Волков, Николай Александрович (директор)

Николай Александрович Волков<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	16 декабря 1892(1892-12-16) Симский Завод, Уфимская губерния, Российская империя, (ныне Сим, Челябинская область)
Смерть:	27 мая 1959(1959-05-27) (66 лет) Москва, СССР
Военная служба
Звание:	генерал-майор инженерно-технической службы
Награды:

Николай Александрович Волков (16 декабря 1892 года Симский Завод, Уфимская губерния — 27 мая 1959, Москва) — советский хозяйственный и общественный деятель, генерал-майор инженерно-технической службы (18.11.1944)

Биография

Родился в семье рабочего Симского завода.

В 1905 году окончил начальное училище.

В 1910 году окончил 4-классное ремесленное училище в Симском поселке. В годы учебы участвовал в социал-демократических кружках, в революционном движении.

В 1910-1912 гг. слесарь Усть-Катавского завода, затем работал на строительстве Уссурийской железной дороги.

В 1915 году мобилизован как ратник 2-го разряда, служил на Восточно-Китайской железной дороге, во 2-м Владивостокском крепостном артиллерийском полку.

В начале 1917 года направлен на Сергиевско-Самарский завод завода взрывчатых веществ слесарем-лекальщиком на капсюльное производство, избран председателем союза металлистов группы заводов. Член РСДРП (б) с 1917 года. Участвовал в боях против войск атамана Дутова, белочехов.

С января 1919 года в Красной армии, окончил военно-инженерную школу; командир автороты, автогрузового отряда, начальник автошколы Харьковского военного округа, автопарка Киевского военного округа. В 1925 году демобилизовался из армии.

С 1925 по 1927 год - заведующий производственно-техническим отделом, заместитель директора треста в Киеве.

В 1927 - заместитель директора-распорядителя русско-персидского автомобильного общества «Автоиран» в Тегеране.

С 1927 по 1929 год - обучался в США автотракторному производству, участвовал в проектировании Сталинградского тракторного завода.

С 1936 года начальник штамповочного производства, заместитель главного инженера, главный инженер, а с 1938 года директор завода им. Сталина (ЗИС).

С 1940 по 1941 год - главный инженер «Главмото-велопром», а с началом Великой Отечественной войны директор военных заводов № 768 (1941-42), № 711 (1942-46).

В ноябре 1944 года ему присвоено звание генерал-майора инженерно-технической службы.

В 1946 году назначен директором Московского станкостроительного завода им. Серго Орджоникидзе.

В 1948 году после длительной болезни вышел на персональную пенсию, вел большую общественную работу.

Умер 1959 году, похоронен на Донском кладбище в Москве.

Награды

• орден Ленина
• орден Кутузова I степени (16.09.1945)
• орден Отечественной войны I степени (18.11.1944)
• орден «Знак Почёта»
• медали СССР.

Ссылки

• [www.kraeved74.ru/index.php?name=UniCatalog&pa=showunicatalog&pid=157&cid=4 Энциклопедия > Энциклопедия Ашинского района]

Отрывок, характеризующий Волков, Николай Александрович (директор)

– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.


На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.