Волкерс, Ян Хендрик

Ян Хендрик Волкерс (нидерл. Jan Hendrik Wolkers; 26 октября 1925, Угстгест — 19 октября 2007, Тексел) — нидерландский писатель и скульптор.

Биография и творчество

В послевоенной нидерландской литературе он вместе с Харри Мюлишем, Герардом Реве и В. Ф. Хермансом образует «большую четвёрку» писателей. Первоначально он стал известен в связи с откровенной манерой описания секса и тематикой своих произведений, включающей попытки осознания места секса и смерти в человеческой жизни и их взаимосвязи с другими её проявлениями. Сейчас в большей степени по заслугам оценен его оригинальный авторский стиль, чем вызов, брошенный им в шестидесятые годы консервативному обществу.

По одному из его романов — "Рахат-лукум" ("Turks Fruit") известным голландским режиссёром Полом Верховеном (Paul Verhoeven) был снят фильм с Рутгером Хауэром в главной роли. В 1973 году фильм был выдвинут на премию Оскар как лучший фильм на иностранном языке, что позволило и режиссёру фильма и актёру, снимавшемуся в главной роли, заявить о себе, а впоследствии и получить мировую известность. По его произведениям также снимали фильмы Тео ван Гог и др. режиссёры. С 1980 года Волкерс жил на острове Тексел. Некоторые его скульптуры на открытом воздухе были повреждены вандалами, видимо, потому, что они частично состояли из стекла. Среди повреждённых скульптур — памятник жертвам Освенцима в Амстердаме и монумент на дамбе в Текселе. Из-за этих повреждений Волкерс объявил в 2003 году, что в своих будущих скульптурах он намерен использовать больше стали и меньше стекла.

Произведения

• 1961, Serpentina's petticoat (новеллы)
• 1962, Kort Amerikaans (роман)
• 1963, Gesponnen suiker (новеллы)
• 1963, De Babel (драма)
• 1963, Een roos van vlees (роман)
• 1964, De hond met de blauwe tong (новеллы)
• 1965, Назад в Ухстхейст/ Terug naar Oegstgeest (автобиографический роман)
• 1967, Horrible tango (роман)
• 1969, Turks fruit (роман)
• 1971, Groeten van Rottumerplaat (автобиографические записки)
• 1971, Werkkleding/Workclothing (автобиографические записки)
• 1974, De walgvogel (роман)
• 1974, Dagboek 1974
• 1975, Dominee met strooien hoed (повести)
• 1977, De kus (роман)
• 1979, De doodshoofdvlinder (роман)
• 1980, De perzik van onsterfelijkheid (роман)
• 1981, Alle verhalen (собрание рассказов)
• 1981, Brandende liefde (роман)
• 1982, De junival (роман)
• 1983, Gifsla (роман)
• 1984, De onverbiddelijke tijd (роман)
• 1985, 22 sprookjes, verhalen en fabels
• 1988, Kunstfruit en andere verhalen
• 1989, Jeugd jaagt voorbij
• 1991, Tarzan in Arles (эссе)
• 1991, Wat wij zien en horen (новеллы, в соавторстве)
• 1994, Rembrandt in Rommeldam (эссе)
• 1995, Zwarte bevrijding (эссе)
• 1996, Icarus en de vliegende tering
• 1997, Mondriaan op Mauritius (эссе)
• 1998, Het kruipend gedeelte des aardbodems
• 1999, Omringd door zee (журнальные статьи)
• 1999, De spiegel van Rembrandt
• 2005, Zomerhitte
• 2005, Dagboek 1974 (дневник 1974 года)
• 2006, 2 Texel: Drummers Double Bill & Jan Wolkers
• 2007, De ladder naar lust
• 2008, Het was wel een heel lief varkentje

Признание

Последовательно отказывался от премий, которые ему присуждались; среди прочих, это были крупнейшие и наиболее авторитетные в Нидерландах премии Константейна Хёйгенса (1982) и Питера Хофта (1989).

Публикации на русском языке

• The Splendid Thirties [из книги Назад в Ухстхейст]// Иностранная литература, 2013, №10

Ссылки

• [www.dbnl.org/auteurs/auteur.php?id=wolk003 Страница в Интернет-библиотеке нидерландской литературы]
• [www.imdb.com/name/nm0938512/ На сайте IMDB]

Отрывок, характеризующий Волкерс, Ян Хендрик

К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»