Волков, Евгений Фёдорович
| Евгений Фёдорович Волков | |||
 | |||
| Дата рождения | |||
|---|---|---|---|
| Место рождения | |||
| Дата смерти | |||
| Место смерти | |||
| Принадлежность | |||
| Род войск | |||
| Годы службы | |||
| Звание |
старший лейтенант <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||
| Часть | |||
| Сражения/войны | |||
| Награды и премии |
| ||
| Связи | |||
Евгений Фёдорович Волков (1924—1945) — советский офицер, танкист, участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза (1943). Старший лейтенант Рабоче-крестьянской Красной армии.
Содержание
Биография
Евгений Волков родился 12 февраля 1924 года в Туле в рабочей семье[1].
Окончил девять классов школы. В 1941 году был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную армию. В 1943 году Волков окончил танковое училище и был направлен на фронт Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Степном, 2-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах. К октябрю 1943 года лейтенант Евгений Волков командовал взводом 586-го танкового батальона 219-й танковой бригады 1-го механизированного корпуса 37-й армии Степного фронта. Отличился во время битвы за Днепр[1].
В ночь с 1 на 2 октября 1943 года 586-й батальон под командованием старшего лейтенанта Дмитрия Тюркина, в составе которого воевал и Волков, переправился через Днепр к югу от Кременчуга в районе села Мишурин Рог Верхнеднепровского района Днепропетровской области Украинской ССР на плацдарм, который ранее был захвачен подразделениями 57-го стрелковго корпуса. Танкисты в содействии с пехотинцами удержали плацдарм и оттеснили противника в южном направлении. Преодолев проволочные заграждения и противотанковые рвы, советские войска освободили населённые пункты Мишурин Рог, Тарасовка, Бородаевка, Сусловка, Роговка и ряд других. В тех боях Волков лично подбил 2 танка. Он первым со своим взводом прорвался на высоту к югу от Тарасовки, уничтожив при этом 3 артиллерийских орудия и 7 пулемётов[1].
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 декабря 1943 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» лейтенант Евгений Волков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 2740[1].
В дальнейшем участвовал в боях за Кировоград, освобождении Могилёвской, Минской и Брестской областей Белорусской ССР, форсировании Западного Буга, освобождении Польши, Варшавско-Познанской операции, взятии Кутно, форсировании Одера, Восточно-Померанской операции, штурме Берлина. После окончания войны Волков получил отпуск и поехал в Тулу[1].
3 июня 1945 года Волков был убит командиром взвода аэродрома специального назначения № 1 младшим лейтенантом Бесценным. В тот день Волков прогуливался со своими знакомыми в саду Тульского оружейного завода. Там же находился и Бесценный вместе со своим знакомым, рабочим завода № 539 Трушкиным. Находясь в нетрезвом состоянии, Бесценный подошёл к знакомой Волкова Быковой, толкнул и обругал её нецензурными словами. Волков предложил Бесценному извиниться, но тот отказался, и тогда Волков ударил его. Пригрозив расправиться с Волковым, Бесценный ушёл, а затем, подкараулив, когда тот шел домой, вместе с Трушкиным догнал его, ударил по голове рукояткой пистолета и убил его тремя выстрелами. Убийцы вскоре были установлены и арестованы. Военный трибунал приговорил Бесценного к высшей мере наказания, а Трушкина к 10 годам лишения свободы[1].
Похоронен на Всехсвятском кладбище[1].
Память
В честь Е. Ф. Волкова в 1966 году была названа улица в Пролетарском районе города Туле (ранее Шлаковая)[1].
- Памятная доска Е. Ф. Волкову.JPG
Памятная доска на улице Волкова в городе Туле
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Могила Е. Ф. Волкова на Всехсвятском кладбище
Напишите отзыв о статье "Волков, Евгений Фёдорович"
Примечания
Литература
- Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
- Бессмертен подвиг их высокий. 2-е изд., доп. и перераб. — Тула: Приокское кн. изд., 1983. — С. 122—123.
- Чарупа Ф. Н. Сильнее брони. М., 1976. — С. 29-44.
Ссылки
-
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11679 Волков, Евгений Фёдорович]. Сайт «Герои Страны».
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Волков, Евгений Фёдорович
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
