Волков, Алексей Алексеевич (химик)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алексей Алексеевич Волков
Дата рождения:

15 января 1863(1863-01-15)

Место рождения:

Санкт-Петербург

Подданство:

Российская империя Российская империя

Дата смерти:

29 ноября 1903(1903-11-29) (40 лет)

Место смерти:

Санкт-Петербург

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Алексей Алексеевич Волков (15 января 1863, Санкт-Петербург — 29 ноября 1903, там же) — русский химик.



Биография

Алексей Волков родился 15 января 1863 года в городе Санкт-Петербурге. Первоначальное образование получил в Введенской шестиклассной прогимназии и гимназии при Санкт-Петербургском филологическом институте[1].

После окончания курса в 1881 году, поступил в Санкт-Петербургский университет по естественному разряду физико-математического факультета. В 1885 году окончил курс, а в 1886 году утвержден лаборантом 1 Санкт-Петербургского реального училища и преподавателем физики[1].

В 1889 году перешел на службу в Санкт-Петербургский университет. Был ассистентом у Д. И. Менделеева и Меншуткина, затем лаборантом и преподавателем общего курса химии на экономическом отделении Санкт-Петербургского политехнического института[1].

Состоял помощником редактора журнала русского физико-химического общества, в котором напечатал: «Материалы к разъяснению вопроса о дегидратации одноатомных спиртов» (1889) и совместно с Б. Н. Меншуткиным «К вопросу об изомеризации триметилена в пропилен» (1898), «О получении предельных углеводородов» (1899) и «О действии цинковой пыли на бромистый триметилен» (1900). Получил два новых амиламина (1897) и занимался криоскопией растворов поваренной соли[1]. Ему также принадлежит одна из статей в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона».

Алексей Алексеевич Волков скончался 29 ноября 1903 года в родном городе.

Напишите отзыв о статье "Волков, Алексей Алексеевич (химик)"

Примечания

Литература

В Викитеке есть тексты по теме
Алексей Волков
  • Биографический словарь профессоров и преподавателей императорского Санкт-Петербургского университета с 1869 по 1894 гг. 1896 г. 167 стр.

Отрывок, характеризующий Волков, Алексей Алексеевич (химик)


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.