидетельствующим о тесной связи волжско-камских булгар и современных татар.

Аналогичная идеи возникли среди общественно-политических движений чувашского народа. В новейшее время высокую активность проявило Общество изучения местного края. Неоднократно как чувашскими, так и татарскими активистами выдвигались предложения о переименовании Чувашии и Татарстана соответственно в Волжскую Булгарию[27].


См. также

Напишите отзыв о статье "Волжская Булгария"

Примечания

  1. Халиков А. Х. Татарский народ и его предки. — Казань: Татарское кн. изд-во, 1989, С.93.
  2. Название лит. языка XI - XIV вв., употреблявшегося в Дешт-и-Кипчак и Среднем Поволжье; сложился на базе хорезмско-тюрксого литературного языка и местных диалектов. От поволжского тюрки развился старотатарский литературный язык. ТЭС - с. 440
  3. Сум ТЭС - с. 548
  4. Суваро-булгарские традиции чеканки собственных монет и разнотипных подражаний. // Государственность восточных булгар IX—XIII вв. / Материалы международной конференции «Государственность восточных булгар IX—XIII вв.». Чебоксары, 2—3 декабря 2011 г. / Сост. и научн. ред. Д. Ф. Мадуров. — Чебоксары: Таус, 2012. — С. 96.
  5. Как средство торговли среди ряда мусульманских стран - Динар ТЭС - с. 176
  6. [bigenc.ru/text/1887934 Булгария Волжско-Камская] / Н. А. Кокорина, С. В. Кузьминых // Большой Кавказ — Великий канал. — М. : Большая Российская энциклопедия, 2006. — С. 331—332. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—, т. 4). — ISBN 5-85270-333-8.</span>
  7. Вариации корневого звука О или У зависят от особенностей различных языков. В оригинале корневой звук гласной буквы после Б звучал как нечто среднее между гласной Ъ в болгарском языке, приглушенным У и О. Современные болгары называют себя българи, используя гласную Ъ. Название булгары употребляли византийские греки, описавшие этот период истории в письменных источниках. Название болгары употребляли русские летописцы, описавшие военные походы русских князей на Волжскую Булгарию в существующих древнерусских летописных сводах.
  8. Хвольсон Д. А. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу-Али Ахмеда бен Омар Ибн-Даста неизвестного доселе арабского писателя начала X века, по рукописи Британского Музея; первый раз издал, перевел и объяснил Д. А. Хвольсон. СПб., 1869, с.22.
  9. В. В. Бартольд. Арабские известия о Руссах / Советское востокове­ дение, т. I.1940
  10. А. П. Смирнов К вопросу о происхождении татар Поволжья. / Советская этнография. 1946. № 3. стр. 37-50.
  11. [info.charm.ru/library/XI-pashuto-molchanov.shtml Экономические контакты и монетная чеканка в Восточной Европе X — начала XI в.] — статья А. А. Молчанова в трудах конференции 1999 г.
  12. А. В. Дыбо «Хронология тюркских языков и лингвистические контакты ранних тюрков», 1999 г.
  13. О. А. Федоров «Некоторые вопросы из истории гунн», 2011г
  14. [rus-luck.livejournal.com/7731.html)] // Неизв.
  15. [www.hist.msu.ru/ER/Etext/fadlan.htm Ибн-Фадлан «Записка» о путешествии на Волгу. ]
  16. [www.historytat.ru/4/162.html ИСТОРИЯ ТАТАРСТАНА (учебное пособие) (Ф. Х. Хузин, И. А. Гилязов, В. И. Пискарев, Б. Ф. Султанбеков, Л. А. Харисова, А. А. Иванов, А. Г. Галлямова) — § 6. Образование Булгарского государства]
  17. ПВЛ, с.59
  18. Фахрутдинов Р. Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. — М.: Наука, 1984
  19. Полное собрание русских летописей, том.1, с.460
  20. М. Худяков. Очерки по истории Казанского ханства. Инсан. 1991
  21. Ашмарин Н. И. Болгары и чуваши. — Казань, 1902.
  22. Г.В. Юсупов. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику.. — Издательство Академии наук СССР, 1960.
  23. Усманова Д. М. Мусульманское «сектантство» в Российской империи: «Ваисовский Божий полк староверов-мусульман». 1862—1916 гг. — Казань. 2009, С.3.
  24. Татарская энциклопедия: В 6 т. — Казань, 2002. — Т.1., С. 490.
  25. [zinnur.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=30&Itemid=42 Ваисовское движение]
  26. [www.idmedina.ru/books/history_culture/ramazan/2/vais.htm Сенюткина О. Ваисов и ваисовцы.]
  27. [сувары.рф/ru/node/157 Денисов П. В. Этнокультурные параллели дунайских болгар и чувашей.— Чебоксары, 1969. — С. 10]
  28. </ol>

Литература

  • Гагин И. А. Волжская Булгария: Очерки истории средневековой дипломатии (X — первая четверть XIII в.). — Рязань: СПбГУ; РОИРО, 2004. — 240 с.
  • Ковалевский А. П. [www.archeologia.ru/Library/Book/25dcebeebe00/Info О степени достоверности Ибн-Фадлана] // Исторические записки. — 1950. — Т. 35. — С. 265—293.
  • Павлов П., Владимиров Г. Златната орда и българите. — София: Военно издателство ЕООД, 2009. — 176 с. — ISBN 978-954-509-418-7. (болг.)
  • Смирнов А. П. Волжские булгары. — М.: Государственный исторический музей, 1951. — 276 с.
  • Фахрутдинов Р. Г. Очерки по истории Волжской Булгарии. — М.: Наука, 1984. — 216 с.
  • Чолов П. Волжка България (VII—XVI век). — София: КАМА, 2008. — 240 с. — ISBN 978-954-9890-84-6. (болг.)

Ссылки

  • [archeologia.narod.ru/bulbul.htm Болгар: зелёная альтернатива]
  • [www.bolgar.info Болгарский Государственный историко-архитектурный музей-заповедник]
  • [suvar.net/article Публикации о Суваре]
  • [lince.srumandmass.com/readarticle.php?article_id=40 Волжская Булгария]
  • Голубовский П. В. [runivers.ru/lib/detail.php?ID=1032189 Болгары и хазары, восточные соседи Руси при Владимире Святом]
  • Давлетшин Г. Болгаро-татарские надгробные памятники
  • [www.hist.msu.ru/ER/Etext/fadlan.htm Ибн-Фадлан. «Записка» о путешествии на Волгу]
  • Кучкин В. А. [teacher.syktsu.ru/09/liter/007.htm О маршрутах походов древнерусских князей на государство волжских болгар в XII — первой трети XIII в.]
  • [web.archive.org/web/20050226235038/www.kcn.ru/tat-ru/history/h_bulg.ru.html Статья о Волжской Болгарии на сайте Казанского Государственного Университета]
  • Хакимзянов Ф., Мустафина Д. Эпиграфические памятники города Булгар
  • Юсупов Г. В. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику

Отрывок, характеризующий Волжская Булгария

Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»


Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».