Волков, Фёдор Кондратьевич

Фёдор Кондратьевич Волков
Θедоръ Кондратьевичъ Волковъ
Дата рождения:	5 марта (17 марта) 1847(1847-03-17)
Место рождения:	с. Крячковка, Полтавская губерния, Российская империя ныне Пирятинский район, Полтавская область
Дата смерти:	30 июня 1918(1918-06-30) (71 год)
Место смерти:	Гомель, РСФСР
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	антропология, этнография, археология
Известные ученики:	И. Раковский

Фёдор Кондратьевич Волков (рус. дореф. Θедоръ Кондратьевичъ Волковъ, в украинской историографии известен также под фамилией Вовк, укр. Хведiр Вовк, 5 февраля 1847, Крячковка, Полтавская губерния, Российская империя — 30 июня 1918, Гомель, Могилёвская губерния, Советская Россия) — украинский антрополог, этнограф, археолог, украиновед, общественный деятель, куратор Русского Музея Императора Александра III, доктор Сорбоннского университета, профессор Санкт-Петербурского университета. Первооткрыватель Мезинской стоянки, инициатор передатировки Кирилловской стоянки. Автор более 455 научных трудов. Внёс значительный вклад в изучение антропогенеза восточных славян, преимущественно, на территории среднего Поднепровья. Труды Волкова заложили основу для систематического изучения этногенетического своеобразия населения Украины.

Биография

Родился в селе Крячковка Полтавской губернии (сейчас Пирятинский район Полтавской области) в семье казака. Окончил Новороссийский (Одесский) университет и Киевский университет (факультет естествознания). В 1874—1876 годах Волков работал в канцелярии Киевской контрольной палаты, одновременно принимал участие в работе Юго-западного отделения Русского географического общества в области этнографии и археологии.

Волков принимал участие в украинском национальном движении и из-за преследования со стороны правительства в 1879 году был вынужден покинуть Россию.

В эмиграции продолжал научную работу в области этнографии, антропологии, археологии. С 1887 года живёт в Париже, где читает лекции по этнографии. В Париже вышли работы Волкова по этнографии русских и украинцев Добруджи и Задунайской Сечи, ремесленников Болгарии, по свадебным обрядам славянских народов. Парижское антропологическое общество наградило Волкова Большой медалью имени П. Брока за достижения в области палеоантропологии. Волков также получил степень доктора естественных наук.

В 1905 году Волков получил разрешение вернуться в Россию. С конца 1905 года живёт в Санкт-Петербурге. С 1911 года — председатель Русского антропологического общества, возглавлял редакцию «Ежегодника Русского антропологического общества», организовал украинский отдел в экспозиции Русского музея в Санкт-Петербурге. Участвовал в издании одного из первых российских изданий, синтезирующих знания по украиноведению, — «Украинскій народъ в его прошломъ и настоящемъ» (1914—1916).

После Октябрьской революции коллекции Ф. Вовка были перевезены из Петербурга в Киев А. Г. Алешо, который организовал там Музей антропологии и этнологии (в настоящее время НАН Украины), носящий имя Ф. Вовка..

Научный вклад

В сферу научных интересов Волкова входил широкий круг вопросов, связанных с историей, антропологией, этнографией украинцев и славян в целом. Волков — основоположник отечественного палеолитоведения. Он открыл позднепалеолитическую стоянку около села Мезин (Коропский район Черниговской области). Организатор и руководитель ряда антропологических и археологических экспедиций, в том числе на Галичине, Буковине, Закарпатье, в Черниговской, Волынской, Херсонской губернии, на Кубань, Тамань. Результаты этих исследований Вовк обобщил в нескольких монографиях.

Также интересовался вопросами архитектуры, искусства, литературы.

Некоторые из выводов Волкова в области антропологии и археологии были признаны современной антропологической наукой ошибочными. Тем не менее, его вклад в антропологическую науку, археологию и этнографию по-прежнему высоко оценивается, а собранный им в экспедициях фактический материал не потерял актуальности до наших дней.

Главнейшие труды

• Variations squelettiques du pied chez les Primates et chez les races humaines (докторская диссертация);
• Découvertes préhistoriques de M. Chvoika а Kiev (1899);
• Rites et usages nuptiaux en Ukraine (1891);
• Свадбарските обреди на словянските народи (1890);
• Le traîneau dans les rites funéraires de l’Ukraine (1895);
• Еврейский вопрос в славянской стороне (1882);
• Задунайская Сич по местным воспоминаниям и рассказам (1883);
• La fraternisation en Ukraine (1892);
• Les dolmens de l’Ile d’Yeu (1895);
• Украинське рибальство у Добруджи.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Волков, Фёдор Кондратьевич
• [www.rusanthropology.ru/index.php?go=Files&in=view&id=237&cat=6 Волков (Вовк) Фёдор Кондратьевич на сайте «Российская антропология»]
• [www.lib.ua-ru.net/inode/9662.html Наукова та суспільно-політична діяльність Федора Кіндратовича Вовка]

Отрывок, характеризующий Волков, Фёдор Кондратьевич

В гостинице лавры Ростовым были отведены три большие комнаты, из которых одну занимал князь Андрей. Раненому было в этот день гораздо лучше. Наташа сидела с ним. В соседней комнате сидели граф и графиня, почтительно беседуя с настоятелем, посетившим своих давнишних знакомых и вкладчиков. Соня сидела тут же, и ее мучило любопытство о том, о чем говорили князь Андрей с Наташей. Она из за двери слушала звуки их голосов. Дверь комнаты князя Андрея отворилась. Наташа с взволнованным лицом вышла оттуда и, не замечая приподнявшегося ей навстречу и взявшегося за широкий рукав правой руки монаха, подошла к Соне и взяла ее за руку.
– Наташа, что ты? Поди сюда, – сказала графиня.
Наташа подошла под благословенье, и настоятель посоветовал обратиться за помощью к богу и его угоднику.
Тотчас после ухода настоятеля Нашата взяла за руку свою подругу и пошла с ней в пустую комнату.
– Соня, да? он будет жив? – сказала она. – Соня, как я счастлива и как я несчастна! Соня, голубчик, – все по старому. Только бы он был жив. Он не может… потому что, потому… что… – И Наташа расплакалась.
– Так! Я знала это! Слава богу, – проговорила Соня. – Он будет жив!
Соня была взволнована не меньше своей подруги – и ее страхом и горем, и своими личными, никому не высказанными мыслями. Она, рыдая, целовала, утешала Наташу. «Только бы он был жив!» – думала она. Поплакав, поговорив и отерев слезы, обе подруги подошли к двери князя Андрея. Наташа, осторожно отворив двери, заглянула в комнату. Соня рядом с ней стояла у полуотворенной двери.
Князь Андрей лежал высоко на трех подушках. Бледное лицо его было покойно, глаза закрыты, и видно было, как он ровно дышал.
– Ах, Наташа! – вдруг почти вскрикнула Соня, хватаясь за руку своей кузины и отступая от двери.
– Что? что? – спросила Наташа.
– Это то, то, вот… – сказала Соня с бледным лицом и дрожащими губами.
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.
– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.


На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.