Волков, Иван Степанович

Иван Степанович Волков
Дата рождения	28 октября 1915(1915-10-28)
Место рождения	д. Рахманово, Волоколамский уезд, Московская губерния, Российская империя (ныне Волоколамский район, Московская область)
Дата смерти	23 января 1989(1989-01-23) (73 года)
Место смерти	Курган, Курганская область, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	ВВС СССР
Годы службы	1937—1964
Звание	Генерал-майор авиации
Сражения/войны	Великая Отечественная война Корейская война
Награды и премии
В отставке	Заместитель директора института «Атомэлектропроект», в Риге

Ива́н Степа́нович Во́лков (28 октября 1915, Рахманово, ныне Московская область — 23 января 1989, Курган) — генерал-майор авиации ВС СССР, участник Великой Отечественной и Корейской войн, Герой Советского Союза (1944).

Биография

Иван Волков родился 28 октября 1915 года в деревне Рахманово Волоколамского уезда Московской губернии (ныне Волоколамского района Московской области) в крестьянской семье.

В 1930 году он окончил Детгородковскую среднюю школу, в 1934 году — сельскохозяйственный техникум имени Коммунистического интернационала молодёжи, после чего работал на льнозаводе. В январе 1937 года Волков был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию и по комсомольскому набору был направлен в 3-ю военную школу лётчиков и лётчиков-наблюдателей в Оренбурге, которую окончил в 1939 году. Проходил службу в лётчиком в 12-м штурмовом авиационном полку Забайкальского военного округа.

С 1939 года член ВКП(б), c 1952 года — КПСС.

С июля 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Юго-Западном (596-й полк ночных бомбардировщиков), Сталинградском, 2-м и 4-м Украинских фронтах, летал на биплане «По-2».

К февралю 1944 года гвардии капитан Иван Волков был штурманом эскадрильи 60-го гвардейского бомбардировочного авиаполка 2-й гвардейской бомбардировочной авиадивизии 8-й воздушной армии 4-го Украинского фронта. Совершал бомбардировки скоплений войск противника, сбрасывание грузов советским наземным частям, доставку разведчиков во вражеский тыл. К февралю 1944 года Волков совершил 703 боевых вылета, уничтожив 18 танков, 94 машины, 8 самолётов на аэродромах, 123 железнодорожных вагона, 4 водных переправы, а также ряд других объектов противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 июля 1944 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» гвардии капитан Иван Волков был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3913. 5 июля награду Волкову в Кремле вручил Николай Шверник.

В марте 1945 года Волков был направлен на учёбу на командный факультет Военно-воздушной академии. К тому времени он совершил более 730 боевых вылетов. В 1949 году с отличием окончил академию. Проходил службу в Ленинградском военном округе, служил в должности начальника отделения оперативного отдела штаба 76-й Воздушной армии.

В 1950—1953 годах гвардии подполковник Волков в должности начальника оперативного отдела штаба 64-го истребительного авиационного корпуса находился в специальной командировке (Корейская война), где проявил себя высокопрофессиональным специалистом. Награждён боевой иностранной наградой.

В 1958 году полковник Волков окончил Военную академию Генерального штаба. Участвовал на двухсторонних военных учениях ВВС и ПВО страны в качестве посредника, где проявил себя высокопрофессиональным специалистом как в области практических действий, так и теоретических разработках. Окончил службу на посту начальника оперативного отдела, заместителя начальника штаба 30-й воздушной армии с благодарностью командования за безупречную и плодотворную службу. В 1964 году в звании генерал-майора авиации он был уволен в запас.

Проживал в Риге, работал заместителем директора института «Атомэлектропроект». В декабре 1984 года по настоянию жены переехал на её родину, в город Курган.

Иван Степанович Волков умер 23 января 1989 года, похоронен на кладбище села Кетово Кетовского района Курганской области.

Награды

• Герой Советского Союза, 1 июля 1944
  • Медаль «Золотая Звезда» № 3913
  • Орден Ленина
• Два ордена Красного Знамени 17 июня 1942, 10 апреля 1943
• Орден Отечественной войны 1-й степени, 6 апреля 1985
• Орден Красной Звезды.
• Медали, в том числе:
  • Медаль За боевые заслуги
  • Медаль «За оборону Сталинграда», 1942.
  • Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
  • Медаль За безупречную службу I и II степени.
• Иностранная награда (возможно Орден Государственного флага КНДР).

Память

Упомянут на дополнительной мемориальной доске на стеле Героев на Аллее Славы в г. Кургане. На церемонии её открытия 1 мая 2015 года присутствовали родственники Героя.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Золотое созвездие Зауралья. Кн. 1. Курган. Парус-М. 2000.

Отрывок, характеризующий Волков, Иван Степанович

– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.


Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.