Волков, Александр Петрович (государственный деятель)

Александр Петрович Волков
Председатель Государственного комитета Совета Министров СССР по вопросам труда и заработной платы
6 июня 1956 — 26 июля 1974
Предшественник:	Лазарь Моисеевич Каганович
Преемник:	Сергей Сергеевич Новожилов
Председатель Совета Союза Верховного Совета СССР
20 апреля 1954 — 14 июля 1956
Предшественник:	Михаил Алексеевич Яснов
Преемник:	Павел Павлович Лобанов
Рождение:	7 (20) сентября 1910(1910-09-20) с. Вирогощ Тверской уезд Тверская губерния
Смерть:	27 декабря 1990(1990-12-27) (80 лет) Москва
Партия:	КПСС с 1931 года
Образование:	Московский авиационный институт
Профессия:	инженер-механик
Награды:

Александр Петрович Волков (1910—1990) — советский государственный деятель. Член ЦК КПСС в 1956—1971 годах. Депутат Верховного Совета СССР 4—8 созывов.

Биография

В 1936 году окончил МАИ.

• 1925—1926 — ученик медника, учащийся ФЗУ при заводе № 1 Авиахима, Москва.
• 1926—1930 — рабочий-медник завода № 1 Авиахима.
• 1930—1936 — студент института.
• 1936—1937 — инженер-конструктор авиазавода № 22, Москва.
• 1937—1938 — начальник конструкторской группы авиазавода № 124, Казань.
• 1938—1939 — начальник конструкторской группы авиазавода № 84, Москва.
• 1939—1952 — в Московском обкоме ВКП(б): инструктор промышленного отдела, заместитель заведующего отделом оборонной промышленности, заведующий отделом авиационной промышленности, заместитель секретаря обкома по авиационной промышленности, секретарь обкома (с 1950).
• 1952—1956 — председатель Московского облисполкома, одновременно в 1954—1956 годах председатель Совета Союза Верховного Совета СССР.
• 1956—1974 — Председатель Госкомитета Совмина СССР по вопросам труда и заработной платы.
• С августа 1974 года персональный пенсионер союзного значения

Литература

• Государственная власть СССР. Высшие органы власти и управления и их руководители. 1923—1991 гг. Историко-биографический справочник /Сост. В. И. Ивкин. — М., 1999. — ISBN 5-8243-0014-3

Отрывок, характеризующий Волков, Александр Петрович (государственный деятель)

Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.